Глава 9

Дамир держал её за руку, вцепившись железной хваткой. Через эту тёплую ладонь Мария чувствовала его силу и власть, его невысказанный приказ быть послушной. Ну и куда она денется из этого огромного аэропорта? Ещё и Мирза дышит в спину, он тоже летит с ними. Бежать не получится, даже если она и вырвется из цепких рук Дамира. Догонят, схватят, вернут…

Хотя её разум всё время искал способы дать о себе знать. И если среди этого огромного человеческого муравейника Маше попадётся на глаза полицейский, будьте уверены, она постарается привлечь к себе внимание, закричит во весь голос. Слово «хэлп» всем хорошо известно. И пусть разбираются, почему какая-то иностранка умоляет о помощи в зале вылета международного аэропорта Тегерана.

Всё закрутилось быстро. Приходил фотограф, сделал несколько Машиных фотографий. Наверное, предположила девушка, скоро будет готов её новый паспорт, и она отправится в обещанный ей Лондон. Так и получилось…

Ещё несколько минут – и объявят посадку, и пассажирский лайнер унесёт её в далёкую Англию. Втроём они молча сидели в зале ожидания. А кругом такое разноголосье, повсюду слышится арабская и английская речь. И вдруг… Что это!? Неужели русские? Неужели она услышала родную речь?!

Мужчина и женщина в ряду напротив тихо переговаривались между собой. Стараясь не выдать своего интереса, Мария прислушалась к их беседе. Да, точно, слово «Москва» мужчина произнёс совершенно отчётливо! И без всякого акцента. План созрел мгновенно, не было ни страха, ни сомнений. Набрав в грудь воздуха, не сводя глаз с этой парочки, она громко крикнула:

– Помогите! Прошу, помогите! – всю свою надежду на спасение она вложила в эти важные, единственно верные сейчас слова. – Я Мария Вольская, меня ищут…

Последнее слово так и не вырвалось на свет, утонуло в ладони Мирзы, прижатой к её губам… И громкий голос диктора, объявляющего посадку, также не позволил этому слову быть услышанным. Мирза прижал лицо девушки к своему предплечью, другой прикрыл, будто обнимал. И вскочивший на ноги Дамир встал рядом, закрывая от любопытных глаз пассажиров, потянувшихся к выходу на посадку, эту странную парочку…

В аэропорту Хитроу самолёт приземлился поздно ночью. От долгой дороги, от стресса, связанного с её смелым, но не принёсшим никакого результата поступком Мария страшно устала, беспокойство уступило место равнодушию, и Маше уже было всё равно, что будет с ней дальше. В машине, которая ждала их у выхода, она сразу уснула. Проснулась от лёгкого прикосновения к плечу, не сразу поняв, где находится. Глаза Дамира совсем рядом, чёрные, тревожные… Какие всё-таки красивые, эти молодые арабские мужчины. Стоп, о чём это она? Правду говорят, что ночь – это время глупых мыслей…

Несколько каменных ступеней, и через стеклянную, увитую железной вязью дверь, прямо с улицы они вошли в просторную квартиру. Спать… Обо всём Мария подумает завтра, завтра рассмотрит и оценит своё новое жилище. Засыпая, она услышала звук запираемой двери… Пленница, по-прежнему пленница, конца и края не видно этой странной полутюремной жизни…

Утро встретило Марию дождём, тихо стучавшим в единственное окно комнаты, где она провела ночь. Мария с любопытством огляделась. Комната как комната, если не считать красивого камина с деревянным, отполированным временем порталом. Жаль, что он не разожжён, потому что холод стоял зверский. Можно ли в этом доме получить чашку горячего кофе? Да и голодна она, как волк.

Дверь оказалась незапертой, и девушка осторожно вышла в коридор. Несколько шагов – и она уже на маленькой кухне. Турка с кофе, ещё горячим, стояла на плите. Не стесняясь, Мария заглянула в холодильник, достала сыр и ветчину. В хлебнице обнаружились булочки. Совсем неплохо! Она сделала глоток кофе и потянулась к бутерброду…

– Доброе утро!

Мария обернулась. Грозный взгляд Дамира, его хмурое лицо не предвещали ничего хорошего…

* * *

Цифры и диаграммы, графики поставок сырья для парфюмерной промышленности… Сосредоточиться не получалось. Дамир захлопнул ноутбук, подошёл к окну. А там всё тот же дождь и хмурое небо, затянутое облаками, всё тот же туманный Альбион с его стылым воздухом, который не даёт вздохнуть полной грудью. И как англичане выдерживают эту жизнь без солнца и тепла? Мужественная нация. Он всего три дня здесь, но уже скучал по ярким краскам родной страны.

Беспокойства добавляла и Адина. Лежит в постели, отвернувшись к стене. Устроила забастовку, отказывается от пищи. Что с ней делать? Отправить на родину? Рано, ещё не забылась история с пропавшей девушкой, наделавшая шума. Она расскажет о своих злоключениях, начнут выяснять подробности… Нет, Дамир не может бросить тень на репутацию своей семьи. Исключено.

Адине придётся потерпеть. Он не обидит её, нет. Адина особенная, таких Дамир ещё не встречал. Борец! Он едва справляется с ней, пытающейся вернуть свою свободу любым способом. Ни одной арабской девушке и в голову бы не пришло так яростно сопротивляться воле мужчины. Как отчаянно она выкрикнула что-то в аэропорту. Услышала русскую речь? Может быть. Хорошо, что этот зов о помощи длился секунды, и никто не успел ничего понять.

Девушка вызывала у него уважение и ещё какое-то странное чувство… Её хотелось оберегать, хотелось заботиться о ней, как о сестре…

В дверь поскреблись. Ну, это Мирза, такая вот у него странная манера тихо и скромно уведомлять о своём появлении.

– Входи, Мирза!

Заложив руки за голову, Дамир повернулся к дверям. Что-то случилось? Мирза редко приходит сам, предпочитает появляться, только когда его зовут. Дамир молча ждал. О чём спрашивать, за годы совместного существования они понимали друг друга с полувзгляда.

Мирза стол перед ним, безвольно опустив руки. Молчал, не поднимая головы. И сколько ещё продлится эта немая сцена?

– Говори, зачем пришёл…

Дамир подошёл к нему вплотную, заглянул в глаза. Не получилось, глаза Мирзы были против его взглядов.

– Друг, ты пугаешь меня…

– Я должен рассказать тебе о приказе твоего отца, – решившись, наконец, Мирза вскинул голову. – Впервые я ослушался его, и Аллах не простит мне этого предательства…

Он опять замолчал, и Дамир терпеливо ждал, когда тот продолжит свою покаянную речь.

– Фарид-хан просил меня увезти эту женщину. Подальше от тебя… Спрятать, чтоб никто не нашёл. Я должен слушаться его, но ты мой друг… Я хотел это сделать, но ты мой друг… Как быть?!

Вот так, значит? Отец захотел разыграть свою партию, как всегда, сделать всё по-своему? Решил, что его сын сам не справится с ситуацией? Расстроенный, Дамир мерил шагами просторный кабинет. Мирза провожал его глазами, ожидая ответа. Пусть скажет хоть что-нибудь… Но оба молчали.

– Иди! – Дамир, наконец, подал голос. – Ты поступил правильно, Мирза. Ступай, да пребудет с тобой мир!

А ему надо подумать. Впрочем, выход напрашивается сам. Сейчас он позвонит отцу, сделает ответный ход. Можно быть уверенным, в этой шахматной партии Дамир обыграет отца. Молодость и жажда справедливости одержат победу над мудростью и осторожностью.

Он достал телефон, нажал в списке нужное имя.

– Отец, это я!

После традиционных приветствий, вступительных фраз с вопросами о самочувствии и прочих обязательных слов Дамир произнёс:

– Ты должен знать это, отец. Та женщина… Она исчезла. Я выясняю обстоятельства… Пока неясно, что произошло. – Помолчал, выслушивая ответ с той стороны. – Конечно, я уже начал поиски. И буду держать в курсе.

Ах, отец, честный и правильный, как он мог? Дамир нажал кнопку отбоя. Вот так внезапно и низвергаются идолы, которым поклонялся много лет. Храм, построенный в душе на любви и уважении, рухнул. И внутри такая пустота…

Приоткрыв дверь, заглянул в комнату к Адине. Она лежала, отвернувшись к стене, такая хрупкая, такая несчастная. Опять от жалости защемило сердце. Так нельзя. Девушку надо чем-то занять, и придумать всё так ловко, чтоб не вздумала отказаться. Но чем? Он будет думать и что-нибудь обязательно придумает.

Тихо-тихо, чтоб не потревожить девушку, Дамир закрыл за собой дверь.

* * *

Мария открыла глаза. Что-то ей подсказывало, что от этого лежания будет мало толку. Кто она этим людям? Если умрёт, только обрадуются. Но, нет, она не доставит им такого удовольствия, пусть и не надеются. К тому же есть хотелось страшно. Образ скворчащей на сковороде яичницы маячил перед глазами. Ещё и сыру бы натёртого туда сыпануть…

Решительно накинув на себя чёрную хламиду, которую Маша тихо ненавидела, она отправилась на кухню. В конце концов, ей нужны силы, вдруг снова представится возможность бежать. Надо быть готовой к любым поворотам судьбы. Да, ей нужны силы и ясный ум, а не впалые щёки от двухдневного голодания.

На кухне никого не оказалось. Распахнув дверцу холодильника, Мария оглядела его содержимое. Неплохо. И она не будет стесняться, не на ту напали. Апельсиновый сок, масло, ветчина и сыр в нарезке, с этого она и начнёт свой завтрак. Выгрузив продукты на стол, прихватив баночку чёрной икры и хлеб, девушка села за стол и сразу отправила в рот кусочек ветчины. Блаженство… Вскрыв банку с искрой, Маша соорудила бутерброд и быстро проглотила его. Как это вкусно, надо повторить. Всё-таки жизнь не так плоха, как кажется на первый взгляд, есть в ней разные чудесные моменты, связанные, например, с осетровой икрой.

Дамир вошёл на кухню стремительно, усмехнулся, увидев её с бутербродом в руках. Смеётся? И пусть! Да, её голодовка закончилась, едва начавшись, не будет она себя гробить. Передумала! Она девушка и вполне может себе позволить передумать.

– Надо поговорить, это важно, – произнёс вдруг Дамир по-английски.

Что он сказал? Опять этот язык, недоученный Марией в школе. Ей бы надо подтянуть английский, но как? Тем временем, молодой человек достал телефон и занялся им. Через минуту протянул его Маше. «Надо поговорить». Она прочитала на дисплее эти русские слова. Дамир догадался использовать онлайн-переводчик? Круто, ей бы такое и в голову не пришло.

– Окей!

Мария провела рукой над столом, показывая, что сначала закончит с завтраком. Дамир кивнул, слегка поклонившись, и вышел. А она… она не станет спешить. Она из тех девушек, которых ждут. И это правильный ход, Лёшка всегда её ждал. Лёшка… Странно, что до этой минуты Мария ни разу о нём не вспомнила. Ей стыдно, но так, самую малость…

Их разговор состоялся в гостиной. И был очень необычным. В глубоких креслах они сидели друг напротив друга, серьёзные и сосредоточенные, как послы враждующих сторон.

– Я отправлю тебя домой. Но есть условие.

Эти слова Мария снова прочитала на дисплее телефона. Похоже, они обрели способ общения. Оригинальный способ, посмотрим, что это даст. Девушка вопросительно взглянула на своего собеседника, неужели неясно, что она ждёт дальнейших разъяснений?

Он снова начал колдовать над телефоном, на этот раз гораздо дольше. Заскучав, Маша принялась рассматривать гостиную с дорогой мебелью и деревянными полированными панелями на стенах. На полу ковер от стены до стены. Здесь красиво, но темно, а она любила светлые, просторные помещения. Взгляд упал на открытую полку шкафа, где стояла фотография женщины. Наверное, его мама, те же красивые чёрные глаза, тот же разлёт бровей, что и у Дамира. Интересно, где она сейчас?

А у Дамира, кажется, у него готова очередная фраза? Мария взяла протянутый телефон, прочитала фразу вслух.

– Ты должна заработать денег на обратный билет.

Что это? Шутка? Кажется, Дамир не так беден, чтобы не найти денег на дорогу и не отправить домой девушку, которой принёс столько мучений. Это он Марии должен, а не она ему. А может, это неприличное предложение, и её покупают? Или за этим кроется что-то другое? Восточные люди могут быть хитры и изворотливы, она должна быть очень осторожна.

А Дамир уже снова протягивает ей телефон. «Что ты умеешь делать?», написано на маленьком экране. Хороший вопрос, заставляет задуматься. Да, дожив до двадцати лет, умела Маша немного. Например, приготовить омлет или испечь блины. На швейной машинке прострочить подол у платья. Но вряд ли с такими навыками её возьмут на работу.

«Ты займёшься тем, что хорошо умеешь. Думай».

Последняя фраза… Знаками молодой человек показал Марии, что она может идти. Разговор окончен, и этот разговор поставил её в тупик. Одно Мария поняла совершенно отчётливо: ей нужно занятие, которое даст относительную свободу. Это лучше, чем сидеть дома под присмотром Мирзы. «Думай». Да она уже думает, но ничего не приходит в голову. Хотя ещё не вечер, и Маша ещё придумает что-нибудь стоящее, обязательно придумает. Или она сплошное недоразумение, а не Мария Вольская…

* * *

Озадаченная необычным разговором, Маша стояла у каминной полки и рассматривала стоявшую здесь шкатулку, увитую металлической вязью с вкраплениями эмали. Старинная вещь, ручная работа прекрасного мастера. Умеют же люди создавать такую красоту. А вот Мария не такая. Неумеха она, ничегошеньки не умеет делать…

Как он сказал? Заработать денег на билет? Может, она что-то не так поняла? Может, переводчик не так перевёл? Как-то не состыкуется. Неужели Дамир такой жадный, что не хочет потратить на неё свои деньги? Не похоже, жадин Мария сразу видит и не жалует их. Даже её Лёшка, парень из небогатой семьи, не забывал цветы приносить. А цветы приличных денег стоят. Ну, вот, опять она вспомнила Лёшку. Скучает, что ли? И как там мама и Ирка без неё… Мария запретила себе думать об этом, чтоб сердце понапрасну не надрывать. В данных обстоятельствах ей нужно здоровое сердце.

Она прошлась по комнате, босые ноги утопали в пушистом ковре. Приятное занятие, но сейчас не время расслабляться. Итак, условие задачи – найти работу. В чужом городе, в чужой стране. Это здорово задачку усложняло. Из-за незнания языка многие профессии сразу отпадали. Как бы она работала, например, продавцом? Из английских названий продуктов Мария только «картофель» помнила. Слово очень красивое, вот и застряло в памяти.

Мыть полы и посуду? Исключается, эти занятия с детства вызывают у Марии искреннюю нелюбовь. Официантка? Наверное, для Дамира это не профессия, а сплошное… В голове возникло неприличное слово. Нет, никаких официанток, нет.

О, она могла бы выгуливать собак! А ещё бы лучше поработать в зоопарке… Сразу вспомнилась кошка Муська, её уютное мурчание на Машиных коленях. Домашних животных Мария любила. Любых, в любом количестве.

Она вздохнула, несерьёзно всё это. Может, Дамир сам ей что-то предложит. Может, у него есть знакомая хозяйка цветочного магазина? Мария могла бы продавать цветы. Названия их за вечер выучит, она способная, хоть и ленивая. Девушка взяла в руки словарь. Как по-английски будет тюльпан?

Этот русско-английский словарь она обнаружила, вернувшись после завтрака в свою комнату. Новенькая книжка с хрустящими страницами, такая нужная сейчас. Странно, что её похититель о ней заботился. Кроме словаря, появились новая одежда, обувь и косметика. Вот и работу пусть ей подыщет, он свой в этом городе. Приняв эту мудрое решение, Мария направилась к шкафу. Нужно ещё раз померить тот симпатичный голубой костюм.

А Дамир тоже думал о ней. Ему было любопытно, что там Адина придумала за день? За окном уже стемнело. К этим странным английским сумеркам за столько лет он никак не мог привыкнуть. У него на родине по-другому: солнце, яркий день, и вдруг стремительный набег ночи, чёрной и звездной. Ночь – пора любви… Жаль, что он расстался с Джаннат, английской девушкой с арабскими корнями. Не сложились у них отношения, так бывает. Может, поэтому в его мыслях чужестранка Адина. Этот запретный плод…

Утром, увидев её на кухне, аппетитно жующую бутерброд, Дамир обрадовался. Значит, апатия прошла, хотя бы на время? Это тихое лежание Адины в постели его испугало, Дамир беспокоился, что хандра надолго затянет её в свои сети, поэтому и решил хоть чем-то занять свою гостью. Чем-то, что ей интересно. Просто предложить девушке какое-то занятие – откажется, а тут появляется хорошее слово «должна», и уже не до лежания в постели. Идея с зарабатыванием денег на билет, конечно, была дурацкой, но ничего другого в голову не пришло. И раз она «ожила» сама, это уже не так актуально.

Перед сном, постучав, Дамир зашёл к ней. Ого! Как удачно он выбрал для неё этот лёгкий голубой костюм, в котором Адина сейчас предстала перед его глазами. Струящаяся юбка до пола, вышитый камнями и стразами лиф. «Красавица», – мелькнула мысль, ставшая уже привычной. «Но не твоя, помни, она никто в твоей жизни».

– Каков твой ответ, Адина? – спросил он, подойдя ближе.

Она поймёт, о чём Дамир хотел узнать, у них не так много общих тем для разговоров.

– Я хочу работать в цветочном магазине, – громко и чётко произнесла девушка.

Мария выучила эту фразу наизусть, Людмила Алексеевна, её учительница английского была бы довольна. А Дамир засмеялся, откинув голову назад, и куда-то исчезла вся его строгость. Она впервые увидела его смеющимся. Надо сказать, это было приятное зрелище.

Ещё улыбаясь, Дамир достал телефон, начал печатать. «Не нужно продавать цветы. Может, ты хочешь рисовать или петь».

Петь? Только пения ей не хватало. Хотя… Это лучше, чем маяться от безделья, сидя взаперти. Взяв телефон из его рук, Мария ткнула пальцем в это слово. Да, петь, это то, что она хотя бы умеет делать…

* * *

– Ту практик – репетировать, шиит мьюзик – ноты…

Расстроенная, Мария отложила книгу. Изучение английского продвигалось неважно, с таким произношением и словарным запасом она всё ещё на уровне пятиклассницы. Ну, ладно, семиклассницы, кое-что вспоминалось быстро, неожиданно выскакивало из памяти, радуя и удивляя. Странная штука память. О каких-то вещах она совсем не собирается помнить, а что-то в этой памяти отпечатывается навечно, как следы динозавров в каменной породе.

Таким навсегда занесённым в файлы Машиной памяти словом оказалось английское слово marry, жениться. Она услышала его случайно сегодня утром. Нет, она не подслушивала, просто Дамир так громко разговаривал по телефону с неким Джеймсом, что Мария решила отменить свой поход на кухню и задержалась в коридоре. Пару раз Дамир отчётливо произнёс это слово. И в голосе его не было радости. Более того, молодой человек был возмущён и раздосадован.

Кажется, Маша услышала ещё и слово отец. Из этих скудных сведений девушка сделала вывод, что отец собирается его женить. Да, это похоже на правду. А Дамир, вкусив свободы, оценив иную, далёкую от строгих запретов жизнь, понятное дело, не хочет эту жизнь терять. А может, он влюблён в какую-нибудь английскую девушку, на брак с которой Фарид никогда не даст разрешения? Как бы то ни было, Машины скоропалительные выводы всего лишь предположения.

А на кухню она всё-таки пойдёт, посмотрит, что Джия приготовила на обед. О существовании этой женщины, которая готовила им и убирала квартиру, приходя сюда рано утром, Маша узнала не сразу. И вообще бы не узнала, если б, встав как-то пораньше, не столкнулась с ней на кухне. Миниатюрная китаянка, улыбчивая и шустрая, нарезала там овощи для салата, её быстрые руки мелькали, как причудливые маленькие птички.

Продолжая разговаривать по телефону, Дамир покосился на неё, когда Маша в попытке номер два зашла на кухню.

– Знаешь, Джеймс, к этой моей невесте я никаких чувств, кроме равнодушия, не испытываю. Ни-ка-ких!

Дамир выслушал, что ответил ему лучший друг, и покачал головой.

– Я понимаю, что этот брак выгоден обеим нашим семьям. Но я едва знаком с ней. И спроси меня, Джеймс, сколько ей лет? Пятнадцать! Ей ещё мультфильмы смотреть…

Маша жевала салат, иногда украдкой бросая на парня взгляд. А сейчас он совсем другой. Мальчишка… Такого вот оживлённого и эмоционального Дамира Мария ещё не видела. Он нравился ей такой. Честно говоря, прости, Лёшка, этот молодой мужчина ей симпатичен. История спасения из тёплых вод Персидского залива навсегда окружила её спасителя романтическим ореолом. И легкомысленная барышня Мария Вольская ничего не может с собой поделать. Но это просто симпатия, ничего больше…

На кухню зашёл Мирза, почтительно склонил голову, приветствуя Дамира, потом вопросительно взглянул на неё.

– Я сейчас!

Чёрт, Мария всё время забывает, что её не понимают. Девушка растопырила пятерню, показывая, что ещё пять минут, и она будет готова ехать с ним в студию.

Вот уже несколько дней она занималась в музыкальной студии, куда отвёз её Дамир. Марии нравилось здесь, тут она впервые услышала, как звучит её голос в наушниках, каким красивым становится он, когда звукооператор выровняет и почистит звук, исправит на компьютере неточные ноты. Ей нравилось петь в маленькой комнате за стеклом, отрешившись от всех и вся. Сюда, в особый мир, в другое измерение, не проникал ни единый звук, и только её низкий и сильный голос заполнял всё пространство.

Для первой записи она выбрала песню Джанни Моранди «Ангелы». Почему ей нравилась эта песня, Маша и сама не знала, может, своей чистой грустью, созвучной её настроению? Она бы хотела исполнить что-нибудь из репертуара любимой Земфиры, песни которой знала наизусть, но это уж слишком ответственно, можно даже сказать, нахально. Кто она такая, чтоб исполнять хиты известнейшей певицы? Недоучка, с тремя классами музыкальной школы за плечами? Загубит ещё хорошие песни.

Поэтому пусть уж будет Джанни Моранди. Ангелы плачут… Сильно сказано…