Осталось 24 минуты

Глаза Саши заблестели, ее руки задрожали, а щеки покраснели – не знаю, то ли от жары, то ли от того, что предложение Прии вывело ее из себя.

– Как ты можешь такое говорить? – рявкнула она. Обстановка накалялась быстрее, чем я ожидала.

– Потому что ты – последняя сволочь. – Прия так сильно вцепилась в спинку одного из стульев, что костяшки пальцев стали жемчужно-белыми. – Ты хочешь, чтобы всегда все было по-твоему…

– Господи боже, – сказала Саша. – Ты мне просто завидуешь и поэтому хочешь от меня избавиться! – Диего впихнул еще один ящик в середину неровной башни, так что теперь бомба скрылась за стенками камина.

– О нет, – возразила Прия. – Тут дело не в зависти.

– Эй, прекратите это. – Я встала рядом с Прией и сердито посмотрела на Сашу. – На самом деле Прия не хочет, чтобы кто-то умирал. Просто это место… оно всех нас сводит с ума.

– Откуда тебе знать? – спросила Саша.

– Потому что я знаю ее лучше, чем кто-либо из присутствующих, – ответила я. – Я готова рискнуть своей жизнью, чтобы это доказать. – Лицо Прии смягчилось, но она по-прежнему сжимала спинку стула так крепко, словно от этого зависела ее жизнь. – Слушай, у нас еще осталось… – Я взглянула на часы. – Примерно двадцать четыре минуты. Время есть. Давай сосредоточимся на главном – накидаем вещей перед камином.

Диего скрестил руки и покачал головой, глядя на башню из ящиков.

– Думаю, что это не сработает.

– Может, пора обсудить, кого мы выберем, – сказал Робби, поежившись от того, что ему вообще пришлось это предложить, как бы отвратительна ему ни была эта мысль. – Что, если нам все-таки придется сделать это?

Я покачала головой. Сердце колотилось так быстро, что мне показалось, будто у меня вот-вот случится инфаркт.

– Но как мы можем принять такое решение? Как мы сможем решить, кто из нас умрет?

Он провел рукой по лицу сверху вниз.

– Не знаю. Но думаю, что не стоит откладывать выбор на последнюю минуту.

– Я по-прежнему считаю, что это должен быть Скотт, – настаивала Саша. Я наклонила голову. Ее секрет уже всплыл на поверхность. Но потом я вспомнила слова Скотта незадолго до того, как он почти потерял сознание. Он намекнул, что она использовала против него какую-то информацию, которую он ей сообщил. А несколько месяцев назад, когда я приперла его к стенке в закусочной «У Майка», он признался, что ему пришлось продать ей наркотики – у него не было выбора. Что он имел в виду?

– Боже, Саша, – сказала я. – Почему ты по-прежнему намерена убить Скотта?

Саша скрестила руки на груди.

– А ты как думаешь, почему?

– Что, из-за той истории с успокоительным? – Я повернулась к Скотту: – Или… тут есть что-то еще?

Саша еще плотнее обхватила себя руками, глядя на дверь.

– Нет, ничего.

– Значит, ты не шантажировала меня? – спросил Скотт, в ярости раздувая ноздри.

Мы застыли, потрясенно глядя на Скотта. В комнате воцарилась такая тишина, что мне показалось, будто я почти что слышу, как бомба тикает в камине. Сжав губы, Саша покачала головой. Сосуд у нее на шее снова запульсировал.

– Ты врешь.

– Это не ложь, и ты это знаешь, – не отступал Скотт.

– Она шантажировала тебя? – повторила я. – Как? Что случилось?

Он потер глаза.

– Пусть это не выходит за пределы этой комнаты, ладно?

– Приятель, не факт, что мы сами выйдем из этой комнаты, – сказал Робби.

– Мы никому не расскажем, – заверила я Скотта.

– Нет… – начала Саша.

– Заткнись! – крикнула я ей. Она вздрогнула.

Скотт глубоко вдохнул.

– Так вот, однажды днем я ждал, пока папа меня заберет, но он не приехал. Ничего удивительного. Но мимо проходила Саша, а мне не хотелось идти домой пешком, так что я попросил ее меня подвезти. Дурацкая идея. – Он покачал головой. – Пока мы ехали в машине, она была вся такая заботливая, спросила меня, что случилось. Вела себя мило, подвезла меня, а я такой уязвимый, короче, отстой, так что я рассказал ей, в чем дело. Понимаете ли, мой папа постоянно принимал таблетки, траву или еще что-то. Из-за этого он вылетел с работы. Он постоянно забывал, что нужно сделать, – например, забывал заехать за мной.

…А Саша такая: «А ты пытался найти кого-то, кто ему поможет?» Но моя мама умерла много лет назад, и если папа попадет в реабилитационную клинику… что, если социальная служба узнает? Бог знает, что со мной тогда будет. Может, я попаду в приемную семью.

– Ого, – произнес Диего.

– Сочувствую, – добавила я.

– Ага, я решил, что и она тоже. – Скотт хмуро взглянул на Сашу. – Но пару недель спустя она приперла меня к стенке и спросила, не могу ли я стащить для нее антидепрессанты у отца. Я ответил, что ничего не выйдет, и предложил ей вместо этого траву, но она настаивала, что ей нужны антидепрессанты. Она сказала, что я окажу ему услугу, если запущу руку в его заначку. «К тому же, – добавила она, – тебе ведь нужны деньги?» Я отказался, и тогда она принялась вещать о том, как ей будет жаль, если кто-то узнает, что мой отец принимает таблетки…

– Я ничего такого не имела в виду! – наконец, перебила его Саша. – Я не шантажировала тебя! Я только пыталась помочь.

– Чушь, – сказал Скотт. – Ты просто хотела получить желаемое. Я тебе доверился, а ты это использовала против меня.

– Ты ошибаешься! – Лицо Саши помрачнело. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Я взглянула на Прию. Она стояла рядом со мной, вцепившись в стул. Ее руки дрожали.

– Так вот почему ты тогда продавал ей успокоительное? – спросила я у Скотта. – Тебе нужно было что-то ей дать, чтобы она держала рот на замке.

– Именно, – сказал он. – А теперь она хочет убить меня за это.

– Вовсе нет! – сказала Саша.

– Мы не собираемся тебя убивать, – заверила я Скотта.

Саша недоверчиво посмотрела на меня.

– Он искажает мои слова. Я никогда ничего такого не имела в виду. Он просто хочет, чтобы я плохо выглядела в ваших глазах, чтобы в итоге убили не его, а кого-то из нас.

Но мне показалось, что Скотт не стал бы все это выдумывать. Я верила ему.

– Что ты имеешь в виду – одного из нас? – спросила я у Саши.

– Ну, знаешь. Нас. Наших друзей. – Она показала на меня, на Робби, на себя. Но это не может быть один из нас. Это невозможно.

Робби обнял меня, словно стремясь защитить, словно соглашаясь со сказанным. От него исходил удушающий жар.

Прия отпустила спинку стула и сделала шаг вперед, сжав в кулаки свои дрожащие руки.

– На случай, если ты не заметила, ты тут явно не в большинстве.

Саша нахмурила брови, и у меня внутри словно появился тяжелый камень.

– Трое на трое, и я считаю, что умереть должен один из вас.

Ее слова разбили мое сердце сильнее, чем любой взрыв. Всю жизнь мы были лучшими подругами – мы были ими еще пару месяцев назад. Но теперь я смотрела на нее, и в моих ушах снова и снова звучала эта фраза – «умереть должен один из вас». Я неотрывно смотрела на нее, и мои глаза наполнялись слезами.

Как могло получиться, что все кончилось именно так?

Но прежде, чем я успела что-то сказать, прежде чем я попыталась возразить той, которая мне еще недавно была как сестра, глаза Прии закрылись, и она рухнула на пол.