Часть 2. …ad Astra.
Глава 1
Сегодня у меня день рождения. Сегодня мне исполняется девятнадцать лет. Сегодня меня выпустили из медкапсулы, ногу восстановили полностью. Могу бегать и прыгать. Проверил — на самом деле могу! Первым делом побежал в зал, с голодным волчьим блеском в глазах оглядел накрытый на хрустящей от крахмала белой скатерти стол, полный царских яств и прочих деликатесов с разносолами. Даже неймаровские мидии отцу кто-то прислал, они еле слышно пели в большой стеклянной вазе-аквариуме! Облизнулся, а потом с грустью в глазах побежал на кухню нашего домика. Громить такую красоту, как праздничный стол, украшенный цветами, переливающимся голубыми острыми лучиками в свете мощных корабельных штурманских ламп хрусталём, и сдержанно горящим матовым сиянием под тем же светом столовым серебром, просто рука не поднялась. А перекусить куском хлеба с отварным мясом можно и на кухне, на простом деревянном столе. Торжественный ужин в зале начнётся потом, вечером. Сегодня у нас с отцом скромный праздник. Отмечаем мой день рождения, моё выздоровление, создание нашего с батей Рода Ольг-Росс и новоселье на нашей новой планете. Да, у нас теперь своя планета, разве мы не герцоги Ольг-Росс, что ли? Нам не положено? Своим трудом и кровью ведь этого добились, не по блату получили, не стыдно и гордиться сделанным. И пусть на нашей планете у нас пока только два дома вокруг небольшого горного озера и ещё строится герцогская парадная резиденция и дом для гостей, это дома нашего только что созданного Рода, на нашей только что обретённой планете. Ольг-Росс! Как звучит-то, а? Вот и завидуйте молча!
Стуча ножом по деревянной разделочной доске и шинкуя мясо с местной горько-кислой травкой, я волей-неволей вспоминал прошлое…
* * *
— …искин, запись под протокол. «Пила», вас понял, координаты целей введены в систему целеуказания главного калибра. Идём к вам на помощь, «Пила». До рубежа открытия нами действенного огня по противнику сорок минут. — Всё это старший лейтенант Каон Росс проговаривал совершенно спокойно, размеренно, изредка включая какие-то тумблеры на капитанской панели управления и пристально глядя на тактический экран, где неспешно разворачивалась картина небольшого космического сражения. Наконец он коротко скомандовал — Поехали!
А меня реально потряхивало. Нет, не от страха. От возбуждения! Страха я не чувствовал, молодые и глупые мозги ещё не понимали, что реальная картинка на тактическом экране это не монитор компьютера с заставкой какой-нибудь космической игрушки. И эта картинка смертельно опасна, а изменения на ней — это чья-то мучительная смерть в холодной космической пустоте…
Картинка выглядела так: три каменных астероида, точнее — три крупных светящихся точки на дымчатом экране. Одна светло-зелёная и две красные. А вот по бокам центрального тактического поля были выведены два небольших экрана, на которых давалась детальная прорисовка наблюдаемых объектов. На них и было видеоизображение в реальном времени трёх астероидов, один с зелёным маркером, два других — красные. Всё это немного напоминало старый трельяж в квартире у моей бабушки. Дальше. Астероиды изредка вспыхивали фиолетовыми разрядами защитных полей. Зеленый астероид покрывался вспышками чаще, видимо, ему нехило доставалось от противников. А их было явно больше двух. Глаза тут же перебежали на три светящиеся металлом точки, как капли ртути на чёрной подложке космоса, такие же блестящие и шустрые. Они треугольником прятались за дальним вражеским астероидом, крутились, как барабан револьвера, и пуляли в салатовый астероид яркими лучами. Большого вреда, собственно, они ему не приносили — защитное поле эти лучи пропускало, и они безвредно таяли на каменной шкуре великана.
— «Пила», не вижу вас, вы под «Пеленой»? — спросил старлей.
— Да, Каон, мы за тремя эсминцами пиратов, выше от плоскости эклиптики. Будешь стрелять — не беспокойся, нас не заденешь.
— Нам до стрельбы ещё тридцать минут, Ульяна, — ответил Росс. — Всё, аппаратура отстроилась, вас вижу… Что у вас тут происходит? Решили поиграть в чехарду? Поясни опоздавшему, какие у вас правила…
— Да особых отличий от обычных раскладов вроде бы и нет, Каон, — после минутной задержки отозвалась Ульяна, — мы выскочили здесь полчаса назад, и сразу попали на это цирковое представление. Зелёный — пауки из родственного нашей Королеве роя, красные — враги и им и нам. А пираты… ну, ты и сам понимаешь. Мы были под маскировкой, поэтому быстро ушли за пиратские эсминцы и связались с зелёными пауками. Модуль паучьей речи и у нас, и у вас ведь есть. Они получили сигнал и от нашей нашлёпки-маркера для Архов. Всё в порядке, мы признаны союзниками. Ждали вас для общих действий. А здесь, видимо, была встреча пиратских кораблей и красных пауков, а наш зелёный союзник впёрся в этот междусобойчик случайно. Вот за эту грацию слона в посудной лавке он сейчас и огребает люлей. Имеет потери, но готов немного подождать.
— Если это так необходимо, то открытие огня возможно через одиннадцать минут… — подсказал нам искин «Корнео». — Дальнобойность наших орудий намного превышает дальность стрельбы противника. Сейчас точность попаданий будет ожидаемо низкой. Через тридцать две минуты она составит девяносто процентов…
— Ну да. По такой мишени как астероид в космосе это норма. Промахнуться трудно. Сейчас начнём, Ульяна, — подтвердил Каон. — Ты так и будешь невидимкой стрелять в задницу пиратам?
— А что ты ещё хочешь от слабой девушки на слабом, крошечном фрегатике? — удивленным голосом спросила Ульяна. Я улыбнулся даже. Фоном раздался жизнерадостный ржач стардюка Жиро. Голос Ульяны построжел. — Подумай, Каон, почему пираты тайно встречались тут с пауками? Вот то-то и оно! Будем их брать живьём. А астероиды врагов дробить тебе, у тебя оружие сильнее.
— Я так и понял. У тебя с пауками связь есть? Спроси, кого бить первым. Ещё немного и можно начинать.
Я не удержался и подсмотрел — в рубке «Пилы» Ульяна, старательно артикулируя, наговаривала текст запроса паукам-союзникам. Модуль-переводчик отправит запрос направленным лучом. За выносным пультом огня сидел огромный Жиро и легко крутил тяжёлый прицельный блок пушек фрегата. Тут всё ясно.
Вернулся к себе, на «Корнео». Тут же по спине неорганизованной толпой пробежали мурашки. Я заполошно щелкнул пальцами, включая боевой режим. Каон бросил на меня короткий взгляд, вздохнул и укоризненно покачал головой. Мне стало стыдно за своё раздолбайство и невнимательность. Веду себя как ребёнок за компьютером. Я засопел и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ближайшем вражеском астероиде. Тут же в ушах возник шорох, сильно напомнивший мне полёт облака саранчи. От долгого звука «ццчшшшххххххццхххшшшшшчшшщщххххчччшшшццщщщухххх» закружилась голова. Звук действовал как наркотик у анестезиолога при операции. Он напрочь забивал мозги, заставляя тупо смотреть перед собой и пускать слюни…
— Эй, Серьга! Ты в порядке? — озабоченно бросил старлей. — Сейчас в бой, ты мне нужен…
— Всё нормально, Каон, наткнулся на шепот архов, немного голова закружилась. Всё в порядке со мной. К бою готов. — Постарался как можно убедительнее ответить я.
— Чем-нибудь сможешь помочь, Серьга? — внимательно глядя на меня, спросил Каон.
— Пока не знаю… Почти наверняка смогу помочь с защитой передней полусферы. С ударом на поражение… не уверен пока. Надо пробовать.
— И так хорошо… Искин, время?
— До залпа сто восемьдесят две секунды, — чётко произнёс искин «Корнео».
— Не выделывайся, покажи пальцем… — тихонько пробурчал я фразу из земного анекдота. Каон лишь коротко взглянул на меня и улыбнулся. Наверное, он слышал этот анекдот от Стаса.
— Пушкарь, огонь по готовности, самостоятельно, до моей команды «Дробь». Начали! — сдержанно скомандовал Каон Росс.
И мы начали. Огромная туша лидера «Корнео» еле заметно дрогнула, выпуская первые заряды четырёх крупнокалиберных пушек корабля с задержкой в доли секунды. Это нужно для лучшей просадки защитных полей, каждое попадание ведёт к пиковым нагрузкам защиты у врагов, эффекторы силового защитного поля в зоне удара наших болванок не выдерживают этих бросков мощности и быстро сгорают, а ещё такая задержка необходима для быстрой перезарядки своих орудий. Дальнейшее очень напоминало описание морских боёв в альтисторической фантастике о русско-японской войне. Когда неуклюжие, покрытые бронёй мастодонты, яростно дымя трубами, сваливались на пять-шесть кабельтовых и крыли друг друга снарядами своих четырнадцатидюймовок. Но космос всё же не море. На нашем шестом выстреле астероид архов окутался каменной пылью. Я почувствовал какое-то смятение в груди. Это явно было откликом попадания во врагов. Они, кстати, тоже не клювом щелкали. В мой зонт-щит перед носом «Корнео» уже трижды попадала какая-то хрень, очень похожая на ветвистый разряд молнии, однако щит пока успешно держал удар. А вот с роялем-убийцей я явно дал маху. Астероид архов был роялю не по зубам. Нечего их и сравнивать. Одно дело сожрать роялем до молекул картонный ящик, а другое дело оскалить свои мелкие клавиши на семикилометровый каменный астероид. И ничего взамен у меня подготовлено не было. Так что приходилось держать щит, лихорадочно выдумывая всякую хрень на тему: «А как бы раздолбать этот астероид простой киркой гномов-шахтёров»? Или отбойный молоток мне лучше взять, а? Надо экспериментировать.
Но сразу под руку ничего полезного как-то не лезло. Грустно, но не смертельно. Щит отбил еще один разряд какого-то излучения.
— Три поражения цели со второго залпа, — выкрикнул андроид-пушкарь. И тут же влезла Юнона.
— Два эсминца пошли расхождением на наши фланги, старший лейтенант. У нас по бортам щиты менее двадцати процентов. Это опасно.
— Серьга? Что можешь сделать? — сразу же повернулся ко мне Каон.
— Спроси у Ульяны, какой эсминец она может стреножить. Всё равно ей когда-нибудь надо начинать. Не будет же «Пила» вечно прятаться под маскировкой.
Каон на пару секунд отвлёкся на разговор с Ульяной.
— Дави правого пирата, Серьга. — Скомандовал он.
Ага! Дави. Знать бы как… Сделать рояль ещё больше? Это, наверное, можно, а как же трофеи? Мне вдруг очень захотелось засунуть ручонки в золото трофейных сундуков пиратов и побренчать там пиастрами и луидорами. Но после моего «Meurtrier» от пиастров и пыли не останется. Нужно что-то другое. И это «что-то другое» нужно немедленно, а то долбаный эсминец выйдет нам в слабо защищенную боковину. А такой хоккей нам не нужен!
Что делать? Что надо делать, чтобы пират: а) не щекотил нашу бочину своими слабыми пушчонками; б) не пустил в нас противокорабельную торпеду, вот это опасно, и в) не смылся куда-нибудь под шумок, сделав нам подлянку? А вот это весьма вероятно, и этого следует решительно избежать.
— Цель два потеряла ход, корма эсминца разбита, ясно наблюдаю облако мелких обломков! — безэмоциональным голосом вокзального диктора сообщил андроид на аппаратуре связи, слежения и целеуказания.
— Это явно пушки «Пилы», после неё одни опилки! — довольно сказал Каон и повернулся ко мне. — Чем ответишь, Серьга?
Чем, чем… ответом! Пробовал с фрегатом, попробую и с эсминцем, принцип-то один. Ну, бог не выдаст, свинья не съест… Начали!
Глубоко вздохнув, я привычно закрыл глаза. Ничего хорошего в этом не нахожу. Надо потихоньку отвыкать от привычки закатывать буркалы. Мои ухи подсказывают, что до эсминца одиннадцать тысяч километров… Космос же, всё видно. Высоко сижу, далеко гляжу. Теперь уже меньше, пока зубоскалил… Скорость сближения сорок два километра в секунду. Значит, до встречи четыре минуты с небольшим. Но к делу. Снарядами мы обмениваться не будем. Обойдёмся только хлопком рук. Так, рубка эсминца. Рубка как рубка, стандарт. Знаешь одну — узнаешь и другую. Сидят двое, третий маячит за их спинами. Не отвлекаться… Ведет корабль вот этот, волосатый. Подвожу руки-псевдоподии к его голове — и резко по ушам! Баммм! Аж зазвенело в моём воображении! Неряшливый волосан оплыл в ложементе, искин эсминца сразу потерял с ним связь и забил тревогу. Поздно! Командирский ключ в пульте! Даю резкий тормозной импульс на носовые маневровые движки. Ещё один. Стоп, достаточно. В рубку врывается меддроид. Но его сустав с пневматическим шприцем вдруг изгибается в другую сторону, и струя лекарства уходит в шею второго пилота. Здесь пока всё, теперь шустрым солнечным зайчиком в реакторную. Аварийная остановка реакторов — это одно из заданий пилотского курса обучения. У меня пятёрка за сдачу норматива. Пятёрка подтверждается практическим упражнением. Симба всё пишет, может, потом пригодится. Не отвлекаться… В принципе всё… Больше мне на этом эсминце делать нечего. Он тормозится, отключена энергия, двигатели замолкли, а сам эсминец должен вскоре совсем замереть. А экипаж… Если вы увлекались фэнтези, то слышали, наверное, такое слово: «баньши»? Хоть это как бы и фея, но существо абсолютно мерзкое. И, самое главное, оглушительно кричит сложным коктейлем из воплей разъярённого капризного ребёнка, хлопанья крыльев и злобного крика диких гусей, сдобренного тоскливым, философским волчьим воем. В общем, мало никому не покажется. Этим криком баньши может убивать. Такая задача — убить остальной экипаж — передо мной не стояла, поэтому я, немного невежливо по форме, но зато от всей души по содержанию, просто пнул кельтскую феечку в костистый зад, а заорала она уже в коридоре корабля. Здорово заорала! Меня там, впрочем, уже не было, а кто там был из экипажа — это их заморочки. Выживут, так полежат пока в ауте. Кто на нас поднимет оружие, тот враз станет хорошим танцором, не иначе! Ему после вопля баньши уже ничего мешать не будет…
— Правая цель нейтрализована, Каон. Думаю, до конца боя. — Скромно доложил я. Каон одобрительно глянул в мою сторону.
— Ещё четыре попадания в астероид, старший лейтенант. Цель разрушается, — спокойно и выдержанно сказал андроид.
— «Дробь» стрельбе! Ульяна, гаси последний эсминец! Одного Арха и пиратский эсминец мы вынесли! — Сразу же отозвался Каон.
Тактический экран сразу же мигнул мгновенной вспышкой. Мы подошли к побоищу почти вплотную и уже видели его участников невооруженным глазом. Третий эсминец пиратов, медленно разворачиваясь вокруг своей горизонтальной оси от импульса снарядов «Пилы» в корму, катился прямо в крупные обломки разбитого на три части астероида пауков. Там было видно мельтешение точек одноместных истребителей архов, но после того, как ментальная сеть пауков была нарушена, особой угрозы эти истребители без управляющих вожжей самки-паучихи и хора её мальчиков, восьминогих мужей-подпевал, нам не представляли. Кроме того, оставался наш союзник, салатовый астероид из родственного Роя. Он и вторым астероидом займется, и эти бесхозные истребители-сироты приберёт.
Однако вражеский астероид на это имел свой взгляд и свои резоны. Не разворачиваясь, он прекратил стрельбу по изрядно побитому астероиду союзников и пошёл на разгон, собираясь тихо, по-английски, покинуть эту ну очень уж оживлённую вечеринку, где, собственно, уже остался в одиночестве. Все остальные участники с его стороны, так или иначе, уже успели нас покинуть. Но салатовые пауки, видимо, были не намерены отпускать гостя без дружеских объятий. Они с трудом раскочегарили свой обломок и душевно ахнули из всех стволов вслед уходящему астероиду врагов. «Корнео» тоже не поленился и дал залп. То ли зелёные архи попали, толи мы, но астероид противников стало заносить на маршруте разгона как большую автофуру, летящую в кювет по обеим полосам земной дороги. Медленно, но стремительно. Дурацкое сочетание слов, правда, ведь? Но иначе и не скажешь. Так и было: на глаз медленно, но в ощущениях стремительно. Астероид зелёных окутался облачком выпущенных вдогонку врагу истребителей, и всё стало ясно. Мы победили. Об этом и зашуршало в ушах паучьим языком. Ну, я уже его приводил вам как пример. Больше повторять не тянет. В стойке радиста пискнул и коротко прогудел принтер. Андроид прокомментировал: «Пауки просят не беспокоиться. Они сами закончат бой с оставшимся астероидом. Пиратов с эсминцев просят допросить вместе с нами».
Каон хмыкнул: «Допросить, значит… Ну, может, и допросить. Передай паукам, чтобы выслали бот. Мы передадим выживших пиратов им. Они заслужили честь общения с нашими союзниками».
— Можно, я, Каон? Можно мне на эсминец? — Я аж подпрыгивал и тянул руку как в школе.
— Так трофеи любишь? — усмехнулся Каон.
Я судорожно закивал, как китайский костяной болванчик.
— Можно, конечно. Тебе всё можно, Серьга! Ты же его и стреножил. Давай так, ждём полного окончания боя, потом стардюки Жиро будут чистить свои эсминцы, а ты пойдешь с Юноной, и кого она там ещё отберёт на свой корабль, пошаришься там. Только учти, это ведь пираты. Там, кроме пустой обёртки от солдатских пайков на палубе, ничего не найдешь. Разве что пленных или рабов… В общем, сам глянешь. Готовься. Юнона! Бди в восемь глаз! Тебе всё понятно, телохранитель?
Юнона скромно потупила глазки и улыбнулась. Общение со Стасом девчонку совершенно развратило. У неё стали прорезаться эмоции!
— Каон, я посмотрел. Там некого бояться. Все лежат.
— Вот на месте и разберёшься. А Юнона тебя надёжно прикроет. Первым делом отключи от питания через резервные источники искин эсминца. Вдруг у него закладка на самоподрыв при визите гостей на борт. — Каон перестал шутить, и был полностью серьёзен.
Я снова нырнул в рубку обездвиженного эсминца и перерезал подведённые к искину кабели садовым секатором. Можно было взять ножницы по металлу из школьной мастерской, но я не догадался сразу.
— Сделал! — молодцевато доложил я.
— Молодец! — сказал Каон, давя улыбку. — Как это ты так скачешь туда-сюда? Вроде, со своего ложемента никуда не девался?
— Тайна, покрытая мраком, Каон, — пожал плечами я. — Сам не больно-то понимаю. Однако делаю. Псион я или так, погулять вышел?
— Псион, псион, — успокоил меня Каон. Теперь он улыбался, не скрывая свою физию. — Тебе за такую чистую победу орден Сутулого полается…
— Знаю, знаю! — вернул ему улыбку я. — С закруткой на спине! Так же и моряки у нас говорили.
— Словечки ведь одни, что в армии, что во флоте, — ответил Каон. — В общем, молодец! Стасу будет доложено, что псион клана Росс обучение и апгрейд организма прошел и готов участвовать в боях. Молодец, Серьга! Отец будет рад и горд. Так держать!
— Есть, так держать! — изо всех сил выкрикнул я.
