Мэй

Какое-то мгновение Мэй просто не может вдохнуть и вынуждена заставить себя сделать это, абстрагировавшись от царящей вокруг суматохи, игнорируя какофонию в своей голове. Она вдыхает всем своим существом, а затем выдыхает, изгоняя смятение и панику, стресс и ярость.

– Вы собираетесь поехать с Рейган в машине «Скорой помощи»? – неуверенно спрашивает координатор.

Мэй резко открывает глаза. Рыжие волосы координатора сбились набок. Она взволнована, как и должно быть.

Мэй стоит в центре вестибюля, вокруг нее суетится разношерстный персонал из «Золотых дубов» – машины оттуда прибыли быстро. Двери в театр закрыты. Второй акт, задержанный из-за случившегося, уже начался – спектакль, в конце концов, должен продолжаться, – и это усложняет поиски. Джейн могла укрыться внутри театра в каком-нибудь темном месте или за кулисами, спрятавшись позади вешалок для костюмов.

Мэй качает головой, отгоняя тревожные мысли. Все они бесполезны.

– Я почти уверена: с восемьдесят второй все в порядке. Я считаю, настоящая проблема в том, что вы потеряли восемьдесят четвертую, – холодно говорит Мэй.

Она достает планшет из сумочки, включает его и только тут замечает, как координатор переминается с ноги на ногу, не зная, остаться ей или уйти. Это одна из самых главных координаторов в «Золотых дубах», именно потому Мэй и доверила ей хосту мадам Дэн. Очевидно, когда все уляжется, многое потребуется переосмыслить.

Координатор прочищает горло:

– Нужно ли мне… нужно ли мне с ней поехать?

Мэй позволяет своему взгляду задержаться на координаторе на несколько неприятных секунд. Именно во время кризиса истинная природа человека выходит на первый план. Вот и сейчас видно, что координатор вопиюще некомпетентна.

– Я думаю, да. Одна из вас все время должна находиться рядом с восемьдесят второй, а то вы потеряете сегодня вечером и вторую хосту.

Координатор краснеет и бросается прочь. Мэй, проглотив гнев, листает сообщения на планшете. Команда центра наблюдения утверждает, что посылала сигнал тревоги координаторам, когда локатор «Уэллбэнда» Джейн показал, что та переместилась на пятьдесят ярдов за периметр театра. Поступило также еще одно сообщение от службы безопасности, в нем была карта, показывающая путь, которым следовала Джейн. Он закончился в кухонной пристройке белого особняка в колониальном стиле в десяти минутах ходьбы от центра города, где браслет и нашли на дне сумки с продуктами. С ней экономка ходила в магазин.

Подходит Хэл, глава службы безопасности «Золотых дубов». Этот человек-гора производит сильное впечатление. Леон переманил его из некой спецслужбы, увеличив зарплату в четыре раза.

Он докладывает, что его команда закончила допрос экономки. Та подтверждает, что нынче вечером недалеко от театра действительно разговаривала с беременной женщиной азиатской внешности, по описанию похожей на восемьдесят четвертую, когда выполняла поручение своего хозяина, живущего на Манхэттене и приехавшего на уик-энд: тот обожает полакомиться за ужином свежеиспеченным хлебом. Экономка сказала, что восемьдесят четвертая, когда она в последний раз ее видела, шла по направлению к центру города, прямо на восток. Охрана сейчас рассредоточена по улицам в поисках других свидетелей. Другая команда незаметно делает обход всего театра на случай, если восемьдесят четвертая вернулась через боковую дверь и прячется где-то внутри здания, выжидая, когда сможет продолжить побег. Они все еще ждут, когда театр предоставит записи с камер.

Доклад Хэла прерывается звуковым сигналом. Мэй поднимает указательный палец, пробормотав себе под нос «минуточку», и включает телефон. Ив пишет, что несколько раз пыталась дозвониться до Эвелин Арройо со своего мобильного телефона, но безрезультатно. Никто не отвечает и на домашний телефон в квартире Джейн. Ив спрашивает, не хочет ли Мэй связаться с Леоном, который только что приземлился на Филиппинах, куда поехал заниматься серфингом.

По телу Мэй пробегает нервная дрожь. Леон будет вне себя от гнева. Чернила на сделке с мадам Дэн едва высохли. Что, если она от нее откажется?

Мэй набирает текст: «Пока нет».

Через несколько секунд Ив снова пишет: «А как насчет мадам Дэн?»

Мэй выключает телефон. Она не рискует ответить Ив, пока не поговорит с Фионой, единственным человеком, которому полностью доверяет. Мэй нужно понять, когда и в какой степени она по контракту обязана информировать мадам Дэн о случившемся, а также есть ли у «Золотых дубов» пространство для маневра.

Подходит вторая координатор и протягивает Мэй стакан «Пеллегрино».

– Меган повезла восемьдесят вторую в больницу. У меня наготове вертолет. На тот случай, если понадобится перевезти ее в Нью-Йорк.

Мэй отхлебывает воды, наслаждаясь проясняющим мозг шипением пузырьков в горле. Она делает еще один глоток, медленно, заставляя координатора ждать, давая ей время попереживать из-за допущенной оплошности. Потом Мэй протягивает ей пустой стакан.

– Я попросила охрану ее сопровождать, – говорит координатор. – Учитывая нашу сегодняшнюю неспособность предотвратить побег, я подумала, что надо принять дополнительные меры предосторожности.

Мэй смотрит на координатора с неохотным одобрением. По крайней мере, эта женщина умеет признавать собственные ошибки. Мэй решает дать ей шанс искупить вину.

– Центру наблюдения изучить все исходящие сообщения от восемьдесят четвертой и восемьдесят второй за последний месяц. Пора уже начать контролировать ситуацию. И напомните всем руководителям команд: делиться информацией с подчиненными только в случае необходимости. Слишком многое поставлено на карту.

Координатор закусывает губу и спешит прочь. Мэй делает знак Хэлу подойти.

– Мэм, – начинает Хэл, оглядев комнату и убедившись, что их не подслушивают, – я должен поднять вопрос о том, не является ли нынешняя ситуация похищением ребенка.

Мэй позволяет ему изложить свою теорию, хотя и знает, что он ошибается. Он просто не знает Джейн. Дело в том, что это вовсе не в ее характере. Джейн никогда не обидит ребенка и не поставит его под угрозу. Во-первых, она католичка, пронизанная чувством греховности, боящаяся Страшного суда. Более того, она соблюдает правила и не станет мутить воду. Для этого у нее не хватит ни темперамента, ни воображения. Вот почему Мэй знает: кто-то подговорил ее. Рейган скорее всего. Журналы показывают, что в последнее время они провели много времени вместе, хотя это не вызвало никаких опасений. Теперь Мэй вспоминает, что именно Рейган подала идею пригласить Джейн в театр.

Но почему? С какой целью? Рейган – потерянная душа, ищущая смысл жизни. Она бы никогда сознательно не увела Джейн на дурную дорожку.

– Так что мы должны найти ее дочь. В подобных ситуациях лишь такие шаги помогают обрести рычаги воздействия, – заключает Хэл. – Я могу отправить команду на Манхэттен вертушкой. Уже через час ребенок будет изолирован.

Мэй смотрит на Хэла, но думает об Амалии. Дочь Джейн. Не из-за нее ли все происходит? Надежды Джейн увидеть дочь рушились снова и снова, приезд раз за разом отменялся. Да еще гормональный фон разбалансировался из-за беременности. Не могла ли Джейн рискнуть всем, чтобы просто взглянуть на свою дочь?

Это смешно. Совершенно иррационально. Возможно, преступно. Однако может оказаться правдой.

Мэй безрадостно смеется, и жалость к Джейн пронизывает ее с такой внезапностью, что у нее слезятся глаза.

– Госпожа Ю? – напоминает Хэл о своем присутствии.

– У меня есть предчувствие насчет… – Мэй не заканчивает фразу. – Но я с вами согласна. Если мы найдем Амалию, это, скорей всего, действительно поможет. Но дело очень деликатное. Поедем вместе.

– Нельзя ли как-то объехать эту чертову пробку? – спрашивает Мэй у Хэла.

Он едва втиснулся рядом с водителем. Его коротко остриженная голова почти касается потолка машины.

– Везде пробки, мэм. На шоссе Бруклин – Квинс по пятницам всегда дела плохи, – качает головой водитель.

Мэй раздраженно откидывается на спинку сиденья. Снаружи неистовствует какофония клаксонов. Большой фургон перекрывает перекресток. Волна пешеходов перекатывается через улицу, окружая машину, так что Мэй кажется, будто они застряли в океане тел. Ее охватывает беспокойство, тревожное предчувствие, что в любой момент масса людей превратится в бушующую толпу, которая начнет стучать кулаками по окнам, забрасывать их камнями.

Фургон заканчивает поворот. Водитель Мэй начинает медленно вести машину вперед, но вынужден резко затормозить: пешеходы продолжают идти мимо капота.

– У нас зеленый! – сердится Мэй.

Водитель виновато улыбается в зеркало заднего вида. Мэй отвечает ему тем же.

Как он справляется, этот шофер? Изо дня в день? Бесконечные пробки, назойливые водители, пешеходы-самоубийцы, нетерпеливые пассажиры, низкая оплата, плохой воздух, парковочные билеты, счета, дети. Может быть, даже внуки, судя по его виду.

И как только он не взрывается?

– Центр наблюдения только что прислал новую информацию, – объявляет координатор, сидящая рядом с Мэй, и сообщает, что Рейган в течение нескольких месяцев ни с кем не общалась за пределами «Золотых дубов», кроме матери, отца и соседки по комнате в Нью-Йорке. – Переписывается она только с отцом. А мать всегда молчит. Разговоры с соседкой по комнате прослушаны, в них ничего нет.

Мэй хмурится. Тогда кто мог подтолкнуть Джейн? Или, быть может, она совершенно не понимала истинного характера своей любимой хосты и за мышиным, испуганным выражением лица Джейн на самом деле скрывается коварная ухмылка?

Прежде чем она успевает углубиться в свои мысли, координатор продолжает:

– Восемьдесят четвертая тоже чиста. В прошлом месяце она предприняла сотни попыток связаться с Эвелин Арройо, но так и не смогла с ней поговорить.

– Сотни? – недоверчиво переспрашивает Мэй.

Координатор пролистывает несколько страниц на планшете и поправляет себя:

– Более ста, всего сто восемь попыток, считая электронные письма и звонки.

– Ежедневно?

– С течением времени частота увеличивалась. Например, в прошлый вторник восемьдесят четвертая отправила госпоже Арройо шесть электронных писем и сделала пять звонков, – отвечает координатор и передает Мэй планшет.

Мэй изучает распределение во времени попыток Джейн связаться с сестрой. Из приведенных данных становится ясным нарастающее неистовство бедняжки.

– Как это не было обнаружено при анализе данных?

Мэй с трудом сдерживает гнев.

– Электронные письма были чистые, поэтому никто не забил тревогу. Восемьдесят четвертая только просила, чтобы госпожа Арройо ответила на ее звонки.

Мэй закрывает глаза, голова идет кругом. Теперь она уверена, что Джейн сбежала в поисках дочери. Что недели, в течение которых она была отрезана от сестры – и Амалии, – вызвали нервный срыв. Как это может случиться, Мэй знает из историй, которые рассказывают в новостях. Последняя капля. Давление становится невыносимым. Сперва человек гнется, а потом вдруг ломается.

Она посылает Джери сообщение с пометкой «строго конфиденциально», в котором излагает свою теорию.

«Нужно выяснить, и насколько можно скорее, – подытоживает Мэй, – как справиться с нервным срывом беременной и представляет ли он опасность для нее самой или плода».

Она откидывается на спинку сиденья, чувствуя беспокойство. Телефон пищит. Джери согласна с Мэй, что произошел какой-то «надлом», но она уверена, что Джейн не представляет угрозы для ребенка. Она также соглашается: Джейн не тот человек, который может сам такое спланировать. Побег явно затеял кто-то другой.

Но кто?

И как Мэй проглядела бесконечное отчаяние Джейн?

Мэй тяжело вздыхает и смотрит в окно, на свое отражение в стекле. Это ее вина. Она потеряла бдительность – слишком поглощенная своей свадьбой и проектом «Макдональд».

Мэй летит вперед и ударяется о спинку переднего кресла, когда водитель снова нажимает на тормоза, стремясь избежать столкновения с такси, которое свернуло на крайнюю полосу, чтобы забрать пассажира.

– Вот засранец! – восклицает Мэй.

Ее водитель все так же мягко улыбается ей в зеркало.

Машина начинает двигаться. Координатор наклоняется вперед и что-то шепчет Хэлу. Вопрос о том, кто спланировал побег, не дает Мэй покоя, и она вдруг начинает злиться на Рейган, которая наверняка знает больше, чем говорит. Мэй звонит Джери и велит как следует надавить на Рейган.

– Привлеките координаторов… и Трейси тоже.

Телефон Мэй снова пиликает. Звонит Фиона из юридического отдела. Она исследует вопрос, считается ли в штате Нью-Йорк вынашиваемый матерью плод «человеком» в юридическом смысле слова. Если нет, то Джейн и «Золотые дубы» не могут быть признаны виновными в похищении.

Таким образом, вина окажется смягчена.

Мэй раздраженно вздыхает. Адвокаты. Независимо от того, смягчена вина или нет, с инвестициями мадам Дэн придется проститься, если они не найдут Джейн как можно скорее.

– Почти приехали! – объявляет водитель с торжествующей ноткой в голосе.

Квартал невзрачный. Здания невысокие и без архитектурных излишеств, с множеством магазинов, занимающих первые этажи, – винные погребки, прачечная самообслуживания, касса для обналичивания чеков. Металлические жалюзи на темных окнах опущены, за исключением магазина куриных крылышек, который открыт, мигает неоновыми зелеными огоньками, и вокруг него суетится народ.

Машина подъезжает к тротуару. Мэй просит Хэла подождать снаружи и не высовываться, чтобы Джейн не испугалась. Координатору она велит следовать за собой и на всякий случай снимать все на видео. Всегда лучше иметь слишком много информации, чем чересчур мало.

Проходит семья – женщина толкает коляску, мужчина тащит за собой маленького ребенка в одних трусиках. Две женщины в коротких топах и с яркой помадой на губах стоят, уставившись в мобильный телефон.

Мэй шагает к дому Джейн, поднимается на крыльцо и нажимает на домофоне кнопку ее квартиры. Она называет себя боссом Джейн. Женский голос с акцентом бормочет «о’кей», раздается щелчок, и входная дверь парадной открывается.

В вестибюле пыльно, жарко и пахнет несвежей едой. На полу лежит детская шляпка от солнца, розовая с кисточками, и Мэй кладет ее в карман, потому что она может принадлежать Амалии. Пригодится, чтобы начать разговор.

Координатор идет прямо за ней. Она улыбается Мэй:

– Все уладится!

Мэй теребит в кармане розовую шляпку. Бедная Джейн.

Она поворачивается к лестнице и начинает подниматься.