Дорогая Эмили Бронте!

Засунув палец в прорезь жилета и нервно ощупывая под ним свою грудную клетку, доктор Бид сообщает мне, что у меня туберкулез или, в просторечии, чахотка.

«Вот видите?» – хочется вскрикнуть мне, ибо у меня такое чувство, что подтвердились мои давние подозрения. Почему-то я не удивлена. Ничто теперь не способно удивить меня настолько, чтобы отвлечься от этой мысли.

– Болезнь прогрессирует медленно, но исход, как правило, смертельный, – продолжает он, не сумев полностью скрыть своего удовлетворения. Наверное, ждет, что, испугавшись смерти, я отрекусь от своего учения. Не дождется.

Итак, я приблизилась к точке исчезновения. Линия горизонта лишь выглядела далекой, а оказалась начерченной на стене на расстоянии ладони от моего носа.

Странное чувство охватывает меня, будто мне не хватает дыхания. И это не туберкулез. Кажется, я испытываю некую эмоцию. Определенно не страх, нет, хотя организму и свойственно немного нервничать, завидев опускающийся топор. Живые существа, как правило (и к сожалению), неравнодушны к вопросам собственного выживания. За исключением муравьев. Я, видимо, не являюсь исключением.

Я сжалась, как кулак, сомкнувшийся вокруг сокровища, которое боюсь потерять. Но в кулаке пусто. Лишь ощущение сжатия, сам кулак – вот что я считаю собой. Когда ладонь разомкнется, меня не станет. Но сгину ли я навсегда?

Но я же совсем, совсем не готова. Мне так многому еще хочется научиться, так многое узнать. О смерти, да; но не посредством же умирания, как обычные люди!

Я – охотница. Склонившись над львиным следом, я слышу, как зверь дышит мне в затылок.

Разумеется, каждый охотник рано или поздно попадает в лапы льва или другого животного. Но прежде чем тот сомкнет громадные челюсти, мне хотелось заглянуть ему в глотку, рассмотреть все дыры в его зубах, почувствовать смрад падали из его пасти. Получить ответ на вопрос, терзавший меня, вопрос, который я задавала себе всю жизнь, прежде чем… прежде чем…

Мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями.

Вот и все.

…прежде чем огонь угаснет.

Пожалуй, мне нужна еще минута.

Ну, вот и все. Я умираю. Не знаю, с чего мне плакать. Все ведь умирают.