После захватывающе интересного разговора о наиболее быстро развивающихся отраслях барраярской экономики лорда Форсмита затребовала жена. Он весьма неохотно расстался с Марком, пообещав прислать проспекты. Марк осмотрелся в поисках брата. «Граф не единственный Форкосиган, который готов переутомиться, пытаясь доказать присутствующим, что совершенно здоров», – напомнил себе Марк.

Марк поневоле стал поверенным брата в тех вопросах, которые тому не хотелось обсуждать со своими начальниками из Службы безопасности. Они пересматривали материалы, начиная с воинских уставов и кончая пятимерной геометрией. Марк всего один раз позволил себе пошутить, а потом понял, насколько глубокий ужас движет нескончаемыми проверками Майлза. Особенно когда им действительно удавалось отыскать в его памяти очередной провал. Марка сильно беспокоила неуверенность, пожалуй, даже отчаянная робость, появившаяся у старшего брата. Он очень надеялся, что рано или поздно к Майлзу вернется свойственная ему отвратительная самоуверенность. Опять эта странная взаимодополняемость: Майлзу хочется о чем-то вспомнить, а ему, Марку, хочется забыть. А он не может.

Придется заставить Майлза побольше водить его повсюду. Майлзу нравится выступать в качестве эксперта – это автоматически ставит его в то положение, к которому он так пристрастился. Ага, пусть немного раздует свое в высшей степени объемистое эго. Теперь-то Марк может ему это позволить. Он подразнит брата когда-нибудь в другой раз, когда тот снова будет в форме. Тогда это будет честно.

В конце концов, забравшись на стул и вытянув шею, Марк разглядел брата: тот как раз выходил из зала в обществе блондинки в синем бархате – Делия Куделка, самая высокая сестра Карин.

«Они здесь. Боже!»

Соскочив со своего постамента, он поспешил на поиски графини.

Отыскать ее удалось в гостиной третьего этажа: графиня беседовала с какими-то женщинами своих лет – видимо, с приятельницами. Заметив явно взволнованного сына, она, извинившись, уединилась с ним в нише коридора.

– У тебя какая-то проблема, Марк? – спросила графиня, расправляя юбку на низенькой банкетке. Он осторожно присел с краю.

– Не знаю. Куделки приехали. Я еще на Дне рождения императора обещал Карин танец, если успею вернуться. И… попросил ее поговорить с тобой. Обо мне. Она говорила?

– Да.

– Что ты ей сказала?

– Ну, это был длинный разговор… Но главное – я считаю тебя умным молодым человеком, которому пришлось пережить немало неприятностей, но если нам удастся уговорить тебя разумно избавиться от проблем, то я поддержу твое сватовство.

– Бетанская терапия?

– Что-нибудь в этом роде.

– Я думал о бетанской терапии. Немало. Но опасаюсь, как бы записи моего врача не попали в руки аналитиков Службы безопасности. Не хочу, чтобы из меня делали клоуна.

– Наверное, я могла бы это обеспечить.

– Правда? – Он поднял глаза. – Даже если ты сама тоже не увидишь этих записей?

– Да.

– Мне… очень бы этого хотелось, сударыня.

– Считай, что я обещала. Слово Форкосигана.

Графиня – «приемный» Форкосиган, даже в большей степени, чем сам Марк. Но в ее слове он не сомневался.

«Мама, с тобой все кажется возможным».

– Я не знаю, что именно ты рассказала Карин…

– Почти ничего. Ей же всего восемнадцать. Я решила, что более… э… продвинутые вещи подождут. Ей ведь сначала надо закончить учебу, а уж потом думать о долгосрочных отношениях, – напомнила графиня.

– О. Да. – Он даже не знал, что это – облегчение или разочарование. – Ну, это все устарело. Я успел приобрести… новый набор проблем. Гораздо более серьезных.

– Я этого не чувствую, Марк. После возвращения с Архипелага Джексона ты мне кажешься гораздо более спокойным и уравновешенным. Хоть и не рассказываешь, что там происходило.

– Я не жалею о том, что познал себя, сударыня. И даже о том… что я – это я. – «Я и черная команда». – Но я очень жалею… что так далек от Карин. По-моему, я просто чудовище. А в пьесе Калибан не женится на дочери Просперо. Если память мне не изменяет, его там вообще затоптали.

Да, как объяснить, кто такие Обжора, Пыхтун, Рева и Убийца, такой девушке, как Карин? Безнадежно. Лучше и не пытаться.

Графиня улыбнулась:

– Твоя аналогия неверна сразу в нескольких отношениях, Марк. Во-первых я могу гарантировать, что ты не недочеловек, что бы ты сам ни думал. А Карин не сверхчеловек. Хоть ты и настаиваешь на том, чтобы рассматривать ее как награду, а не как личность. Могу также гарантировать, что ты обязательно устроишь себе неприятности другого рода. В качестве условия для моего благословения я высказала предложение, чтобы Карин во время обучения на Колонии Бета прошла дополнительный курс. Немного бетанского образования в сфере интимного, на мой взгляд, будет способствовать тому, чтобы она стала мыслить достаточно широко, и тогда она признает некоторые… гм… сложности, не подавившись. Свободомыслие, какого восемнадцатилетней девушке на Барраяре приобрести негде.

– О! – Такая мысль ему даже в голову не приходила – посмотреть на проблему с точки зрения Карин. Это было… так разумно. – Я… подумывал, не пойти ли мне самому на следующий год учиться в колледж на Колонии Бета. Галактическое образование будет хорошо смотреться в моем резюме. И тогда мне проще будет получить здесь такую работу, какую… э… хотелось бы.

Графиня озадаченно склонила голову набок.

– Хорошо. Кажется, у тебя есть какие-то далеко идущие планы. Осталось только осуществить их. Одобряю.

– Далеко идущие… Но… сегодня – это сегодня.

– И что ты планируешь делать сегодня, Марк?

– Танцевать с Карин.

– Не вижу никаких сложностей. Танцевать тебе разрешено. Кем бы ты ни был. Это же не пьеса, Марк, и у старого Просперо много дочерей. А у одной, может, даже есть низменная склонность к странноватым типам.

– Насколько низменная?

– О… – Графиня подняла руку примерно на уровень макушки Марка. – По крайней мере настолько. Иди потанцуй с девушкой, Марк. Она считает, что ты интересный. Природа-мать взамен осмотрительности дает молодым людям романтизм. Это уловка – благодаря ей мы растем.

Марк пошел через весь зал к Карин Куделке.

Ему показалось, что еще никогда ничего не требовало от него такой решимости – даже спуск дендарийского боевого катера на Архипелаг Джексона.

– Лорд Марк! – радостно воскликнула Карин. – Мне сказали, что вы здесь.

«Вы спрашивали?»

– Я пришел, чтобы сдержать слово и получить обещанный танец, миледи.

Ему удалось изобразить форский поклон.

– Прекрасно! Давно пора. Я оставила все танцы отражений и кадрили.

– На прошлой неделе я попросил Майлза обучить меня фигурам менуэта, – с надеждой добавил Марк.

– Великолепно. Ах, музыка начинается!

И Карин вытащила его на середину зала.

На ней было воздушное темно-зеленое платье с красной отделкой, великолепно оттенявшее светлые кудри. «Она что, специально выбрала такие же цвета, как у меня? Нет, скорее совпадение. Хотя… Мой портной – моя мать – ее мать – она. Черт, любой аналитик безопасности может легко проследить движение этих данных».

Они танцевали танец отражений.

– Так, Карин. Вы – девушка. Я… э-э… спорил с Айвеном. Как по-вашему, что в мужчине самое привлекательное? Флайер, богатство… знатность?

Он надеялся, что говорит совершенно объективно – это чисто научный интерес. «Ничего личного, сударыня».

Она поджала губы и после некоторого размышления ответила:

– Острый ум.

«Ага. И в каком магазине ты купишь это на свои бетанские доллары, приятель?»

– Танец отражений, моя очередь, – сказала Карин. – А что самое привлекательное в женщине?

– Доверие, – ответил он не колеблясь, а потом так задумался, что чуть не сбился с ритма. Да уж, ему понадобятся просто горы доверия.

«Так начинай насыпать их сегодня же, Марк, старина. Хоть по корзинке».

После этого ему удалось четыре раза рассмешить ее. Он специально считал.

Марк слишком много съел, слишком много выпил, слишком много говорил и слишком много танцевал – и вообще чертовски хорошо провел время. Танцы оказались некоторой неожиданностью. Карин неохотно передала его нескольким любопытствующим подружкам. Он решил, что интересует их как нечто новое, но не стал привередничать. К двум часам ночи Марк настолько перевозбудился, что чуть не начал заговариваться. И снова стал хромать. Пора домой. Да и Майлз уже час тихо сидит в углу с нетипично грустным видом.

По первому же требованию им вызвали лимузин графа, который вел все тот же верный Пим. Граф с графиней уехали часа два назад. Майлз с Марком сели сзади, оба бессильно обмякнув. Пим выехал за дворцовые ворота и повел машину по тихим ночным улицам столицы. Транспорта почти не было. Майлз на полную мощность включил обогрев и, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.

Марк с братом были в пассажирском салоне одни. Нет, не одни. Марк посчитал присутствующих: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Лорд Майлз Форкосиган и адмирал Нейсмит. Лорд Марк Форкосиган и Обжора, Пыхтун, Рева и Убийца.

С тайным вздохом зависти Марк решил, что адмирал Нейсмит куда более классное творение. Майлз может брать адмирала в гости, знакомить с женщинами, показывать на людях где угодно, кроме Барраяра.

«Надо полагать, моя черная команда недобрала по части светского лоска».

– Я извинялся за то, что из-за меня тебя убили? – спросил Марк.

– Не помню. Это не только твоя вина. Я не имел права возглавлять налет на медкомплекс. Следовало бы согласиться на предложение Васа Луиджи о выкупе. Только…

– Только что?

– Он не соглашался продать тебя. Подозреваю, он уже тогда метил на большую сумму, которую предлагал Риоваль.

– Спасибо.

– Я не уверен, что это что-то изменило, – виновато проговорил Майлз. – Ведь Риоваль снова попробовал.

– О нет. В конце концов очень изменило. Изменило все на свете.

Майлз в темноте улыбнулся. За окном мелькали дома Форбарр-Султана.

– Что мы делаем завтра? – спросил Марк.

– Отсыпаемся, – пробормотал Майлз.

– А потом?

– Праздники кончаются через три дня, с кострами Зимнепраздника. Если мои… наши родители действительно уезжают в Округ, то, наверное, я буду жить то тут, то там, пока СБ не разрешит мне вернуться к работе. В Хассадаре в это время года немного теплее, чем в Форбарр-Султане. О… я буду рад, если ты поедешь со мной. Если захочешь.

– Спасибо. Я согласен.

– Что ты намерен делать?

– Когда твой отпуск по болезни кончится, я, наверное, поступлю в один из ваших колледжей.

– Какой именно?

– Если граф с графиней будут главным образом жить в Хассадаре, то, наверное, в Окружной колледж.

– Гм-м… Должен тебя предупредить, что там народ несколько более… неотесанный, чем в столице. Ты столкнешься со старомодными барраярскими взглядами.

– Хорошо. Именно это мне и надо. Я должен научиться принимать такие нападки, не убивая никого.

– Э-э… верно, – согласился Майлз. – А что ты будешь изучать?

– Не имеет значения. Просто я получу официальный статус студента и возможность изучать людей. Данные мне может выдать и машина. Но что касается людей, тут у меня прокол. Столько надо узнать. Мне надо знать… все.

Еще один вид голода – ненасытная жажда знаний. Аналитик Службы безопасности, несомненно, должен владеть огромнейшей базой данных. Те люди, которых он встречал у кофейного автомата в штаб-квартире СБ, вели друг с другом остроумные беседы на самые разнообразные темы. Если он хочет соревноваться с этой компанией, надо пошевеливаться.

«Не соревноваться. Победить».

Майлз рассмеялся.

– Что тебя насмешило?

– Я просто думаю, чему ты научишь Хассадар.

Лимузин въехал в ворота резиденции Форкосиганов и затормозил.

– Может, я встану пораньше, – сказал Марк. – Очень много дел.

Майлз сонно улыбнулся, совсем растекшись на сиденье:

– Добро пожаловать к началу.