Джейн
Госпожа Ю рассказывает Джейн о «Моей прекрасной леди». Первоначально это была пьеса, говорит госпожа Ю, но из нее сделали знаменитый мюзикл. Даже скорей музыкальный фильм времен расцвета Голливуда, главную роль в котором сыграла любимая актриса госпожи Ю. Какая-то Одри. Эта актриса была воплощением элегантности, но госпожа Ю отвлекается! Она хочет поговорить с Джейн о местной постановке в маленьком театре в Беркшире, недалеко от «Золотых дубов».
Джейн, хоть и без особого энтузиазма, пытается следить за тем, что говорит госпожа Ю, но ее мысли сегодня подобны мухе. Они летают по кругу, приземляясь лишь для того, чтобы снова взмыть вверх. Она не знает, почему госпожа Ю вызвала ее в кабинет. Она осторожна, так как не ожидает ничего хорошего и в то же время опасается получить сразу все. Она также боится, что каким-то образом госпожа Ю поймет: Джейн изменилась и внутренне стала совсем другой.
Вздрогнув, Джейн вспоминает, что Рейган велела ей быть внимательной. Сказанное госпожой Ю может оказаться важным. Джейн не знает почему, но доверяет подруге и потому заставляет себя слушать. Сейчас госпожа Ю говорит о различных театральных труппах поблизости от «Золотых дубов», включая одну потрясающую, специализирующуюся на Шекспире, но госпожа Ю считает, что Шекспир с его старым английским может оказаться для Джейн чересчур трудным для восприятия.
Джейн старается не думать об Ате и Энджел – Рейган предупредила, что, если Джейн покажется расстроенной, ее вид может вызвать подозрения, – но не думать о них нелегко. Джейн не может не спрашивать себя, как много Энджел знает о «Золотых дубах» и о том, как связана с ними Ата. Ее также интересует, считает ли Энджел вслед за Атой, что Джейн глупая овца, которую нужно направлять.
Но прежде всего ей хочется понять, когда именно Ата решила, что Джейн можно продать. Случилось это после того, как Ате пришлось оставить работу няни, или еще раньше? Может, это произошло, когда Ата посоветовала Джейн бросить Билли, помогла перебраться в общежитие в Квинсе и даже заплатила за ее койку? Интересно, было это проявлением милосердия или частью более крупного плана?
Джейн боится потерять контроль над собой. В своей комнате глубокой ночью, когда наступает полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием очистителя воздуха, она горько плачет, уткнувшись лицом в подушку. Иногда страх настолько велик, что она плачет без слез в безмолвной тоске, согнувшись пополам, словно из ее тела вырвано что-то жизненно важное.
В эти моменты Джейн видит Амалию. Медсестры нависают над ней, но у каждой из них лицо ее двоюродной сестры, и на самом деле они не медработники, а служащие охраны, замаскированные под Ату.
Под ту Ату, которая встретила Джейн в аэропорту Ла-Гуардиа, когда она прилетела из Калифорнии вместе с Билли, – молодая, неуверенная в себе и поглупевшая от любви. Ату, которая ругала ее за то, что она не окончила среднюю школу, и которая верила, что она достойна лучшего.
– Я думаю, вам действительно понравится, – говорит госпожа Ю.
Джейн бросает взгляд на госпожу Ю. Что ей понравится? И откуда госпожа Ю это знает?
– История может вызвать у вас живой отклик, – продолжает госпожа Ю, – потому что главная героиня, Элиза Дулитл (разве это не ужасное имя?), упорно трудится ради достижения поставленной перед собой цели. Так же как вы.
Госпожа Ю подносит чашку к губам и смотрит на Джейн, приподняв брови, словно в ожидании ответа.
Неуверенная в том, какой ответ будет правильным, – и почему она так невнимательно слушала? – Джейн произносит:
– Звучит заманчиво.
– Так вы пойдете с нами завтра?
Джейн колеблется.
– Рейган тоже придет на спектакль со своей клиенткой. Затея немного легкомысленная, но будет весело. Девчонки выходят в свет.
Джейн заинтересована. Верно, именно это имела в виду Рейган, когда говорила: госпожа Ю может сказать нечто полезное… Значит, это часть плана Рейган?
Джейн опускает глаза, скрывая смятение и надежду, смешанные со страхом и робким вызовом.
– Благодарю, госпожа Ю. Это будет мой первый в жизни поход в театр.
– Надеюсь, он доставит вам удовольствие, – говорит госпожа Ю более мягким голосом. – Джейн, я очень переживаю из-за того, что нам пришлось отложить приезд Амалии. Знаю, ничто не может его компенсировать и вы сильно скучаете по дочери, но я надеюсь, наша вылазка в город поможет отвлечься хотя бы на один вечер.
Джейн все еще отводит глаза. Как будто пьеса заставит ее забыть о переживаниях.
Тихим голосом она отвечает:
– Я не беспокоюсь об Амалии, потому что моя сестра Эвелин заботится о ней. Она лучшая няня. Эвелин Арройо.
Когда Джейн произносит имя Аты, она глядит в глаза госпоже Ю.
Госпожа Ю спокойно смотрит на Джейн, даже не моргая. Улыбка озаряет ее лицо, и она восклицает:
– Я с нетерпением буду ждать встречи с ней. Надеюсь, приезд Амалии все-таки попадет в наше расписание!
Джейн недоверчиво смотрит на госпожу Ю, поражаясь сиянию ее улыбки и естественности лживых слов, слетающих с ее порочных губ. Такая ни за что не позволит Джейн увидеть дочь. Разве что после того, как Джейн благополучно родит ребенка миллиардерши. Но к тому времени будет уже слишком поздно.
Когда Джейн передает подруге этот разговор, Рейган поздравляет ее с тем, что она сумела сохранить хладнокровие. Вне себя от эйфории, она прыгает по спальне в халате и объясняет Джейн, что поход в театр был ее идеей. Это часть плана. Рейган знала, что нужно каким-то образом вывезти Джейн с территории фермы. Вчера она посоветовала пригласить Джейн, не зная, заглотит ли госпожа Ю наживку.
– И она купилась! – кричит Рейган, отплясывая джигу, прежде чем наконец усесться в кресло-качалку рядом с окном.
– Ты тоже там будешь, – говорит Джейн, вся дрожа.
Ей холодно с тех самых пор, как она покинула кабинет госпожи Ю, хотя день выдался жаркий.
– С моей липовой клиенткой.
– А потом?..
– Ну, я еще не до конца продумала. Но вытащить тебя с фермы – это первый шаг. Самый трудный, – уверяет подругу Рейган.
Сердце Джейн падает. Это и есть план? Пойти на спектакль?
Рейган, заметив выражение лица Джейн, бросается к ней:
– Не волнуйся, Джейн. Сейчас я пойду в медиацентр и свяжусь с Лайзой. У нас не так много времени, но она намного опередила нас. Она заложила основу для побега еще тогда, когда узнала правду о Келли и твоей сестре. Ты же знаешь Лайзу. Иногда мне кажется, что у нее паранойя. И она ненавидит «Золотые дубы».
Джейн улыбается вместе с Рейган, изображая оптимизм, которого не ощущает. С растущим чувством отчаяния она наблюдает, как подруга одевается. Джейн благодарна ей, конечно, за то, что она хочет помочь. Но, наблюдая, как Рейган напевает, натягивая носки, она испытывает беспокойство. Рейган слишком оптимистична и наивно полагает, что все случается к лучшему. Ее также беспокоит, что Лайза, теперь свободная от своих клиентов и получившая после родов большой бонус, возможно, уже забыла, насколько умна и внимательна госпожа Ю.
Если Джейн убежит, неужели ее не поймают? А если поймают, что тогда?
– Я ухожу, – весело объявляет Рейган.
– Помни: они могут прочесть твою электронную почту, – предупреждает Джейн.
– Я просто собираюсь покопаться в интернете. Оставить несколько комментариев на кое-каких сайтах… – Рейган берется за ручку двери и поворачивается к Джейн. – Это сработает. Я чувствую. Ты скоро увидишь Амалию.
Джейн тянется за свитером, который едва застегивается на животе. На ней платье. Надеть его заставила Рейган.
– Тебе следует казаться радостной, Джейн. Госпожа Ю должна верить, что ты с нетерпением ждешь ее… «поощрения», – предупреждает Рейган, наклонясь над Джейн с карандашом для губ в руке.
Джейн не может ответить, потому что Рейган начинает красить ей губы.
– Ты должна заставить госпожу Ю ослабить бдительность. Это твой первый поход в театр? Вот и веди себя так, будто ты от него в восторге. Иначе ничего не получится… Вот дерьмо! – восклицает Рейган, уронив карандаш.
Руки у нее дрожат. Она тоже нервничает.
– Хорошо. Я изображу восторг, – заверяет Джейн, наблюдая как Рейган поднимает карандаш, чувствуя прилив любви к ней.
– И благодарность. Госпожа Ю обожает благодарность.
Рейган внимательно изучает лицо Джейн. Та отворачивается.
– Ты выглядишь прекрасно, – заключает Рейган и достает из косметички баночку с кремом, а потом еще одну с пудрой. – Но у тебя усталое выражение лица. Сиди спокойно, сейчас твои глаза станут ярче.
Джейн делает лицо неподвижным, и Рейган мизинцем наносит крем под глаза Джейн, пытаясь скрыть темные припухлости. Джейн не спала всю ночь, прокручивая в голове план. Хватит ли у нее смелости рискнуть? Действительно ли он сработает? Но потом она вспоминала об Амалии, и беспокойство за себя переросло в ужас: как там дочь? Джейн понимает, что времени у нее нет.
Она знает это, потому что прошлой ночью пыталась дозвониться до Аты в последний раз. Это было ранним вечером, после долгого разговора с Рейган и после того, как Джейн провела полчаса с хостами-филиппинками за ужином, который едва могла проглотить. Она ускользнула перед десертом, чтобы пойти в медиацентр. Он был почти пуст, потому что большинство девушек все еще ели или были в кинозале, где шла романтическая комедия с двумя известными голливудскими актерами в главных ролях.
Уединившись в одной из кабинок, Джейн набрала номер Аты, но ее звонок закончился предложением использовать голосовую почту. Тогда она позвонила Энджел с тем же результатом. Потом Джейн пришла в голову мысль позвонить по телефону в общежитие в Квинсе. Почему она не подумала об этом раньше? Ей пришлось бежать обратно в спальню, чтобы посмотреть номер телефона в записной книжке, которую она держала в тумбочке.
Мужской голос, которого Джейн не узнала, ответил всего после двух гудков.
– Я жду звонка из Манилы, – нетерпеливо извинился он.
– Мне нужна всего минута, чтобы поговорить с Энджел. Энджел Калапатия. Вы ее знаете? Она…
Прежде чем Джейн успела закончить, мужчина прервал ее:
– Она в больнице Квинс.
– Она больна? – пробормотала Джейн, чувствуя, как ее сердце останавливается.
– Нет, нет, – раздраженно ответил мужчина. – Она там с ребенком. С маленькой девочкой… Ага, вот и телефонный звонок, которого я ждал. Мой двоюродный брат…
Джейн не помнит, как сняла наушники. Не помнит, как добралась до комнаты Рейган. Но она вдруг оказалась там и просто спросила у подруги: «Ты веришь, что это может сработать?»
Рейган ответила: «Да». И этого было достаточно.
Театр небольшой, но красивый. Они сидят во втором ряду, в самой середине: госпожа Ю ближе всех к проходу, затем Джейн, затем клиентка Рейган и сама Рейган. Прямо перед ними в неглубокой оркестровой яме находится группа музыкантов. Они расселись полукругом, как стая птиц вокруг куска хлеба. Огромный алый занавес, должно быть очень тяжелый, закрывает сцену. Джейн воображает, какая за ним царит суета. Актеры на цыпочках пробираются к своим местам, а помощники вносят реквизит.
Джейн обмахивается программкой, хотя ей совсем не жарко. Просто необходимо чем-то занять руки. Она поднимает глаза к потолку, белому с золотом, украшенному замысловатыми узорами. Три большие люстры парят над головами, как звездные россыпи.
– Взволнована? – спрашивает госпожа Ю, сжимая локоть Джейн.
– Да. Спасибо вам, госпожа Ю, – произносит Джейн, пытаясь сделать так, чтобы ее голос звучал бодро.
– Я рада, что смогла устроить для вас знакомство с театром. Вы прекрасно выглядите!
Одна из координаторов – их двое, они приехали в театр в отдельной машине – появляется и что-то шепчет на ухо госпоже Ю. Джейн отворачивается, давая понять, что не собирается подслушивать. Рядом с ней клиентка Рейган тихо разговаривает со своей подопечной. Клиентка – Келли, так она велела Джейн ее называть, – внезапно смеется низким гортанным смехом, и Джейн снова чувствует сомнение относительно информации Лайзы. Как может эта женщина – такая милая, с таким смехом, что всем вокруг тоже хочется рассмеяться, – оказаться фальшивкой?
Свет начинает гаснуть. Кто-то кашляет. Из оркестровой ямы тянется музыка, сперва звучит единственная одинокая скрипка, затем мелодию подхватывают другие. Занавес поднимается. Джейн чувствует на себе взгляд госпожи Ю и слегка улыбается.
Ее сердце падает, потому что начинается.
Сцена заполнена цветами. Цветы в тележках, цветы в кадках. Их море. За цветочными ларьками стоят каменные здания, нарисованные, конечно, но выглядят настоящими, а над ними небо. Мраморно-серое. Женщина продает цветы, кричит. Мужчина в костюме и высокой шляпе идет ей наперерез, и они вступают в разговор. Джейн поражена странностью того, что видит, и тем, что, сидя в темноте, она должна наблюдать за освещенным миром на сцене. И всеми этими цветами.
Ее вдруг охватывает сильнейшее беспокойство, как будто она сама и есть то, что нереально, а вовсе не актеры, занимающиеся на сцене своими делами. Как будто задуманное Рейган тоже является частью действия, невозможного и невероятного.
Неужели всего через час Джейн попытается выйти из дверей театра и исчезнуть?
– Вы следите за сюжетом? – шепчет госпожа Ю, наклоняясь ближе.
Джейн вдруг осознает, что нахмурилась. Сделав над собой усилие, она разглаживает морщины на лбу, поворачивается к госпоже Ю и притворяется смущенной.
– Я не уверена, что поняла, кто эти люди.
Госпожа Ю шепотом объясняет, что происходит на сцене. Мужчины богаты и образованны, а цветочница бедна и невежественна. Мужчины постараются исправить ее недостатки.
Джейн благодарит госпожу Ю и смотрит прямо перед собой. Она пытается сосредоточиться, но не может понять ни слова. Только сердце в груди громко стучит, и растет страх.
Публика хихикает, и Джейн тоже. Публика в восторге, и Джейн выражает восторг.
Проходят минуты и еще минуты. Сердце Джейн бьется все быстрей. Антракт должен начаться уже скоро. Ей кажется, будто она попала в ловушку сна. Она сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони, потом еще сильней, чувствует острую боль.
Внезапно наступает полная темнота, и вокруг Джейн раздаются аплодисменты. Когда мгновение спустя вспыхивает свет, все вдруг меняется. Яма, в которой только что сидели музыканты, теперь пуста, лишь на полу валяются чьи-то ноты. Проход уже заполнен людьми, и слышится мягкий гул будничных разговоров, как будто нет ничего удивительного в том, что целый мир был в один миг отсечен длинным красным занавесом.
Джейн пытается поймать взгляд Рейган, однако подруга беседует с Келли. Джейн замечает, что она говорит слишком быстро и теребит прядь волос. Как делает всегда, когда волнуется.
– Ну? И что вы обо всем этом думаете? – спрашивает госпожа Ю.
– Мне понравилось. Спасибо, что привели меня сюда, – говорит Джейн, но ее голос дрожит.
Она опускает глаза, приходя в ужас из-за того, что нарушает план.
Госпожа Ю, к счастью, неверно истолковывает ее чувства. Она кладет руку на плечи Джейн, притягивает ее чуть ближе и мягко говорит:
– Вы не должны благодарить меня, Джейн. Вы это заслужили. Вечер, свободный от забот.
Джейн смотрит на свои колени.
– Рейган нужно в туалет! – объявляет Келли госпоже Ю и шутит о проблемах с мочевым пузырем у беременных в третьем триместре.
– Мне тоже, – вставляет Джейн, и ее голос звучит твердо.
Госпожа Ю просит их подождать координаторов. Келли поясняет, что актриса, играющая Элизу, является восходящей звездой на Бродвее. Она начинала в местном театре и каждый август приезжает обратно в Беркшир.
Координаторы появляются из толпы, держа в руках бутылки с водой, которые передают госпоже Ю. Та просит их отвести Джейн и Рейган в туалет, а также, если не трудно, принести бутылку «Пеллегрино». Она предпочитает газированную воду.
Джейн и Рейган следуют за координаторами по переполненному проходу между рядами и поднимаются в фойе. Оттуда они пробираются к главной лестнице, спускаются по ней, следуя направлению всеобщего потока, и натыкаются на очередь к женскому туалету, состоящую из пятнадцати человек.
Пока рыжеволосая координатор ждет вместе с Джейн и Рейган в конце очереди, темнокожая идет вперед, чтобы поговорить со служительницей, регулирующей очередь. Рыжеволосая расспрашивает о мюзикле: она и ее коллега не смогли его посмотреть. Рейган болтает с ней о спектакле, пытаясь втянуть в разговор Джейн.
Темнокожая подает знаки от головы очереди.
– Пойдемте, – зовет рыжеволосая и следует за ними, когда они направляются к входу в туалет. Джейн старается не смотреть в глаза женщинам в очереди, мимо которой идет.
В туалете очень тесно. Там пять кабинок и всего три раковины напротив них. Несколько женщин ждут своей очереди, скрестив руки на груди или уткнувшись в дисплей телефона, другие моют руки, а юная девушка смотрится в зеркало над раковинами и подправляет макияж. В туалете раздается звук спускаемой воды, и появляется женщина средних лет в шали с бахромой. Она улыбается, глядя на живот Рейган. Служительница делает знак Рейган, и та входит в освободившуюся кабинку. Слышен звук защелкнувшегося замка. Где-то рядом ребенок просит у матери дать ему еще туалетной бумаги.
Джейн делает несколько шагов вперед, координаторы следуют за ней.
Никаких шансов на побег.
– Вам нравится спектакль? – спрашивает темнокожая.
Джейн замечает у нее легкий акцент. Она заставляет себя отвечать, желая выиграть время: да, она в театре первый раз, и сначала было трудно следить за действием, сцена невероятно красивая, на ней так много цветов, и очень хочется знать, действительно ли они настоящие.
А потом следует звук рвоты, хриплый и резкий.
– Рейган, с вами все в порядке? – спрашивает та из координаторов, которая разговаривала с Джейн.
Рейган стонет, раздаются звуки движения и нового рвотного позыва. Координаторы подходят к кабинке.
– Рейган, открой, – командует рыжеволосая, и ее лицо становится мрачным.
– Там кровь.
Голос Рейган слабый и тихий, и, хотя Джейн знает, что она притворяется и ее слова такая же пустышка, как волшебный мир за красным занавесом, подступает страх.
– О боже…
Кто это сказал?
Координаторы начинают действовать, одна из них дергает за ручку кабинки Рейган, другая становится на колени, пытаясь заглянуть под дверь. Изнутри доносятся звуки панической суеты, бунтующей плоти.
Джейн вонзает ногти в ладони, потому что вот он, тот самый миг. Как раз такой, каким его представляли она и Рейган.
Она делает один шаг назад, затем другой, уходя все дальше от суматохи, пока несколько фигур не оказываются перед ней, точно живые щиты. Еще шаг назад, и Джейн растворяется среди устремившихся вперед женщин, среди безликой толпы любопытных и обеспокоенных.
Ребенок – должно быть, в одной из кабинок находится ребенок – начинает кричать. Детский крик и давка приводят к панике. Женский голос кричит:
– Она потеряла сознание! Звоните «девять-один-один»!
Вокруг Джейн раздается шепот:
– Беременная женщина… потеряла сознание… Боже мой… кажется, у нее пошла кровь…
Несколько женщин приникают к мобильным телефонам, вызывая «Скорую». Какой-то мужчина рвется вперед, крича, что он врач.
Джейн бежит по лестнице так быстро, как только может. У нее мало времени. Об этом Рейган говорила ей много раз. Как только она сбежит, она должна пошевеливаться. Если ее остановят внутри театра, пусть скажет, что идет за помощью. Если ее остановят снаружи, пусть скажет, что почувствовала слабость и ей потребовался свежий воздух. Но пусть пошевеливается, пошевеливается, пошевеливается.
У Джейн пересыхает в горле. Пробираясь через переполненный вестибюль, она достает из кармана бледно-желтый шарф с темным рисунком, накидывает его на голову и плечи.
Пошевеливайся, пошевеливайся, пошевеливайся.
Стеклянные двери легче, чем кажутся. Она борется с желанием оглянуться назад, чтобы проверить, не гонятся ли за ней. Она ждет, что кто-то схватит ее за плечо, дернет назад, но вот она уже на улице – воздух тяжелый, небо темнеет, – и двери за ней закрываются. Люди идут по тротуару, несколько человек курят у входа в театр. Где-то вдалеке завывает «Скорая помощь».
Джейн возится со своим браслетом и наконец расстегивает его. Она лихорадочно осматривает пешеходов на тротуаре, как советовала ей Рейган, пока не замечает приближающуюся женщину. Та выгуливает маленькую серую собачонку, и через плечо у нее перекинута холщовая сумка, из тех, какие используют для продуктов. Джейн видит буханку хлеба, торчащую из нее, и зеленую оборку салата.
Прежде чем Джейн успевает засомневаться, она просит женщину сказать, который час, как ее инструктировала Рейган. Та достает сотовый телефон и смотрит время на экране, Джейн бросает «Уэллбэнд» в ее сумку. Звука падения она не слышит.
Джейн благодарит женщину, и та желает ей удачи.
Джейн быстро идет в другую сторону, наклонясь вперед, как будто преодолевает напор встречного ветра. Но вечер безветренный и безоблачный. На небе уже виднеются звезды. Они кажутся острыми, как битое стекло.
«Иди от театра налево, – наставляла ее Рейган, – а затем поверни снова налево». «Налево и снова налево», – бормочет себе под нос Джейн, чувствуя на себе взгляды тысячи глаз.
Она поворачивает за угол, и вот он: черный хэтчбек с радужной наклейкой на пассажирском окне. Все, как описывала Рейган.
Она судорожно глотает воздух, борясь с желанием броситься к машине, но отказывается поддаваться переполняющему ее чувству облегчения, пока не открывает дверцу и не проскальзывает внутрь салона. Шарф сполз ей на глаза, но она его не поправляет. На мгновение она позволяет себе, обмякнув и опустив веки на влажные глаза, просто сидеть в кресле, чувствуя, как удары сердца становятся реже, а мышцы расслабляются.
– Маганданг габи, – раздается знакомый мужской голос.
Машина отъезжает от тротуара.
Джейн выпрямляет спину, сдвигает шарф на затылок и поворачивается к водителю, потому что ожидала увидеть Лайзу.
– Привет, милая Джейн, – улыбается ей Трой. – Куда мы направляемся?
