Осталось 34 минуты

– О чем говорит Эмбер? – спросил Робби у Саши, которая отступила к столу. Рука, в которой она держала шприц, дрожала. – Какой секрет ты скрываешь?

Саша покачала головой, широко распахнув глаза.

– Ни о чем понятия не имею.

Прия понимающе переглянулась со мной, и я кивнула, подтверждая ее подозрения.

Робби наблюдал за тем, как мы переглядываемся.

– В чем дело? – спросил он, встревоженно нахмурив лоб. Саша будет потрясена, если Робби узнает правду. Она создала такую убедительную видимость совершенства, что не доверилась даже ему.

Скотт неровно дышал, глядя на шприц. Пот стекал по его вискам. Я должна была что-то сказать. Саша хотела убедиться, что ее секрет умрет вместе со Скоттом. Я напрямую спрашивала ее об этом несколько месяцев назад, она все отрицала и решила, что убедила меня. Но если она не понимала, что я знаю… если она думала, что только Скотт хранит ее секрет… смогла ли бы она и в самом деле вонзить шприц ему в плечо?

Я не могла рисковать. Еще слишком рано. У нас еще есть время. Я должна раскрыть ее секрет.

– Саша покупала наркотики у Скотта, – сказала я. Недовольно сжав губы, Саша бросила на меня взгляд, острый, словно кинжал.

Робби отшатнулся.

– Какие именно?

Я покачала головой:

– Этого я не знаю.

– Ух, – пробормотал он. – Похоже, это многое объясняет.

Саша опустила шприц.

– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать?

Скотт с облегчением привалился к стене.

– Ну… – Робби потер затылок. – В последнее время ты изрядно дерганая и нервная. И глаза у тебя выпученные и все такое, вот как сейчас. – Саша быстро заморгала, словно стараясь вернуть глаза в нормальное состояние. – Я знал, что ты испытываешь стресс. Мы все переживаем насчет следующего года. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Так что я списывал все это на избыток кофе или еще что-то в таком духе. Мне и в голову не приходило, что ты можешь употреблять наркотики. Боже мой, право слово. – Он покачал головой, явно с трудом осмысливая происходящее.

– Именно поэтому мне и нужно было какое-то средство, – сказала Саша. – Нужно было бодрствовать. Ты и понятия не имеешь, какой это стресс. Ни малейшего понятия! Предстояло столько сделать… а ведь мне нужны лучшие оценки, чтобы поступить в Гарвард. Нельзя было спать. Нужно было сосредоточиться. – Ее голос дрогнул. Она так и не получила ответа на свое заявление и с каждым днем все сильнее тревожилась по этому поводу. – Слишком много стресса.

– Есть и другие способы с ним справляться, – покачал головой Диего. – Мы все нервничаем, верно? Представь себе, как я руковожу бизнесом и одновременно хожу в школу.

– Ой, не начинай, – отрезала Саша. – Ты уже миллионер. Тебе больше не нужно переживать насчет учебы.

Диего наморщил лоб.

– Кто бы говорил. Я хочу изучать биомедицинскую инженерию, так что мне приходится весьма часто переживать насчет учебы. Я просто хочу сказать, не у тебя одной триллион дел. Да и в любом случае, Гарвард не стоит того, чтобы подсесть на наркоту. Есть много других учебных заведений.

Саша, прищурившись, посмотрела на него.

– Тебе легко говорить. Ты уже принят. – Она так сильно стиснула зубы, что мне показалось, будто сосуд, выступивший у нее на шее, вот-вот лопнет. – В Гарварде учатся лучшие из лучших. Я должна туда попасть. Просто обязана.

Лучшие из лучших. Мне этого было не понять. Она готова пойти на все ради своего вечного стремления к совершенству – жульничать, лгать, принимать наркотики или еще чего похуже. Видимо, дело было не только в давлении со стороны матери – но тогда в чем?

– Как бы там ни было, – сказала Саша, взглянув на таймер бомбы. – Сейчас у нас нет времени на подобные разговоры.

– Так что ты ей продавал? – Робби повернулся к Скотту. Он напряженно дышал, раздувая ноздри.

Скотт открыл рот, собираясь ответить, но Саша перебила его:

– Я принимала антидепрессанты. Ясно? Ничего страшного.

– Ничего страшного? – выкрикнул Робби. – Ты оказалась бы по уши в дерьме, если бы тебя вышвырнули из школы за то, что принимаешь таблетки.

Скотт усмехнулся.

– Не нагнетай. – Он поморщился, взглянув на свою пострадавшую лодыжку. – Я продавал ей успокоительное, а не антидепрессанты.

– ЧТО? – спросила Саша.

– Эй-эй-эй, – сказала я. – Ты, получается, врал ей о том, что продаешь.

– Ей это только на пользу. – Голос Скотта казался низким и тяжелым, словно каждое слово требовало усилий. Однажды она спросила меня, нет ли у меня таблеток на продажу. Словно я какой-то прям настоящий наркоторговец.

– А ты не он?

Он поморщился.

– Может, я и продал несколько косяков, это не в счет.

– Ладно, продолжайте, – настаивала я.

Помедлив, он еще раз взглянул на Сашу.

– В это же время я слез с успокоительного, но у меня остался рецепт. Так что я решил не сдавать его, чтобы пополнять запасы. Я не стал ее переубеждать: пусть думает, что принимает антидепрессанты, а продаю я ей кое-что менее опасное и зарабатываю пару лишних баксов. По-моему, выгодно для всех!

Саша занесла шприц над плечом Скотта, словно кинжал.

– Ты обхитрил меня! – прошипела она.

Скотт отодвинулся, тут же вскрикнув от боли.

– Ради твоего же блага!

Она сделала еще шаг к нему.

– Я даже не знала, что принимаю. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

– Не так опасно, как принимать таблетки. – Он вытер тыльной стороной ладони залитый кровью лоб. Саша переваривала сказанное. Шприц дрожал в ее руке.

Робби покачал головой:

– Поверить не могу вашим словам. – Он пнул стоящий рядом стул так, что Саша вздрогнула. О боже. А вдруг она случайно нажмет на поршень? Жидкость как раз попадет на руку Скотту.

– Саша, положи этот проклятый шприц! – Я сжала кулаки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Да, положи его, – сказал Скотт. – Мне казалось, я делаю как лучше.

Ну, это он явно преувеличивает.

– Серьезно? – Я покачала головой, глядя на него. – Ты продавал ей лекарство, которое ей нельзя было принимать. Она и правда могла причинить себе вред!

– Она его уже причинила. – Прия посмотрела на Сашу, которую заметно трясло.

– И вы ничего не сделали, чтобы помочь ей, – сказала я. Скотт стиснул губы. – Ты просто позволял ей причинять себе вред и дальше, хотя мог обратиться к кому-нибудь за помощью.

– Вот не надо, Рыжая. Ты тоже ничего не сделала.

– Я не знала всей правды! Ты не говорил мне ничего конкретного. Ты просто бросался хитрыми намеками о каком-то «грязном маленьком секрете», который у нее есть. А когда я попыталась поговорить с ней напрямую, она все отрицала… Она ведь всегда все отрицает.