Глава 4
Олег читал с листа. С обычного, белого, с левого верхнего угла загнутого вниз, в центре помятого и даже каким-то немыслимым способом… жеванного.
У начальника станции «Вектор-7» оказался в кабинете настоящий раритет. Принтер со струйным картриджем. Знаток коллекционер выложил бы за него абсолютно любые деньги, возможно, даже оставшись без гроша в кармане, но все равно был бы при этом неимоверно счастлив.
«При обследовании левой конечности на предмет повреждений на боковой и прямой гаммаграммах выявлено: встроенный в левое предплечье клинок, предположительно выдвижной, длиной в тридцать сантиметров, шириной – в пять…».
Инспектор ЭНэС поднял глаза на Дорова, разглядывающего Солнце через иллюминатор. Светофильтры были выкручены на максимум, поэтому единственная звезда в Солнечной системе выглядела крайне неестественно, приобретая для человеческого глаза грязно-коричневый оттенок.
«Словно запекшаяся рана», –подумал Олег. Повернул голову к начальнику станции, уместившемуся с ногами в единственном кресле возле небольшого шкафа, забитого под завязку настоящими бумажными книгами. Хозяин кабинета был любителем старины.
Дефо сидел с закрытыми глазами и, казалось, спал.
Ковалый снова вернулся к чтению.
«… сантиметров. А также компактный аппарат для плазменной резки...»
Для резки…
«Так вот чем старший инспектор «пробивался» в вентиляционную шахту».
«… в верхней трети плеча, вдоль двуглавой мышцы имплантирована часть ручного диодного квантового генератора с приблизительной мощностью в 120000 мW».
Олегом вспомнился разговор, который был в медицинском отсеке минут сорок назад.
Молодой инспектор в основном молчал, говорил Уильям Джейкоб Дефо, поправлял очки:
– Для начала хочу вам задать один простой вопрос. Вы знали, что ваш… напарник, э-э, я правильно сказал это слово, брат?
– Абсолютно, – кивал, подтверждая правильность, другой Дефо.
– Так вот, вы знали, что он – высокоуровневый кибернезированный организм с замещением искусственных частей тела порядком в шестьдесят пять процентов от общей биомассы?
– Главное не это, брат.
– Совершенно верно, главное, знали ли вы, что все его тело буквально напичкано оружием различного класса поражения? Что он, по сути, сам оружие?
Ковалый вернулся к распечатке. Она занимала целых десять страниц текста.
«Вдоль нервных волокон визуализируются множественные наногенераторы активных веществ, способные ускорять процессы передачи нервных импульсов…»
– ?Очень долго.Разучились читать с листа, младший инспектор? – не оборачиваясь, произнес Доров.
Олег пролистнул распечатку, аккуратно сложил листы, положил их на стол, сровняв их с краем. Такой аккуратизм показывал, что младший инспектор нервничает, но старается не подавать вида.
– Что молчите?
Олег прокашлялся и… промолчал. Он не знал, что говорить. Он не знал, что и думать об этом человеке (и человеке ли?) с таким уровнем кибернизации.
Допустимый уровень замещения биомассы был установлен еще тридцать лет назад и составлял не более двадцати процентов. Кто превышал его, принудительно отправлялся в общенациональную клинику на Аляске, так сказать, на «очеловечивание». Процесс занимал годы. Но результаты превосходили все ожидания.
– Согласно протоколу два точка тридцать семь уставного кодекса первопроходцев, – заговорил Дефо, – я имею право на…
– Будете меня арестовывать? – перебил его Доров, резко повернулся, быстро прошел по кабинету, отодвинул от стола стул, развернул, сел на него верхом.
– Буду, – серьезно посмотрев на старшего инспектора, сказал начальник станции, спуская ноги на пол. – Обоих. За подозрение в саботаже на шаттле в экстремальных условиях космоса с угрозой для жизни экипажа и пассажиров корабля.
– Мы и есть пассажиры этого корабля, – сказал Олег. Встал. – Вы думаете, что мы могли саботировать полет, подвергнуть людей на борту корабля опасности?
– Такая вероятность есть.
– Мы погибли бы сами!
– Он, – ткнул Дефо пальцем в Дорова, – нет. По крайней мере, он смог бы прожить в челноке много дольше, чем все остальные. А значит, у него оставался шанс выбраться с него живым. Но арестовать, мне кажется, лучше вас обоих. На всякий случай.
– А вы не рассматриваете это как покушение именно на инспекторов ЭНэС? – спокойно спросил Доров.
– Рассматриваю, – улыбнулся Дефо. – Поэтому вы находитесь у меня в кабинете, а не в изоляторе. В отличие от членов экипажа. Хотя, думаю, старшего инспектора Дорова не смогут задержать три стены из полиметалла и четвертая в виде суперкарбиновых прутьев.
– Нет, – сказал Доров. – Задержать не смогут.
Дефо поправил на носу очки.
– Честный ответ. Поэтому я скажу тоже честно. Ваше присутствие на «Векторе-7» для меня нежелательно. Вы нарушаете, как это сказать по-русски… идиллию.
– Идиллию? – поднял левую бровь в знак удивления Доров.
– Да, идиллию. Это самое точное слово. Это и еще слово «нарушаете». И знаете почему?..
– Почему же? – заинтересовался Олег.
– После того как вы прибыли сюда, прошло три с половиной часа. Очень короткий срок для космоса и много времени для людей, живущих в нем – внутри стальных коробок.
– Не тяните! – поморщился Доров. – Сейчас не до философских рассуждений.
– Согласен,–вздохнул Дефо. – Хотя я был бы не против…. Так вот… После вашего прибытия,–сказал англичанин, – мы зафиксировали шифрованную передачу данных на станцию «Глобалис». Шифр сложный, но в какой-то мере примитивный.
–Я так понял,–смотря Дефо в глаза, сказал Доров,–вы его расшифровали.
–Совершенно верно. В передаче говорилось о вас и о том, что, дословно, «инспектора выжили, требуется команда зачистки второго уровня трансформации».
Олег сжал и разжал пальцы на левой руке.
– Вы смогли найти источник?
–Источник мы нашли. Старая аппаратура полувековой давности. Другое дело, что мы пока не нашли человека, использовавшего ее. Розыски идут по всему «Вектору-7», но, вы понимаете, я не могу поднимать шум. Ведь мы даже не знаем, с чем или с кем имеем дело.
–Так вы что, до сих пор считаете, что виноваты мы? И будете держать нас под замком? Здесь или где-нибудь еще? – напрямую спросил Олег.
Уильям Дефо только улыбнулся:
–О, конечно, я считаю вас виновными в том, что произошло на шаттле. Ведь если вы не летели бы на нем, ничего не случилось бы. И, да, я буду держать вас под замком, выражаясь вашими словами. На грузовом челноке под номером «семь, три, семь». Он отправляется на «Ковчег» через сорок минут. Поэтому советую поспешить. Капитан корабля предупрежден. Номер дока седьмой. На «Глобалисе» для вас делают очередную ловушку, может пострадать много людей, не только вы. «Ковчег» будет безопасен. Оттуда вы можете отправиться сразу на Марс. Как можно дальше от этого участка космоса и моей станции.
– Хочу вас попросить об одном одолжении, – заговорил Доров, до этого терпеливо слушающий англичанина. – С делом, ради которого нас послали в марсианскую колонию, намечаются осложнения. Думаю, что несчастные случаи вовсе не несчастные случаи. Даже уверен в этом. Медицинских курсов моего коллеги будет, скорее всего, недостаточно для оценки смертей. И потому нам понадобится хороший врач. А ваш брат так хорошо обследовал меня на предмет… аномалий, что теперь лучше всех подходит под эту кандидатуру.
–Вы рекрутируете его как инспектор ЭНэС?
– А в этом есть необходимость?
Дефо помолчал, усмехнулся каким-то своим мыслям, поправил очки на носу, поднялся:
–Думаю, он будет неимоверно счастлив… этому поручению.
–Вы думаете? – бросил насмешливо Доров.
На что получил более чем утвердительный ответ.
– Я уверен в этом.
В технической комнате, уже при выходе в ангар, их заставили надеть скафандры. Выглядели они совсем иначе, чем те, которые предоставлялись на экстренный случай в пассажирских челноках. Массивнее, надежнее, со встроенным ранцем для полетов в открытом космосе. Ковалый при этом не почувствовал никакого стеснения, особенно когда подогнал его под себя.
Потом их сопроводили. Все те же безопасники – Иван, Петро и Виктория.
Грузовой космический корабль средней дистанции с номерным знаком «737-0» (последняя цифра, указывала на то, что шаттл не предназначен для перевозки гражданских лиц) стоял в доке не один. Еще два его брата-близнеца тоже готовились к старту. Было ли это сделано специально начальником станции, чтобы ввести в заблуждение неизвестного соглядатая или являлось простым совпадением, Олег не знал.
Трапа для грузового шаттла не полагалось. Инспекторам ЭНэС показали лестницу, идущую вдоль левого борта наверх, к открытому аварийному люку. Видимо, экипаж корабля находился уже на борту, ждали только их. И Дефо. Олег оглянулся, но врача позади не было. Лишь троица безопасников, спешно покидающая опасную для людей зону взлета.
Первым ступил на подножку Доров. Ступень за ступенью, он полез вверх. Быстро и необычайно ловко для своих лет. Олег вспомнил про то, что большая часть старшего инспектора является кибернетической, и подавил удивление в зародыше.
Ковалый подождал, отключил магнитные подошвы и тоже полез по лестнице. Где-то на пятидесятой ступеньке – третья часть от пройденного пути – он понял, насколько шаттл огромен по сравнению с пассажирским кораблем. Большую часть его занимал отсек с грузом. Каким – он только мог догадываться. Но на «Ковчег» доставляли и ресурсы для строительства, и продукты питания для самих строителей, включая питьевой лед, который создавали искусственным путем на нескольких фабриках в северном Казахстане, в двух городах – Тоболе и Державинске.
–Не хотите спросить, инспектор, зачем нам понадобился местный врач?–спросил Доров Олега. Встроенная в шлем рация не полностью передавала тембр и интонации голоса старшего инспектора, отчего тот казался неестественно безжизненным. Вопрос угадывался лишь по построению предложения.
–Вы же сами сказали,–ответил младший инспектор. – Я с моими медицинскими курсами не смогу провести должное освидетельствование тел.
– А вы самолюбивый человек, инспектор Ковалый.
–Это плохо?
–Это плохо и хорошо одновременно. Но вы упускаете детали.
– Те детали, которые вы не рассказываете мне? – спросил Олег. – Почему вы решили, что произошедшее на Марсе – это не несчастные случаи? У вас есть сведения, которых нет у меня? Если есть, поделитесь ими. Пусть вы и мой начальник, но и одновременно коллега. Тем более, мы делаем одно дело.
–Все сложнее, чем вы представляете, Ковалый. Намного сложнее.
–Так расскажите мне! – Олег остановился. – Расскажите! Старший инспектор! Я смогу понять.
–Не здесь и не сейчас!–отрезал Доров, скрываясь внутри корабля.
«Да за кого он меня принимает, за мальчишку?» Что-то подсказывало инспектору, что да.
Олег, обычно такой спокойный, с досады саданул кулаком в перчатке по стальным перилам лестницы. Ткань скафандра компенсировала удар, младший инспектор не почувствовал боли. Быстро выровняв дыхание и успокоившись, снова полез наверх.
В самом конце подъема Ковалый понял, что начал уставать. Напряжение в руках и ногах. Мышечная слабость. Сказывалось отравление энексидом железа в шаттле.
Он протиснулся в проем открытого люка. Пошатнулся, чуть не упал, схватившись за стену, выпрямился.
Старшего инспектора уже не было в шлюзовой. Он успел пройти дальше.
Один, люк за спиной Олега, стал закрываться, другой – напротив – стал открываться.
–Когда закроется шлюз, приоткройте, пожалуйста, щиток шлема,–услышал он в этот момент по внутренней связи. – Хочу взглянуть на вас.
В шлюзовую после ее герметизации шагнул Дефо. Тоже в скафандре, но шлем его был пристегнут к поясу. Выглядел доктор чересчур бледным и усталым. А еще Олегу почему-то хотелось нацепить на его нос очки.
Вместо этого Олег послушно открыл щиток.
Конечно, Доров взял врача не только за его профессионализм, но и за то, что тот уже знал о деле оперативников ЭНэС и об одном конкретном инспекторе много больше, чем было положено. Но было определенно что-то еще.
– Так. Посмотрите сюда. Теперь сюда. Наверх, вниз. Да не головой, глазами. – Дефо внимательно посмотрел ему в глаза, поводил указательным пальцем влево, вправо, вниз, вверх, проверяя, присутствует ли нистагм глазных яблок. – Ничего не болит? Что же, молодой организм способен на многое. Еще раз. Смотрим прямо и… Все хорошо.
–А у вас, доктор? – поинтересовался молодой инспектор
– У меня плохо, – неожиданно ответил врач, отвернулся. – Я плохо стал переносить нагрузки. Все же десять лет на станции. По той лестнице, которую вы с вашим напарником преодолели за восемь минут, мне пришлось карабкаться на порядок больше. Мне нужно туда, где есть гравитация, а не ее подобие, иначе я скоро превращусь в обыкновенную амебу, без сухожилий, мышц и костей.
–Поэтому вы согласились лететь с нами?
Дефо остро глянул на Олега, растянул узкие губы в подобие улыбки:
–И поэтому тоже.
–Значит, у вас есть еще причины.
– Конечно, есть, инспектор, – легко согласился Стефан Дефо, выходя из шлюзовой. – Например, я вижу, что происходит что-то странное. Неправильное. Такое не должно происходить. Людей не должны пытаться убить. Не должны готовить им смертельные ловушки. Что это вообще за слово – «зачистка»?
Он имел в виду текст зашифрованного послания на «Глобалис».
–А вы, доктор, идеалист.
–Как и вы,– криво, на левый бок усмехнулся Дефо.
– Как и я, – согласился Олег.
–И еще,–доктор нажал на сенсорной панели ключ ввода, закрывая тем самым люк,–чтобы полностью удовлетворить ваше любопытство по поводу того, что могло привести меня в вашу со старшим инспектором компанию… Так вот, это долг врача. Вы мой пациент. Еще два дня. После, я думаю, выпишу вас.
Олег поперхнулся:
–Куда?
–На Марс. Вы же именно туда собирались?!
–А как же другие больные, которых вы оставляете здесь, на станции?
Они двинулись вперед по коридору, направо.
–Моя совесть спокойна. Я не оставляю здесь никаких больных, инспектор, потому что их у меня сейчас нет. А если такие и будут, то на станции есть кому меня заменить. И пойдемте быстрее! Ждут только нас.
Олег пошел быстрее. В иллюминаторе, куда он глянул мимоходом, было видно, как стартуют два соседних челнока. Через выходные шахты они, наращивая мощь двигателей, покидали приютившую их станцию.
Дефо тоже заметил старты кораблей, ускорил шаг. Так что младшему инспектору пришлось практически бежать за врачом.
В секции управления они вошли одновременно. Дефо показал на левый от входа ложемент, сам сел в соседний. Старший инспектор полулежал в самом крайнем из трех во втором ряду, полностью готовый к старту.
Впереди было расположено еще четыре ложемента. Их заняла команда корабля.
Ковалый закрыл шлем, проверил крепления, активировал кресло.
–Говорит капитан судна,–раздалось из встроенных динамиков в стенах секции, – прошу приготовиться к пуску задних ориентационных двигателей. Отсчет: двадцать, девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…
Ложемент обволок Олега, медленно опустился и принял полувертикальное положение. То же самое происходило и с креслом Дефо. Наружу у врача из псведопластика выглядывали только голова в шлеме и руки в перчатках.
– … двенадцать, одиннадцать… – продолжал отсчет капитан.
Младший инспектор повернул голову насколько мог, посмотрел на Дорова, ожидая почему-то, что тот снова читает с планшета, как делал это на пассажирском шаттле, но тот просто смотрел перед собой, на большой экран, где сейчас камеры станции передавали гладкую поверхность выходной шахты.
–.. три, два… Зажигание.
Олега вжало в кресло – это включились задние ориентационные двигатели. Корабль медленно стал подниматься вверх, входя в черноту туннеля.
Но тьма ушла быстро, освобождая место космосу.
Сработали боковые ориентационные двигатели, меняя ось корабля согласно заданному пилотом курсу. Изображение на экране переключилось с камер станции на камеры челнока.
Медленно в сторону проплыл «Вектор-7», с этого ракурса похожий на раздувшееся от накрученной на него шерсти веретено.
Пошел новый отсчет, теперь до пяти.
Олег успел подумать о том, что он сегодня чудом избежал смерти. А он так и не поблагодарил своего спасителя. А потом он перестал думать.
Включились маршевые.
