ГЛАВА 33 Луна Бьёрк

Мне становится жутко холодно, а страх медленными шажками заполняет все тело. Прижимаю дрожащие руки к груди, делая размеренные вдохи через нос, пытаясь успокоиться. Жду, пока Генри уйдет достаточно далеко. Закрываю глаза, фокусируюсь на ощущениях вне меня, на том, как ветер ласково играет в волосах, как садящееся солнце тепло согревает кожу ласковыми лучами. Чувствую, что в воздухе появляется сладковатый запах магии, который по-прежнему пугает, ведь не сулит ничего хорошего.

Мне страшно, до чертиков страшно. Я не умею нырять в глубокие водоемы, не умею надолго задерживать дыхание. Я не уверена, что справлюсь с этим испытанием, но выбора нет.

Открываю глаза, вижу, что солнце почти садится. Делаю нерешительный шаг вперед, окуная пальцы ног в зеркально-чистую воду. Удивительно, но она такая теплая, мягкая, словно пропущена через десятки фильтров и смягчителей. Шагаю дальше, заходя в озеро по колено, страх понемногу уходит, вместо него по телу разливается приятное тепло и спокойствие, почти умиротворение.

Может все не так уж и страшно, возможно я зря переживаю? Кажется, я слышу отголоски крика Уильяма, его доносит ветер обрывками. Что-то выясняют с Генри, но сейчас мне это не важно. Происходящее лишь мираж, бредни, игра воспаленного разума. Стоит лишь погрузиться в воду с головой и всё это закончится, я окажусь дома, в родном городе с близкими людьми. Не знаю, откуда во мне такая уверенность, но мне кажется, что все закончится именно сегодня.

Набираю полную грудь воздуха и ныряю. Плыву ко дну, попутно рассматривая волнистые, такие живые водоросли, касаясь их пальцами и улыбаясь. Гребу сильнее, замечая участок дна, усыпанного камнями. Один из них начинает мерцать красноватым цветом, и я стремлюсь к нему. Слышу мелодичный смех матери, почти чувствую крепкие объятия отца, подруги произносят мое имя, призывая плыть домой, не останавливаясь. И я плыву, безмятежно счастливая.

Вытягиваю руку вперёд, как вдруг замечаю сияние другого камня. Вода приобретает течение, её цвет становится мутным, почти непроглядным. Легкие начинают сдавливаться, и я решаю подняться наверх. Здесь что-то не так. Пытаюсь всплыть, но моя нога застревает. Опускаю к ней взгляд, вижу, что щиколотка запуталась в водорослях. Пытаюсь распутаться, но ничего не получается.

А затем, я вижу перед собой нечто, словно восстающее со дна озера. Страх возвращается в мое тело мгновенно. Оно огромное, примерно как морж, только выглядит иначе. Теперь я вижу, что манящие меня камни – это его огненные глаза, наполненные злобой. Его крупное тело имеет мясистые руки, мощные лапы, длинный, с острыми шипами хвост, голова напоминает осьминога с множеством щупальцев. Кожа покрыта каким-то налетом, возможно илом и кораллами. Существо двигается ко мне медленно, уверенно, протягивая лапу с перепонками и широкими когтями. Но первыми меня обхватывают не пальцы, а нечто другое. Словно костяные крылья, торчащие из спины чудовища, крепко сжимают ребра, вынуждая выкрикнуть от боли, выпуская остатки воздуха из легких.

Пульс подскакивает, теперь я вижу все отчетливо. Я никогда не смогла бы попасть домой, всё это действие магии. Чудовище зазывало меня в свое логово, точно сирена, делая так, чтобы я плыла добровольно, с желанием, чтобы меня сожрали. Видимо, чтобы мясо оставалось нежное и мягкое.

Я пытаюсь вырваться, но это совершенно бесполезно, от каждого моего движения кости лишь сильнее стягивают ребра, а легкие начинают гореть огнем от нехватки кислорода. Чудовище подплывает ближе, возвышаясь надо мной огромным телом, его костлявая конечность острием прорезает плоть, и я кричу от боли, делая инстинктивный вдох, заполняя легкие жидкостью. Эта боль непередаваемая, словно я горю изнутри.

Неожиданно вижу яркую вспышку света, вынуждающее чудовище отшатнуться, выпуская меня из хватки. Но я не могу плыть, а лишь бессильно опускаюсь на дно, растворяясь в собственной боли, позволяя ей выиграть, отключаясь.

В следующее мгновение захожусь кашлем, выплевывая мутную, грязную воду из легких, содрогаясь всем телом. Чувствую под пальцами землю, я лежу на боку, чьи-то руки удерживают меня, не позволяя перевернуться на спину. И только когда рвотные позывы прекращаются, я открываю глаза, видя рядом Уильяма.

– Она жива? – раздается звук тяжелых шагов и знакомый голос Генри.

– Уилл… – шепчу я, почти потеряв голос.

– Все будет хорошо. Давай, нужно вставать, – он хватает меня под руки, помогая подняться. Весь мокрый, бледный, а я ничего не понимаю.

К нам подбегает Генри, его одежда так же промокшая насквозь, но мужчина выглядит самым здоровым из нас. Мы стоим не на том кусочке берега, где проводили ритуал, но я все ещё вижу крышу хижины Лира.

– Боже, Уильям! – хриплю я, опуская взгляд к его торсу, замечая, как кровь расползается по мокрой рубашке. Протягиваю к нему руку, ощущаю острую боль и сдавленно шикаю, стискивая зубы. На моем боку рана, оставленная этим созданием. Неглубокая, но болезненная.

– Ничего страшного, успокойся, – говорит маг мягко, касаясь моей щеки, а я чуть ли не плачу от всего происходящего. – Нам необходимо уходить, Шадо скоро вернется, и он будет очень рассержен. Нам нужна жертва. Пошли, – говорит Уилл, указывая вперед к дому Лира.

Генри надевает мне на шею кулон и подхватывает под руку, помогая взобраться на холм.

– Так как Шадо был вызван твоей кровью, он не успокоится, пока не получит её. Нам нужно сделать отметину на двери дома этого безумца, чтобы создание поглотило все это проклятое место вместе с ним, – поясняет Уильям, поднимаясь рядом, прижимая руку к ране.

– Что нам нужно сделать? – спрашивает Генри, глядя на брата.

– Мы нарисуем кровью Луны один из этих символов. Иначе не сработает. А затем нам нужно будет бежать, очень быстро, – отвечает Уильям, указывая рукой на хижину.

Мы подходим ближе, маг проводит пальцами по моему боку, измазывая их кровью, быстро оставляет на двери необходимый символ, пока Генри ищет, чем эту самую дверь подпереть. Да только, Лир на нас и не реагирует, погруженный в какой-то транс. Милорд подпирает дверь палкой, а после помогает мне спуститься со ступенек.

Мы почти бегом двигаемся к лошадям. Генри накидывает мне на плечи свой плащ, лежавший на спине его скакуна, и выставляет руки, призывая подняться. Я же смотрю на Уильяма, парень выглядит хуже с каждой секундой – его ранение серьезнее, чем он говорит.

– Нет! Ты поедешь с Уиллом, он сам не сможет удержаться на лошади. А я смогу сама, я справлюсь! – строго отрезаю, глядя в глаза милорду.

Мне плевать на страх и на то, справлюсь ли я с управлением. Главное – спасти Уильяма, все остальное не имеет ни малейшего значения.

Поворачиваюсь к парню, произнося с неприкрытой мольбой:

– Пожалуйста, держись, – хочу прикоснуться к нему, но он отшагивает.

– Нет, не трогай. Вдруг твоя магия сработает, а этого допустить нельзя, ведь кристалл начинает раскалываться, – его взгляд полон тревоги и боли, от чего мои глаза наполняются слезами.

Я поджимаю губы и согласно киваю, разворачиваясь к Генри. Он помогает мне забраться на спину коня и дает в руки поводья. Затем милорд помогает сесть брату и залезает сам.

Поднимается жуткий ветер, пробирающий до костей, а небо затягивается грозными тучами. Даже я понимаю, что это означает – Шадо поднимается.

– Быстрее! – командует Уильям, и мы направляем лошадей в сторону леса, спешным шагом удаляясь дальше от одинокого дома старца.

Небо разразилось молнией, от чего кони пугаются, срываясь в галоп. Я только чудом умудряюсь удержаться в седле, останавливая жеребца, когда он почти въезжает в лес.

– Стойте! – кричу я, насколько позволяет голос, спрыгивая вниз.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Генри, глядя на меня.

– Нужно перевязать рану, Уильям не выдержит скачки, – поясняю, подходя к ним ближе.

Маг бледный, его дыхание сбитое, а рубашка насквозь пропитана кровью.

– Нам нужно уезжать, – протестует Уилл, но мы с милордом не слушаем, снимая его вниз.

– Пожалуйста, позволь нам помочь, – умоляющим тоном говорю я.

Мы встречаемся взглядами, и мое сердце болезненно сжимается.  Даже не представляю как ему больно.

– Ты спас меня, снова. Прости, что из-за меня ты вечно страдаешь, – произношу шепотом, помогая парню сесть, облокотившись спиной о ствол дерева.

– Ничего, я всегда рад, – маг улыбается уголком губ, даже сейчас, через боль, через усталость. Генри подает мне чистую ткань, которую он достал из сумки, и я быстро перематываю рану Уилла.

– Только не умирай, прошу тебя, не бросай меня, – я хочу быть сильной, но мой голос дрожит.

– Я хочу признаться тебе, я схитрил во время нашего ритуала, – хочу прервать его речь, отрицательно мотая головой, но парень продолжает говорить. – Я открыл твое сердце, позволив ему видеть кого-то, кроме Генри, потому что метка полностью застила твои глаза. Но я не внушал тебе ничего, любовь неподвластна магии, – тяжело произносит Уильям, глядя мне в глаза. – И, если это конец…

– Нет, замолчи. Не смей прощаться со мной! Уильям, пожалуйста, мы справимся. Я не переживу этого. Скажешь то, что хочешь в поместье. Ладно? У нас есть время, – замолкаю, так как голос начинает срываться. Его рана слишком глубокая, но мы справимся, обязательно справимся.

– Хорошо, только не плачь, – ласково произносит он, касаясь моей щеки, по которой катятся крупные слезы.

Накрываю его руку своей ладонью, прижимая ее сильнее. Закрываю глаза, пытаюсь перестать плакать, пытаюсь не быть сопливой девчонкой! Сейчас нужно быть сильной, хотя бы ради Уильяма.

– Прости, я не буду, – говорю шепотом, открывая глаза, встречаюсь с таким ласковым взглядом мага, от которого внутри все переворачивается.

 К нам подходит Генри, наклоняется к брату, опуская руку ему на плечо.

– Ты как? – в его голосе слышна тревога, но он держится куда лучше меня.

– Все отлично, – Уильям улыбается, но эмоция получается слишком измученной. От одного вида на то, как парень страдает, мое сердце обливается кровью.

Сзади раздается громкий, нечеловеческий рев, от которого волосы встают дыбом. Я разворачиваюсь, всматриваюсь вдаль, вижу, как озеро выходить из берегов, окутывая землю густым туманом, поглощающим всё вокруг, и накрывает хижину старца. На небе сверкает молния, а после проносится тяжелый раскат грома, от которого, кажется, даже земля содрогается.

– Что происходит? Как этот человек вообще должен был мне помочь? – спрашиваю, поворачивая голову к милорду.  Мой тон не обвинительный, он полон непонимания и неподдельного шока.

– Я не знаю, пометка о нем была в одной из рукописей Торвальда, – Генри чувствует себя виноватым, его взгляд полон сожаления, но исправить уже ничего нельзя.

– А где ты нашел записи? – тихо интересуется Уильям, и мы тут же переводим на него взгляд.

– В сундуке Марго, она их спрятала, – отвечает мужчина, присаживаясь возле нас на корточки.

– У Марго? – Уилл смотрит в глаза брату многозначительно. – Совершенно случайно? Они просто попались тебе на глаза?

– Да, я заметил их во время сборов, – теперь голос Генри больше не излучает такой уверенности, как раньше.

– И ты не посчитал это подозрительным? Она сделала все, чтобы мы никогда не нашли рукописи, а после оставила их считай на видном месте? Что-то здесь не сходится, – заключает парень.

Выражение лица милорда меняется, как и мое, теперь я понимаю, что это всё специально подстроено. Она желала моей смерти, и у неё почти получилось, если бы не вмешался Уильям.

– Проклятье… Я даже подумать не мог, что она способна на такое. Никогда не замечал в Марго столько злобы. Прости меня, я такой глупец. Мои мысли были слишком далеко, чтобы  трезво оценить ситуацию, – милорд говорит это глядя мне в глаза.

Вижу, что ему и правда жаль, да только это уже ничего не исправит.

– И ты прости меня, – он поворачивается к брату, сжимает пальцы на его плече, явно не зная, что тут можно ещё добавить.

– Да уж, ты совершенно не… – начинает говорить младший сын Эдгара, но вдруг заходится кашлем, выплевывая собственную кровь.

– О боги! Внутреннее кровотечение, нужно срочно ехать в поместье! – произношу испуганно, опускаю взгляд на повязку, которая полностью пропиталась кровью. – Держись, пожалуйста. Нам нужно выдвигаться! Генри, помоги мне! – хочу поднять Уилла, но милорд отрицательно качает головой.

Понимаю, что он хочет сказать – его нельзя двигать, мы не успеем.

– Ладно, найди мне ещё повязку, хорошо? И посмотри, может в сумке есть ещё что полезное! – говорю дрожащим голосом, мне нужно, чтобы мужчина отошел в сторону. И у меня получается, милорд согласно кивает и уходит к лошадям.

Поворачиваюсь к Уильяму, опускаю пальцы на его рану для исцеления. Мне все равно, что случится со мной дальше, взорвется ли кристалл, прибудет ли сюда сама богиня. Мне плевать! Я не позволю ему умереть! Не могу этого допустить! Нет, только не он!

– Ну же! – шиплю сквозь зубы.

Пытаюсь призвать магию, фокусируюсь на ощущения, но ничего не работает. Никакого покалывания в пальцах, голубого сияния или сладкого запаха в воздухе. Только липкая кровь на моих пальцах и пульс, отбивающий бешенный ритм в висках.

– Что ты делаешь? – тихо спрашивает брюнет, с трудом фокусируя на мне взгляд. – Перестань, это бесполезно. Ты  лишь убьешь себя, – он снова кашляет, хмурясь от боли.

– Тихо, молчи! У нас всё получится. Уильям, пожалуйста, не бросай меня, – голос срывается, руки начинают трястись. – Да чёрт! – психую, срываю кулон с шеи и разбиваю его о землю.

Он сдерживает мою магию, а она мне нужна. Срочно!

– Луна, стой! Что ты творишь? – Генри, услышав звук бьющегося хрусталя, мигом оказывается рядом, хватая меня за локоть.

– Отойди! – почти кричу я, пытаясь сфокусироваться на ране парня. Милорд послушно убирает руку, больше не мешая и не трогая меня. Но ничего не получается, я не умею управлять способностями.

Слезы начинают скатываться по щекам градом, как бы я не старалась, ничего не меняется.

– Ну, пожалуйста, – умоляющим тоном произношу я, даже не зная, к кому взываю.

– Луна, – обращается ко мне Уильям.

Он такой бледный, лоб покрылся испариной, взгляд мутный, рассеянный, словно он уже не здесь.

– Я люблю тебя… – тихие слова слетают с его губ и их тут же уносит порывистый ветер, оставляя меня наедине с разбитым сердцем. После тело мага обмякает, его глаза закрываются, и руки медленно опускаются на землю.

– Нет! Уильям, пожалуйста, не отключайся! – обхватываю его лицо руками, пытаюсь привести в чувства, но он не реагирует.

Меня охватывает паника, сердце сжимается, отдаваясь болью под ребрами.

– Уилл?..

Опускаю руку на его шею, пытаюсь нащупать пульс, но его нет.

– Нет, Уильям! Уильям! Нет! – мой голос срывается на истеричный крик.

Прижимаю руки к его ране, снова пытаюсь исцелить, сделать хоть что-нибудь. Должно же получиться!

– Давай, давай же! – выкрикиваю сквозь слезы, но ничего не происходит. Парень не дышит, его сердце не бьётся, и моя магия словно умерла вместе с ним.

– Луна, – тихо произносит Генри, пытаясь дотронуться до меня, но я отпихиваю его руку, опуская ладони на грудь младшего.

– Нет! Нет! Уильям, очнись! Уильям! – громко всхлипываю, слезы катятся по щекам, и я смахиваю их ладонью, не замечая, что пачкаюсь его кровью.

– Остановись, он мертв, – мрачным голосом произносит Генри, хватая меня за руку, силой оттягивая от тела.

– Нет! – мой болезненный крик эхом разносится по лесу, вынуждая стаю ворон вспорхнуть с массивных ветвей деревьев. Я пытаюсь вырваться, но милорд не отпускает, притягивая к себе сильнее. – Нет, нет, нет! – продолжаю выкрикивать, надрывая голос, колотя руками широкую грудь Генри, пока обессилено не начинаю оседать на землю, заходясь плачем.

Содрогаюсь, чувствуя, как сердце в груди разрывается на мелкие осколки, которые впиваются в мышцы, проламывают кости, разрезают кожу, пронзая болью каждую частицу тела.

Милорд опускается вместе со мной, крепко обнимает за плечи, пытаясь успокоить. Не понимаю, как он умудряется сдерживаться, потому что чувство утраты, что словно кислота растекается по венам, почти убивает меня изнутри. Даже когда я тонула, мне было не так больно, как сейчас. Не могу успокоиться, не могу взять себя в руки, даже жгучие следы, что медленно опускаются с шеи на грудь, не вынуждают меня прийти в себя.

Отстраняюсь от Генри, прикладываю холодные пальцы к горлу, которое почти пылает. Милорд смотрит обеспокоенно, но понять ничего не может. Нас освещает лишь свет от поднимающейся луны, при всем желании он не увидит, как сильно разрослись мои отметины.

– Нам нужно уезжать отсюда. Ночью возле леса находиться опасно, – произносит тихо, но уверенно. Он держится, хотя я и вижу, что ему также сложно переносить гибель младшего брата.

– Всё уже кончено, какая разница, – мой голос отрешенный, безразличный, лишенный хоть каких-либо красок. Вместе с Уиллом умерла часть меня, а я ведь даже представить не могла, как много он для меня значит.

– Не говори так. Уильям не хотел бы, чтобы для тебя всё так закончилось!

– Знаю. И он точно не хотел умереть из-за чьей-то глупой ошибки, – смотрю на Генри глазами полными гнева.

Понимаю, это грубо и жестоко. Но сейчас только злость помогает мне сохранить связь с реальностью и не раствориться во всепоглощающей боли от потери дорогого человека.

– Не говори так, я же не знал, – милорд отшатывается назад, а я поднимаюсь на ноги.

Разворачиваюсь на месте, подхожу к Уильяму, опускаясь возле него на колени. Провожу кончиками пальцев по его лицу, убирая прилипшие волосы.

– Прости меня, – произношу дрожащим голосом, наклоняюсь и оставляю поцелуй на лбу.

Поднимаю кусочек горного хрусталя с земли и разрезаю метку на своем правом предплечье, что связывает меня с богиней или защищает от нее, уже без разницы. Пора с этим заканчивать, пока из-за меня не погиб кто-то еще.