Глава 16
Признаюсь, я не ожидал во время званого ужина, какого-нибудь особо близкого, «домашнего» общения. Опыт коммуникации с многими венценосцами подсказывает, что подобное почти невозможно. Все посиделки с ними всегда скатываются к официозу. Редким исключением является разве что Фебус. Но это совершенно отдельный случай, все-таки он собрат-попаданец. Да и то, после того как его короновали, подобное происходит достаточно редко. Ну не могут государи посидеть с кем захотят по-человечески на кухне, махнуть песярик, да поговорить за жизнь. Они принадлежат протоколу, этикету, своему государству, черт знает кому и чему, но только не себе. А русские государи этого времени – тем более. Прорыв совершит Петр Первый, который наплюет с высокого крыльца на многовековые устои, но это как раз то исключение, что подтверждает правило.
Хотя, всякое может случится, в этой жизни ничего исключать нельзя, а посему, как я всегда говорю, поглядим-посмотрим.
Наряжаться особо не стал, собрался быстро. Правда, когда пришла пора выбирать подарки, нешуточно озадачился. Совсем без них нельзя, так как с пустыми руками по гостям не ходят, но дело в том, что мне совершенно неизвестно, кто будет присутствовать на ужине из семьи великого князя. Возьмешь на всех: а их не будет, придется раздавать все, потому что назад домой не заберешь. А так презентов не напасешься, я что, подарочная лавка?
Но решил рискнуть, если что, передам с князем.
Федора, выполняя мою волю, тоже облачилась без особого блеска. Темно-кофейного цвета платье-роб, того же цвета отороченная горностаями расклешенная накидка с длинными разрезными рукавами, а на голове бургундский женский тюрбан. Никаких жемчугов, каменьев и вышивок на одежде, все очень скромно и чопорно. Правда, при этом, она обвешалась своими самыми лучшими драгоценностями. Девка, что с нее возьмешь...
Я на досуге прикинул, за кого ее можно на Руси спихнуть и пришел к выводу, что из царской семьи – ни за кого. Старший сын – занят, сам Иван – тоже. Разве что за кого-то из княжеских братьев, но это тоже не вариант, потому что великий князь многих из них все равно со свету сживет. Кабы не всех. За соратников – смысла тоже нет. Их перспектив я не знаю, а наугад – можно сильно просчитаться. Сегодня соратник – завтра уже на плахе, а жена в монастыре. С этим у Ивана недолго. Так что, вопрос пока снимается с повестки.
Около семи вечера, за нами прибыл возок в сопровождении трех десятков московских жильцов. И уже через полчаса мы прибыли в великокняжескую резиденцию. Уж не знаю, в какую из них и где она находится. Но из Москвы мы выехали точно, потому что путь занял часа полтора, не меньше. И да, дом был построен из красного обожженного кирпича, в славянском стиле, в виде эдаких сказочных хором.
Встретил нас пожилой, неброско, но опрятно одетый мужчина, совершенно славянской наружности, но с доброй толикой чопорности и педантизма в повадках, так присущей европейским гранд-камергерам и майордомам. Судя по всему, он и занимал местный аналог этой должности.
Исполнив полный достоинства поясной поклон, дворецкий приказал слугам взять подарки, а потом жестом предложил нам следовать за ним.
Я уже было утвердился в своем мнении, что без официоза и обязательных бояр из думы в качестве советников на ужине не обойдется, но, в который раз на Руси, ошибся. Все случилось... даже не знаю, как сказать. Видать уж очень я нужен великому князю, если он пошел на такое неслыханное гостеприимство. Ей-ей, меня так еще не принимали на высшем уровне.
Но обо всем лучше рассказать подробно.
- Добро пожаловать гости дорогие, проходите, проходите... – великий князь радушно улыбнулся. – Уж не обессудьте, у нас все по-простому, по-домашнему...
Одет он был в мягкие сафьяновые сапоги, просторные штаны в мелкую полоску, повязанный нешироким атласным кушаком, приталенный кафтан длинной чуть ниже колена, из-под которого выглядывала шелковая бежевая рубаха, расшитая по вороту красивым узором. На голове маленькая скуфейка, очень похожая конструкцией на еврейскую кипу. Без громоздких царских ритуальных нарядов, обнаружилось, что Иван высок, хорошо сложен и крепок сложением, правда слегка заплыл жирком и сутуловат. А так, мужик хоть куда, авантажен и харизматичен. Такие, почти всегда слывут дамскими угодниками даже в преклонном возрасте.
Приняли нас в просторной светлой горнице, расписанной по сводчатым потолкам искусным растительным орнаментом. Мебель византийского стиля, очень красивого, словно светящегося изнутри дерева, вся покрыта мелкой затейливой резьбой, на полах толстые левантийские ковры. От большой, выложенной изразцами печи исходит приятное, но не чрезмерное тепло, масляные светильники в затейливых кованых стенных подставках дают мягкий яркий свет. Оружья и звериных трофеев, коими так любят украшать покои у нас в Европах нет совсем. Вместо них на полицах и на стенах разные там расписные миски да глечики. Хотя нет, вон в уголке над сундуком притулилось пара богато изукрашенных сабелек за небольшим металлическим щитом типа баклера.
А вообще, в убранстве сильно чувствуется женская рука: на полицах, прочих подставочках и сундуках, ручного плетения салфетки, покрывальца и скатерочки. Неужто сама Палеологиня вязала? Или невестка расстаралась? Она как как раз слывет на диво рукодельницей. Даже до современности дошли некоторые образцы. Впрочем, ничего удивительного. В наше время жены государей, в свободное от приемов время, ведут жизнь обычных домохозяек. То бишь, следят за домом, готовят и штопают царственным мужьям подштанники.
Все смотрится очень уютно, чувствуется, что это жилое, домашнее помещение, где великокняжеская семья проводит свое время.
Приглашение князя на правильном латинском языке продублировала высокая плотная женщина с широким, но очень красивым лицом. С очень хорошо заметным налетом властности и ума на нем. Одета она была тоже без особой пышности. Просторный сарафан из тонкой камки, поверх него опашень со скромной вышивкой мелким жемчугом и серебряной нитью. Поверх, на плечи, накинута узорчатая шаль, а на голове сорока с наушами, полностью закрывающая волосы.
Правда, точно так же, как и Феодора, княгиня просто увешала себя драгоценностями: узорчатые большие серьги подвески, все пальцы в перстнях и массивное жемчужное ожерелье размером чуть ли не с царские бармы. Но к счастью, была не накрашена подобно тем девицам, что я успел повидать во время въезда в Москву.
Держа ее за руку, рядом стоял мальчик годиков так около шести-семи, в красивом ярком парчовом кафтанчике, красных сапожках с загнутыми носками и лихо заломленном на кудрях колпачке с отворотами. Как две капли воды похожий на великого князя Ивана. Такой же чернявый и горбоносый. Правда, его личико я бы не назвал приветливым. Эдакий надутый бука.
Если в том, что мальчик и женщина, те самые Софья Палеолог и ее сын, Василий, я абсолютно не сомневался, то четвертый присутствующий со стороны великого князя, привел меня в легкое замешательство. Верней, четвертая – девушка примерно семнадцати-восемнадцати лет возрастом.
В скромных нарядах темного цвета, высокая, статная и стройная, с великолепной фигурой, которая просматривалась даже через свободную одежду, не красавица, но очень даже симпатичная смуглянка, на лице которой, сквозь притворную смиренность проглядывало дикое своенравие и недовольство. Возможно тем, что ее вытащили на встречу со мной. Кстати, недовольство на личике ее очень шло.
Интересно девки пляшут. Феб не упоминал о взрослой дочери великого князя. Разведопрос среди местных тоже никого подобного не выявил. Иван от первого брака, дальше идет Елена уже от Палеологини, будущая жена польского короля, ей сейчас где-то около девяти-десяти лет, потом вот этот мальчик – Гавриил по рождению, переименованный потом в Василия, ну а остальные уж вовсе младенцы или только в процессе.
Кто такая? Ежели все-таки дочь, каким-то образом пропущенная историками, то какой смысле ее мне показывать? Етить... а если... Н-да, чего уж тут гадать, все и так ясно. Не зря же бояре вопросами о моем семейном статусе досаждали. Конечно же, смысл показа самый что ни на есть матримониальный. У государевых дочерей судьба по большей части незавидная. Да, их выдают замуж в угоду того или иного политического интереса, но чаще бывает так, что оный интерес под руку не подворачивается. А за абы кого замуж оных не выдашь – урон государевой чести. Вот и кукуют они свои дни старыми девами в монастырях А тут кандидат не из последних нежданно-негаданно подвернулся. Цельный «божьей милостью». И что делать? С одной стороны, стать зятем русского государя – это престижно, а с другой... Как бы это сказать помягче... Можно наложить на себя кое-какие лишние обязательства. Лишнюю обузу, так сказать, на плечи взвалить.
Еще один вопрос: почему нет Ивана Молодого с женой? Все же соправитель. Почему спрашивается? Просто Иван не счел нужным или... Или они замешаны в заговоре, от которого я сам чуть не пострадал? Опять же, Ховрин намекал, что ниточки идут на самый верх. Да уж, загадка.
Хотя, хватит над этим прямо сейчас голову ломать, на досуге пораскину мозгами. А пока знакомится надо.
Раздумья не помешали мне своевременно склониться перед дамами в придворном поклоне.
- Граф божьей милостью Жан VI Арманьяк, ваши величества. Моя дочь...
- Виконтесса Теодория де Лавардан и Рокебрен, ваши величества... – Федора исполнила почтительный низкий реверанс.
- Ну будя, будя, растопыриваться, княже... – Иван добродушно усмехнулся, не спуская глаз с моей приемной дочери. – Представляю тебе жену свою, княгиню Софью с наследником Гавриилом, а сия девица, дщерь моя кровная, Александрой величают. Остальные чада почивают уже.
Софья вновь все перевела на латинский язык.
Пришлось вновь раскланиваться, после чего, я сразу принялся за подарки.
Великому князю достались шахматы. Нераскладная доска из сандалового и эбенового дерева на серебряной подставке, фигуры из черного как смоль гагата и горного хрусталя в окладе из золота и серебра в отдельной большой шкатулке. Вещь дивной работы и немалой стоимости; Иван оружье и прочий воинский снаряд не жалует, сам уже заметил на приеме, да и источники донесли, а вот шахматной игрой увлекается – так что подарок очень в тему.
Сын Гаврюша заполучил сабельку в восточном стиле, с богатым эфесом и ножнами, вполне настоящую, из отличной стали, правда размером и весом под ребенка. А также, небольшой детский шнеппер: средневековый девайс для стрельбы свинцовыми пульками.
Дамам вручала презенты Феодора.
Палеологиню наделили большим ящиком резного красного дерева с разнообразным женским инвентарем: зеркальца, гребни, щетки и прочий снаряд. Да еще в придачу духов пару десятков скляниц, не на масляной основе, а на спиртовой: то немногое прогрессорство, что я ввел в обиход.
А вот с Александрой получилось забавно, ей досталась большущая, в рост настоящего ребенка, кукла из венецианского фарфора. С ручками и ножками на шарнирах, настоящими волосами, моргающими глазами и целым гардеробом. Та, что ранее предназначалась Елене. Ну а что, откуда я знал, что у Вани обнаружится еще одна взрослая дщерь. Кстати, ее мачехе Софье, столь шикарный подарок не понравился. Было видно, как она ревниво стрельнула взглядом на падчерицу, а потом по ее лицу пробежала мрачная тень. Ну-ну, так и запишем, не ладят мамаша с приемной дочерью, ой как не ладят. А вообще, для нее она не более чем досадная обуза: толку никакого, впрочем, и вреда особого нет. Сбагрить с глаз долой, чтобы под ногами не мешалась, да и всех делов.
С презентами угодил, без сомнений. Иван даже не скрывал довольное выражение на лице. Малец так вообще порывался опробовать подарки в деле, но был быстро урезонен мамашей.
Закончив с раздачей, я изобразил счастливую улыбку и сообщил великокняжеской чете на ломаном русском языке.
- Как говорят, с пустыми руками в гости не ходят. Так что примите, не погнушайтесь, ваши величества... – и добавил, дабы сгладить неожиданность. – У меня была кормилица – русская, в свое время отец выкупил ее у сарацин, она меня учила. По дороге тоже примечал язык.
- И я немного знаю, – подтвердила Федора. – Понимаю, но говорю еще очень плохо.
Особого преимущества от своего скрытого знания русского языка, за время нахождения на Руси, я так и не выявил, поэтому принял решение вскрыться. Поможет в личной коммуникации с государем, если уж он проявил такое радушие.
- Эвона как... – Иван нахмурился. – А чего раньше не признался?
- Слугам знать об том не надобно. А тебе открыться незазорно. Но уж не обессудь, государь, сие знание только для тебя, остальные пусть остаются в неведении.
- Правильно сделал, князь, – Иван одобрительно кивнул. – Доносили мне что ты слишком быстро перенимаешь слова, хотя все больше матерные...
Я тут же мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Однозначно, за мной пристально наблюдали, все подмечая и докладывая по инстанции. А из меня конспиратор как из козла барабанщик, не раз проговаривался. Да и подслушать могли.
- Оно и к лучшему, – великий князь улыбнулся. – Неча лишним знать, о чем толковать с тобой будем.
Софья Палеологиня при этих словах не сдержалась от недовольной гримасы.
- Ну что же, самое время за стол садиться, – не обращая на жену внимания, предложил Иван. – Прошу, гости дорогие...
А вот с угощеньем слегка переборщили. Запеченные окорока, птица в пере, блюдо с цельным осетром, многоярусные пироги и прочие заедки, разве только икры заморской баклажанной не хватало. Стол уставили яствами так, что можно было накормить целую банду голодных рутьеров. И посуду из закромов выставили сплошь серебро да золото. Хотя, чего я жалуюсь, на Руси кормят куда лучше и качественней чем в Европах, так что и разговеться всласть не грешно.
Сели неудобно для разговора. Во главе Иван, я с другой стороны длинного стола, а Федора с Софьей напротив друг друга. Мальца куда-то увела Александра.
Прислуживали пара дюжих опрятных молодцов в белых рубахах, как я понял, совмещавших обязанности официантов с функцией охраны.
Мне сразу же набулькали в большую чашу червленого серебра какой-то мутноватой жидкости отдающей сивухой. Хлебное вино? Не пробовал здесь пока, все больше медами поили. Куда так много... Знаю я русские обычаи поить гостей вусмерть. Но посмотрим, я своим арманьяком хорошо натренировался. Так, чем там закусить? Ага... севрюжина под хреном. Подойдет...
- Ну что, княже, – великий князь взялся за свою чашу. – С приездом, гости дорогие. Рады мы, не буду скрывать.
- Дозволь слово молвить, государь, – я встал. – По нашему обычаю так положено...
- Говори, – Иван одобрительно кивнул.
- Хочу поднять эту чару за наших гостеприимных хозяев и за вечную дружбу между нашими великими государствами, которым предстоит стать еще более великими на зависть всем недругам!
После чего несколькими глотками выпил чашу до дна и лихо грохнул ей об стол.
Пойлом особо не впечатлился. Градусов двадцать пять-тридцать, не больше. Хотя вкусно, присутствует приятное ржаное послевкусие. Но все равно, увлекаться не стоит, эта штука может оказаться коварной.
- Добре молвил! – великий князь тоже до дна осушил свой кубок. Без особой натуги, как будто давно привык к таким порциям. Все-таки не зря говаривали, что он большой любитель горячительного.
Софья с Федорой не отстали от нас, правда им налили винца, в небольшие бокальчики.
Сначала общение шло не шатко ни валко, особо не болтали: пили да ели. Но спиртное свое дело делало, постепенно языки стали развязываться. Хотя ни о чем серьезном речь не заходила. Иван все пялился на Федьку, высаживал чашу за чашей, да вяленько интересовался ситуацией в Европе.
А вот когда время подошло к позднему вечеру, князь предложил своей жене что-то там показать Федоре. Та явно не обрадовалась предложению, но не ослушалась и увела мою приемную дочь.
- Ну что, княже, – Иван отодвинул от себя кубок и показал на кресло рядом с собой. – Теперь поговорим?
- От чего бы не поговорить, ваше величество, – я встал и пересел поближе. – С радостью. За тем и приехал.
- Вот и поясни, зачем? – Иван пристально и строго на меня посмотрел. Выпил он уже порядочно, но выглядел абсолютно трезвым.
- Как говорит мой государь, Франциск, государство богатеет не войнами, а торговлей, – начал я издалека. – Вот моя главная цель. У вас есть очень много того, что нам надо, мы тоже можем вам многое предложить. Окромя пользы от этого ничего не получится. А Ганза... ганзейские лишние тут. Мешают они и вам и нам. Нет ничего у них, что у нас нет. Дешевле и качественней.
Но и это не все. Ежели союз установится, вы займете свое достойное место в Европе. При каждом дворе будут знать и считаться с Русью. Мы поможем. Со своим интересом, конечно.
- Место, говоришь, – Иван сам налил полугара себе и мне в кубки. – Дело хорошее, конечно. Будем разговаривать. А скажи мне...
Что он хотел меня спросить, я так и не узнал, потому что в коридоре раздался топот и в светлицу ворвался мужик, что встречал нас. В сопровождении молодцев, тех что прислуживали за столом. Только сейчас они были уже вооружены: с саблями в руках и в кольчугах, но без шлемов и прочей защиты.
- Неладное случилось, государь... – заполошно выдохнул «дворецкий». – Неладное. Часть жильцов взбунтовалось. Сюда пробиваются. Боярин Жилин с верными с ними внизу пока рубится. Но, боюсь, не сдюжат. И как назло, остальных ты отослал. С княгиней и чадами твоими Степка Кривоустов и еще пятеро надежных. Я послал в Москву за допомогой, но...
- Измена! – рявкнул страшно изменившимся голосом великий князь. – Кто?
- Неведомо... – повинно вымолвил мужик. – Уходить надо, пока конюшни не отрезали...
Я не стал дальше ничего слушать. По-иному, с моим везением влезать в разное дерьмо и случится не могло. Блядь! По-другому и не скажешь.
Вскочил, подбежал к саблям и сорвал их со стены. Так... работа восточная, а значит металл должен быть хороший... Ого, узорчатый булат! Баланс отличный, не сильно кривые, ятаганного типа. Их бы заново навострить, да некогда и нечем. И так сойдут...
Примеряясь, несколько раз вспорол воздух клинками и тихо, но убедительно сказал князю.
- Идем, Иван Васильевич за бабами и детками, не время медлить...
В коридоре послышался шум рубки: лязг и азартные вопли. Иван сразу же ринулся в соседнюю комнату, я с управителем и охранниками за ним…
