Глава 9
– Ни при каких обстоятельствах, – сказал капитан Торн, – не упоминай о бетанском методе омоложения.
Марк нахмурился:
– Что это еще за бетанский метод омоложения? Разве такой существует?
– Нет.
– Тогда с чего бы мне о нем упоминать?
– Не важно – просто запомни.
Марк сжал зубы, развернул свое кресло к комм-пульту и нажал кнопку, опускающую сиденье, чтобы как следует упереться в пол. Он был полностью облачен в нейсмитовский офицерский мундир. Куин одела его, словно он кукла или ребенок-дебил. Потом Куин, Ботари-Джезек и Торн набили ему голову массой противоречивых инструкций, как ему играть роль Майлза в предстоящем разговоре.
«Можно подумать, я этого не знаю».
Теперь три капитана сидели в креслах вне пределов приема комма в тактическом центре «Перегрина», чтобы в случае чего подсказывать в скрытый наушник. А он-то считал Галена мастером-кукловодом! У него свербило ухо, и он раздраженно потрогал наушник, заслужив неодобрительный взгляд Ботари-Джезек. Куин непрестанно хмурилась.
Куин вообще непрестанно что-нибудь делала. На ней все еще была окровавленная полевая форма. Внезапно получив командование после этой катастрофы, она не могла позволить себе роздых. Торн привел себя в порядок и переоделся в корабельную форму, но явно еще не спал. На их лица легли морщины усталости. Куин заставила Марка принять стимулянт, обнаружив во время одевания, что он слишком мямлит – и результат был достаточно неприятным. Голова, пожалуй, даже слишком ясная, но все равно ощущение такое, как будто его долго били. Все предметы казались неестественно четкими. Голоса и звуки – то слишком резкие, то размытые. Он понял, что Куин тоже держится на этой штуке, увидев, как она поморщилась, когда комм резко запищал.
– Хорошо, ты на связи, – услышал он в наушнике голос Куин. Экран включился. Наконец-то они все заткнулись.
Появившееся изображение барона Фелла тоже хмуро посмотрело на него. Джориш Стойбер, барон Фелл дома Фелл, был исключением среди всех глав основных домов Архипелага Джексона: он все еще донашивал первое тело. Тело старика. Барон был толст, краснолиц и лыс. Покрытую старческими пятнами лысину окружал седой ежик. Китель зеленого цвета его дома делал его похожим на увядшего эльфа. Но в его холодных проницательных глазах ничего общего с эльфом не чувствовалось. Марк напомнил себе, что Майлза не испугала бы сила джексонианского барона. Майлза не запугала бы никакая сила, не подкрепленная мощью менее чем трех планет. Его отец, Мясник Комарры, может закусить всеми главными джексонианскими домами.
Но он, конечно, не Майлз.
«К дьяволу. По крайней мере следующие пятнадцать минут я – Майлз».
– Так, адмирал, – пророкотал барон, – мы все же встретились снова.
– Вот именно. – Марку с трудом удалось не пискнуть.
– Я вижу, вы все такой же нахальный. И столь же малоинформированный.
– Вот именно.
(– Начинай с ним говорить, черт тебя подери! – прошипел ему в ухо голос Куин.)
Марк сглотнул.
– Барон Фелл, в мои первоначальные планы не входило вовлекать станцию Фелл в эту операцию. Я настолько же стремлюсь убраться отсюда с моими людьми, как вы – нас спровадить. С этой целью я прошу вашей помощи в роли посредника. Вы, полагаю… знаете, что мы выкрали барона Бхарапутру?
– Так мне сообщили. – У Фелла дергалось веко. – Вы, похоже, сильно просчитались в том, на какую поддержку можете рассчитывать, не так ли?
– Разве? – Марк пожал плечами. – Дом Фелл находится с домом Бхарапутра в состоянии вендетты, не так ли?
– Не совсем. Дом Фелл в принципе готов прекратить вендетту с домом Бхарапутра. В последнее время мы увидели, что она невыгодна обеим сторонам. Теперь меня подозревают в пособничестве вашему налету.
Барон нахмурился еще сильнее.
– Э-э… – Его мысли прервал шепот Торна:
(– Скажи ему, что Бхарапутра жив и здоров.)
– Барон Бхарапутра жив и здоров, – сказал Марк, – и я не против, если он и впредь будет находиться в том же состоянии. Мне кажется, что, выступив в роли посредника, вы сможете продемонстрировать дому Бхарапутра свои добрые намерения. Я хочу просто обменять его, целым и невредимым, на один предмет – и мы улетаем.
– Вы полны оптимизма, – сухо заметил Фелл.
Марк упрямо продолжил:
– Это простой взаимовыгодный акт торговли. Барон в обмен на моего клона.
(– Брата! – в один голос поправили его в наушнике Торн, Куин и Ботари-Джезек.)
– …брата, – прибавил Марк напряженно. Он с трудом разжал стиснутые зубы. – К несчастью, моего… брата застрелили внизу, в суматохе. К счастью, его успешно заморозили в одной из наших переносных криокамер. Гм… к несчастью, криокамеру случайно оставили в спешке отлета. Живой мужчина меняется на мертвого – я не вижу, в чем может быть проблема.
Барон отрывисто хохотнул, замаскировав смешок кашлем. Три дендарийца напротив Марка были холодны, напряжены и ничуть не развеселились.
– У вас был интересный визит, адмирал. А для чего вам мертвый клон?
(– Брат, – снова сказала Куин. – Майлз всегда на этом настаивает.)
(– Да, – поддержал Торн, – я поэтому и заподозрил, что ты не Майлз, тогда, на «Ариэле», когда назвал тебя клоном, а ты не возмутился.)
– Брат, – устало повторил Марк. – Ранения в голову не было и криообработку начали сразу же. У него неплохой шанс на оживление.
(– Только если мы получим его обратно, – проворчала Куин.)
– У меня есть брат, – заметил барон Фелл. – И он не внушает мне таких чувств.
«Тут я с вами целиком согласен, барон», – подумал Марк.
Торн в наушники подсказал Марку:
(– Он говорит о своем сводном брате, бароне Риовале из дома Риоваль. Первоначально вендетта шла между Феллом и Риовалем. Бхарапутряне втянулись потом.)
«Я знаю, кто такой Риоваль», – хотелось огрызнуться Марку, но было нельзя.
– По правде говоря, – продолжал барон Фелл, – моему брату будет очень интересно узнать, что вы здесь. После того как вы в свой прошлый приезд сократили его ресурсы, он, увы, ограничен маломасштабными нападениями. Но я советую вам быть бдительным.
– О? Так агенты Риоваля так свободно себя чувствуют на станции Фелл? – промурлыкал Марк.
(– Прекрасно! Точь-в-точь Майлз!)
Фелл заледенел:
– Ничуть.
Торн прошептал:
(– Да, напоминай ему, как ты помог ему с его братом!)
Что это Майлз сделал четыре года назад?
– Барон. Я помог вам с вашим братом. Теперь вы помогите мне с моим, и будем считать, что мы квиты.
– Едва ли. То яблоко раздора, которое вы швырнули нам, улетая, вызвало долгие недоразумения. Однако… Действительно, вы нанесли Ри более удачный удар, чем смог бы я. – Не блеснула ли в глазах Фелла крохотная искра одобрения? Он потер свой круглый подбородок. – Поэтому я дам вам сутки на завершение ваших дел и отлет.
– Вы выступите посредником?
– Чтобы быть в курсе дел обеих сторон. Да.
Марк объяснил догадки дендарийцев относительно примерного местонахождения криокамеры и дал описание ее внешнего вида и серийный номер.
– Скажите бхарапутрянам, что мы подозреваем, что ее могли как-то спрятать или замаскировать. Пожалуйста, подчеркните, что мы желаем получить ее в хорошем состоянии. Тогда их барон тоже будет в хорошем состоянии.
(– Хорошо! – похвалила его Ботари-Джезек. – Дай им понять, что она слишком ценная, чтобы ее уничтожить, но не показывай, что с нас за нее можно запросить больше.)
Фелл поджал губы.
– Адмирал, вы человек сообразительный, но, по-моему, вы не совсем понимаете, как принято делать дела на Архипелаге Джексона.
– Но вы понимаете, барон. Вот почему мы хотели бы, чтобы вы были на нашей стороне.
– Я не на вашей стороне. Это – одна из вещей, которых вы не понимаете.
Марк медленно кивнул: он решил, что так сделал бы Майлз. Отношение Фелла было странным. Немного враждебным.
«И тем не менее кажется, что он меня уважает».
Нет. Он уважает Майлза. Дьявол!
– Я не прошу большего, чем ваш нейтралитет.
Фелл быстро взглянул на него из-под седых бровей:
– А остальные клоны?
– А что остальные клоны?
– Дом Бхарапутра будет спрашивать.
– О них переговоры вестись не будут. Жизни Васа Луиджи должно быть больше чем достаточно.
– Да, обмен кажется неравноценным. Чем так ценен ваш покойный клон?
Три голоса хором сказали ему в ухо:
(– Брат!)
Марк вытащил микронаушник и швырнул его на столик рядом с коммом. Куин чуть не подавилась.
– Я не могу предложить к обмену кусочки барона Бхарапутра! – рявкнул Марк. – Хоть и испытываю большой соблазн это сделать.
Барон Фелл успокаивающе приподнял пухлую руку:
– Спокойнее, адмирал. Сомневаюсь, чтобы вам пришлось заходить настолько далеко.
– Надеюсь. – Марка снова начало трясти. – Было бы жаль, если бы пришлось отправить его на планету без мозгов. Как клонов.
Видимо, барон почувствовал полную искренность его угрозы.
– Я посмотрю, что можно будет сделать, адмирал.
– Спасибо, – прошептал Марк.
Барон кивнул – его изображение растаяло. Из-за какой-то причуды видеопластины или принятого Марком стимулянта глаза Фелла, казалось, задержались еще на один тревожащий взгляд. Марк не двигался несколько секунд, пока не убедился, что они исчезли.
– Ха! – удивленно сказала Ботари-Джезек. – У тебя вышло совсем неплохо.
Он даже не стал на это отвечать.
– Интересно, – сказал Торн, – почему Фелл не потребовал оплаты или своей доли?
– Мы можем ему доверять? – встревожилась Элен.
– Не то чтобы доверять… – Куин задумчиво закусила остатки ногтя. – Но нам нужно содействие Фелла, чтобы улететь через пятый п-в-туннель. Мы не смеем его оскорбить – ни за какие деньги. Я считала, что он будет доволен нашей внезапной вылазкой против Бхарапутры, но, похоже, со времени нашего последнего визита сюда, Бел, стратегическая ситуация переменилась.
Торн вздохнул, соглашаясь.
Куин продолжила:
– Попробуйте как можно больше узнать о теперешней расстановке сил. Обо всем, что может повлиять на наши действия или чем мы могли бы воспользоваться. О домах Фелл, Бхарапутра и Риоваль – и о любой неожиданности. Тут есть что-то, из-за чего мне безумно неспокойно – хотя, может быть, дело просто в лекарствах, которые я приняла. Но я слишком устала, чтобы сейчас разобраться, что к чему.
– Посмотрю, что можно будет сделать. – Торн кивнул и ушел.
Когда за Торном закрылась дверь, Ботари-Джезек спросила у Куин:
– Ты уже доложила обо всем этом на Барраяр?
– Нет.
– Ни о чем?
– Да. Я не хочу передавать такое по какому-нибудь коммерческому комм-каналу – пусть даже и зашифрованное. Может, у Иллиана тут есть тайные агенты, но я не знаю, ни кто они, ни как с ними связаться. Майлз бы знал. И…
– И? – вопросительно приподняла бровь Ботари-Джезек.
– И я хотела бы сначала получить обратно ту криокамеру.
– Чтобы подсунуть под дверь вместе с докладом? Куини, это не пройдет.
Куин пожала плечом, защищаясь.
Немного помолчав, Ботари-Джезек проговорила:
– Но я согласна с тобой относительно того, что не следует ничего посылать с джексонианскими курьерами.
– Да, судя по тому, что говорил Иллиан, они полны шпионов – и это не только главные дома проверяют друг друга. Все равно в течение следующих суток Барраяр нам ничем не поможет.
– В течение суток… – Марк сглотнул. – Это мне столько играть Майлза?
– Не знаю! – огрызнулась Куин. Потом, овладев собой, добавила: – День, неделю, две недели – пока мы не сдадим тебя вместе с криокамерой Галактическому бюро Имперской службы безопасности на Комарре. А дальше – это уже не мое дело.
– И как, к дьяволу, вы надеетесь сохранить все в тайне? – презрительно поинтересовался Марк. – Несколько десятков человек знают, как все было на самом деле!
– Тайну могут хранить двое, если один из них мертв? – поморщилась Куин. – Не знаю. Рядовые подчиняются дисциплине. Клонов я могу изолировать. Да и вообще мы все будем закрыты в этом корабле, пока не прилетим на Комарру. А потом… об этом я подумаю.
– Я хочу видеть моих… этих… моих клонов. Что вы с ними сделали? – забеспокоился Марк.
Казалось, Куин вот-вот взорвется, но тут вмешалась Элен:
– Я отведу его вниз, Куини. Я тоже хочу навестить моих пассажиров.
– Ну… только после этого ты сразу отведешь его в каюту. И поставь у двери охранника. Нечего ему разгуливать по кораблю.
– Слушаюсь.
Элен поспешно вывела Марка из тактического центра, пока Куин не надумала для пущей безопасности связать его.
Клонов разместили в трех грузовых отсеках, очищенных на скорую руку от всякого хлама: в двух – мальчиков и в одном – девочек. Нырнув следом за Ботари-Джезек в мальчиковый отсек, Марк осмотрелся. На полу три ряда спальных мешков – очевидно, с «Ариэля». В одном углу установлен переносной сортир, в другом – переносной душ. Наполовину тюрьма, наполовину лагерь беженцев, теснота… Марк шагал по проходу, сопровождаемый враждебными взглядами клонов.
«Проклятие: ведь я же освободил вас! Вы что, не знаете, что это я вас освободил?»
Конечно, все вышло не так, как он ожидал. Той страшной ночью, когда они сидели в осаде, дендарийцы не скупились на угрозы. А как еще они могли усмирить своих подопечных? Теперь некоторые клоны спали, другие постепенно приходили в себя после парализатора. Дендарийка-медик ходила по отсеку, оказывая первую помощь и утешая перепуганных детей. Напряженная тишина. Скованность. Никакого ликования, никакой благодарности.
«Если они поверили нашим угрозам, почему же они не верят нашим обещаниям?»
Даже те мальчишки, которые только что с энтузиазмом помогали дендарийцам во время сражения, смотрели на Марка с явным недоверием.
Марк остановился рядом с белокурым мальчуганом и присел на корточки. Ботари-Джезек ждала, молча наблюдая за ними.
– Все это, – Марк неопределенно махнул рукой, – временно. Понимаешь? Все будет хорошо. Мы вас увезем отсюда.
Мальчик отодвинулся от него, закусил губу и с подозрением спросил:
– Ты – который?
«Живой», – чуть было не ответил Марк, но, поймав взгляд Элен, вовремя сдержался.
– Это не важно. Мы все равно вас отсюда вытащим.
«Вытащим ли?» У него больше не было никакой власти над дендарийцами, а уж тем более над барраярцами. А ведь Куин сказала, что теперь они направятся именно к барраярцам. Марку стало очень не по себе. Поднявшись, он направился в отсек к девочкам.
Оборудован отсек был так же – спальные мешки, туалет, душ, но, поскольку девочек было всего пятнадцать, здесь казалось просторнее. Дендарийка, раздававшая упаковки с едой, стояла спиной, но не узнать ее невозможно. Таура. Чтобы не казаться такой пугающе большой, Таура опустилась на пол и села по-турецки. Девочки смотрели на нее без страха, с нескрываемым любопытством. Из всех дендарийцев только Таура, даже в самые трудные моменты, ни разу не повышала на них голос. Теперь она напоминала сказочную героиню, которая пытается подружиться с дикими животными.
Причем весьма успешно. Заметив Марка, две девочки спрятались за спину Тауры и уставились на него, чувствуя себя в безопасности. Таура, нахмурившись, посмотрела на Ботари-Джезек. Элен быстро кивнула: «Все в порядке. Он со мной».
– Н-не ожидал вас здесь увидеть, сержант, – пробормотал Марк.
– Я сама вызвалась присматривать за ними, – решительно ответила Таура. – Не хочу, чтобы к ним приставали.
– Это… может стать проблемой?
Пятнадцать красивых девственниц… Да, пожалуй.
«Пятнадцать. И один девственник», – прозвучал у него в голове чей-то насмешливый голосок.
– Теперь – нет, – сказала Элен.
– Хорошо, – еле слышно отозвался Марк.
И тут он увидел ту самую платиновую блондинку: девочка спала на боку, и розовая пижамка туго обтягивала ее не по годам пышное тело. Смутившись, Марк опустился на колени и укрыл ее одеялом до подбородка, невольно коснувшись шелковых волос. Он виновато взглянул на Тауру:
– Она уже получила синэргин?
– Да. Пусть теперь поспит. Когда проснется, ей станет лучше.
Марк взял поднос с едой и поставил его рядом с блондинкой – пусть поест, когда проснется. Дышала она медленно и ровно. Марк почувствовал чей-то взгляд: сзади на него злобно смотрела та, темноволосая. Он поспешно отвернулся.
Тем временем Элен, завершив инспекцию, вышла в коридор. Марк покорно поплелся следом. Заметив охранника, вооруженного парализатором, Элен остановилась.
– …с широким рассеянием, – донеслось до Марка. – Сначала стреляй, а задавать вопросы будем потом. Они все здоровые, так что, я надеюсь, скрытых пороков сердца можно не опасаться. Не думаю, чтобы они причинили много хлопот.
– За одним исключением, – вмешался Марк. – Там есть такая темноволосая девушка – стройная, смуглая, очень заметная… Похоже, ей как-то по-особому промыли мозги. Она… ну, не совсем в своем уме. Будьте с ней осторожны.
– Есть, сэр, – автоматически отозвался рядовой, но тут же, опомнившись, посмотрел на Ботари-Джезек. – Э-э…
– Сержант Таура подтверждает эту информацию, – сказала Элен. – И в любом случае ни одна из них не должна свободно бродить по кораблю. Они ничему не обучены. Их невежественность может оказаться еще опаснее, чем враждебность. Это не почетный караул. Будь начеку.
Элен быстро пошла вперед, Марк, стараясь не отставать, припустил за ней.
– Ну? – спросила она наконец. – Наше обращение с клонами одобрено?
Марк не понял, есть ли в ее словах ирония.
– Лучшего для них сейчас никто не мог бы сделать. – И, не сдержавшись, выпалил: – Проклятие, это несправедливо!
Элен, не замедляя шага, вопросительно подняла брови:
– Что несправедливо?
– Я их спас… ну, то есть я хотел сказать, мы их спасли… то есть вы… а они на нас смотрят, как на злодеев. Словно мы изверги какие-то, похитители, чудовища! Даже не рады совсем!
– Может… придется удовлетвориться тем, что ты просто их спас. Требовать, чтобы они этому радовались, – это, возможно, чересчур… герой ты наш.
Теперь в ее голосе явно звучала ирония, но почему-то совсем лишенная презрения.
– Казалось бы, гораздо естественнее была бы благодарность. Доверие. Признательность. Хоть что-то!
– Доверие? – тихо переспросила Элен.
– Да, доверие! По крайней мере хоть от некоторых! Неужели ни один из них не понимает, что мы говорим правду?
– Они довольно сильно травмированы. На твоем месте я многого бы не ждала – пока у них не появится возможность увидеть какие-то доказательства. – Элен замолчала, остановилась и повернулась к нему. – Но если ты когда-нибудь придумаешь… придумаешь, как добиться доверия от невежественного, травмированного, глупого ребенка-параноика, то скажи Майлзу. Ему бы очень хотелось это знать.
Марк тоже остановился.
– Это… вы это обо мне? – переспросил он.
Элен, глядя куда-то мимо него, с горечью улыбнулась.
– Вот ты и дома. – Она кивнула на дверь его каюты. – Оставайся там.
Наконец-то он заснул и спал долго. Хотя, когда пришла Куин, Марку показалось, что он почти не спал. Куин успела помыться и привести себя в порядок. Теперь на ней был привычный офицерский мундир. Это немного успокоило Марка, а то он уже подумывал, что Элли так и будет ходить в своей окровавленной полевой форме, пока они не получат криокамеру. Но даже и без полевой формы Элли выглядела не лучшим образом. Глаза у нее покраснели, лицо казалось очень усталым.
– Пошли, – прорычала она. – Ты должен еще раз поговорить с Феллом. Он чего-то крутит. Я начинаю подозревать, что он сговорился с Бхарапутрой. Ничего не понимаю.
Элли снова притащила его в тактический центр, но на этот раз она не стала полагаться на микронаушник, а агрессивно встала рядом с ним. Со стороны могло показаться, что Элли – телохранитель и главный помощник, но Марк не мог отделаться от мысли, что Элли в любой момент может схватить его за волосы и перерезать горло.
Капитан Ботари-Джезек тоже была здесь: она заняла свое кресло и наблюдала молча за происходящим.
Когда на экране материализовалось лицо Фелла, Марк сразу понял, что румянец барона свидетельствует отнюдь не о его благодушии. Барон, судя по всему, пребывал в крайнем раздражении.
– Адмирал Нейсмит, я сказал капитану Куин, что, когда у меня появится конкретная информация, я сам с вами свяжусь.
– Барон, капитан Куин… находится в моем подчинении. Примите мои извинения, если она вела себя чересчур назойливо. Она только… э-э… достоверно демонстрирует мою собственную обеспокоенность. – Марк совершенно увяз в столь привычных для Майлза цветистых оборотах. Куин впилась пальцами ему в плечо – не зарывайся. – И какой… скажем, не вполне конкретной… информацией вы располагаете?
Фелл откинулся на спинку кресла – все еще недовольный, но успокоенный.
– Грубо говоря, люди Бхарапутры уверяют меня, что не могут найти вашу криокамеру.
– Она должна быть там! – прошипела Куин.
– Ну-ну, Куини. – Марк похлопал ее по руке. Элли сдавила ему плечо, словно тисками, но все же ей удалось выдавить неестественную улыбку – для комма. Марк снова повернулся к Феллу: – Барон, как, по-вашему, люди Бхарапутры лгут?
– Не думаю.
– У вас есть независимые источники, подтверждающие это предположение? Агенты на месте?
Губы барона искривились.
– Право, адмирал, не могу вам сказать.
«Естественно».
Он характерным нейсмитовским движением потер лицо.
– Вы можете сказать что-то определенное о действиях людей Бхарапутры?
– Сейчас они буквально выворачивают свой медкомплекс наизнанку. Все работники и вся охрана, которую они вызвали, чтобы помешать вашему налету, заняты поисками.
– Это не может быть сложным спектаклем, рассчитанным на то, чтобы нас провести?
Барон задумался.
– Нет. – В голосе его звучала уверенность. – Они действительно суетятся. На всех уровнях. Вы представляете себе… – он глубоко вздохнул, – во что выльется похищение барона Бхарапутры для равновесия сил главных домов, если это затянется надолго?
– Нет. Во что?
Барон резко поднял голову и пристально посмотрел на Марка, проверяя, не было ли в его словах сарказма.
– Вы должны осознавать, что с течением времени ценность вашего заложника понизится. Вакуум власти на вершине крупного дома – впрочем, как и мелкого – долго не продержится. Всегда найдутся группировки более молодых, зачастую тайные, которые стремительно его заполняют. Даже если предположить, что Лотос устроит так, что место Васа Луиджи займет его главный помощник, рано или поздно он наверняка сообразит, что возвращение его господина связано не только с наградой, но и с понижением в должности. Представьте себе крупный дом в виде мифической гидры: если отрезать ей голову, на шее возникают семь новых, которые начнут кусать друг друга. В конце концов выживет только одна. Но дом станет слабее, и все старые договоры и сделки окажутся ненадежными. Смятение распространяется на дома, связанные с ним… Такие резкие перемены здесь не приветствуются. Никем.
«И меньше всего самим бароном Феллом», – догадался Марк.
– Не считая, вероятно, ваших молодых коллег, – сказал он.
Взмахом руки Фелл выразил все свое пренебрежение к молодым коллегам. Взмах подразумевал: если они хотят получить власть, пусть плетут интриги, суетятся и убивают, как это пришлось делать мне.
– Ну, у меня нет желания держать здесь барона Бхарапутру до тех пор, пока он не постареет и не покроется плесенью, – сказал Марк. – Как таковой барон мне вообще не нужен. Пожалуйста, попросите дом Бхарапутра поспешить с поисками моего брата, а?
– Просьбы излишни. – Барон смерил его ледяным взглядом. – Учтите, адмирал: если эта… ситуация не будет успешно разрешена в самые ближайшие сроки, станция Фелл не сможет вас укрывать.
– Э-э… Уточните, что такое «самые ближайшие сроки».
– Очень скоро. В течение суток.
Не приходится сомневаться: на станции Фелл хватит сил для того, чтобы по первому слову барона выдворить два маленьких дендарийских корабля, когда только барон пожелает. А может даже и не просто выдворить.
– Вас понял. Э-э… как насчет свободного перелета к п-в-туннелю номер пять?
Если дела пойдут плохо…
– Тут… вам придется вести отдельные переговоры.
– То есть?
– Если у вас все еще будет ваш заложник… Я не желал бы, чтобы вы увезли Васа Луиджи с Архипелага Джексона. И я способен добиться того, чего хочу.
Куин стукнула кулаком по столику.
– Нет! – закричала она. – Не выйдет! Барон Бхарапутра – наш единственный козырь, чтобы получить Ма… криокамеру. Мы его не отдадим!
Фелл, инстинктивно отпрянув, укоризненно проговорил:
– Капитан!
– Если нас вынудят, мы возьмем его с собой, – пригрозила Куин, – и плевать я на всех хотела. В противном случае мы отправим его от пятого п-в-туннеля пешком без скафандра. Если мы не получим криокамеру… Ну, у нас найдутся союзники и получше вас. И не такие закомплексованные. Им плевать на ваши прибыли, ваши сделки и ваше равновесие сил. Единственный вопрос, который они зададут, это – с чего начать: с Северного полюса и жечь вниз, или с Южного – и жечь вверх!
Фелл сердито поморщился:
– Не глупите, капитан. Вы говорите о силе планетного масштаба.
Куин подалась к комм-пульту и прорычала:
– Барон, я говорю о силе многопланетного масштаба!
Изумленная Элен резко провела ребром ладони по горлу: «Заткнись, Куин!»
Глаза Фелла сверкнули.
– Это блеф, – сказал он после минутной паузы.
– Нет. И лучше вам поверить, что это не блеф!
– Никто не пойдет на такое ради одного человека. А уж тем более ради одного трупа.
Куин колебалась. Марк взял ее за руку и сжал ее изо всей силы, словно говоря: «Возьми себя в руки, черт подери!» Элли готова была выдать то, что сама же совсем недавно требовала хранить в строжайшей тайне.
– Ладно. Может, вы и правы, барон, – наконец сказала она. – Молите Бога, чтобы вы оказались правы.
После продолжительного молчания Фелл вежливо осведомился:
– И кто же этот ваш незакомплексованный союзник, адмирал?
После не менее продолжительного молчания Марк поднял глаза и ласково ответил:
– Капитан Куин блефовала, барон.
Губы Фелла растянулись в чрезвычайно сухой улыбке.
– Все критяне – лжецы.
Протянув руку, он прервал связь, и изображение рассыпалось обычным дождем искр. На этот раз, казалось, задержалась его улыбка.
– Прекрасно, капитан Куин, – огрызнулся Марк в наступившей тишине, – вы только что сообщили барону Феллу, сколько он может запросить за эту криокамеру. И, возможно, даже с кого. Теперь у нас два врага.
Куин тяжело дышала, словно после быстрого бега.
– Он нам не враг и не друг. Фелл заботился о Фелле. Не забывай об этом – потому что он это помнит всегда.
– Но лгал ли Фелл или просто передавал ложь дома Бхарапутра? – медленно спросила Ботари-Джезек. – Какой дополнительный доход может получить с этого Фелл?
– А если лгут и те, и другие? – предположила Куин.
– А что, если никто не лжет? – раздраженно спросил Марк. – Об этом вы не подумали? Вспомните, что Норвуд…
Их прервал сигнал комма.
– Куин, это Бел. Тот человек, на которого я вышел, согласен встретиться с нами у стыковочного узла «Ариэля». Если ты хочешь присутствовать при допросе, тебе надо вылететь немедленно.
– Хорошо. Буду. Конец связи. – Она устало направилась к выходу. – Элен, проследи, чтобы он, – она ткнула пальцем, – сидел в своей каюте.
– Угу. Ну, когда поговоришь с этим человеком, отдохни немного, а, Куин? Ты расклеиваешься. Только что ты чуть не сорвалась.
Куин махнула рукой. Когда она вышла, Элен повернулась к пульту и вызвала для Куин транспорт.
Марк встал и начал мерить шагами тактический центр, предусмотрительно засунув руки в карманы. Дисплеи оставались темными и неподвижными, шифровальные устройства молчали. Он представил себе тактический центр, наполненный людьми, живой, яркий, суматошный: тактический центр перед боем. Он представил себе, как вражеский огонь вскрывает корабль, будто консервную банку, и как вся эта жизнь размазывается, горит и рассыпается в вакууме. Например, огонь станции дома Фелл у пятого п-в-туннеля. Марк содрогнулся.
У закрытой двери в конференц-зал он задержался. Элен обсуждала с кем-то решение относительно надежности их причала у станции Фелл. Марк из чистого любопытства приложил ладонь к пластине замка. К немалому его удивлению, дверь мгновенно поехала в сторону. Кому-то предстоит немалая работа по перепрограммированию. Очень немалая работа – Майлз, несомненно, устроил так, чтобы свободно разгуливать везде, где пожелает. Это вполне в его стиле.
Элен взглянула на него, но ничего не сказала. Расценив это как безмолвное разрешение, Марк вошел в конференц-зал и обошел вокруг стола. В зале зажглись лампы. У него в голове снова прозвучали слова Торна: «Норвуд сказал, что адмирал отсюда выберется, даже если у нас не получится». Насколько тщательно дендарийцы изучили записи операции? Надо полагать, они внимательно просмотрели все, и не один раз. Что он сможет там увидеть такого, что не заметили бы другие? Они знают своих людей, свое оборудование…
«Но я знаю медкомплекс. Я знаю Архипелаг Джексона».
Интересно, на что еще способна его ладонь? Он сел в кресло Куин. Так и есть: в ответ на его прикосновение экран мгновенно засветился, аппаратура подчинялась его прикосновениям так, как этого не делала ни одна женщина. Он отыскал нужные записи. Данные Норвуда были потеряны, но ведь часть времени с ним был Тонкин. Что видел Тонкин? Существует ли эта запись? Если у рядовых шлем аналогичен командирскому… Ага! Перед его зачарованным взглядом возникли визуальные и слуховые записи Тонкина.
Марк попытался включиться в происходящее, и у него сразу разболелась голова. Движения камеры были резкими, как отрывистые взгляды при поворотах головы. Он замедлил запись – и увидел самого себя в вестибюле у лифтовой шахты: взволнованного коротышку в сером мундире с блестящими глазами на застывшем лице.
«Неужели я действительно такой?»
Кажется, под свободной полевой формой его уродство было не так заметно.
Теперь, глядя на все глазами Тонкина, Марк шел вместе с ним по лабиринту зданий, коридоров и туннелей до самого последнего боя. Торн правильно процитировал слова Норвуда: они звучали именно так. Вот только со временем он ошибся: Норвуд отсутствовал одиннадцать минут. На экране снова появилось разгоряченное лицо Норвуда, послышались его тяжелое дыхание, какой-то странный смех – и еще через несколько минут – удар гранаты, взрыв… Невольно отшатнувшись, Марк поспешно отключил запись и оглядел себя так, словно ожидал увидеть брызги крови.
«Если подсказка и есть, то раньше».
Он снова включил запись… Но в третий раз Марк замедлил ее еще сильнее. Всепоглощающая сосредоточенность была почти приятной. Тщательный анализ. Мельчайшие подробности… Можно буквально утонуть в мельчайших подробностях – анестезия от душевной боли.
– Поймал! – прошептал он.
Если прокручивать запись в реальном времени, все промелькнет очень быстро, но останется в подсознании. Мимолетный взгляд на надпись со стрелкой, указывающей в перпендикулярный коридор: «Прием отправлений».
Подняв глаза, он увидел, что за ним наблюдает Элен. Когда она сюда вошла? Она сидела непринужденно, вытянув длинные ноги, сцепив руки в замок.
– Что ты поймал? – тихо спросила она.
Он вызвал трехмерную карту призрачных зданий, на которой были высвечены маршруты Норвуда и Тонкина.
– Не здесь, – показал он, – а вот где! – Он отметил здание в стороне от коридора, по которому шли с криокамерой дендарийцы. – Вот куда пошел Норвуд. По этому туннелю. Я уверен! Я видел, что там, – проходил по всему зданию! Черт, я даже играл там с друзьями в прятки, пока надзиратели не запретили. Я так ясно его себе представляю, словно у меня здесь есть запись из шлема Норвуда. Он привез камеру в помещение для приема отправлений – и отправил ее!
Ботари-Джезек выпрямилась в кресле.
– Разве это возможно? У него было так мало времени!
– Не просто возможно. Это легче легкого! Упаковочное оборудование полностью автоматизировано. Ему надо было только завезти криокамеру в пакующий аппарат и нажать кнопки. Автоматы даже доставили ее на погрузочную палубу. Там масса дел – они получают припасы на весь комплекс, отправляют все, что угодно, – от дисков данных до замороженных органов для пересадки, от генетически измененных эмбрионов до аварийного оборудования для спасательных команд. Включая перепрограммированные криокамеры! Все, что угодно! Почта работает круглосуточно – так что во время нашего нападения ее наверняка пришлось спешно эвакуировать. Пока работало упаковочное оборудование, Норвуд составил на компьютере ярлык с адресом. Налепил ярлык, передал посылку транспортному роботу – а потом, если он был так сообразителен, как мы думаем, стер файл с записью адреса. И помчался обратно к Тонкину.
– Так что криокамера лежит себе упакованная на планете, на погрузочной палубе! Подожди, я скажу Куин! Наверное, нам следует подсказать людям Бхарапутры, где искать…
– Мне… – он приподнял руку, останавливая ее, – мне кажется…
Посмотрев на него, Элен снова откинулась в кресле, подозрительно сощурившись:
– Что тебе кажется?
– Прошли уже почти сутки с нашего отлета. И почти все это время люди Бхарапутры ищут криокамеру. Если бы камера все еще оставалась на погрузочной палубе, они ее уже нашли бы. Но на Архипелаге Джексона автоматическая система почтовых отправлений работает очень хорошо. Думаю, люди барона и Фелл говорят правду. Наверное, они сейчас буквально сходят с ума. Мало того что там, внизу, криокамеры нет, они еще и понятия не имеют, куда она могла подеваться!
Элен напряглась.
– А мы имеем понятие? – спросила она. – Господи! Если ты прав… Она же может быть где угодно! Отправлена через любые двадцать пять грузовых перевалочных станций – она могла сейчас уже пройти через п-в-туннель! Саймона Иллиана удар хватит, когда мы ему об этом доложим!
– Нет. Не где угодно, – решительно возразил Марк. – Она могла быть отправлена только в такое место, о котором знал медик Норвуд. О котором он вспомнил бы, даже находясь в окружении и под огнем!
Элен облизнула губы и задумалась.
– Хорошо, – наконец признала она, – почти где угодно. Но по крайней мере мы можем попробовать угадать, изучив личное дело Норвуда. – Элен посмотрела на него очень серьезно. – Знаешь, в тишине ты соображаешь нормально. Ты не дурак. Я этого в тебе не замечала. Ты просто не годишься в боевые офицеры.
– Я ни в какие офицеры не гожусь. Ненавижу военных.
– Майлз обожает боевые условия. Он просто адреналиновый наркоман.
– Ненавижу. Ненавижу, когда мне страшно. Когда я испуган, я перестаю что-либо соображать. Когда на меня кричат, я цепенею.
– Но ты можешь соображать… А когда ты испуган?
– Почти всегда, – мрачно признался он.
– Тогда почему… – Элен замялась, подбирая слова, – почему ты все время пытаешься быть Майлзом?
– Не я пытаюсь, это вы меня заставляете в него играть!
– Не сейчас. Вообще.
– Не знаю, о чем вы.
