Глава 3
Ее учили искать лишнее. Все равно что. Все равно где.
Лишнее приносит хаос в мир, не нарушая, но пододвигая порядок в сторону. И чтобы его вернуть на прежнее место, нужно убрать лишнее.
Человека ли или вещь. Все равно.
Сейчас лишним был рабочий в форме метеорологической станции. В это время он должен был или заступать на смену, или ехать в электровагоне, но никак не стоять возле моноблока, где жила цетолог.
Мужчина захрипел, напрасно пытаясь закрыть руками глубокую рану на шее. Анна позволила ему упасть на газон. Под куцей травой была земля, привезенная с Земли, под ней почва, обработанная на местной фабрике на станции «Восточная», а уже под ней, под всеми ими, таился Марс. С которого ей нужно было сбежать. Вместе со своими детьми, со своим мужем. Или хотя бы попытаться сделать это.
Женщина посмотрела в медленно стекленеющие глаза мертвеца, в зрачках увидела себя: неестественно спокойную, отрешенную, холодную. Так и должно было быть. Это хаос отступал в сторону, давая дорогу порядку. Пусть начиналось это с отнятой жизни, она была готова проливать кровь и дальше.
Нож, настоящий, боевой, она позаимствовала у Сокола. Он был не против. Даже обещал подождать ее. Дурак, она не собиралась возвращаться к станции мобильных групп. Впрочем, жизнь она ему сохранила, правда, сейчас сильно жалела об этом.
Она нагнулась над телом, пошарила по карманам, нашла шокоразрядник. Нахмурилась: он был модифицирован, судя по всему, снижение количества разряда компенсировалось его мощностью. Усмехнувшись, она забрала оружие. Перешагнула через труп и направилась к дверям в моноблок. Но не сделала и пары шагов, как сильный подземный толчок чуть не отправил ее в объятия мертвого.
Анна почувствовала, как задрожала земля, пошла волнами, страшно затрещал купол. Невольно она посмотрела наверх, ожидая, что оттуда на нее сейчас начнут падать его части: облицовка, перемычки, опоры… искусственное солнце. Но купол выдержал. Не выдержал монорельс. Даже отсюда цетолог слышала грохот сошедшего с пути электровагона. Наверное, там, внутри, были люди…
Она поспешила в квартиру. Забежала в подъезд, бегом, преодолевая две ступени за раз, поднялась на второй этаж.
Цетолог знала: за одним таким толчком последуют другие. Потому что время пришло.
Врата стали открываться по всему Марсу.
В коридоре было темно, несмотря на то, что встроенные в стены лампы должны были загореться, как только Анна открыла дверь.
Площадка, еще восемь и уже налево, к двери, которая была чуть приоткрыта. Анна прислушалась. Шум выдавал незваного гостя.
Женщина разулась, аккуратно поставила ботинки к стенке, медленно приоткрыв дверь, босиком, на цыпочках зашла внутрь. Умный дом был отключен. Цетолог быстро проверила комнаты: ни детей, ни мужа. Только мужчина точно в таком же комбинезоне, как и первый. Он не спеша, методично обшаривал каждый угол. Выгребал белье из ящиков, вспарывал небольшим ножом подушки; разбил несколько ваз, просмотрел осколки, разбросав их носком ботинка. Когда он, намереваясь двинуться дальше, поднял взгляд от пола, женщина воткнула нож ему в живот. Как раз туда, где у человека не имелось крупных сосудов или органов, не считая четырех метров кишок.
– Значит, так, – сказала Анна мужчине, одной рукой надавливая на плечо, заставляя его отойти к стене, а второй держа рукоять ножа. – Если ответишь на все мои вопросы, я не стану вытаскивать его у тебя из раны. Тогда ты успеешь позвать на помощь, вызвать медицинскую бригаду или даже покончить с собой, если того пожелаешь. Если будешь молчать, ты знаешь, что тебя ждет. Ты будешь мучиться долго, но недостаточно долго, чтобы выжить, даже если тебе окажут помощь. Решай.
– Я буду говорить, – хрипло произнес мужчина.
– Где мой муж и дети?
– Я…
– Прежде чем ты ответишь: «Я не знаю», – перебила его Анна, – прошу, хорошо подумай. Потому что твой дружок тебе не поможет. Даже наоборот. Его тело лежит перед моноблоком у всех на виду. Как думаешь, скоро ли здесь будут красноповязочники?
– Их не было здесь, когда мы сюда пришли. И их не будет…
– Какое-то время, согласна. Но скрывать мертвеца вечно не получится.
– А вечно и не нужно, – осклабился мужчина, показывая ровный ряд зубов. – Скоро все закончится.
Анна внимательно смотрела на чистильщика, оценивая полученную информацию, спросила:
– Я не слышу ответа на свой вопрос.
–Тебе не интересно, что скоро случится?
Анна нажал на рукоять, вгоняя лезвие ножа еще глубже.
Мужчина выдохнул, закашлялся, сгибаясь от боли, и уже хотел упасть на пол, но Анна не позволила ему это сделать.
– Они в медицинской секции, – произнес он, сплевывая алый сгусток крови.
– Так-то лучше.
– Тебе не справиться одной. Туда направилась большая команда. А еще там будут Часовые.
– Часовые? – удивилась Анна. – И несмотря на это, Матиас направил туда полную обойму чистильщиков? Он же не любит громкие убийства.
– Он сказал, теперь можно поразвлечься, – вновь осклабился чистильщик. Теперь у него между зубов проступала кровь, смешанная со слюной. – Он сказал, что процесс Обмена ускорился. Вместо трех недель, как планировалось, осталось чуть больше суток. Многих уже готовят к эвакуации. Когда процесс перейдет в решающую стадию, они отправятся к ближайшим Вратам.
В голосе мужчины слышалась ненависть. Но не конкретно к Анне или ее детям и мужу. Не к тем, кого нужно было ликвидировать в медицинском секторе. Нет, эта ненависть распространялась на всех жителей Марса. Точнее сказать, на весь Марс.
Но помимо ненависти Анна уловила еще и зависть.
Да, этот человек завидовал людям этого мира. Черной, испепеляющей завистью. Как и многие такие же, как он, пришедшие с другой стороны.
– Мои муж и дети не знают, кто я такая, – сказала Анна.
– Скажи, не успели узнать, – он все же сполз по стене на пол. Женщина в этот раз не стала его поддерживать. Лицо мужчины заострилось, цвет кожи стал бледным, губы посинели, чистильщику осталось недолго.
– Зачем посылать команду из тринадцати человек (полная обойма) за тремя людьми, которые ничего не знают?
Чистильщик засмеялся. В груди у него при этом неприятно забулькало.
– О, сейчас в медицинском секторе не только твой муженек и детишки. Там столько людей, которых нужно убрать… – Он закашлялся, но Анне показалось, что снова засмеялся. – Жаль, что меня послали не туда.
Все равно для Матиаса это считалось нетипичным – посылать на открытое устранение стольких людей. Скорее всего, пока чистильщики будут шуметь в больнице, отвлекая внимание Часовых и властей на себя, он первым уберется из Купола. Пройдоха! Рыжий лис!
Анна вытащила клинок из раны.
– Ты… ты обещала…
Чистильщик пытался остановить кровь, толчками вытекающую из раны, руками, но все напрасно.
– Я солгала, – сказала Анна.
Она вытерла клинок об одежду стремительно умирающего мужчины. Постояла какое-то время и, убедившись, что чистильщик больше не подает признаков жизни, направилась в зал.
Расстояние от квартиры до зданий медицинского сектора измерялось почти полутора десятками километров. При этом команда чистильщиков находилась уже внутри лечебного учреждения. Чтобы добраться до нужного места, учитывая, что ее разыскивает местная служба правопорядка, Анне понадобится около часа. Но цетолог знала один способ, который значительно мог сократить время ее прибытия до цели.
Он был спрятан в тайнике, под ковриком, сверху которого стояла тумбочка. Пришлось сдвинуть в сторону сначала ее, чтобы добраться до стимулятора. Правда, вещество, которое Анна вытащила из металлического футляра, не совсем правильно было называть стимулятором. Цетолог замешкалась перед тем, как вводить его себе в вену. Но иначе было никак нельзя. Здания медицинского сектора находились достаточно далеко от ее дома. Она больше не имела возможности добраться до них с помощью связующего секции монорельса. Даже если электровагоны ходили, на остановках ее искали сейчас в первую очередь. И вот-вот должны были прийти сюда. У нее не было выбора.
Она вколола препарат. Затем забрала миниатюрный инъектор с капсулами снотворного – не каждого же ей убивать на своем пути. Встала, прошла в спальню, открыла настежь окно. Посмотрела время на часах, висевших на стене напротив кровати. Нужно было подождать минуту, Анна уже почувствовала усиливающийся жар, медленно расползающийся по ее телу.
Подергивание мелких мышц пришло позже, сердце забилось чаще, а конечности похолодели – произошел отток крови к жизненно важным органам.
На исходе шестидесяти секунд у нее обострились все чувства. На самом деле она не могла описать в должной мере, как и что произошло в данный момент. Просто Анна стала использовать зрение, обоняние и слух как единое целое.
Она стала чувствовать.
Одним слитным движением она прыгнула в окно на втором этаже, мягко, словно кошка, приземлилась на все четыре конечности в невысокой, искусственно посаженной траве и, не задерживаясь ни на секунду, побежала в сторону медицинского сектора.
Средняя скорость бега тренированного человека на длинные дистанции обычно составляет шестнадцать километров в час. Если, конечно, он тренирован и если действительно берется средняя величина из всех возможных.
Скорость Анны на тот период времени составила тридцать восемь километров в час. В среднем, конечно. Хотя человека, который делал бы измерения, рядом не было. Но даже если бы и был, то вряд ли стал заниматься таким неблагодарным делом. Скорее всего, он просто открыл бы рот от удивления и не закрывал его до тех пор, пока цетолог не скрылась бы за очередным поворотом.
Единственное, что он точно бы понял: женщина очень спешила.
Медицинский сектор находился за центральной площадью и состоял из шести двухэтажных корпусов, соединенных между собой переходами. Раньше этот сектор был отдельно стоящей станцией, но после того как жилой купол разросся, станция как-то незаметно стала его частью.
Стараниями специалистов «Нерва» Анна знала схему многих зданий во Второй марсианской колонии, в том числе и зданий медицинского сектора. Например, где находятся все входы-выходы, в том числе и потенциальные. Конечно, необходимо было знать еще тысячу нюансов: когда приходит персонал, кто любит задерживаться после работы, кто дежурит в данную смену, запирают ли все запасные выходы или ограничиваются лишь частью… и так далее и тому подобное.
Прежде чем идти в здание, в которое уже проникли подчиненные Матиаса, нужно было тщательно изучить его. Но времени у Анны Лебедевой не было. У нее оно уже давно закончилось. Можно было сказать, что она живет в долг. И женщина подозревала, что отдавать его ей нужно будет очень скоро и процент будет огромный.
Пожарный выход во второй корпус был открыт, около него стоял уже немолодой врач, судя по значку на груди, и разговаривал по коммутатору. К русской речи то и дело примешивались испанские словечки. И судя по отдельным фразам, разговаривал он с женой, пребывающей на данный момент на Земле.
Цетолог не могла пройти так, чтобы он не заметил ее. Поэтому направилась прямиком к врачу. Самое интересно, что он ее не замечал, разговор пошел на повышенных тонах, испанских слов стало значительно больше. Немолодой доктор раскраснелся, волосы растрепались, кажется, диалог с супругой не задался.
Анну он заметил лишь у самой двери, попытался остановить, не прерывая разговор по коммутатору; цетолог дала себя схватить за плечо, а затем повернулась и всадила ему в шею дозу снотворного. Капсула с лекарством с тихим щелчком выстрелила из инъектора, упала женщине под ноги.
Доктор закатил глаза, во взгляде мелькнуло удивление, потому что он понимал: никакой препарат не может действовать так быстро, так бывает только в кино, но он не знал, что лекарство это из другого мира. Анна придержала мужчину, чтобы он не разбился, прислонила к стене. Зарядила новую капсулу в инъектор. Доза снотворного ей могла еще пригодиться.
Внутри было тихо. И чисто. Стерильно чисто. Анне даже стало стыдно за то, что она топочет своими ботинками, оставляя следы на напольном покрытии.
Она остановилась около схемы-маршрутизатора.
Итак, она внутри. Теперь нужно было найти детей и мужа. Скорее всего, они все были в детском отделении. Значит, Анне нужно было идти в первую очередь именно туда. Стала считать, одновременно запоминая кратчайший путь. Ей необходимо было пройти, учитывая все повороты, коридоры и переходы… около двух сотен метров.
Анна вздохнула и пошла вглубь здания.
Первых трех красноповязочников, которые решили ее остановить, она честно усыпила.
Остальных двух убила.
Медицинскому персоналу она говорила одно: «Бегите!».
Цетолог слышала выстрелы. Крики боли. Кто-то умолял о помощи, она не останавливалась. Она искала родных.
Когда поднялась по лестнице и вышла в очередной коридор, сразу поняла, кто идет ей навстречу.
Таких монстров уже больше не посылали в этот мир, несмотря на высокий уровень внешнего контроля и гипновнушения. Слишком большая степень киборгизации, а значит, высокий риск раскрытия. Вот как сейчас. Было видно невооруженным взглядом, что ее тело уже процентов на семьдесят состоит из неживых материалов. «Да, ее сильно потрепало», – невольно подумала Анна. Метаорганы, искусственная кожа, большое количество защитных и боевых имплантатов. Все было видно невооруженным взглядом. Ее здесь пытались «лечить», но ей был нужен не обычный доктор, впрочем, обычный механик ей тоже вряд ли сгодился бы.
Женщина-киборг была без оружия, но цетолог не обманывалась на ее счет, знала: та сама являлась оружием.
Она шла ей навстречу не спеша, словно никуда не торопилась, левой рукой она вела по стенке, оставляя кровавый след от пальцев, правой, ухватив за щиколотку, тащила за собой мертвого красноповязочника с противоестественно вывернутой шеей. На лице женщины застыла усмешка, превратившаяся в звериный оскал, когда она увидела, что держит цетолог в правой руке.
Огнестрельное оружие по эту сторону Врат сохранилось только в музеях. И лишь оперативникам обмена, перешедшим через временно-пространственный туннель, оно выдавалось в качестве штатного.
Она не стала убивать Анну, хотя могла, просто кивнула и прошла дальше, таща за собой мертвеца.
У Анны потом еще с минуту потряхивало руки. От напряжения, которое она испытала. Хорошо, что очередные звуки выстрелов снова привели ее в состояние собранности. «Детское отделение», – прочитала она табличку над входом. Цетолог была на месте.
Действие «Виртиго» еще не кончилось, поэтому она буквально чувствовала их. Троих красноповязочников и шестерых чистильщиков. От последних еще несло другим миром, таким знакомым и таким далеким.
Еще были трупы. Здесь уже было не разобрать. Единственно, что могла сделать Анна, посчитать. Женщина принюхалась – запах мертвечины буквально забил ей нос, закупорил ноздри. Зря она сделала это. Но зато она точно знала, сколько мертвецов находилось вокруг нее: восемь.
Детей и мужа она тоже чувствовала. Мальчики боялись, да. Николай боялся тоже, но у него страх был иным, он боялся не за себя, а за сыновей.
Анна осторожно выглянула из-за угла. Прямо перед ней, используя перевернутую каталку как прикрытие, затаился один из чистильщиков. Дальше у поста сидели двое. Третий, четвертая и пятая – да, среди чистильщиков присутствовали и женщины – находились в дальней части коридора. Шестой прятался около двери, выжидал. У каждого было огнестрельное оружие.
Она знала, потом будет больно, чертовски больно. Надрывы в мышцах и сухожилиях, мелкие трещины в хрящах и костях. Разрывы во внутренних органах.
Первого она убила, выстрелив ему в голову. На второго ушло две пули. Третий получил нож в горло. Третьего она, прыгнув, припечатала к стене, а затем свернула ему шею.
Только после трех убийств, спохватившись, в нее начали стрелять.
Осечка не дала ей сделать выстрел и убить очередного чистильщика. Она замешкалась и получила пулю в плечо. Ее развернуло, но равновесия она не утратила. Рывком сократила дистанцию между чистильщицей, схватила и, прикрываясь ею как щитом, впилась ей зубами в гортань. Подняла ее, уже умирающую, и бросила в ближайшего головореза. Но расчет не оправдался, мужчина сместился. Стал неприцельно стрелять, пытаясь попасть в смазанную из-за скорости фигуру Анны. Ему повезло.
Пистолетная пуля попала в малоберцовую кость, раздробив и расщепив ее точно посередине. Но это не помешало Анне убить его.
Последний даже не пытался сопротивляться. И даже узнал ее, судя по взгляду. Наверное, видел вместе с Матиасом днем в «Аквариуме» – Анна заметила нескольких из «свиты» рыжего, просто не подала вида.
Она чувствовала, как напряглись красноповязочники в палате. Они слышали шум в коридоре и теперь гадали, что произошло за дверью.
Анна осмотрела мертвых чистильщиков, убедилась, что каждый из них действительно мертв. Подошла к двери палаты, остановилась. Зайти внутрь она не могла. Она не могла показаться чудовищем своим родным. Не могла показать свою суть, основу другого мира.
Она не могла, и от этого готова была выть, царапать пластик двери, как дикое животное.
Дрожащей рукой Анна включила громкую связь, сказала, сглатывая слезы.
– Вадим… Артюша… Я люблю вас, мальчики. Николай, позаботься о них, ладно? Тебя я тоже очень сильно люблю. Прощайте!
Когда Часовые с оружием в руках вышли из палаты в коридор, прикрывая собой детей и их отца, кроме трупов там больше никого не было.
