Глава 5
Он умирал. Горин знал это. Как знал и то, что не сходил на концерт с женой, куда они собирались пойти еще неделю назад. Точнее сказать, планировали. Большое, длинное бессмысленно-пафосное слово.
Да, они планировали. Они многое что планировали.
Например, слетать в отпуск на Землю. На Аральское море (наобум ткнули пальцем в вирт-глобус). После полувека восстановительных работ оно вновь вернуло себе статус четвертого по площади озера мира и стало жемчужиной среди курортов России.
Затем завести ньюфаундленда. Большого, косматого, доброго. Назвать его Джеком. Виктору обещали, что скоро дадут квартиру в центральном куполе, поэтому проблема с водой должна была отпасть сама собой. Он бы водил водолаза на озеро или в «Аквариум», там ему было бы раздолье, по крайней мере, без воды пес точно не остался бы.
А потом они вместе со Светой планировали ребенка. Он хотел дочку, она – сына. Но суть от этого не менялась. Они хотели быть полноценной семьей. Тогда их было бы трое, не считая собаки.
Его вырвало. Рвотная масса практически полностью состояла из слюны, желчи и… крови. Он этого не видел, не было электричества. Вся проводка и электроника полностью сгорели после взрыва.
Вездеход напоминал консервную банку, которую несколько раз ударили молотком, потом бросили в костер, затем вытащили из него, не сильно чтобы далеко, и потушили (это каким-то чудом сработала противопожарная система), попросту нассав на нее – запах и цвет у пены для тушения был именно такой.
Снова накатила волна головной боли. У Виктора каждый раз при этом создавалось ощущение, что черепную коробку вскрывают изнутри, предварительно изрезав мозг до полной его неспособности выполнять свои функции.
Мыслей не оставалось. Почти. Одна пробивалась даже сквозь боль.
«Как же там моя Светочка без меня?».
Очнулся Виктор на больничной кровати. Долго лежал, смотрел в потолок, осознавая то, что он не умер.
Был в шаге от смерти, но каким-то образом не сделал его.
Вздохнул облегченно. Пошевелился, решив встать. Но, видимо, сделал это слишком резко. Тут же пришла слабость. Отбросила сознание на прежний уровень. Вновь ему привиделся кошмар, как он лежит, сдавленный со всех сторон искореженным металлом вездехода, блюет, вспоминает о Свете и умирает.
Прошло много времени, прежде чем он снова полностью пришел в себя. Сначала повернул голову, удостоверяясь: да, он все так же лежит на кровати; рядом чуть слышно гудит система жизнеобеспечения, тонкие трубки идут к его венам, очищая кровь; металлическая сетка так и блестит на ноге – видимо, ее решили не снимать; за полупрозрачной дверью стоит человек. Его смазанную фигуру Виктор рассматривал особенно долго, пытаясь понять, зачем она вообще нужна там, за дверью. Так и не придя к определенным выводам, он решил сделать попытку сесть.
В этот раз он все проделал медленно. Никаких резких движений. Сначала нога, левая, за ней – правая. Туловище подтянулось само собой. Он и не заметил, как сел на кровати, опираясь на руки, чтобы не упасть. Пальцы левой кисти жгло, но он решил не обращать на это внимание: сейчас было не до того. Голова кружилась, в груди скопился тошнотворный комок.
Аппарат жизнеобеспечения протяжно запищал, извещая ближайший медицинский персонал об изменении состояния пациента, но Виктор нажал кнопку отмены в самом низу панели. Как-то раз он уже лежал в больнице, так что научился отключать подобные аппараты. Посмотрел на фигуру за дверью. Человек даже не шевельнулся, не обратив на странные звуки внимания. Вероятно, привык. Горин сразу же задался вопросом: а сколько, собственно, он лежал в бреду, не приходя в сознание? Полчаса, час… или больше? Много больше?
Чтобы аппарат жизнеобеспечения не запищал снова, он совсем отключил его и только затем вытащил трубки с иголками из вен. Аккуратно положил их рядом с собой, на белую простынь, пачкая ее кровью.
Скоро в связи с отключением аппарата в палату должен был подойти врач.
Горин встал. Медленно, опираясь на руки. Сделал шаг по направлению к двери, но потом передумал, сменил направление.
Пять шагов до вирт-зеркала, которое еще являлось и телепроектором, были самыми длинными в его жизни.
Он нашел небольшой пульт на полочке сбоку, включил только отображение.
Долго смотрел на самого себя, медленно протянул руку к голове, отнял ее, посмотрел на ладонь, на пучок рыжих волос, оставшихся между пальцами. Внимательно посмотрел на кожу, она была багрово-красного цвета. Как и все на Марсе.
Лучевая болезнь.
Он получил облучение, когда шаттл, возле которого остановился вездеход, взорвался. Чудо, что он остался жив. Хотя он подозревал, что угнанный Тиком вездеход оказался крепче, чем он ожидал.
Кто его нашел? Нет, не этот вопрос он сам себе должен был задать первым. В каком мире он сейчас находился? Сумел ли преодолеть Врата?
Выжили ли Тик и Хамов? Скорее всего, нет. Странно, но ему не было жаль ни одного из них.
Резкий звук отвлек его внимание от отражения. Он повернул голову, отчего его снова затошнило. Звук повторился. Еще и еще раз. Не сразу, но он опознал в них звуки выстрелов.
Горин посмотрел на дверь. Фигуры за ней больше не было.
Прежде чем выйти в коридор, он оделся. В шкафчике у самой кровати нашел больничную одежду: хлопковые штаны и рубашку белого цвета.
Дверь была закрыта на замок. Его опасались? Почему? Разве только его двойник успел показать себя во всей красе…
Внезапно Виктору стало плохо, накатила слабость, затошнило, закружилась голова, ему пришлось сесть на пол, чтобы не упасть. Минуту или две он смотрел на дверь пустым, ничего не выражающим взглядом. И только, когда его немного отпустило, внезапно понял, куда смотрит. На несколько отверстий в стене, и искрящуюся проводку в одной из них.
Вставал он целую вечность, больше вечности возился только с проводкой. Несколько раз он ощущал покалывание в пальцах, но напряжение было невелико, поэтому не опасно. Громкий щелчок оповестил Виктора о том, что у него получилось.
Он потянул за ручку, открывая дверь. В коридоре стояла тишина. Ни одного врача, ни медицинской сестры или санитарки. Никого. Возможно, сейчас было позднее время, но все равно отсутствие персонала насторожило Горина. У него возникло ощущение, что он что-то упустил, пока лежал на больничной койке без сознания. И что за человек стоял возле его палаты? Главное, что он хотел? Или же он был приставлен к нему в виде охраны? Тогда зачем это было нужно? И кому? Ясно было одно: экзогеолог все же прошел Врата и теперь находился на своей стороне.
Если Виктор правильно понимал, он сейчас находился в медицинском секторе. До Первой марсианской было слишком далеко. А на мелких станциях, раскиданных по красной планете, вряд ли где-то было столь огромное количество зданий лечебного характера.
Босыми ступнями ступил на холодный пол в коридоре. Медленно, одной рукой опираясь о стену, двинулся вперед. Дошел до развилки, свернул налево, туда, куда показывала стрелка с надписью над ней «Дежурный пост».
И именно там он увидел первый труп. Это был Часовой, судя по черной форме помимо вездесущей красной повязки, не просто доброволец. Не его ли фигуру, стоящую у палаты, Горин видел сквозь мутное стекло двери? Так или иначе, мужчина был мертв. И его убил не пучок лазера, его убили голыми руками. Разорвали грудную клетку, сломав ребра и грудину и смяв сердце. На органе до сих пор четко виднелись следы тонких женских пальцев.
Виктора стошнило, хотя ему казалось, что он все уже выблевал в вездеходе, но нет, организм решил избавиться от последнего, что находилось в желудке у экзогеолога.
От поста он направился дальше по коридору. Мертвецов стало больше. Медицинская сестра, судя по бирке, с огнестрельной (Горин сначала не поверил своим глазам) раной в груди, врач, молодой мужчина, с ножом в горле. Еще один Часовой, с оторванной головой. Виктор решил не искать недостающую часть тела взглядом, чтобы желудок, и так желающий последние минуты снова опорожниться, не взбунтовался окончательно.
Горин пытался найти выход и не мог найти его. Слепя, ярко горели лампы на потолке, ему пришлось остановиться, закрыть глаза и какое-то время просто постоять, прислонившись спиной к стене. Когда он открыл глаза снова, то ожидал не увидеть мертвецов и кровь, размазанную по стенам и полу, но этого не произошло.
– Боже, что же здесь творится! – пробормотал Горин, снова двинувшись вперед, даже не посмотрев на указатель – ему просто нужно было уйти поскорее отсюда.
Он прошел бы мимо двери (тем более два трупа, которые лежали на полу с простреленными головами, просто обязывали сделать это), она не отличалась от других ничем, кроме номера «2/121», но в мутное, почти непрозрачное стекло ударила окровавленная пятерня, привлекая внимание Горина.
Экзогеолог долго смотрел на красный, смазанный след ладони. Уже отвернулся, как в дверь ударили с новой силой. Ему послышалось, кто-то назвал его имя. Кто-то очень знакомый.
Виктор тяжело, преодолевая слабость, повернулся, сделал шаг по направлению к двери, одновременно прислушиваясь. Но удары не повторились. Как и окрик.
Он подошел ближе, прислонил лицо к стеклу, заглядывая внутрь помещения.
Удар заставил его отшатнуться. Сделать шаг назад.
– Виктор! – позвали с другой стороны двери. – Виктор, это же ты. Виктор! Не уходи, Виктор!
Мужской голос сорвался на плач, а затем на крик. Хриплый, гортанный. Так кричат вороны, но никак не люди.
Горин снова посмотрел на дверь, поморгал, сфокусировал взгляд (видимо, облучение подействовало на зрительный нерв или сетчатку). Он пытался осознать, чье лицо он видит за стеклом.
– Виктор! – снова раздался приглушенный голос. Его голос. – Это же ведь я, Виктор! Подойди, пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь.
– В чем? – спросил Горин тихо, смотря на самого себя. На свое обезображенное безумием лицо.
Его не услышали, но его поняли. Ведь за дверью стоял он сам. Как совсем недавно в вездеходе, внутри Врат. Только здесь двойник был настоящим, а не иллюзорным.
– Подойди! Ну подойди же!
Горин снова сделал шаг к двери, встал почти вплотную.
– Открой мне ее. Ну же, не стой столбом! Открой дверь! Открой же эту чертову дверь!
Виктор молча наблюдал, как перекашивается в крике его собственное лицо.
– Ну же, что тебе стоит. Кодовый замок: один, три, пять, девять, восемнадцать. Спросишь, откуда я это знаю? А я не отвечу. Потому что данная информация тебе ни к чему. Ни к чему. Понимаешь? Они показали мне ее. Показали, а я не поверил. Дотронулся до нее, а она холодная как лед. Никогда не видел настоящего земного льда. Мне говорили, что он не отличается от марсианского. А она говорила, что отличается. Говорила, что отличается на ощупь. Другой. Она говорила, другой.
– Кто холодный, как лед? – вычленив что-то полезное для себя, решил уточнить Горин.
– А, ты не знаешь. Да, ты же ничего не знаешь! Ты же – другой я. Ты – другой я.
Двойник внезапно замолчал, безумный блеск в его глазах на какое-то время угас.
– Как ты вернулся домой? – серьезно спросил он.
Горин молчал, пытался понять, о ком говорил другой он. Мысли ворочались тяжело, словно валуны, которые никак не желали скатиться с горы.
– Как ты вернулся домой? – закричал двойник. – Отвечай, кому говорю!
Он уже забыл, что пару минут назад требовал у Горина открыть дверь.
– Ответишь на мой вопрос, и я отвечу на твой, – спокойно даже для самого себя произнес Виктор.
Двойник замолчал, всматриваясь в лицо экзогеолога, словно пытался в нем найти отличия. Сейчас их было более чем предостаточно. Считать не пересчитать.
– Спрашивай, – согласился он.
– О ком ты только что говорил?
– О своей жене, конечно, – облизнул разбитые губы другой.
Горин перестал дышать, сказал-выдохнул:
– Говори!
Но двойника и так уже было не остановить.
– Знаешь, какая она у меня была? Загляденье. Не для каждого, это точно. Она у меня была лучшая из всех. А потом они отняли ее у меня. Говорили, что у меня будет все. А на деле не дали ничего. Разве это жизнь? Все это у меня было и на Луне. Женщины, работа, много денег. Но здесь они пообещали мне, что у меня будет много, много больше. Сволочи! Они обманули меня. Поимели, Первопроходец забери их к себе в Пекло! Хотя женщина была хороша! Божественно хороша. Я, кажется, даже влюбился. Представляешь, я и влюбился. Но потом что-то стало с моей головой. Я стал слышать странные звуки, за ними – голоса, они насмехались надо мной, но это поначалу, затем стали приказывать. Иди, значит, туда, подними то, съешь, попей. Мрази! Я сначала подчинялся им, думал, так и надо. Но потом понял: это ОНИ. ОНИ. Из «Нерва». Что-то подсадили мне в голову и хотят сделать из меня марионетку, знаешь, такую дернешь за ниточку, а она брык и ножкой, дернешь за другую – а она ручкой.
– Что с ней?
Экзогеолог уже знал ответ на свой вопрос, но все же надеялся…
Другой Горин молчал, дышал на стекло, чесал левый глаз.
Виктор думал, что он не ответит. Взгляд двойника был устремлен внутрь себя.
– Да сдохла она у меня, – вдруг сказал он, оскалив рот. – Мне сказали, что от яда. Кажется, поработал кто-то с другой стороны. Хотели убить меня, а не повезло. Ну, это ничего, я выберусь отсюда и убью эту сволоту, которая так со мной решила обойтись. Ты ведь откроешь дверь, ведь правда?
– Где ты ее видел? – спросил Горин мертвенным голосом.
– В морге, конечно же, идиот. Открой дверь, мы вместе поймаем их. Обещаю, тебе оставлю одного. Двоих съем, конечно, я. Начну с сердец, вырву их…
Виктор повернулся и пошел прочь, не слушая.
– Э! Э-э! Открой дверь! Я тебе обещаю, все сердца получишь ты. До последнего кусочка. Только открой! Открой, говорю!!!
Перед тем как свернуть к пожарному лестничному пролету, Виктор не удержался, обернулся. Безумца за стеклом было уже не видно. Из палаты слышался плач. Вполне даже человеческий.
Горин посмотрел на указатель «Морг», открыл дверь и стал спускаться по лестнице. Учитывая состояние, ему предстоял долгий путь.
В морге было светло, даже слишком. Горин свернул направо по коридору, выйдя в хранилище. Здесь, на железном стуле, сидел дежурный в серо-белой форме, спал. Молодой парень не проснулся даже тогда, когда Горин встал прямо около него. «Интересно, он знает, что происходит наверху?» – мелькнула у него мысль.
– Лебедева Светлана, – сказал он спящему, тормоша его за плечо. – Мне нужно посмотреть на ее тело.
– Что такое? – открыл глаза дежурный.
– Мне нужно посмотреть на тело Лебедевой Светланы, – повторил Виктор.
Дежурный скептически оценил болезненный вид Горина и его больничный наряд.
– Вам здесь находиться нельзя, – строго сказал он, вставая и беря в руку коммутатор. – Сейчас я вызову санитаров, вас проводят обратно в палату.
– Я ее муж, – сказал Горин. – Я должен ее увидеть. Пожалуйста.
Что-то в голосе Виктора заставило дежурного так и не нажать кнопку вызова. Вместо этого он спросил:
– Как имя и фамилия умершей, вы сказали?
– Лебедева Светлана.
– Да, помню такую, ее должны были два часа назад вернуть из судебно-анатомического отдела. – Дежурный подошел к пульту. – Да, так и есть. – Он набрал серию цифровых команд. – Номер капсулы: один, два, ноль, дробь, четыре, четыре.
В центре небольшого зала образовалось прямоугольное отверстие, из которого наружу вышла черно-матовый саркофаг той же формы. Крышка медленно отошла в сторону, давая рассмотреть того, кто в ней находился.
– Две минуты, не больше.
– Хорошо, – кивнул Горин, сглатывая подступивший к горлу комок. – Две минуты. Мне больше и не надо.
Он подошел ближе, протянул руку. Дотронулся до ее запястья. Оно у Светланы оказалось обжигающе ледяным: там, внизу, находились холодильные камеры.
– Прости меня! – выдавил он из себя после минуты молчания. – Прости, что меня не было рядом! Больше такого не повторится. Я тебе обещаю. Мы будем всегда вместе. Чего бы это мне ни стоило. Сколько времени бы ни прошло. Я найду тебя. Снова.
Он поцеловал жену в губы.
Виктор знал, что ему необходимо делать. Он уже решил. Ему нужно было вернуться обратно.
Ему нужно было снова пройти через Врата.
