1 месяц и 2 недели назад
Выпускной класс, декабрь
Следующим утром после премьеры я встретилась с Робби у раздевалки. Он, смеясь, разговаривал о чем-то с Зейном, отвернувшись от меня. Я покрепче перехватила папку и подошла к нему, не обращая внимания на Зейна.
– Где ты был вчера вечером? – Он резко развернулся, и улыбка тут же исчезла с его лица. – После пьесы. Где ты был?
– Оуууу. – Зейн пихнул Робби в плечо. – У кого-то проблемы.
Я с неприязнью посмотрела на него.
– Ох, заглохни. Может, оставишь нас на минутку?
– Ладно, ладно.
Зейн похлопал Робби по спине и зашагал к Эми и Марии, которые наклонились к зеркалу в шкафчике Эми.
Робби захлопнул свой шкафчик.
– Может, не будешь ставить меня в дурацкое положение?
– Тебя? – Я покрепче прижала папку к груди. После того, как Саша запорола самую важную сцену, остаток пьесы мы отыграли без малейших запинок. Но сделанного было не вернуть. И потом, когда наши друзья и родные собрались за сценой, я высматривала в толпе Робби. Мне нужно было, чтобы он обнял меня и ободрил, убедил, что в итоге все образуется. Но он не пришел.
– А ты как думаешь, каково мне было вчера? – спросила я. – Я так много работала над этой постановкой. Я ожидала, что ты подойдешь после представления. А ты просто свалил по-английски.
Робби напряженно провел рукой по лицу.
– Ты не получила от меня цветы?
– Ну да, мама передала их мне. Но я должна была получить их из твоих рук.
– Слушай, мне нужно было немного поспать. У нас сегодня вечером важная игра. Это чемпионат лиги…
– Серьезно?
На самом деле то, что он не появился после пьесы, было лишь частью проблемы. С тех пор как Робби получил свою стипендию, он стал думать только о своих матчах, своих целях, своем будущем. И при этом он давил на меня, убеждая подать документы в Джорджийский Технологический с таким напором, что я решила, будто он на самом деле заботится обо мне; иначе он не стал бы прилагать таких усилий. Но после представления он не пришел поздравить меня, успокоить, сказать хоть что-нибудь – и это лишь подтвердило мои подозрения. Он не заботился обо мне. На самом деле – не заботился. Не так, как я от него ожидала.
Я откинула волосы назад.
– За этот сезон я посетила большинство твоих домашних матчей. Я всегда сбегала с репетиций, как ненормальная, чтобы успеть вовремя. И кроме этого, я всегда подходила поздравить тебя после игры. А ты не смог пожертвовать небольшим количеством своего сна – хотя бы в этот раз? Не смог хоть на секунду забыть о своих целях, чтобы быть рядом со мной?
– Я ведь пришел на твою пьесу, так?
– Ты половину представления смотрел в телефон!
– Прости. Я просто… – Робби хлопнул ладонью по шкафчику. – Почему ты не сказала мне правду?
Я растерянно наклонила голову.
– О чем ты говоришь?
– О поступлении. О том, что ты не хочешь ехать со мной в Джорджию.
У меня скрутило живот, и я отступила назад.
– Ты поэтому ушел? Ты злишься на меня?
– Нет, дело не в этом.
– Тогда в чем?
– Мне нужно было убраться оттуда! Я не хотел иметь ничего общего с музыкой, которую ты выбираешь вместо меня! – Он прижал кулак к губам, а его взгляд метался по коридору, словно Робби не хотел смотреть мне в глаза.
Мое лицо смягчилось.
– Я… я не знала, что для тебя это настолько важно.
– Конечно, важно! Я же, блин, люблю тебя! – Он крикнул это так громко, что люди вокруг расступились и уставились на нас. О боже. Он впервые произнес при мне эти слова. Вообще впервые я услышала их от мальчика. Я никогда не думала, что впервые они прозвучат для меня вместе с ругательством. Но все-таки слова прозвучали, рассеялись в воздухе, проникли в мои уши.
– Я думал, мы все решили, – продолжал он. – Я думал, ты поедешь в Джорджию со мной, и мы будем вместе.
Дыхание застряло в горле. Двойные стандарты – это так несправедливо. Я никогда не думала о бейсболе как о чем-то, что он выбирает вместо меня. Он мечтал о нем еще до того, как встретился со мной, и было бы нечестно пытаться отговорить его заниматься им и поехать со мной туда, где я буду заниматься музыкой. Я всегда хотела поддержать его. Но он давил на меня, вынуждая отказаться от мечты всей моей жизни. Если бы мы с ним поменялись местами, он выбрал бы бейсбол, а не меня, даже не задумываясь. Не сомневаюсь.
– Мы еще ничего не обсудили, – сказала я. – Ты просто решил, что я согласна. А я никогда не соглашалась ехать в Джорджию. Ты же знаешь, я хочу учиться музыке.
– Да, но я думал, ты будешь изучать ее там.
Я покачала головой.
– Я говорила. В Джорджийском Технологическом нет учебной программы по музыке. Мне нужно в Южно-Калифорнийский, или в Беркли, или куда-то еще, где хорошая образовательная программа и я смогу приобрести нужные связи…
– Ты сможешь обзавестись этими связями где угодно! Теперь все делается через Интернет. Ты можешь создавать и играть музыку откуда угодно.
– Это так не работает! Ты понятия не имеешь, как устроена киноиндустрия. Мне нужно пройти практику в хорошем месте, потом получить работу ассистента продюсера. Лично.
– В этом нет необходимости. – Робби сцепил руки за головой. – Почему бы тебе не приложить побольше усилий, чтобы все получилось как надо?
Но я не могла просто взмахнуть волшебной палочкой и сделать так, чтобы индустрия стала устроена иначе. То же самое, если бы я предложила ему заявиться в Южно-Калифорнийский в университет и потребовать место в их бейсбольной команде и полную стипендию, ага, большое спасибо.
– И, кроме того, – продолжал он, – у тебя есть целая жизнь, чтобы построить музыкальную карьеру. А большинство бейсболистов играют максимум лет до сорока. Музыкой же можно заниматься когда угодно.
Да он несерьезно. Нет никаких гарантий, что я проживу достаточно долго, чтобы вот так вот откладывать свои мечты. Жизнь Мэгги оборвалась, по сути, даже не начавшись.
– Не вариант. Я не собираюсь откладывать свои планы. Кто знает, что случится со мной через двадцать лет? Через десять лет? Завтра?
– О боже. Да ничего с тобой не случится.
Я всплеснула руками.
– Да ты-то откуда знаешь? Что у тебя за комплекс бога? Я не понимаю, почему я должна отбросить свои планы и ради чего? Потому что ты первый получил место в вузе? Потому что ты в наших отношениях главный?
– О, так ты лучше отбросишь нас?
– Этого я не говорила! – Поверить не могу, что он пытается повернуть все таким образом, чтобы я почувствовала себя виноватой. И при этом даже не пытается опровергнуть мои аргументы. Как он может быть настолько эгоистичным? Эгоистичным манипулятором? Еще когда он предложил мне поехать с ним в Джорджию, следовало понять, что у наших отношений скоро истечет срок годности.
Прозвенел предупредительный звонок, но Робби не обратил на него внимания. Мое лицо исказила гримаса – я пыталась сдержать слезы. Он подошел ближе и прижался своим лбом к моему, положил ладонь мне на затылок.
– Эмбер… мы что-нибудь придумаем.
Мое сердце смягчилось. Может, я ошиблась. Может, он действительно думает о долгосрочных перспективах.
– Правда?
– Да, конечно. Мы можем найти тебе частных учителей. Я с этим помогу. А через Интернет ты сможешь завести любые нужные контакты.
Нет. Я закрыла глаза, но одна слеза все-таки выступила и скатилась по щеке. Робби улыбнулся – он решил, что это слезы радости.
– Знаешь что? – продолжал он. – Это спорный вопрос, может, ты еще даже туда не попадешь. Сейчас еще не надо ничего решать. Может, просто подашь документы и посмотрим, что получится? Тогда у нас будет время, чтобы что-нибудь придумать. – Он не понял. Он все еще считал, что мир крутится вокруг него. Что его решения единственно верные.
Но дорогу к своему будущему определяю лишь я сама.
Прозвенел звонок на урок. Робби нежно поцеловал меня.
– Поговорим об этом позже, ладно? Все-таки подай документы.
Я кивнула, слишком огорченная и расстроенная, чтобы что-то ему отвечать. В горле словно застрял камень. Мне нужно было уйти раньше, чем откроются шлюзы. Я высвободилась из его рук, резко развернулась и бросилась прочь по коридору, чтобы он не успел заметить, как я реву. Завернув за угол, я налетела на Диего. Я отпрыгнула назад, папка выпала из моих рук, и бумаги разлетелись по коридору.
– Ой! – Он все-таки смог удержать равновесие.
– Боже, извини. – Я нервно усмехнулась, но слезы предательски текли по щекам.
– Я как раз тебя искал. – Диего нахмурился и коснулся моей руки. – У тебя все хорошо? – Я резко вдохнула – руку словно обожгло электричеством, которое разошлось по всему телу.
Я вытерла лицо, ощущая пульсирующий жар.
– Ага, порядок. – Я наклонилась, чтобы собрать бумаги, упавшие к моим ногам, а он подобрал мою папку. Последние опоздавшие проходили мимо нас, спеша на уроки.
– Что случилось? – нахмурившись, спросил Диего.
Я забрала у него папку, свободной рукой вытирая щеки.
– Ничего. Нам пора на урок.
– Уроки подождут, – сказал он. – Я должен сначала убедиться, что у тебя все в порядке.
Я обхватила папку и отступила к шкафчику, который был у меня за спиной, легонько стукнувшись об него затылком. Покачала головой, не зная, с чего начать.
– Я просто устала. Устала пытаться всех порадовать, причем совершенно безуспешно. Устала лезть из кожи вон и обнаруживать, что моих усилий все равно недостаточно. Устала от того, что мной манипулируют. Устала быть жалкой неудачницей. Я. Просто. Устала.
– Во-первых, ты вовсе не жалкая неудачница. – Диего перекинул рюкзак вперед и принялся рыться в главном отделении. Через некоторое время он вытащил флешку и протянул ее мне. Моя запись. – Напротив. Твоя музыка прекрасна. Продолжай писать такие же композиции, как те, что ты играла вчера вечером, и ты будешь делать людей счастливее каждый день своей жизни.
Мое сердце сжалось. Как ему это удается? Он произносит всего несколько простых слов, и мне хочется одновременно провалиться сквозь землю и броситься ему в объятия.
– Но она же все испортила. Я собиралась послать запись той сцены, а она ее испортила.
Он улыбнулся.
– Что ж, ты сможешь это сделать.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты же помнишь, я для пробы записывал последние репетиции?
Сердце так и подпрыгнуло. Я вспомнила: я и правда замечала, что Диего сидит на заднем ряду, но решила, что он настраивает технику для премьеры. Я и не знала, что каждый раз он записывал все представление.
– Как раз перед тем, как она кашлянула, – продолжал он, – есть пауза перед началом твоего соло, и я подставил туда запись с последней репетиции. Правда, никто и не догадается, что что-то не так. Можешь использовать любую часть записи. Если хочешь, отправь им пьесу целиком.
– О господи. – Я взяла флешку, и по моим щекам снова потекли слезы. Наши пальцы соприкоснулись. – Спасибо, – прошептала я. – Огромное тебе спасибо.
– Не за что. Ты сама отлично справилась. Ты этого заслуживаешь.
Он сделал еще один шаг, приближаясь ко мне. У меня перехватило дыхание, когда он протянул руку и вытер большим пальцем мои слезы. Я коснулась его руки, чтобы отвести ее, но вместо этого наши пальцы переплелись. Уверена, он слышал, как бешено колотится мое сердце. Он наклонился ближе, его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, и мои губы приоткрылись, отчаянно желая этого момента.
Но я отшатнулась, врезавшись головой в шкафчик. Нет. Я не хочу изменять. Я не могу поступить так с Робби. Может, он и ведет себя как самодовольный болван, но он не заслуживает измены. Нельзя, чтобы все так закончилось.
Кроме того, какие вообще у меня могут быть отношения с Диего? Папа будет раздавлен, если я начну встречаться с парнем, который запустил цепочку событий, обрушившую в итоге его карьеру.
Диего отступил назад, в его взгляде читалась боль. Хотелось бы мне, чтобы все оказалось проще – чтобы я просто могла быть вместе с парнем, который по-настоящему меня ценил.
Хотелось бы мне стереть весь прошедший год. Но я не могла стереть последствия своих поступков.
И, в то же самое время, я не могла допустить, чтобы весь мой мир развалился на части. Мне нужно все исправить – начиная с моей музыки. Ведь изначально все делалось ради нее. Я не могла допустить, чтобы усилия оказались напрасными. Теперь у меня есть нужная запись. И я не позволю своим мечтам ускользнуть сквозь пальцы. Я собиралась послать эту запись в университеты своей мечты и посмотреть, что будет дальше.
