Глава 2
Вспышка чуть не ослепила Ковалого. Хотя Олег даже не смотрел в ту сторону. Зрение спасли светофильтры, за одно мгновение сделав прозрачное стекло шлема матово-черным. Массив терраформера вдалеке из едва различимого превратился в невидимый, слившись с окружающей темнотой.
– Знатно так жахнуло! – остановилась Ева.
Первый час она шла далеко впереди них, но потом сбавила темп. Олег пришел к выводу, что раны, полученные женщиной в бою с Доровым, давали о себе знать. Только высокая степень кибернизации поддерживала ее на ногах. Обгонять он ее не спешил в отличие от доктора, пытался постоянно держать Райт в поле зрения. Таким образом он создавал хотя бы видимость контроля.
– Будь мы еще там, от нас мало бы что осталось, – сказал Дефо. В его голосе чувствовалась усталость.
– От нас бы вообще ничего не осталось, – раздраженно уточнила женщина.
– Продолжим идти, – сказал инспектор ЭНэС.
Впереди его ждала аварийная станция, одна из сотен себе подобных, раскиданных по Марсу для таких вот «потерявшихся» путников, нуждающихся в помощи и по каким-либо причинам оставшихся без средств связи. Этим станциям было уже больше полувека, но они продолжали служить целям, для которых их построили люди: спасать, оберегать и давать кров.
– Нет, подожди, может быть, бабахнет еще раз.
Олег невольно поморщился. Как же его раздражала эта женщина. Самоуверенная, наглая, грубая, пренебрегающая устоями и условностями, не знающая меры, часто использующая обсценную лексику… Он решил сравнить ее со своей девушкой, Лизой, такой доброй, такой отзывчивой, не способной сказать грубого слова, даже если того требует ситуация… Но понял: не стоит этого делать. Нельзя сравнивать два полюса. Они просто существуют и будут существовать, потому что иначе миру придет конец.
– Зачем это… тебе? – спросил-выдавил он из себя.
– Давно не видела фейерверков.
– Это вредно для зрения, – заметил доктор. Было непонятно, шутит он или говорит серьезно. – Светофильтры не способны… – Доктор осекся, увидев, что его не слушают. – Да кому я говорю! – еле слышно пробормотал он.
– А вот действительно интересно, – ухватился за случайно оброненную фразу Олег, нехорошо усмехнувшись. Правда, эту ухмылку трудно было разглядеть сквозь стекло шлема. – Кто же ты?
Ева повернулась к Олегу, так и не дождавшись дополнительных взрывов.
– Что ты сейчас спросил?
– Ты прекрасно слышала мой вопрос. Но для тебя я повторю. Кто ты? С кем мы говорим? Я и Стефан. Кроме того, что ты – Ева Райт и что ты работала на старшего инспектора Дорова, перед тем как тебя взломали из-за того, что твой организм, включая мозг, настолько кибернизирован, что теперь больше похож на компьютер в человеческой оболочке, мы не знаем больше ничего. Да, и то, что в тебе целый арсенал различного вида оружия, тоже знаем. Это ведь смешно – знать настолько мало.
– Инспектор, кажется, у вас нервный срыв.
– Возможно, – согласился Олег с Дефо. – А возможно, я просто устал. Полет до Марса оказался слишком длинным и… насыщенным. Но мне нужны ответы. Много ответов на бесчисленное количество вопросов. И я начал с самого простого.
Его голос был спокоен. Так было всегда, когда он злился. Еще со школы он стал замечать это за собой. Ледяное спокойствие снаружи, тогда как внутри бушует ураган, готовый смести все на своем пути, если только дать ему волю.
– Шел бы ты со своими вопросами! – грубо ответив, Райт пошла вперед, к очередному холму. – Если что-то другое женщине предложить не можешь.
– Кто ты? – снова задал вопрос Ковалый, двинувшись за ней. – Ответь на этот простой вопрос.
– Инспектор, вам нужно успокоиться!
– Я спокоен, доктор. Я очень спокоен. Мне нужно получить простой ответ на простой вопрос. И я его получу. Даже если повторю его тысячу раз.
Олег сжал пальцы на правой руке, разжал.
– Кто ты?
Он повторял вопрос раз за разом.
– Кто ты?
Она молчала слишком долго. Все так же шла впереди и, кажется, не собиралась ни отвечать, ни отпускать свои остроты.
Ковалый хотел спросить еще раз. И еще раз. Он намеревался получить ответы на вопросы.
– Она не скажет.
Олег остановился. Инспектор ЭНэС узнал голос, он принадлежал Дорову.
Остановился и Дефо. Он повернулся к Ковалому, без слов спрашивая, что ему делать, готовый ко всему, но Олег покачал головой.
– Почему, инспектор?
– Старший инспектор. Не забывайте субординацию, Ковалый!
– Я не вижу здесь никакого старшего инспектора, – спокойно сказал Олег. – Поэтому не вижу смысла соблюдать дурацкую субординацию.
– Дурацкая субординация? – раздался приглушенный смех. – А ты повзрослел, младший инспектор Ковалый. Мне это и было нужно. Пришлось ждать совсем недолго, как видишь, инспектор, многое зависит от обстоятельств. Но не нужно останавливаться. Запасы кислорода не безграничны, как и силы Евы. Ты знаешь, Ковалый, она ведь на грани. Я слишком сильно ее потрепал на верфи. Как и она меня. Но иначе было нельзя. Иначе я потерял бы ее.
– Я нашел ее двенадцать лет назад. В самом центре Москвы, в небольшом кафе «Аквамарин». Она не уходила оттуда почти сутки. Никого не трогала, просто не уходила. Заказывала себе турецкий кофе литрами и смотрела в окно, словно кого-то ждала. Наверное, ей повезло, что я приехал в то кафе раньше красноповязочников. Когда я ее увидел, то понял, кто она такая. В «Спасении» над ней знатно поработали. Тогда они еще использовали жесткое гипновнушение с подавлением не только сопутствующей памяти, но и волевых функций. Они превращали людей в роботов, запрограммированных на определенные действия. Такими людьми легче управлять, но действуют они всего лишь в пределах определенных, заданных для конкретных целей схем. Обычно их не больше двух сотен. Этого достаточно, чтобы имитировать обычное человеческое поведение в рамках определенного социума. Конечно, специалист способен увидеть установочные реакции на действия со стороны. Другое дело, что среди Часовых нет таких специалистов. А простым обывателям заподозрить человека в ненормальности, что тот всего лишь запрограммированная личность, практически невозможно. Конечно, с течением времени действия агентов выходят за привычные поведенческие рамки. Они совершают ошибки, которые становятся видны со стороны. Моя работа, как и работа Евы и еще двух десятков человек, заключалась в том, чтобы выявлять их на раннем этапе.
– Не знал, что Ведомство занимается подобной работой.
– Ведомство подобной работой не занимается. Такой работой занимается организация «Аргус». Но об этом я говорить сейчас не намерен. Слишком рано.
Олег ускорил шаг, стремительно стал приближаться к женщине. Дефо, увидев это, перегородил ему дорогу. Ковалый обошел его, но тот, удерживая, положил ему руку на плечо.
– Не надо, инспектор. Вы все равно ничего не сможете сделать. Он… Она сильнее вас.
– Конечно, возникла проблема с двойником, – продолжал говорить Доров, взбираясь на холм, словно не слышал слов доктора по внутренней связи. – Райт так и не убила ту, которую должна была заменить в этом мире. Даже не предприняла попытку. Когда она пришли к другой домой, увидела двух маленьких детей, у Евы произошел сбой программы. Так она и оказалась в кафе «Аквамарин».
Доров замолчал. Минута, две. Время шло.
Три цепочки следов, еле виднеющиеся на песке в марсианских сумерках, продолжали становиться длиннее.
А потом женщину прорвало.
Цензурными из потока слов Райт были только предлоги «в» и «на» – и это только на русском, периодически она переходила на английский, а с него на французский. И хоть Олег понимал через слово, ему и этого было предостаточно.
– Клянусь Первопрохоцем, я вскрою себе голову и выковыряю тебя из своих мозгов! – произнесла Райт, упав на колени. Начала снимать шлем. Она успела отстегнуть первое крепление, когда подоспели инспектор и доктор.
Остановили.
Какое-то время они просто стояли возле нее. Смотрели на небо, на горизонт. Олег успел заметить Воздушное Крыло, небольшое, разведывательное. Оно мелькнуло и пропало, направившись в сторону взрыва. Их искали. И самое плохое было то, что он не знал кто. И самое главное – кого. Его – одного из лучших, но не лучшего инспектора ЭНэС? Доктора, который скрывал истинную причину сопровождения Олега на Марс (Ковалый чувствовал это)? Еву Райт, которая, кажется, и сама была не рада их компании? Или Дорова, старшего инспектора, одного из основателей Ведомства, человека, работающего на некую организацию «Аргус». Олег Ковалый, прокручивая каждый из возможных вариантов в голове, всегда останавливался на последнем.
– Чувствуете? – неожиданно спросила Райт.
Олег сначала не понял, о чем она спрашивает, но затем… Затем он почувствовал. Как и доктор, замер, пытаясь через подошвы ботинок почувствовать то же, что и несколько секунд назад.
Земля вздрогнула. И не где-то локально – у Олега возникло ощущение, что весь Марс содрогнулся. Замер. Как и троица людей, застигнутых врасплох землетрясением.
Через несколько секунд все повторилось. Но с еще большей силой. Словно накатила волна, сбивая с ног. Первым упал Дефо.
– На землю! – крикнула Райт по внутренней связи, чуть не оглушив Олега; уже вставшая, она снова упала коленями в буро-красный песок.
Олег не раздумывая последовал совету киборга. Он все равно не мог устоять на ногах.
Толчки стали чаще. Волны мельче. Ковалый буквально пропускал их через себя, раз за разом. Дрожь невольно передавалась телу. Он чувствовал это в скафандре: спазмы в левой руке. Словно что-то невидимое сжимало и разжимало мышцы в плече. Ковалый повернул голову: другие испытывали нечто похожее, судя по удивлению на лицах. Но, кажется, только Дефо понял, что это необычное землетрясение и что произойдет дальше.
– Приготовьтесь, – сказал он спокойным голосом, от которого у Олега пробежали по спине мурашки. – Это пройдет. Должно пройти.
– Землетрясение? – крикнула снова Райт.
– Десять, пятнадцать минут – самое большое. Если это не перейдет в эпистатус. Тогда нам конец.
– О чем он вообще…
Ева, не договорив, захрипела. Распласталась на земле. Тело ее выгнуло дугой, руки будто сами собой запрокинулись вверх, ноги сначала вытянулись, а затем резко согнулись в коленных суставах.
Олег попытался подняться, чтобы помочь женщине. Но вдруг понял, что сознание плывет, а тело не слушается. Его с силой бросило на землю. Руки вытянулись вдоль туловища. Глаза помимо воли завелись наверх. Мышцы лица сначала свело, а затем они, завибрировав, стали дергаться, сокращаясь сначала бессистемно, но с течением времени приобретая четкий, почти музыкальный ритм.
То же самое происходило с его телом. Будто невидимая сила била его о шероховатый крупнозернистый песок, об острые камни, пытаясь то ли сломать скафандр, то ли кости в человеке.
И Олег чувствовал: не выдерживают именно кости. Трещат, с трудом переносят внезапную нагрузку.
Он хотел что-то сказать, все равно что, но внезапно осознал, что не может говорить. А еще не может дышать. Из-за спазма дыхательной мускулатуры, произошло апное.
Возможно, это длилось десять минут, как и сказал доктор. Но Олегу показалось, что значительно больше. Сознание походило на молочный кисель, в котором медленно-медленно, по часовой стрелке плыли мысли. Мышление было настолько тугоподвижное и малопродуктивное, что инспектор ЭНэС не сразу осознал, что его больше не колотит, мышцы не сгибаются и не разгибаются в только им известном ритме.
Воздух с сипом ворвался в легкие, давая живительный кислород измученному гипоксией и напряжением мозгу.
Внезапный толчок, самый сильный из всех, подбросил Олега в воздух.
– С-с-слева, – с трудом шевеля языком, произнесла Ева.
Олег повернул голову. Медленно, очень медленно. Ковалый буквально заставлял шею поворачиваться в нужном направлении.
Горизонт горел, не весь, конечно, только его определенный участок.
Это был терраформер, тот, который они видели издалека, еще когда Солнце не село. Он, не выдержав землетрясения, раскололся на две неравные части, и теперь из его нутра вырывалось бурое, как и все на Марсе, пламя, тщетно коптя звездное небо.
Инспектор поднялся на ноги первым, подошел к Дефо, помог встать ему. Уже вместе они подошли к Еве. Женщина лежала без движения и невидящим взглядом смотрела на звезды. Шлем частично скрадывал уродующие лицо раны, но все равно казалось, что перед ними лежит мертвец. Несколько капелек пота, смешавшиеся с кровью, под действием системы вентиляции медленно испарялись в левом углу шлема, превращаясь в красное подсыхающее пятно.
Резко подул ветер, это было заметно по завихрениям на песке.
Воздушное Крыло, другое, не то, которое они видели час назад, большое, пассажирское, судя по габаритным огням, зависло над ними. Резко сместилось в сторону и стало медленно опускаться, в метре над землей оно остановилось, используя антигравитаторы.
– Молите Первопроходца, парни, или кому вы там молитесь, чтобы это были хорошие ребята. Потому что-то мне худо. А без меня вы, как говно в проруби, сами даже потонуть не сможете, – окончательно опровергая факт своей смерти, сказала Райт, как раз тогда, когда из Крыла стали выпрыгивать вооруженные лучевыми винтовками люди в черно-красных массивных скафандрах, покрытых композитной броней. – Так что не поднимайте меня. Все равно придется мордой в песок бухаться.
– Быстро легли на землю!– раздался хриплый мужской голос по внутренней связи. – Дважды повторять не буду.
– Что я говорила!..
– Я служащий экспертизы несчастных случаев, – сказал Олег, пытаясь вычленить говорившего с ними. Он, скорее всего, являлся лидером группы. – Мне поручено…
Не дав договорить, его грубо повалили, перевернули на спину, заставили сложить руки на груди, зафиксировали цельнометаллическими пластинами. С ногами проделали то же самое. Подняли. Его. Дефо. Райт. Понесли к Воздушному Крылу. Уже внутри аккуратно посадили в кресла, дополнительно зафиксировали каждого уже в них.
Когда Воздушное Крыло поднялось в небо, к инспектору ЭНэС подошел человек в скафандре, штатно черном, какие обычно выдаются в Ведомстве. Склонился над Ковалым, давая рассмотреть себя в шлеме получше.
– Ну, здравствуйте, инспектор, очень давно не виделись, – фальшиво улыбнулся Адам Лозински. – У меня есть к вам пара вопросов.
