2 месяца назад
Выпускной класс, декабрь
Сегодня Прия так и не появилась в школе. Утром я ждала ее у главного входа, чтобы мы могли войти внутрь вместе, как обычно. Я отчаянно нуждалась в ее совете. Вчера вечером Робби сообщил мне, что Джорджийский Технологический полностью оплатит его обучение, чтобы он мог играть в их бейсбольной команде. Это было настоящее потрясение – он надеялся, чтобы его хотя бы пригласили в команду, а на стипендию он даже не рассчитывал. Но, похоже, они разглядели в нем настоящий талант. Робби был взволнован как никогда: из этого университета вышла почти сотня игроков Главной лиги. К тому же он наконец завоевал уважение своего отца. Но после того, как мы перестали прыгать от радости, я покрыла его лицо поцелуями и осыпала его поздравлениями, он совершил невозможное.
Он предложил мне поехать с ним.
В Джорджию, черт побери.
Я была ошеломлена. Я любила его, и я хотела быть с ним вместе – но я всегда считала, что если мы окажемся в разных городах, то будем поддерживать отношения на расстоянии, встречаясь на зимних и летних каникулах. Мы оба уважали мечты и цели друг друга и надеялись, что именно они и останутся на первом месте.
По крайней мере, я надеялась.
Застигнутая врасплох, я пробормотала что-то несвязное о том, что у меня уже составлен список универов, но я посмотрю, какая в Джорджийском Технологическом программа обучения музыке, как только приду домой.
– У них там отлично учат, гарантирую, – с улыбкой сказал Робби. – А обучение стоит в два раза дешевле, чем в Южно-Калифорнийском. Твой папа будет этому рад. Мы даже можем съехать из кампуса, чтобы ты сэкономила на жилье. К тому же ты сможешь ходить на все мои игры.
Ужас распирал меня изнутри – ни одна тамошняя образовательная программа и в сравнение не шла с теми вузами, куда я мечтала поступить. А прошлым вечером, поискав в Интернете информацию про Джорджийский Технологический, я узнала, что у них, вообще-то, нет образовательных программ по музыке. Никаких. Как нет их ни у одного университета в радиусе почти сотни километров.
Но Робби хотел, чтобы я поехала с ним – чтобы мы проводили больше времени вместе. Чтобы мы смогли жить вместе. Он серьезно относился к нашим отношениям. Какая-то часть меня была в восторге. Но моя музыка… Разве я могу так просто отказаться от своих планов? И, хуже того, как он-то может ожидать от меня подобного? Он же знает, как сильно я хочу поступить на одну из музыкальных программ. А если я откажусь? Я потеряю его навсегда? Может, мне и правда стоит задуматься о том, чтобы поехать с ним?
И вот поэтому я нуждалась в совете Прии. Она была единственным человеком, кому я доверяла, она знала все о моих мечтах и о том, как много усилий я вложила в их воплощение в жизнь. Если кто и мог помочь мне разобраться во всем этом, так это Прия.
Но она не вышла, даже когда я звонила и стучала в дверь. Ее машина стояла неподалеку от дома, но дверь их гаража на две машины была закрыта, так что я не могла определить, дома ли ее родители. Ее родители всегда впускали меня в дом, если успевали к двери первыми, так что я предположила, что они ушли на работу. Может, и Прия куда-то с ними поехала? Она не обращала внимания на мои эсэмэски и сообщения в гугл-чатах с единственным вопросом: «Где ты?»
На переменах я то и дело проверяла телефон. Игнорировать меня было не в ее духе, и я ожидала, что у меня на экране появятся хоть какие-то объяснения. Чем дольше мои сообщения оставались без ответа, тем сильнее все сжималось у меня внутри.
Направляясь на урок физики, я прошла мимо Сашиного шкафчика. Рядом с Сашей стояли Эми и Мария. Все они, хихикая, смотрели какое-то видео на ее смартфоне. Саша и Эми были одеты в свою форму чирлидеров – они готовились к сегодняшнему футбольному матчу.
Заметив мое приближение, Саша тут же спрятала телефон в шкафчик.
– Эй, дамы, как дела? – Она потянулась ко мне и поцеловала воздух по обеим сторонам от моего лица. – Идешь на игру сегодня?
Я вытерла со щеки липкий блеск. Саша повернулась к зеркалу в своем шкафчике.
– Ох… я не знаю. Мне нужно репетировать с оркестром.
– А, это хорошо. Они выучили аккомпанемент к моим вокальным номерам?
Ее номерам? Я кивнула, заметив, как тут же помрачнела Мария. Оркестр наконец разучил все новые партии. Раньше я никогда не сочиняла музыку для песен, и эта задача заставила меня выйти из зоны комфорта. Но я в особенности гордилась пугающей, трагичной мелодией, которую поет Джульетта, когда обнаруживает, что Ромео мертв. По сравнению с другими треками, которые я собиралась отсылать в приемные комиссии, она особенно хорошо демонстрировала доступный мне диапазон. Так что я потратила кучу времени, чтобы довести ее до совершенства, и решила отсылать этот пятнадцатиминутный трек вместе с PDF-файлом с нотами. Может, если эта композиция потрясет комиссию до глубины души, они решат, что я достойна стипендии.
Может, я попаду в университет своей мечты.
– Ага, у них прекрасно получается, – ответила я. – Эй, никто из вас не видел Прию? Она пропустила второй урок – экзамен по математике, – а это на нее совсем не похоже…
Я замолчала, заметив, что все трое переглянулись друг с другом, словно что-то скрывали.
– В чем дело?
Эми поправила прическу.
– Прии, наверное, не будет некоторое время. – Поморщившись, она прикусила губу.
– Бедняжка. – Саша выпятила губы, завинчивая тюбик с блеском для губ.
– Почему? – спросила я. – Что случилось?
– На вчерашней тренировке она обломала себе зубы об наши трюки, – сказала Эми.
– В буквальном смысле, – добавила Саша. Все трое захихикали.
– О боже, – произнесла Мария. – Прекратите, это ужасно.
Меня охватило тяжелое предчувствие.
– Что именно произошло?
– Ох, да это была настоящая катастрофа. – Саша пожевала губами, растирая блеск. – Она не смогла сделать простейшее сальто.
– Простейшее сальто? – переспросила я, повысив голос. – Стоя у кого-то на плечах?
Эми пошевелила пальцами.
– У меня.
Я сердито посмотрела на Сашу.
– Ты же знаешь, что ей плохо удаются трюки, где нужно сохранять равновесие. Почему ты разрешаешь ей делать сальто с чьих-то плеч?
– Эй. – Она захлопнула свой шкафчик. – Я не виновата, что она полная идиотка.
Она уперла руки в бока и выставила вперед подбородок, готовая отмести любые возражения.
– У нее была не одна неделя, чтобы освоить этот трюк.
Как она могла сказать подобное? Кровь пульсировала в моих жилах. Прозвенел предупредительный звонок. Но беспокойство за Прию подавило мой гнев.
– Так что с ней случилось? Она в порядке?
– Выглядело не очень, – сказала Саша.
– Думаю, и до сих пор не ахти, – добавила Эми. – Жесткое приземление. – Она нахмурилась. – На самом деле было довольно страшно.
– Уф, я так рада, что не видела этого своими глазами, – продолжила Мария. – Меня бы стошнило.
– Ну, ты-то сходишь с ума при любом упоминании крови, – заметила Саша. Я почувствовала, как немеют пальцы рук и ног. Крови?
Мария поежилась.
– Именно.
Саша посмотрела на часы.
– Не хочу опаздывать. А тебе удачи с репетицией. Надеюсь, оркестр хорошо справляется. – Она коротко обняла меня. – До премьеры осталось всего три недели!
Я снова и снова стучала в дверь Прии, уже потеряв счет попыткам. Ее родители были еще на работе, но я заметила, как она выглядывает между полосками жалюзи из окна своей спальни на втором этаже.
– Прия! – крикнула я, глядя в окно. – Я же видела, что ты там. Ну же, открой мне!
Никакого ответа.
– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке! Я слышала о том, что случилось.
Никакого ответа.
– Ну же, Прия! Не может быть, чтобы все было так плохо. Ведь если ты поранилась или ушиблась, ничего страшного!
Никакого ответа.
Я отошла на несколько шагов назад и задумалась, рассматривая окна, в надежде, что какое-то из них окажется незапертым.
– Я не уйду, пока не поговорю с тобой! – Я протиснулась сквозь живую изгородь рядом с дорожкой, ведущей к входной двери, и подергала окно гостиной, но оно было закрыто.
– Прия! Незачем прятаться!
Щелкнул замок входной двери, и она, заскрипев, слегка приоткрылась. Продираясь через кусты, я метнулась обратно к переднему крыльцу.
– Может, ты уже заткнешься?
– Я просто хотела… – Мой голос сорвался, когда я увидела лицо Прии. Верхняя губа была рассечена, и посередине на ней виднелось несколько швов. Правая щека покрыта глубокими фиолетовыми ссадинами и синяками. Больше мне ничего не было видно – она надела длинный серый свитер и черные леггинсы. – Боже, как ты?
Сдавшись, она приоткрыла дверь еще немного шире.
– А как ты думаешь? – Она слегка присвистнула, произнося «думаешь», и я заметила, что у нее не хватает передних зубов.
Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать вскрик удивления.
– Ага. Входи. – Она отошла в сторону, чтобы я могла войти, и отвела меня в спальню. Я уже давно не была у нее, потому что обычно мы собирались у меня. Постеры с Дэвидом Тëрстоном и старомодного вида схемы фокусов по-прежнему заполняли стены, а книжные полки ломились от фэнтези и книг о фокусах.
Прия села за стол, а я устроилась на краешке ее кровати.
– Больно? – спросила я.
– Нет, Эмбер – Она говорила, прикрывая рот рукой. – Вчера вечером я приземлилась лицом вниз и выбила два передних зуба, так что нет, это ни капельки не больно.
Она шепелявила, и мне было сложно различать слова.
– Извини. Конечно, это больно. – Я замолчала, увидев, что слезы скапливаются в ее глазах и стекают по щекам. – Врачи смогут это исправить?
Она опустила руку и провела языком по пустому месту, виднелись лишь ничтожные остатки зубов.
– Ага. Зубы сломались пополам, но они приделают мост с искусственными. Скорее всего, разница будет совсем незаметной.
– О, хорошо. Отлично. И все-таки, наверное, это страшно.
– Думаешь? – резко ответила она, прищурившись.
– Прости, я просто…
– Просто что? Просто решила зайти, чтобы посмотреть, что я за уродское ничтожество?
Я нахмурилась. Почему она считает, что я так думаю о ней? Мне кажется, нет ничего странного в том, чтобы упасть, когда пытаешься сделать сложное сальто. А то, что она упала вниз лицом, – просто жуткое невезение. Тут нет ее вины, не за что считать ее ничтожеством.
– Конечно, нет. Я беспокоилась за тебя. Я никогда не считала тебя ничтожеством.
– А она считает. Постоянно. Саша постоянно напоминает мне, какая я уродина, ни на что не способная зануда со странными вкусами, ни на что не годный чирлидер и жирное бесполезное ничтожество. – Я в ужасе смотрела на нее, открыв рот. – Я слышала, как она говорила Эми, что я уродка, когда она увидела… когда она увидела… – Она показала на свой рот.
– Она… она назвала тебя жирным бесполезным ничтожеством?
– Не совсем… она пишет мерзкие комментарии на моих страницах в фейсбуке и инстаграме, так что это видят все. «Ой, Прия, ты так хорошо выходишь на фотографиях», – она фыркнула. – Как будто я в реальной жизни уродина. И все понимают, что она имеет в виду.
У меня перехватило дыхание. Я и раньше слышала, как Саша говорит подобные вещи, но думала, что Прия просто воспринимает все слишком близко к сердцу. Саша так мило обращалась со мной, так помогала мне, что мне казалось, будто она действительно не может иметь в виду ничего такого.
– Через некоторое время все стало еще хуже, – продолжала Прия. – Она стала оставлять комментарии со ссылками на средства от прыщей, а некоторые из них даже разбавляла собственными советами. – Она изобразила пальцами кавычки. «Ой, Прия, лучше почаще носи волосы распущенными, потому что они закрывают твое лицо». Или: «Слышала когда-нибудь о фотошопе»?
– Нет, – прошептала я.
– И это еще не самое худшее.
О господи.
– Кто-то снял видео, как я вчера упала на тренировке… – Она проглотила всхлип. – Разумеется, не Саша… наверное, ей прислал его кто-то другой. Но она выложила его на всех платформах с комментариями о том, как чирлидеры должны лучше заботиться о своей безопасности. Как будто она делает это ради общей пользы. И ролик стал вирусным.
– Что? – У меня сжался желудок, словно я выпила прокисшего молока. Саша не упоминала об этом. Прия взяла со стола телефон, промотала несколько постов и попыталась сунуть его мне в руки. Я вздрогнула и отшатнулась.
– Нет необходимости. Я… верю тебе. Прости, я понятия не имела…
– Знаю, знаю. Ты не пользуешься соцсетями. Ты единственный человек на этой долбаной планете, который не пользуется соцсетями.
Я удалила все свои аккаунты после смерти Мэгги, под влиянием ПТСР, в страхе, что могу увидеть что-то, чего уже не смогу забыть.
Как это случилось с Мэгги.
– Почему ты не рассказывала мне, как она с тобой обращается?
– Я пыталась. Но ты оправдывала ее нападки… те, которые ты сама видела.
– Я… я не понимала…
– И я знаю, как ты относишься к соцсетям. Так что я по-прежнему пыталась с ней дружить, как полная идиотка, потому что хотела дружить с тобой. И знаешь что? Мне теперь все равно. С меня хватит.
Я покачала головой, не в силах осмыслить ее слова.
– Что ты имеешь в виду – с тебя хватит?
– С меня хватит, – повторила она. – Всего этого. Начиная с чирлидинга. Я уже ушла из команды.
– Но ты не можешь уйти сейчас. Ты так много работала… – Тут я взглянула на ее рассеченную губу и чуть не подавилась.
– Да ладно. – Прия покачала головой. – Я ухожу из команды, я больше видеть не хочу Сашу, и я больше не хочу видеть тебя.
Мое сердце словно онемело.
– Что?
– Что слышала. Я больше не могу это выносить. Я не могу конкурировать с другими за твое внимание. – Я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах найти слова. – Давай это просто признаем, Эмбер. Наши пути разошлись.
Я встала.
– Нет. Вовсе нет!
– Ты просто живешь в своем маленьком уютном пузыре. Тебя волнует только твоя пьеса, и твоя идеальная подруга, и твой идеальный парень. Ты выбрала их, а не меня. А я всегда была рядом с тобой. Но так больше не может продолжаться.
Мои глаза наполнились слезами. Я поверить не могла, что она говорит подобное.
– Прия… Я понимаю, что ты расстроена из-за видео…
– Дело не только в видео. Честно говоря, нужно было сделать это несколько месяцев назад.
Боже. Наверное, она давно копила это в себе, и теперь ничто не могло предотвратить взрыв.
– Но я не хотела терять тебя. И хотела остаться в команде чирлидеров. Я хотела воплотить свою мечту – как и ты свою. Я хотела, чтобы ты гордилась мной за то, что я вышла из своей раковины. Я хотела, чтобы твои друзья стали и моими друзьями, чтобы мы оставались лучшими подругами – навсегда.
Слово «навсегда» она произнесла едва слышно. Слезы заливали ее лицо.
– И дело не только в том, как ужасно она ко мне относилась. Она заставляла меня саму делать ужасные вещи. Я пила в школе, хотя не хотела. Я украла ответы к экзамену. Я издевалась над Филом Праттом, чтобы вписаться в компанию, а потом он принес в школу эту долбаную пушку…
Я хотела взять ее за руку, но она тут же отдернула ее.
– Это не твоя вина. Прия, ты не издевалась над ним. Только один раз.
– А что, если это стало для него последней каплей? Может, он подумал, даже если такое ничтожество, как Прия Гупта, может его оскорблять… и это стало для него последней соломинкой. Что, если он собирался всех перестрелять и я – одна из тех, по чьей вине он почувствовал себя настолько паршиво? Вся эта кровь – может, даже моя собственная – была бы на моих руках.
– Но он ведь этого не сделал!
Я покачала головой – я и не знала, что это так сильно давит на нее. Именно я заставляла ее вести себя насмешливо и глупо рядом с Зейном, и в результате она стала прикалываться над Филом. Если в этом и была чья-то вина, то моя.
– Почему ты раньше не рассказала мне обо всем этом?
– Когда? – выкрикнула она. – Когда я могла это сделать? Саша всегда рядом с тобой. А ты никогда не выходишь в Сеть и не любишь писать сообщения. А если ее нет поблизости, то ты не думаешь ни о чем, кроме своей музыки. И, честно говоря, я была не уверена, что ты выберешь меня, а не ее.
Я вытерла слезу, стекавшую по щеке.
– Я думала, она подруга. Для нас обеих.
– Но ты видела, как она на меня кричит! Видела же!
– Я думала, она просто не справляется со стрессом, или под веществами, или еще что. – Но стресс и наркотики не могли быть оправданием для такого обращения с Прией.
В последние месяцы я вела себя эгоистично. Я получила возможность написать музыку к пьесе, как и хотела, со мной подружилась самая популярная ученица, в меня влюбился гений бейсбола, и я стала считать себя одной из них. Впервые за все время я почувствовала себя частью группы, почувствовала, что меня принимают люди, которых я считала «выше» себя. Но я перестала уделять внимание человеку, который был для меня действительно важен, и позволила им уничтожить его. Нужно положить этому конец. Я не могла потерять Прию из-за всего этого. Я не могла допустить, чтобы ей и дальше причиняли боль.
– Я могу перестать общаться с ней. Прямо сегодня. – Мой голос дрожал. – Но ей все равно придется и дальше заниматься пьесой…
Прия хлопнула ладонью по столу.
– Вот опять. Всегда дело в пьесе или в том, что хочет Робби, что хочет Саша, но ты никогда не говоришь о том, чего хочу я. Разве сама не видишь? Ты не задумываешься о моих чувствах. Слишком поздно. Я снова хочу жить нормальной жизнью. С тобой все кончено. Со всем этим.
Нет. Это невозможно. Не может быть, чтобы она так решила. Я не могу потерять Прию.
– Клянусь, я перестану общаться с Сашей.
– Уверена, ты не сможешь просто так уйти. – Прия покачала головой. – Теперь ты часть их компании. А мне так и не удалось этого добиться. Моего исчезновения они и не заметят.
– Я замечу. Я буду скучать по тебе. Каждый день. Прия, ты же моя лучшая подруга.
– Больше нет. Она твоя лучшая подруга. Уже несколько месяцев как. А с меня хватит. Все кончено.
