Женщины на Занзибаре одевались шикарно: сшитые по фигуре платья из красочных узорчатых африканских тканей, шелковые черные накидки (буи-буи), цветные хлопчатобумажные юбки с запахом (канга) из хлопка и платки. Мужчины не могли похвастаться таким чувством стиля. Тарик, к примеру, не вылезал из мешковатых штанов, которые так низко сползали на бедрах, что грозили упасть в любой момент. Он был похож на нью-йоркского подростка, слушающего хип-хоп. Ему исполнилось двадцать пять; высокий и долговязый, он выглядел по-детски трогательно, но вместе с тем был умен и обходителен.

Тарик жил недалеко от моего дома, за углом. Не знаю, было это совпадением или он просто не знал, куда себя девать, но каждый день мы натыкались друг на друга в разных концах города. Он помог мне купить все необходимые вещи по обычной цене даже ниже, чем для колумбийцев.

Подруга объяснила, что молодым людям на Занзибаре просто нравится быть на побегушках у женщин и помогать им по мелочам, поэтому я перестала чувствовать себя обязанной Тарику за помощь. На протяжении почти всего моего пребывания на Занзибаре он был единственным человеком, готовым показать мне изнанку жизни на острове, дать совет и уберечь от неприятностей.

– Ты принимаешь таблетки от малярии? – спросил он.

– Нет.

Я услышала впервые, что одна из самых распространенных на Занзибаре болезней вызывает необратимые повреждения мозга, и это заставило меня содрогнуться. Тарик тут же отвел меня в аптеку и заставил купить недельный запас таблеток. На упаковке значилось предупреждение о многочисленных побочных эффектах.

– Эти таблетки лишь облегчают протекание малярии. Заболеть все равно можно, – объяснил он и добавил: – Большинство жителей Занзибара болели малярией много раз, они уже знают, что делать, но музунгу переносят болезнь намного тяжелее.