Глава 15
- Красива-а-ай... – Забава пригладила не мне пурпуэн и любуясь отступила на шаг. – Ажно страсть...
- Сойдет... – буркнул я.
- Вот этот, этот и этот... – Феодора поднесла мне на ладони перстни. – И этот тоже...
- Не многовато?
- В самый раз! Чем больше, тем лучше. Пусть знают...
- Вот-вот... – поддакнула Забава.
- Без вас решу. Ишь наладились. Сопливые еще советовать. Вам волю дай, так все побрякушками обвешаетесь. А я кавалер мужеского полу! Чуете разницу? Меч подайте. Вон тот... тьфу ты, отставить. Без надобности. Ванятка... извести остальных чтобы построились внизу. Проверять буду...
Собираюсь я. Верней уже почти собрался. Дождался, наконец.
Следующий день после встречи с Иваном не принес никаких новостей в плане расследования покушения. Курицын отмалчивался, а больше и не с кем было поговорить. Впрочем, кое-что все-таки удалось узнать. Дьяк проговорился, что великий князь приказал арестовать всех представителей Ганзы на Руси, их товары конфисковать, а склады опечатать.
Ну что же, неплохо. Можно считать, что первый шаг сделан.
Фебус говорил, что в реальной истории подобное случалось не раз, правда Москва почти всегда сбавляла требования. Торговать-то кроме Ганзы особо не с кем. Но сейчас совсем другая ситуация. Замена есть и достойная. При должном стечении обстоятельств, мы можем забрать себе весь тот рынок, что раньше занимали ганзейские. И даже расширить его по многим позициям. Но о подобных масштабах пока рано задумываться, главное начать, а потом видно будет.
День тянулся как проклятый, но, наконец он закончился, а на следующий день настал большой прием, устроенный великим князем по поводу прибытия посольства. Но обо всем по порядку.
Рано утром прибыла целая боярская делегация и официально сообщила, что пришло время отправляться к государю. Мы все уже были собраны, марафет и лоск наведен по полной программе, так что, никакой заминки не стало. Осталось только погрузиться в возки и убыть по назначению. Что мы немедленно и сделали.
Со мной отправились: Луиджи – как оруженосец, Логан с Отто фон Штирлицем – просто для количества и представительности, мой личный секретарь, Уго Грубер – как гранд-камергер посольства, а также Ульф Шайншталлер – в качестве главного куда пошлют. А еще, проследить, чтобы ничего из даров часом не ушло налево. Я в подробностях не помню, что мы там дарим, со списком прилюдно сверяться невместно, а у Ульфа память на товар почти идеальная, он наизусть помнит все, вплоть до количества ложек в дареном сервизе. Ну и Фена взял на всякий случай, может толмачить придется.
Больше людей взять не разрешили. Ну и плевать. Обойдемся и этими.
Кстати, дары забрали еще вчера. Куда? А хрен его знает. Не дай боже что-либо пропадет – подниму такой хай, что чертям тошно станет.
Судя по доносящемуся снаружи ору и гомону, доставка посольства снова происходила при полном стечении народа.
Как уже повелось, проследить маршрут не представилось возможным – окошки в дверцах возков были затянуты рыбьими пузырями, через который ни черта не рассмотришь.
Более-менее огляделся уже по прибытию, да и то, толком ничего не углядел. Все деревянное, срублено с изысками и покрыто резными кружевами, а каменные постройки полностью отсутствуют. Даже двор замощен не булыжником, а деревянными плахами.
Вдоль ковровой дорожки, по которой нам предстояло проследовать в царские палаты, образовав живой коридор, выстроились плотными рядами московские жильцы при полном параде и бердышах в руках.
- Построились... – вполголоса скомандовал я.
Луиджи тут же стал в авангарде с моим личным стягом в руках. Шитая золотом ливрея блестит под зимним солнышком, патлы завиты, вид гордо-восторженный и донельзя важный. Смотрится авантажно, ничего не скажешь, правда, слегка напоминает собой Козодоева из фильма «Бриллиантовая рука», в тот момент, когда оный аки Христос шествовал по воде держа палку с трусами.
Я занял позицию за ним. Темно-бордовая бархатная беретка лихо заломлена, пурпуэн сплошь зашит узорами и оторочен горностаями, пояс из покрытых драгоценными каменьями золотых блях, испанской замши ботфорты с золотыми пряжками и тончайшие перчатки того же цвета, что и берет, а пальцы все в перстнях, каждый из которых составит честь для любого монарха.
Словом, дорого выгляжу, правда вот оружия никакого с собой нет. Русы уперлись, хоть кол на голове теши. Пришлось сдаться. Но тут местные в своем праве, в Европе послы тоже ничего колющего и режущего с собой не таскают на приемы к государям.
Позади меня плечом к плечу Уильям и Отто. Рожи надменные и наглые, смотрятся внушительно. Даже волосы вымыли вчера, но только после того, как я пообещал зарезать их нахрен. Стиль одежды полумилитари – оба в парадных кирасах, но без остальных доспешных элементов.
Следом посторонились остальные. Стриженные, бритые и умытые, все в строгом черном, хотя шмотье из дорогих добротных тканей и пряжки с остальной одежной фурнитурой серебряные. Не положено цветом блистать по должностям, да родовитости.
Ну что, пора выдвигаться.
- Вперед...
Изнутри царские палаты не впечатлили. Просторно, чистенько, светленько, тепленько и хорошо пахнет: ладаном и дымком из печек, но особой роскоши нет. Верней, ее вообще нет, если не считать за таковую кое-какую мебелишку: резные скамьи, столики да сундуки. Впрочем, не факт, что нас ведут через парадный коридор, что подтверждает полное отсутствие встречного люда.
Впереди топал статный и широкий как шкаф в своей парадной шубе седобородый пожилой боярин с тяжелым массивным посохом. Позади и по бокам московские жильцы.
Шли недолго. Боярин остановился перед большой двустворчатой дверью, покрытой затейливой резьбой и серебряной инкрустацией. Дал знак ждать и вошел внутрь.
Через пару секунд послышался гулкий басовитый речитатив.
- Прибыли великий посланник князь божьей милостью Иван VI Аманяков от королуса Наваринского Франца первого сего имени, к Великому князю всея Руси Ивану III Васильевичу.
Створки распахнулись. В нос шибанул густой запах ладана и яркий свет.
Ну что могу сказать... Тут я жаловался на отсутствие роскоши в царских палатах... Так вот, даже на фоне бургундского и остальных европейских дворов, коих я повидал изрядно, тронный зал Ивана вовсе не проигрывал, хотя смотрелся совершенно по-другому.
Тончайшая резьба по дереву, мебель тяжелого византийского стиля, но очень красивая, толстые левантийские ковры, сплошная позолота, а шандалы в человеческий рост с сотнями свечей белого воска, так вообще, скорей всего золотые. Весь потолок и стены расписаны библейскими сценами, да так искусно, что невольно ощущаешь эффект присутствия среди событий.
По углам, возле дверей и по обе стороны княжеского трона стоят молодцеватые рынды в терликах белого узорчатого дамаста, высоких песцовых шапках и при топориках на длинных древках, пристроенных на правом плече. Застыли словно статуи, все одинакового роста и телосложения, эффектно выглядят, ничего не скажешь.
Вдоль стены по широким лавкам сидят бояре, не менее трех десятков количеством. Бородищи до пояса, ухоженные, рожи истовые, красные от изображения собственной значимости. Те что постарше видом, расположились ближе к великому князю, более молодые подальше. Хотя все в возрасте, вряд ли найдется тот, кому меньше шестидесяти.
Иван восседает на троне, сплошь выложенном покрытыми тонкой резьбой пластинами из слоновой кости. Одет в подбитый горностаем и сплошь затканный золотом опашень, на плечах широкие золотые бармы, на груди большой наперсный крест, а на голове высокий колпак. Надо понимать – та самая шапка Мономаха. Хотя, выглядит она совсем не так, чем та, что хранится в Оружейной палате. Высокая, чем-то смахивает на папскую тиару, остроконечная, сплошь усыпана жемчугом и каменьями, тоже с золотым крестом на маковке и опушена соболем.
В левой руке длинный жезл, считай посох, а в правой большая держава. Регалии некомплектные, видно, что разной работы, но исполнение впечатляющее.
Сам внушительно монументален, аки статуя. Выражение на морде царственное, но не свирепое, эдакое всепрощающее и отеческое.
В зале не одной бабы, простите, женщины. Ни невестки Елены, ни жены Софьи. И сын почему-то отсутствует, хотя числится соправителем. Странно... Неужто кое-кто из них замазан в покушении? Иван говорил, что меня коснулось только краем, на самом деле это какие-то внутрисемейные разборки. Так что вполне может быть. Трения между Волошанкой и Палеологиней на предмет наследования трона нешуточные.
Ну да ладно, с этим будем после разбираться, а пока займемся насущным.
С протокольным этикетом все ясно, не зря с Курицыным двое суток обговаривали все подробности, а значит пора дело делать.
Не спеша, чеканя каждый шаг, я прошел к великому князю, не доходя до него остановился и исполнил свой свежеизобретенный поклон. Сопровождающие синхронно повторили его, но только в придворном, полном варианте. Я душе, как был солдафоном, так им остался и глубоко убежден в том, что если группа людей что-то делает, то должна это делать четко и одновременно. Желательно строем. Поэтому потратил вчерашний вечер на тренировки. Так что, все получилось почти идеально.
После чего дал знак Луиджи. Тот немедленно развернул свиток и торжественно подвывая зачитал:
- Граф божьей милостью Жан VI Арманьяк, волей своего государя короля Наварры Франциска I, и от его имени, прибыл засвидетельствовать государю всея Руси свое величайшее благорасположение и уверения в дружбе.
Ивана специально поименовали государем, а не великим князем. Так сказать, с претензией на царское положение, коего Иван не имеет пока, но хочет аж пищит. Подольстили слегка, намекая, что Наварра может и признать его как царя. Или короля. Естественно, не за красивые глазки.
Фен продублировал все на русском языке.
Далее, я взял запечатанный резной футляр с верительной грамотой и сделав два шага вперед, с поклоном протянул его к трону.
Футляр принял один из бояр. Сам Иван даже не шевельнулся. На этом вступительная часть приема закончилась. По дурацкому протоколу, князь должен был проявить свою личную реакцию на прибытие посла, только после представления даров.
Практично, ничего не скажешь. Сначала глянем что ты привез, а потом, по результату и отреагируем.
- А также... – пропел Луиджи, – графу божьей милостью Жану VI Арманьяку поручено вручить государю всея Руси дары от короля Наваррского Франциска в знак его доброго расположения...
Позади захлопали двери и послышался частый топот: в тронный зал слуги заносили подарки.
Дальше я самоустранился: дело в руки взяли люди из службы великокняжеского протокола.
- Венец о пяти зубцах из красного злата тонкой работы с каменьями. О пяти адамантах, пяти лалах и пяти лазоревых яхонтах а тако же множества зерни...
- Кубок червленого серебра для питья со смарагдовой россыпью, эмалью и тонкой чеканкой...
- Чаши питейные, числом десять, разного размеру, червленого серебра, искусной чеканки и насечки золотом...
Подарки по очереди выносили на бархатных подушках и в голос их подробно описывали, не стесняясь сообщать даже вес.
Я стоял в сторонке и откровенно скучал. В том, что дары понравятся, даже не сомневался. Сам отбирал. Уж я то знаю толк во вкусах государей.
Бояре на подарки никак не реагировали – напоминали собой каменных истуканов, а вот Иван – вполне живо. По лицу было заметно, что он очень доволен. Ну да, ну да, ходит слушок, что ты жадноват Иван Васильевич. Впрочем, государи все как один скупцы, это факт.
После драгоценностей перешли к оружию и доспеху.
- Панцырь с закрытым шоломом, поножами, наручами, перчатками и прочим снарядом по иноземному чину, искусной гравировки, с насечкой и накладными золотыми фигурами зверья неведомого...
- Панцырь конский, с конским шоломом и пластинами на шею и зад, искусной гравировки...
- Щит с золотой накладкой льва рыкающего...
- Самострел с золочеными железными рогами, по ложу костью и золотыми бляхами выложенный...
При виде различного воинского железа и снаряда великий князь слегка поскучнел, но, когда перешли к винам, специям, тканям и прочему, опять воспрял.
По итогу, стало ясно, что с подарками угодили. Еще бы, в них вбухано столько, что хватит купить немалого размера замок. И это еще не все. На очереди презенты лично от меня. Но это уже потом, гляну на результаты. Может статься и домой поедут. Нехрен зазря добром разбрасываться.
После того как демонстрация закончилась, Иван важно кивнул, а затем, лично, неслыханное дело, сообщил, что принимает посольство и к оному благоволит.
Благодарственные поклоны в ответ, отступление тылом вперед, дабы не показать спины государю – на этом большой прием закончился.
Что могу сказать... Полный успех – это не то слово. Триумф, ептыть. По протоколу царь-батюшка должен молчать как рыба, а тут сам слово молвил.
А вот что дальше, увы, не знаю. По идее, должен случится торжественный пир. Но когда, бог весть. Никто ничего пока не сообщил. По идее, где-то через пару дней, а то и через неделю. Черт бы побрал эту извечную русскую неспешность.
Впрочем, в неведении я оставался ровно до того времени, как не пересек ворота резиденции. Там меня уже дожидалась очередная боярская кодла во главе с тем же Ховриным.
- Великий князь всея Руси Иван Васильевич... – боярин сделал внушительную паузу. – Назавтре пополудни объявил большой званый пир, куда, тебя, княже и приглашает сотоварищи, а тако же, с чадом твоим...
- Буду, – коротко бросил я
- А сегодни.... Сегодни изволь пожаловать, княже, к великому князю на вечерю... с чадом своим, тако же. Но без ближников.
Ховрин тяжко вздохнул, всем своим видом изображая, насколько не согласен с решением государя.
Вот это новость... Получается, Ваня решил наплевать на протокол и пришпорить события. Личная встреча в узком семейном кругу... Весьма, весьма... Ну что же, грех отказываться. Поужинаю, поговорю...
- Изволю с чадом своим. Заедешь, заберешь...
В этот самый момент, Логана, который вместе с Отто, стоял рядом со мной, бурно вывернуло.
- Это что за хрень?!! – вне себя от ярости заорал я боярину. – Опять? Совсем страх потеряли скоты, посольских травить. Лекаря, мать вашу! Живо...
Думал, Ховрина тут же на месте хватит удар. Он сильно побледнел и осел на руки сопровождающих. Да и я сам, признаюсь, перепугался до смерти. То-то скотт, сегодня весь день зеленый, аки жаба. Сука, за братца я всю Москву с ног на голову поставлю!!! Кровью ответят уроды! Но как? Как его умудрились отравить? Вчера мы если свое, сегодня завезли свежие продукты, но их, по словам русов, дегустировали на предмет отравы. Да и не ели мы их еще. Ужинал он со мной, а позавтракать сегодня мы еще не успели.
- Княже... – прохрипел боярин. – Сие... сие... невозможно...
Не обращая на него внимания, я присел рядом с Логаном.
- Братец, что с тобой?..
- У-р-р-г-х... – утробно прорычал скотт и извергнул на снег очередную порцию переваренной пищи. Выглядел он краше в гроб кладут. На уже даже не зеленом, а синем лице, появился жуткий оскал, словно у мертвеца.
- Да где это гребаный медикус!!!
- Здесь, ваше сиятельство... – Август вежливо оттер меня в сторону и присел рядом с шотландцем. – Так, что тут у нас...
Медикус зачерпнул пальцем блевотину, внимательно осмотрел, понюхал ее и покачал головой.
- Что, мать твою? Отравили? Братец, что ты жрал вчера и сегодня?
- А его милость ел... – Август ухмыльнулся. – Селедку, потом еще мясо, которое вы называете «tushonka» и запил все... пивом...
- Значит...
- К счастью, – медикус поклонился. – Я не вижу здесь яда. Если не считать за него, то испорченное мясо, которое я приказал выбросить, а его милость, прежде чем это сделали, успел его попробовать...
- Да, сир... – сообщил подбежавший Себастьян. – Там одна банка душком взялась, долго открытая стояла. А его милость сказал, что...
- У-р-р-г-х... – опять проревел Логан, фонтанируя блевотиной. – Заткни пасть...
- А его милость вчера вечером сказал, чего зазря добру пропадать... – успел все-таки закончить повар. – И того... съел...
- Вашу же мать! – бессильно выдохнул я. – Уроды вы паршивые. Август...
- Да, ваша милость.
- Забирай этого придурка. И промой ему желудок хорошенько. Через жопу. А если будет сопротивляться, скажешь мне. А ты, Отто, чего зеленый? Тоже тухлятину жрал?
- Нет, что вы, сир! – поспешно отказался шваб. – Я себя отлично чувствую.
- Ели, ели они, – тут же наябедничал повар. – Вместе они ели...
- Тьфу ты! Август, забирай и этого.
- Ну что там, княже? – влез Ховрин.
- Иди за мной, – зло буркнул я – Сам. Твои пусть здесь остаются.
Зайдя к себе в комнату, я достал заветную флягу с арманьяком и налил его в две стопки.
- Выпей, боярин. Да не убивайся ты так, лекарь говорит обойдется на этот раз.
- Слава тебе Господи всемогущий! – боярин опрокинул стопку и просипел, крестя себе рот. – Ух, етить... злющее винище...
- Если все правильно сложится, презентую тебе бочонок.
- Вельми благодарствую, княже, – Ховрин поклонился. – Ты уж помилуй, скажи все верно государю. Не нашлось худого умысла...
- Сказать? Можно и сказать, – я достал из шкатулки массивный золотой перстень и протянул его на ладони боярину. – Держи.
Ховрин живо цапнул подношение и осторожно поинтересовался:
- А что требуетца, княже?
- Да ничего. Нравишься ты мне боярин. Да ты садись, садись, в ногах правды нет. Поговорим, выпьем. Фен, распорядись там, чтобы заедок принесли. Ну что, еще по одной?
Выпили и поговорили. Весьма плодотворно.
Пожалуй, по итогам общения, не могу сказать, что наглухо завербовал боярина. Ховрин оказался осторожным и хитрющим, как библейский змей. Но кое-что полезное он все-таки сообщил. В том числе, в части покушения на меня.
Да уж, Жан Жаныч, это тебе не на поединках заточенными железяками пыряться. Но ничего, курица тоже по зернышку клюет. Начало агентурной работы положено. А как без нее в дипломатическом деле.
Ладно, пора к ужину с великим князем готовится.
- Федора! Живо ко мне, окаянная девица...
