Часть вторая. Глава 1
Горела грузовая платформа. Металл плавился, шипя, капал на пол, проедал покрытие. Едко воняло горелым псевдопластиком. Выла сирена. Над потолком с интервалом в две секунды вспыхивали и гасли сигнальные лампы. Клубился дым, но из-за неполадки в локальной системе жизнеобеспечения он не поднимался, а наоборот – опускался вниз. Легкие волей-неволей заполнялись едкой горечью, вызывая надсадный кашель. Во рту было солоно и горько одновременно, левый глаз застилала красная пелена, протяжно звенело в голове. Олег попытался встать, но у него не получилось: правую лодыжку прижало куском оторванной от шаттла центральной антенны.
– Не шевелитесь, инспектор. – Над лежащим на спине Олегом появился Дефо. Со лба, вдоль левого виска, вниз, к подбородку у него текла тонкая струйка крови. Несколько капель упали Ковалому на лицо. – Попробую вас вытащить, но сначала проверю, целы ли у вас кости и позвоночник; возможно, любое движение может вам навредить.
– Если вы меня сейчас не вытащите, – прокашлявшись, сказал Олег, – то я здесь могу задохнуться.
«Уже в который раз».
– Тоже верно, – вздохнул доктор. – Так. Кажется, все кости целы. На счет пять.
– Почему не на три?
– Потому что я – англичанин, – резонно заметил доктор. – Итак, на счет пять. Я приподнимаю – вы вытаскиваете. Раз, два, три…
– Поднимайте уже, доктор!
– Пя-я-ть.
Олег выполз из-под антенны. Перевернулся на живот, сам встал, скривился от боли в лодыжке, но устоял. Доктор хотел помочь ему, но инспектор жестом остановил его, огляделся. Все было хуже, чем он предполагал.
Горела не только грузовая платформа. Еще часть груза, которую успели сгрузить с шаттла, – вот откуда было столько дыма. Несколько автоматизированных погрузчиков в стороне сыпали искрами. Рядом с открытым шлюзом лежали два рабочих в экзоскелетах. Один из них пытался встать, но ножные сервоприводы вышли из строя, поэтому он лишь нелепо загребал руками. Мужчина, видимо из-за раны на голове, не осознавал этого, поэтому безуспешно повторял попытку подняться. Снова и снова. Нужно было помочь.
Дефо и Олег, несмотря на травму лодыжки, подошли одновременно, перевернули страдальца на спину.
– Рана в височной области, справа, – сказал Дефо. – Проникающая. Точнее сказать не могу. Вероятно, затронуты внутренняя мозговая оболочка и мозг. Много крови. Держите ему руки, мне нужно осмотреть его лучше.
Чтобы удержать рабочего в экзоскелете, Олегу пришлось навалиться всем весом, прижав раненого к полу.
– Что… со старшим… инспектором? – задыхаясь, спросил он у Дефо. Его сил явно не хватало, чтобы справиться с мышцами, усиленными наружной механикой.
– Не знаю, – сказал англичанин, ладонями удерживая голову бедолаги и пытаясь провести первичный осмотр. Пальцами открыл веки, осмотрел зрачок. Посмотрел в левое ухо. Еще раз рану. – Все плохо.
– Не понял… Что плохо?.. И почему вы не знаете, где… инспектор?
– Этому человеку срочно нужна нейрохирургическая операция. Помимо видимой раны в области правого виска, у него перелом основания черепа. Видите? – Доктор показал на жидкость, вытекающую из уха. – Это ликвор.
Рабочий к этому времени прекратил пытаться встать и размахивать руками, подозрительно затих.
Дефо пощупал пульс на шее, удовлетворенно сказал:
– Пульс есть, хоть и слабый. Так, дайте мне что-нибудь положить ему под голову и плечи.
Рядом оказался кусок пластика, оторванный взрывом от стенки ящика.
– Подойдет! – Дефо положил его под плечи раненому, затем повернул голову вправо, чтобы ликвор свободно стекал наружу. – Теперь нужно осмотреть остальных.
– Доктор, старший инспектор…
Врач встал, подошел к рабочему, лежащему неподалеку. Олегу уже не нужно ничего было подсказывать. Он помог перевернуть мужчину на спину.
От едкого дыма, которого стало еще больше, Ковалый снова закашлялся. Стал кашлять и Дефо.
– Здесь состояние лучше. Кха. Внутренняя гематома. Поэтому он сейчас без сознания. Кха. Проклятый дым!
Дефо снова поднялся, направился к очередному раненому, лежащему у погрузочной платформы. Мужчина лежал на левом боку и тихо стонал.
Олег встал перед доктором, чуть не упав при этом, снова спросил:
– Вы не ответили! Что со старшим инспектором?
Англичанин вздохнул:
– Я же сказал, я не знаю, что с вашим напарником. Отойдите, пожалуйста, людям нужна моя помощь. И ваша, кстати, тоже.
Он уже хотел обойти Ковалого, но инспектор остановил его, схватив за плечо.
– Не понимаю. Объясните!
– По поводу вашей помощи? – удивился Дефо.
– По поводу Дорова, старшего инспектора Дорова.
– Здесь и понимать нечего, инспектор. Его здесь просто нет. Больше нет. Как и той женщины, которая напала на нас.
Через десять минут подоспели медики. Все это время Олег помогал Дефо. На медицинских курсах показывали, как оказывать первую помощь, даже проводили практику в комнатах симуляции. Но никакая симуляция не может показать человеческую трагедию или боль. Из шестерых, которых осмотрел англичанин, двое оказались мертвы. Один рабочий среднего возраста и пилот – та неулыбчивая блондинка с грузового шаттла.
Они бы осматривали раненых и дальше, но Дефо стал задыхаться, упал, но поднялся и упрямо направился к очередному раненому. Олегу пришлось насильно увести доктора подальше, туда, где можно было вдохнуть чистого воздуха.
Медицинские бригады сделали все остальное. Забрали раненых. В том числе и доктора с инспектором ЭНэС, единственно оставшегося из двух прибывших на венерианскую верфь.
Медицинская секция была огромная. А еще стерильная и вызывающе белая. Белые стены, белый потолок, белые простыни, белые халаты…
Олег, изнывая от бездействия, лежал на кровати и смотрел на всю эту белизну с непонятной брезгливостью.
Нога больше не болела. Ему ввели такую дозировку обезболивающего, что у него могла отвалиться рука, а он даже не почувствовал бы.
На соседней койке сидел Дефо. Англичанин хмурил брови, трогал пальцами псевдокожу в области уже почти зажившей раны на лбу и горестно вздыхал. Он хотел помочь местным врачам, но его, сердечно поблагодарив за первую помощь пострадавшим, вежливо отослали на больничную койку лечиться. А по факту – составлять компанию инспектору экспертизы несчастных случаев.
Но Олег заверил Дефо, что вскоре они займутся делом. Нужно всего лишь немного подождать.
Ждать пришлось почти час, а именно пятьдесят пять минут (Олег решил засечь время).
Порог больничной палаты переступил высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти на вид. Наверное, его широкое породистое лицо с длинным носом и квадратным, по-мужски волевым подбородком очень нравилось женщинам. Мужчина это явно осознавал и потому привык нести себя с откровенным достоинством.
– Здравствуйте! – сказал он, широко и обворожительно улыбаясь. – Меня зовут Адам Лозински, я – эксперт несчастных случаев. Мне нужно задать вам несколько вопросов, если вы не против.
Последнее слово он выделил, явственно намекая, что «против» быть просто не должно. Каково же было его удивление, когда Олег, поднимаясь с койки, сказал:
– Против!
А после этого Ковалый активировал наручный идентификатор, и перед вытянувшимся лицом Адама Лозински возникла голограмма с фотографией Олега, его ранг, а также принадлежность к земному Ведомству и постановление в любом содействии на весь период расследования трех несчастных случаев во Второй марсианской колонии.
– Что вам необходимо, коллега? – быстро, поняв кто перед ним и как нужно себя вести в такой ситуации, спросил Лозински.
– Данные с камер места происшествия. Абсолютно со всех. Даже с тех, которые напрямую не фиксировали разгрузку шаттла. И переносной визуализатор.
– На это понадобится время, – в некотором замешательстве потер подбородок Лозински.
– Один час, – Олег решительно направился к выходу из палаты.
Время бездействия прошло.
Адам Лозински достал информацию с камер и визуализатор раньше отведенного ему срока. Все это время Ковалый и Дефо ждали там, где несколько часов назад оказывали помощь раненым. Дыма больше не было. Был искореженный, местами оплавленный металл, горелый пластик, до сих пор искрящаяся проводка, кровь и голографические ленты, ограничивающие территорию – от погрузочной платформы до грузового шаттла, оставшийся экипаж которого временно разместили в жилой секции верфи.
Обо всем распорядился местный эксперт ЭНэС. Олег не мог не отметить профессионализм этого человека. С другой стороны, он не мог ему доверять. В связи с вновь возникшими обстоятельствами. Ведь та женщина, которая должна была помочь, стала убийцей двух человек. При этом не было известно, куда она пропала, куда пропал Доров. И почему вообще старший инспектор и он, Олег, стали первоочередными целями для убийства. Причина напрашивалась только одна: три несчастных случая со смертельным исходом на Земле Ксанфа – во Второй марсианской колонии. Кто-то очень не хотел, чтобы два оперативника Ведомства провели реэкспертизу.
– Я хотел визуализировать этот несчастный случай позже. – Лозинский поставил треногу, зафиксировал ее, аккуратно поставил визуализатор сверху, до щелчка вогнав его в специальный паз. – После опроса всех возможных свидетелей.
– Завтра может быть поздно.
– Я понял, – эксперт потер подбородок, видимо, это была привычка. – Уважаемый доктор сказал мне, что вас было трое.
– Третьим был старший инспектор Доров.
– Сам Доров?
– Вы что, не смотрели записи? – удивился Олег.
– Некогда было, знаете ли. Вы же дали мне всего час.
Кажется, у эксперта Лозински была уязвлена гордость. Ковалый понимал его: Адам Лозински, опытный оперативник с большим стажем, подчинялся какому-то юнцу. Что ж, Олег по этому поводу его утешать не собирался.
– Доктор! Подойдите сюда, пожалуйста, – позвал Олег англичанина. – Вы слишком далеко от центра визуализации.
– Знаю, знаю, – подошел врач ближе. – Будут искажения цветовосприятия, возможно даже влияние на сенсорную зону коры головного мозга, а это значит, что я могу испытывать иллюзии или даже галлюцинации – слуховые, зрительные, тактильные.
Лозински после слов доктора тоже встал ближе к Олегу, сказал:
– Я загрузил на жесткий диск записи с камер видеонаблюдения. Ограничил местом происшествия. Можете включать.
Младший инспектор высветил голографический пульт управления, но тот стал мигать, то пропадая, то возникая в пространстве вновь.
Вот почему в космосе (на кораблях и станциях) основные и дублирующие системы были только из железа и пластика, никаких голограмм. Все должно быть надежно, насколько это вообще может быть. Колонии тоже придерживались такого же мнения.
– Где вы его взяли, инспектор? – спросил Олег у Лозински, переходя на управление с крышки самого визуализатора.
– У местной театральной труппы «Шекспиры», она выступает по выходным, моя дочь тоже иногда участвует в представлениях.
– А вы не могли взять штатный аппарат?
– Чтобы взять штатный аппарат, инспектор Ковалый, – с нажимом произнес Адам Лозински, – мне нужно заполнить десять бланков, подать три заявления к рассмотрению, и может быть, к завтрашнему обеду…
– Я понял вас, благодарю за оперативность.
– Ага. Не за что! – буркнул Лозински.
Ковалый нажал кнопку запуска.
Сначала ничего не происходило. Визуализатор обрабатывал данные. Маломощный, старого образца, судя по году выпуска, не первый год в эксплуатации, ему понадобилось минуты три, чтобы начать визуализировать данные с камер. Сначала появилась небольшая пространственная рябь, она волной прошла от аппарата в четырех направлениях. Затем появились изображения, пока двухмерные, плоские, словно нарисованные на бумаге. Некоторые из них соотносились с реальными объектами: грузовой платформой, шаттлом… Некоторые – нет.
Олег увидел себя, Дефо, Дорова… ту женщину, пилота. Она шла в направлении их троицы. Изображение подергивалось, расплывалось, уходило в сторону.
– Нажмите пока на «стоп», – сказал Лозински. – Визуализатору нужно до конца обработать данные, дозагрузить их, иначе мы так и будем видеть картинки, вместо голограмм.
Младший инспектор не успел последовать совету местного эксперта. В какое-то мгновение плоские изображения стали объемными. Даже появился звук.
– Не хватает цвета, или я был действительно таким бледным? – стал вглядываться в самого себя доктор.
– Вы и сейчас точно такого цвета, – решил прийти на помощь Лозински, за что заработал укоряющий взгляд Ковалого.
Заскрежетало, взвизгнуло, отчего Олегу показалось, что у него сейчас лопнут барабанные перепонки.
– Звук здесь лучше отключить, – пришел на помощь Лозински. Он подошел к аппарату и стал менять настройки визуализатора.
– Как же его использовали в театральных постановках? – задал резонный вопрос доктор.
– Только как декорацию.
– То есть, запахи он тоже не передает?
– Визуализатор такого не может. Для запахов нужна голографическая комната. На верфи есть с десяток, но туда редко заходят. Если только завсегдатаи поиграть в онлайн-игры. Но таких можно пересчитать по пальцам. Обычная жизнь интереснее виртуальной. Вот теперь будет без звука.
Лозински отошел в сторону.
– Так даже лучше, – согласился Олег, внимательно изучая окружение, людей, всматривался в лица, в том числе и свое. Никто не знал, что произойдет через – инспектор активировал часы-татуировку – одну минуту и пятьдесят восемь секунд.
Заданный объем площади наконец полностью визуализировался. Перестал существовать отдельно, начал просачиваться в настоящее, преображать его, становясь неотделимой его частью. Становясь частью прошлого, которое уже нельзя было изменить, но все еще оставалась возможность изучить. Это и хотел Олег Ковалый.
Мобиль подъехал точно в срок, по-другому и быть не могло. Открылась дверь, женщина вышла из машины.
Момент трансформации Олег упустил, пришлось приостановить визуализацию, а потом перемотать чуть назад.
– Лучше сделать воспроизведение в расчете один к десяти, – посоветовал Лозински.
– Медленно, – сказал Олег, выставляя воспроизведение один к четырем.
– Как знаете, – пожал плечами эксперт. Будете ведь снова перематывать, меня не обвиняйте.
Ковалый включил воспроизведение.
Трансформ у женщины начался с верхней половины лица. Лизировалась кожа, веки втянулись внутрь, зрачки сузились, белки и радужки покрылись серой пленкой. После этого изменения коснулись челюсти: она словно бы просто перестала существовать, но это было не так. Ее давно уже не было, вместо нее был имплант, имитирующий кости и зубы; теперь же он видоизменился, расслоился на отдельные овальные пластины и покрыл большую часть лица, поднявшись вверх и вниз, закрывая шею.
Правая рука в области локтевого сгиба вывернулась в обратную сторону, обнажая встроенное внутрь оружие. Тонкий ствол выдвинулся вперед и буквально выплюнул сгусток ярко-красной плазмы.
Олег снова остановил движение. Задал процесс построения траектории, создал пунктирную линию, которая белой прерывистой лентой зависла в воздухе, и снова запустил визуализатор.
Сгусток плазмы продолжил движение; конечным пунктом его полета была голова Олега – не того, который стоял и наблюдал, а того, который ничего не мог с этим поделать.
Ковалый пытался понять почему. Почему он даже не сделал попытку спастись? От растерянности? От усталости, связанной с перелетом и отравлением? От невозможности происходящего? Наверное, все причины привели к тому, что младший инспектор продолжал стоять, прислонившись к ящику с грузом, и смотреть, как к нему стремительно приближается смерть.
Плазменный шар поймал Доров. Молниеносно вытянул руку и схватил его, сжал пальцы. Кожа, которая оказалась с приставкой «псевдо», испарилась за секунду. Металл фаланг и суставов оплавился, потек, словно свечной воск. Второй выстрел плазмой отбросил старшего инспектора к главному шлюзу шаттла. Третий – превратил ближайший погрузчик, случайно оказавшийся на его пути, в кучу металлолома.
Рабочие и экипаж челнока только теперь начали осознавать, что происходит нечто экстраординарное. Работа была приостановлена. Многие стали оборачиваться, пытаться понять.
Женщина между тем продолжила трансформироваться. Теперь трансформ затронул левую руку. Кисть и предплечье расслоились, превратившись в пластины, которые, завернувшись у основания, немыслимым образом сплавились в одно целое, превратившись в щит. И вовремя, потому что следующим удар нанес уже Доров.
Он успел встать, грудь его дымилась, обнажая нечто, видимо, заменяющее инспектору сердце, – судя по тому, как оно вздымалось и опускалось под клетью частично расплавленных металлических ребер.
Доров прыгнул, вытянув уцелевшую руку вперед; жилистая ладонь раскрылась, выпуская наружу множество тонких, толщиной с человеческий волос, ножей.
– Поразительно! – выдохнул Адам Лозински. – Я не видел ничего подобного. Это какова же замена его биомассы? Пятьдесят? Нет, не меньше шестидесяти процентов.
«Шестьдесят пять», – мысленно поправил его Ковалый. И подумал: «Он снова меня спас».
Клинки сначала летели в сторону женщины все вместе, в едином пучке, но перед ней внезапно часть из них изменила направление. Поэтому щит смог защитить его обладательницу лишь частично. Не меньше трети общей массы миниатюрных клинков вонзилось в тело. После этого последовали такие же миниатюрные, но оттого не ставшие менее опасными, взрывы.
Женщину опрокинуло, но даже находясь в горизонтальном положении, она продолжала стрелять. Разве что стрельба стала не так прицельна.
Олег увеличил скорость воспроизведения визуализатора до нормальной.
Дальше он не помнил; его отбросило очередным взрывом, контузило, зажало упавшей антенной. Минуты три младший инспектор (это он помнил хорошо – свою беспомощность) пытался сосредоточиться и не вслушиваться в оглушающий звон в голове. Затем к нему на помощь пришел доктор.
А между тем плазма буквально летела во все стороны. Загорелась грузовая платформа, ящики с грузом. Шлюз в челнок искорежило и разворотило. Несколько рабочих отбросило взрывом. Женщину-пилота убило на месте.
Стефан Дефо и Адам Лозински смотрели на происходящее со смесью ужаса, непонимания и душевной боли на лицах.
И только Олег смотрел на Дорова.
Можно было смотреть и дальше, но Ковалый выключил визуализатор. В голограммах больше не было нужды.
Он уже знал, где нужно было искать старшего инспектора и ту, что напала на них на верфи.
