Глава 31
У входа в библиотеку резиденции Форкосиганов Майлз смотрелся в старинное зеркало – то, которое принесла в приданое мать графа Петера. Раму богато украсил резьбой какой-то служитель дома Форратьеров. Майлз был один. Подойдя поближе, он с беспокойством всмотрелся в свое отражение.
Алый китель дворцового мундира и раньше слишком подчеркивал его бледность. Расшитый золотом высокий воротник был, увы, недостаточно высок, чтобы скрыть два красных шрама на шее. Со временем шрамы побледнеют и станут менее заметны, но пока… Интересно, как лучше объяснить их появление?
«Получил на дуэли. Которую проиграл». Или, может, «укусила любовница»? Это уже ближе к истине. Майлз провел по рубцам кончиком пальца, поворачивая голову то так, то этак.
Ну, все знают, что у него проблемы со здоровьем, а шрамы такие аккуратные. Их запросто можно принять за хирургические. Может, никто ничего и не спросит. Он отошел подальше, чтобы осмотреть себя. Несмотря на героические попытки матери заставить его есть побольше, мундир по-прежнему на нем висел. Графиня даже обратилась за помощью к Марку. Марк, ухмыльнувшись, принялся безжалостно дразнить Майлза. И, сказать по правде, его тактика принесла успех. Майлз действительно чувствовал себя лучше. Окреп.
Бал в честь Зимнепраздника был несколько менее официальным, не связанным ни с военными, ни с правительственными обязанностями, так что двойные мундирные клинки можно оставить дома. Айвен свои, конечно, нацепит, но на то он и Айвен. А при росте Майлза шпага просто-напросто волочится по земле. Не говоря уже о том, что о нее вечно спотыкаешься или ударяешь ею во время танцев партнершу по лодыжкам.
Под аркой раздались шаги. Майлз быстро присел на подлокотник кресла, делая вид, что это не он только что занимался самолюбованием.
– А, вот и ты. – Марк задержался у зеркала и повернулся, проверяя, как сидит костюм. Костюм сидел превосходно. Марк узнал имя императорского портного – тайну, которую хранила Служба безопасности, – просто позвонив Грегору и спросив его. Пиджак и брюки прямого покроя были вызывающе гражданскими, но Марк выглядел в этом наряде удивительно подтянутым. Цвета отдавали дань традиции Зимнепраздника: зеленый, настолько темный, что казался почти черным, с красной отделкой – настолько темной, что казалась почти черной. Эффект одновременно праздничный и мрачный: такая маленькая добродушная бомба.
Майлз вспомнил кошмарный момент во флайере Вербены, когда он на время уверился, что он – Марк. Как страшно оказаться Марком – совсем одиноким. Майлз вздрогнул.
«Неужели он так все время себя чувствует? Ну теперь, пожалуй, нет».
– Выглядит недурно, – заметил Майлз.
– Угу, – ухмыльнулся Марк. – Ты тоже весьма недурен. Меньше походишь на труп.
– И ты постепенно приходишь в норму. Медленно.
Большинство пугающих уродств – отражение тех ужасов, через которые Марк прошел у Риоваля и о которых он упорно отказывался говорить – исчезло.
– Какой вес ты в конце концов изберешь? – поинтересовался Майлз.
– Такой, как сейчас. Стал бы я иначе вкладывать целое состояние в одежду?
– Э-э… и тебе удобно?
Марк сверкнул глазами.
– Да, спасибо. И мысль о том, что даже одноглазый снайпер на расстоянии двух километров в грозу ночью не сможет нас с тобой перепутать, меня очень успокаивает.
– А. Да. Наверное, в этом что-то есть.
– Упражняйся, – сердечно посоветовал Марк. – Тебе это полезно.
Сам Марк уселся, положив ноги на удобный столик.
– Марк? – позвала графиня. – Майлз?
– Мы здесь, – крикнул Майлз.
– А, – сказала она, стремительно входя, – вот и вы. – И улыбнулась им с материнским торжеством.
Вид у Корделии был ужасно довольный. Майлзу вдруг стало так тепло, словно наконец отошли остатки криозаморозки. На графине было новое платье: зеленое с серебром, с защипами, рюшами и шлейфом. Но даже в таком наряде она не казалась чопорной. Глаза ее сверкали ярче серебряного шитья.
– Отец уже ждет нас? – спросил Майлз.
– Сейчас спустится. Я настаиваю, чтобы мы уехали ровно в полночь. Вы с Марком, конечно, можете задержаться. Я не сомневаюсь, что он переутомится, пытаясь доказать этим старым шакалам, что его рано списывать со счетов. Привычка. Постарайся привлечь его внимание к Округу, Майлз. Бедный премьер-министр Ракоци с ума сойдет, если Эйрел будет все время стоять у него над душой. Надо нам после Зимнепраздника переехать в Хассадар.
Майлз, который прекрасно знал, что такое восстановление после пересадки сердца, успокоил ее:
– Думаю, тебе удастся его убедить.
– Пожалуйста, помоги. Я знаю, что тебя он не проведет. И он это знает. Кстати, как ты думаешь, чего мне ожидать сегодня?
– Он потанцует два танца: один, чтобы доказать, что может, а второй, чтобы доказать, что первый не случайность. А потом тебе будет очень легко уговорить его сесть, – уверенно сказал Майлз. – Играй роль клуши, и он притворится, будто сел, чтобы успокоить тебя, а не потому, что вот-вот упадет. Поездка в Хассадар кажется мне очень удачным планом.
– Да. На Барраяре пока плохо знают, что делать с сильными личностями, вышедшими в отставку. Традиционно им хватает порядочности умереть, а не задерживаться и комментировать деятельность своих преемников. Эйрел тут чуть ли не первый. Хотя у Грегора появилась просто чудовищная мысль.
– Да?
– Он говорит что-то невнятное о вице-королевстве на Зергияре, когда Эйрел окончательно поправится. Нынешний вице-король слезно просится домой. Не могу представить себе работу более неблагодарную, чем правитель колонии. Честного человека могут стереть в порошок: сверху давит правительство, снизу – колонисты. Если ты придумаешь, как убедить Грегора отказаться от этой затеи, я буду очень рада.
– Ну, не знаю, – задумчиво протянул Майлз. – Это ж прекрасное хобби для отставного политика. Играть с целой планетой. Зергияр. Разве это не ты ее открыла, когда была в Бетанской астроэкспедиции?
– Конечно. Если бы нас не опередили барраярские военные, Зергияр был бы сейчас бетанской колонией и управлялся бы гораздо лучше, можешь мне поверить. Надо, чтобы кто-то этим занялся. Одни только экологические проблемы настоятельно требуют разумного подхода. Возьми, к примеру, то нашествие червей. Немного бетанского благоразумия, и… Да. Но, кажется, они с этим в конце концов справились.
Майлз с Марком переглянулись. Телепатической связи между ними не было, но им одновременно пришла в голову мысль, что Эйрел Форкосиган не единственный стареющий, но полный энергии политик, которого Грегор был бы рад выдворить из столицы.
Марк нахмурил брови:
– И когда это может произойти, сударыня?
– О, не раньше, чем через год.
Марк заметно просветлел.
Телохранитель Пим просунул голову в арку.
– Готовы, миледи, – доложил он.
Они вышли в вымощенный черными и белыми плитками холл. Граф уже ждал, стоя у лестницы. За время болезни Форкосиган тоже похудел, но от этого выглядел только более подтянутым. В красно-синем мундире со шпагой он держался естественно непринужденно. Через три часа скиснет, подумал Майлз, но к тому времени успеет произвести на окружающих достойное впечатление. Особенно если учесть, что это его первый выход в свет. Цвет лица у Эйрела был превосходный, глаза смотрели все так же проницательно. Но в волосах появилось слишком много седины. А так, глядя на графа, можно было подумать, что он собирается жить вечно.
Только вот Майлз больше так не думал. Задним числом болезнь отца здорово его испугала. Что отец рано или поздно умрет, возможно, раньше, чем он, – это в порядке вещей, но что Майлза может не оказаться рядом – это куда страшнее.
Поскольку оба были в мундирах, сын-лейтенант отдал честь папе-адмиралу с обычной легкой иронией, которая окрашивала их военные приветствия. Майлзу гораздо больше хотелось бы обнять отца, но это будет странно выглядеть.
«К черту, пусть выглядит как угодно». И Майлз все-таки обнял отца.
– Эй, парень, эй, – проговорил удивленный, но растроганный граф. – Все не так уж и плохо, правда. – Он обнял Майлза. А потом отступил на шаг, глядя на жену и – теперь уже двух – сыновей. Самодовольно улыбаясь, граф простер руки, словно обнимая их всех, мимолетно и почти смущенно. – Ну, так Форкосиганы готовы брать штурмом бал в честь Зимнепраздника? Милая капитан, предсказываю, что тебе начнут сдаваться в плен толпами. Как нога, Марк?
Марк выставил вперед правый ботинок и покрутил носком.
– Может быть отдавлена любой фор-девицей весом до ста кило, сэр. Там внутри стальная прокладка, – вполголоса признался он Майлзу. – Рисковать не собираюсь.
Графиня взяла мужа под руку:
– Веди нас, милый. Форкосиганы Победительные.
«Форкосиганы Выздоравливающие было бы точнее», – подумал Майлз, идя следом за ними.
Майлз не слишком удивился, когда первым, кого встретили Форкосиганы, войдя в императорский дворец, оказался Саймон Иллиан. Иллиан был одет как всегда в таких случаях: парадный мундир, а под мундиром – множество коммов.
– А, он сегодня тут, – пробормотал граф, увидев шефа Служба безопасности на другой стороне вестибюля. – Значит, крупных заварух нигде нет. Прекрасно.
Они отдали засыпанные снегом накидки дворцовой прислуге. Майлз дрожал. Последнее приключение испортило ему все расписание. Обычно ему всегда удавалось найти какое-нибудь задание, чтобы улететь из столицы зимой. Иллиан кивнул и подошел к ним.
– Добрый вечер, Саймон, – поздоровался граф.
– Добрый вечер, сэр. Пока все тихо и спокойно.
– Очень мило. – Граф сдержанно улыбнулся, приподнимая бровь. – Уверен, что премьер-министр Ракоци будет рад это слышать.
Иллиан открыл рот – и снова закрыл.
– Привычка, – смущенно пробормотал он, глядя на графа почти обиженно. Словно он мог общаться со своим командующим только по делу, а адмирал граф Форкосиган больше докладов не принимает. – Это так странно, – признался он.
– Привыкнешь, Саймон, – заверила его графиня.
Она решительно увела мужа от Иллиана. Граф махнул ему рукой, словно присоединяясь к словам графини. Тогда Иллиан перевел взгляд на Майлза с Марком и хмыкнул что-то невнятное, как человек, который только что убедился в том, что ему подсунули старую клячу.
Майлз выпрямился. Медики СБ разрешили ему через два месяца вернуться к исполнению служебных обязанностей, но после прохождения комиссии. Он не стал посвящать врачей в свои проблемы, связанные с конвульсиями. Может, первый приступ был результатом его своеобразной реакции на суперпентотал. Конечно! А второй и третий – последствия приема каких-то медикаментов. А с тех пор приступы вообще не повторялись. Майлз нерешительно улыбнулся, пытаясь казаться пышущим здоровьем. Но Иллиан, глядя на него, только покачал головой.
– Добрый вечер, сэр, – поздоровался с Иллианом Марк. – Служба безопасности успела доставить мой подарок клонам к Зимнепразднику?
Иллиан кивнул:
– Пятьсот марок каждому, в отдельном конверте и вовремя. Да, милорд.
– Прекрасно.
Марк улыбнулся своей характерной улыбкой, которая заставляла окружающих ломать голову, о чем же он думает на самом деле. Клоны были предлогом, под которым Марк, как и обещал, вручил Иллиану миллион бетанских марок. Эти деньги положили на специальный счет для обеспечения клонов, и среди прочего именно на них оплачивалась закрытая школа. Иллиан был настолько поражен, что на минуту превратился в настоящего робота – Майлз смотрел на него как зачарованный. К тому моменту, как клоны закончат обучение, от этого миллиона практически ничего не останется, прикинул Марк. Но подарки к Зимнепразднику были от него лично и оплачивались отдельно.
Марк не спросил, как клоны приняли подарок, а просто отошел с вежливым кивком, словно Иллиан был клерком, с которым он только что закончил обсуждать какое-то пустяковое дело. Майлз, козырнув, догнал брата. Марк пытался спрятать довольную ухмылку.
– Все это время, – тихо признался он Майлзу, – я переживал из-за того, что ни разу не получал подарка. И мне даже в голову не приходило переживать из-за того, что я никогда никому ничего не дарил. Знаешь, Зимнепраздник – удивительный день. – Он вздохнул. – Жаль, что я недостаточно хорошо знаю этих клонов, чтобы выбрать подарок каждому. Но так по крайней мере они могут купить то, что хотят. Словно даришь им два подарка вместо одного. Но как вы дарите что-нибудь, например, Грегору?
– Мы обращаемся к традициям. Двести литров кленового сиропа с Дендарийских гор ежегодно поставляются к его столу. Вот и все дела. Но если ты считаешь, что трудно придумать подарок для Грегора, подумай о нашем отце. Это все равно что пытаться выбрать подарок самому Деду Морозу.
– Да. Я уже ломал над этим голову.
– Иногда ответный подарок сделать просто невозможно. Надо просто дарить дальше. Ты… э-э… подписал те кредитные карточки для клонов?
– В некотором роде. Честно говоря, я подписался «Дед Мороз». – Марк откашлялся. – Кажется, в этом смысл Зимнепраздника. Научить… дарить дальше. Дед Мороз – это уже последняя инстанция, правда?
– Наверное.
– Я начинаю это понимать, – решительно кивнул Марк.
Они вместе поднялись в зал приемов и взяли по бокалу. Майлз, улыбнувшись про себя, заметил, что они привлекают к себе немалое внимание – весь цвет форов, собравшийся здесь, исподтишка бросал на них взгляды.
«Ах, Барраяр, ну и удивим же мы тебя!»
«Меня он точно удивил».
Весело иметь такого брата, как Марк. Наконец-то у него появился союзник!.. Интересно, удастся ли Майлзу заставить его полюбить Барраяр так же сильно, как любит он сам? Эта мысль немного испугала его. Лучше не любить Барраяр слишком сильно. Барраяр смертельно опасен, если относиться к нему, как к любовнице. Но… риск всегда привлекает. И риска хватит на всех, никакого искусственного дефицита.
Но Майлзу надо быть осторожным, а то Марк еще подумает, будто он на него давит. А у Марка аллергия на принуждение, что, конечно, вполне понятно, но зато быть его наставником – дело тонкое.
«Не перестарайся, старший братец. Ты ведь теперь вполне заменим». Он провел ладонью по яркой ткани кителя, с леденящей ясностью понимая, что значит «заменим». Но ведь для учителя поражение, нанесенное учеником, – это высшая победа. «Замечательный парадокс. Как ни поверни, я в выигрыше».
Майлз ухмыльнулся: «Ага, Марк. Догони, если сможешь. Если сможешь».
– О, – Марк кивнул мужчине в винно-красном мундире форского дома, – это, кажется, лорд Форсмит, промышленник?
– Да.
– Я был бы счастлив поговорить с ним. Ты с ним знаком? Можешь меня представить?
– Конечно. Собираешься сделать новые инвестиции?
– Да. Я решил, что их надо разнообразить. Две трети вложений – в барраярскую экономику, одна – в галактическую.
– Галактическую?!
– Я вкладываю деньги в эскобарскую медицинскую технологию.
– Лилли?
– Угу. Ей нужен начальный капитал. Я буду пассивным компаньоном. – Марк замялся. – Решение ведь будет медицинским. И… хочешь поспорить, что она будет давать доход?
– Не-а. Честно говоря, я вообще не стал бы ставить против тебя.
Марк улыбнулся самой язвительной своей улыбкой:
– Хорошо. Ты тоже учишься.
Майлз подвел брата к Форсмиту и с самым официальным видом представил его. Форсмит был счастлив найти человека, который готов на балу говорить о работе, и выражение неизбывной скуки, застывшее на его лице, мгновенно исчезло при первом же вопросе Марка.
Махнув рукой, Майлз выпустил Марка на свободу. Форсмит вовсю жестикулировал, Марк слушал так внимательно, будто в голове у него жужжало записывающее устройство. Майлз решил им не мешать. Увидев на другой стороне зала Делию Куделка, он направился к ней, чтобы получить танец попозже и заодно перебежать дорогу Айвену. Если повезет, можно попробовать на ней эту фразочку насчет дуэльных шрамов.
