Глава 5

Грузовые шаттлы, вопреки всеобщему мнению, летали вдвое, а то и втрое быстрее пассажирских челноков. Их дизайн пренебрегал комфортом для экипажа, а пассажиры при перелетах этих кораблей и вовсе не предусматривались. Это не значит, что пассажиров не было вовсе. Были. Если не обращать внимания на отсутствие удобств, можно было добраться до нужного места очень быстро. Например, за шесть с половиной часов, из которых шесть проведено в ложементах.

– Мне нужно снова осмотреть вас, инспектор, – устало, даже слишком, сказал Стефан Дефо. Он пытался встать, но у него это не получалось. Тело почти не слушалось его. Несмотря на скафандр и противоперегрузочное кресло, англичанин плохо перенес перелет.

Олег же не хотел думать, говорить (тем более отвечать доктору) или вообще двигаться. Он полулежал в своем ложементе и смотрел на то, как центральный экран складывается и уходит вверх, а передняя часть кабины шаттла частично приоткрывается, давая увидеть Венеру.

Он никогда не видел Венеры. Восемь лет летал между Землей, Луной и Марсом и совсем забыл, что существуют другие планеты.

Грязно-серый неприглядный шар с огромной белоснежной воронкой облаков, пронизывающей атмосферу планеты до самой тверди. Воронка, конечно, имела искусственное происхождение. Человеческое.

Терраформы на Марсе преобразовывали красную планету исподволь, понемногу меняя ее для того, чтобы колонисты, их дети и дети их детей успели приспособиться. Потому что баланс нужно создавать понемногу, чтобы вовремя среагировать на малейшее его колебание.

Жить на Венере в ближайшие два, а то и три века никто не собирался. Работать – да. Для этого была создана «Воронка Хамова». Долгая, кропотливая и рискованная работа, унесшая жизни пяти десятков человек. Лучших из лучших. Умных, благородных, отважных. Все для того, чтобы те, кто пришел бы за ними на планету, смогли сделать, казалось бы, невозможное: создать завод по добыче и переработке полезных ископаемых, а также преобразованию их в нужные материалы для постройки еще более грандиозного сооружения – орбитальной венерианской верфи.

Пилот челнока скорректировал курс, и потому планета вскоре стала уходить на второй план, чтобы дать место для огромной, возможно, несколько нелепой на первый взгляд, конструкции. Длиной в восемь километров, диаметром в пятнадцать, она поражала воображение. Здесь повахтенно жили и работали одновременно порядка десяти тысяч человек, не считая тех сотен, что находились внизу, в центре «Воронки».

По шлему постучали, Олег скосил взгляд. Над ним, кривясь на левый бок, стоял Дефо.

Инспектор медленно приоткрыл шлем.

– Вы меня не слышите, – сказал Дефо.

– Не нужно трогать его сейчас, доктор, – раздался голос старшего инспектора. – Инспектор Ковалый сейчас… немного занят.

– Занят?

– Тем, что приходит в себя после долгого перелета. И тем, что пялится на венерианскую верфь. Скажу честно, незабываемое зрелище, особенно для тех, кто прибыл на Венеру впервые. Тем более, младший инспектор выглядит лучше, чем вы.

Дефо провел ладонью по лицу, сверху вниз (шлем он уже снял и прицепил к поясу), сказал:

– Наверное, да.

– У нас есть еще время, – снова заговорил старший инспектор, – до основных маневров и стыковки. Капитан сообщил мне, что шаттл прибыл чуть раньше намеченного срока, поэтому нам придется ждать своей очереди, чтобы нас приняли в грузовом доке. Минут двадцать у вас еще есть. Отдыхайте. Отдых вам нужен. Отдых нужен всем.

– И вам? – спросил тихо Олег.

– И мне, – ответил Доров спокойно, понимая подтекст вопроса. – Но не сейчас.

Было слышно, как включились магнитные подошвы. Спустя двадцать секунд Доров покинул кабину.

Из экипажа – во втором ряду кресел три ложемента пустовали. Только пилот вводил дополнительные данные в навигационный компьютер для коррекции курса корабля.

Доктор молча вернулся на свое место, с совершенно стариковским кряхтеньем забрался обратно.

Можно было спокойно наблюдать за Венерой, воронкой, внутри которой совершенно по-земному плыли облака, заводом, еле виднеющимся в центре ее основания, парящей над планетой орбитальной верфью и… межзвездным ковчегом, строящимся на ней.

Как известно, перед тем как начать строить корабль поколений, для начала нужно разобраться с двумя задачами. Первая – это решить, куда, собственно, направиться, а вторая, не менее важная, – найти место, где будет построена верфь, где в свою очередь будет построен межзвездный ковчег, в котором полетят переселенцы.

Над вопросом, а что, собственно, будут делать долетевшие до назначенного места, никто никогда не задумывается, потому что это и так понятно. Сумевшие добраться до цели будут продолжать делать то, что делали на протяжении всего полета: выживать.

Человечество с успехом справилось с поставленными им же целями еще в двадцать первом веке.

В две тысячи шестнадцатом году с помощью роботизированного 0,6-метрового телескопа TRAPPIST, расположенного в Чили, а потом спустя год и телескопом «Кеплер» в созвездии Водолея была обнаружена планетная система, состоящая из красного карлика спектрального класса М8 и семи планет, совершающих витки вокруг своей тусклой звезды. Согласно заключениям видных астрономов того десятилетия, три планеты должны были находиться в зоне обитаемости, то есть быть близкими к условиям на Земле с обязательным существованием воды в ее жидкой фазе.

Что-то лучше за следующие семь десятков лет люди так и не обнаружили. Разве что благодаря совершенству техники разобрались, что самой пригодной экзопланетой для колонизации оказаласьTRAPPIST -1 е. Именно туда и решили направить корабль поколений. И огромное расстояние в сорок световых лет не стало психологической преградой для человечества.

После того как были определены координаты полета межзвездного ковчега, стали строить верфь. Корабль поколений – это очень большой корабль, даже больше, чем можно себе представить, и, конечно же, строиться он должен не на Земле. Но так, чтобы строители могли вовремя получать нужные для этого ресурсы.

Таким местом, достаточно удаленным от колыбели человечества, но достаточно близким к первым космическим колониям, оказалась Луна. Только спустя пять лет стало ясно, что было ошибкой строить верфь около единственного спутника планеты. Колонии забирали почти все ресурсы, которые отправлялись с Земли. Строительство корабельного дока было заморожено на неопределенный срок.

Три года облик Луны дополнялся видом нелепого сооружения, напоминая жителям Земли об их неисполненной мечте.

Новость отправить недостроенную космическую верфь на орбиту Венеры и там продолжить строительство многие восприняли как несмешную шутку, фейк, набирающий по неизвестной причине все большую популярность во всемирной паутине интернета. Но когда с Земли и Луны стали отправлять десятки грузовых ракет с разгонными двигателями в трюмах, надежда человечества вновь стала разгораться, пока из еле тлеющей искры не превратилась в пылающий костер.

Начало две тысячи сто пятого года ознаменовало значительное событие: окончание постройки космической верфи. На это был положен колоссальный труд рабочих со всех стран мира. А Венера в свою очередь дала людям для этого все необходимое, прямо из своих необъятных недр и ядовитой атмосферы.

Спустя месяц после этого в венерианском космическом доке было положено начало строительству первого в своем роде корабля поколений.

Поначалу он не имел названия, так же как и любой другой космический корабль, построенный для полетов в космосе. Лишь номер: 1-1000, где первое число показывало, что такой корабль в линейке один, а второе – сколько человек должно отправиться в далекое путешествие. Но люди не приемлют номера вместо имен. Терпят до поры до времени, а потом меняют на свое усмотрение.

Уже через неделю «1-1000» назвали Ковчегом. Хотя во многих статьях весомых журнальных изданий, посвященных различным отраслям науки, корабль часто называли взрыволетом Дайсона. Потому что именно проект физика Фримена Дайсона, который он создал в середине двадцатого века, был взят за основу межзвездного ковчега века двадцать второго. Как ни парадоксально, но гении и их идеи находятся вне времени, расы, пола, планеты. Они просто существуют и в какой-то момент начинают претворяться в жизнь.

Так и случилось и со «взрыволетом Дайсона».

Доработанная и исправленная версия корабля поколений представляла собой полусферическую конструкцию с диаметром основы в двенадцать километров и массой в двадцать миллионов тонн. Сзади кормы у взрыволета располагался щит-толкатель с отверстиями для выхода в космос десятков зарядов с ядерной начинкой внутри. Именно их синхронные взрывы должны были дать импульсы для начала продвижения «Ковчега», а затем – и для его разгона с последующим достижением скорости в сто тысяч километров в секунду. До созвездия Водолея с учетом непостоянного ускорения (на это отводилось всего десятилетие) поселенцы должны были прибыть спустя семьдесят лет после запуска основных двигателей, еще двадцать два года им нужно было добираться до красного карлика – включая торможение в две трети от этого срока.

К концу две тысячи сто двадцать первого года планировалось закончить постройку «Ковчега». Еще два года выделялось для создания искусственной биосферы внутри него. А потом корабль должен был устремиться к звездам, точнее, к одной-единственной звезде: TRAPPIST.

Несколько сотен миллионов желающих, жесточайший отбор до третьего поколения, и все для того, чтобы лучшие из лучших провели больше сотни лет запертыми в межзвездном корабле. Определенно, поселенцев ждала долгая дорога к новому дому, а человечество – такое же долгое ожидание, когда те, кто решился на этот полет, достигнут желанной цели.

В док грузовой челнок смог зайти лишь спустя час. Капитан пропустил впередпассажирский «Буран», везший на своем борту рабочих.

Потом последовала процедура стыковки, доразгрузочная проверка систем шаттла, санитарная обработка, и только затем пассажиров выпустили из корабля. Младший инспектор по привычке решил уже воспользоваться лестницей, но пилот – высокая, выше Олега, неулыбчивая блондинка – показала на открывающийся центральный шлюз, через который было видно готовых приступить к разгрузке рабочих в громоздких, открытого типа экзоскелетах.

Олег, с трудом переставляя ноги, прошел мимо них, на ходу снимая шлем. Небольшой, чуть заметный ветерок тут же охладил вспотевший затылок, взъерошил короткие волосы. Определенно местная система жизнеобеспечения дала сбой. Инспектор огляделся и увидел ремонтную бригаду из пяти человек, занимающуюся вскрытием огромной панели на высоте трехэтажного дома в сотне метрах от себя.

Англичанин сошел с корабля вслед за инспектором ЭНэС. Сразу же подошел к одному из операторов погрузочных платформ в сине-красной форме, спросил, где находится ближайший лазарет. Через две минуты вернулся к Олегу, который, прислонившись спиной (так было легче) к одному из выгруженных пластиковых ящиков, терпеливо ждал возвращения доктора. Чувствовал он себя отвратительно. Сначала отравление, потом перелет – все это негативно отразилось на его состоянии.

– Здесь недалеко есть медицинский сектор, инспектор. Исходя из вашего соматоневрологического статуса, я предположил, что даже с моей помощью вам будет весьма проблематично добираться до него. Поэтому я попросил, чтобы за нами прислали электромобиль.

Олег внимательно посмотрел на доктора, спросил:

– Зачем нужно просить о помощи рабочего, если капитан корабля, на котором мы прилетели, может вызвать медбригаду в док, прямо к кораблю?

– Во-первых, инспектор, – стал загибать пальцы англичанин с совершенно бесстрастным выражением лица – так учитель в десятый раз объясняет условие задачи нерадивому ученику, – на верфи могут находиться те, кто способен причинить вам вред…

– Я понял вас, доктор, – перебил врача Олег, поднимая руки, продолжил вместо него: – Капитан корабля известит о пациенте местную медицинскую службу, там в свою очередь передадут сообщение о возможном инциденте в местную администрацию.

– Совершенно верно, младший инспектор Ковалый. – К Олегу с доктором подошел Доров. – Слишком много людей, слишком много вопросов. Нам этого не нужно. А еще капитана третьего ранга Вересова – это капитан шаттла, на котором мы прилетели, – могут разжаловать за то, что он допустил на борт своего корабля больного, имевшего шанс умереть прямо в полете.

– Инспектор Ковалый не мог умереть в полете, – возмутился Дефо; на его лице, обычно бесстрастном, появились до этого никогда не виденные Олегом эмоции. Англичанин гневался. – Если у него был бы такой шанс, то он остался бы на «Векторе-7» до своего полного выздоровления.

– Я не говорю, что вы плохо лечили моего напарника, доктор, – улыбнулся старший инспектор. – Но пока разобрались бы, что к чему, капитана Вересова разжаловали бы, а то и списали – преподавателем летного состава. В земных училищах как раз недобор, знаю из своих источников. А восстановиться в Роскосмосе, да чтобы потом тебе снова дали корабль, это нужно, знаете ли, еще постараться.

– Значит, ждем мобиль? – вмешался со своим вопросом Олег, пытаясь сменить тему. А то у доктора играли желваки на лице, показывая, что англичанин не на шутку обиделся.

Доров покачал головой:

– Нет. Здесь на венерианской верфи есть внештатный сотрудник ЭНэС.

– У меня нет информации о таких сотрудниках, – насторожился Олег.

– Я послал сообщение, чтобы она забрала нас, – словно не замечая высказывания Олега, продолжил Доров. – Думаю, минут через пятнадцать она уже будет здесь. Есть время снять скафандры. Они – собственность «Вектора-7», оставим на шаттле, и их доставят обратным рейсом.

Олег посмотрел долгим взглядом на старшего инспектора, стал снимать с себя скафандр.

Ему определенно не нравился этот человек. Несмотря на то, что без него на «Буране» он не выжил бы. Слишком много было в нем тайного. И то, что Ковалый прочитал в распечатке, являлось лишь вершиной айсберга.

Доров снял скафандр первым, оставшись в универсальном комбинезоне с эмблемой «Вектора-7» – белая семерка в красном круге. Потом доктор. Олег замешкался. Он только начал убирать фиксационные зажимы на плечах, когда недалеко от их небольшой группки остановился черный с белой крышей мобиль.

Из машины вышла молодая, лет двадцати пяти, женщина. Что сразу отметил Олег, непривычно коротко постриженная. Сейчас в моде были длинные женские прически – это он знал от своей девушки. Второе, что тоже не оставляло без внимания, – это одежда: черные джинсовые брюки, белая блуза и кожаная, черная же, куртка. Такое обычно не носят в космосе. Единственное, что оставалось привычным, – это сапоги на магнитной подошве. Самое интересно, женщина при этом не выглядела нелепо.

Опасно – да. Нелепо – нет

Дорову не нужно было ничего говорить, и так было понятно: это за ними. Тот самый внештатный сотрудник ЭНэС. Точнее, сотрудница.

Женщина тоже увидела их. На ее лице при этом не отразилось никаких эмоций. Она пошла к ним навстречу. Шаги ее были быстрыми, движения резкими. То, что произошло дальше, наверное, предвидеть, не мог никто.

Она стала трансформироваться.