Глава 15

Словно белая птица несся катер по вздыбленным волнам навстречу быстро приближающемуся берегу. Ещё пара минут – и столкновение неизбежно, серые скалы, кажется, уже ждут, затаившись, свою добычу, их острые выступы готовы разнести в клочья мчащееся на их судёнышко. Перекрикивая шум ветра, он громко кричит её имя, пытаясь предупредить Адину, и отчаянно крутит руками заклинивший руль… Отважная, дерзкая, вступившая в борьбу со стихией, девушка стоит на носу катера, на самом краю, раскинув руки навстречу буре, не замечая опасности…

Вскрикнув, Дамир открыл глаза. Белый потолок с неоновыми светильниками качался перед его взором. Сознание возвращалось медленно, прогоняя страшные видения. Сердце колотилось, а к горлу подкатывала тошнота, верный признак отступающего наркоза. Сейчас придёт боль, начнёт терзать тело, словно голодный зверь… Дамир знал о боли всё. Сколько их было, этих операций? Четыре? Пять? Он надеялся, что каждая из них – маленький шаг к выздоровлению, поэтому терпел эту невыносимую боль.

Страшная авария девять месяцев назад разделила его жизнь на до и после. Пьяный за рулём в английской столице – нередкое явление. Молодой парень, накачавшийся под завязку пивом в пабе, разогнавшись, въехал в него на своём старом ленд ровере. Он погиб на месте, а Дамира с множественными травмами увезли на скорой…

Тогда в его жизни всё было так хорошо, как и не бывает. Адина была с ним, любимая и любящая, любовница и почти жена, она делила с ним ложе и каждую ночь после его любви, обессиленная, засыпала рядом. Её музыкальная карьера шла в гору, бизнес Дамира процветал… И тем неожиданнее, тем страшнее было то, что этот яркий этап его жизни, когда он был счастлив, закончился так трагически. Почему всё так непрочно в этой жизни, а от радости до беды – один шаг? Почему оборвалось его счастье, словно тонкая, непрочная нить?

Скрипнув зубами, Дамир попытался повернуться, затёкшее тело требовало движения. Поняв, что он проснулся, медсестра, сидевшая за столиком, быстро подошла к нему.

– Как вы чувствуете себя, – спросила на ломаном английском, взгляд её чёрных глаз был полон сочувствия.

Он хотел бы ответить, что бывало и получше, но только слегка кивнул головой.

– Я позову доктора.

Она ушла. Его лечащий врач показался тут же, словно ждал за дверьми. Он посмотрел показания приборов, задал больному несколько вопросов и по-видимому, остался доволен всем, его глаза улыбались. В Израиле, славящемся на весь мир высококлассной медициной, действительно хорошие врачи, и это был один из них. Врач обещал поставить больного на ноги и, наверное, сделает это. Раны Дамира быстро заживали. Передвигаться он мог уже после второй операции, но это было сопряжено со страшной болью, и ни о какой нормальной жизни речи быть не могло.

Пообещав к вечеру перевести его из реанимации в его отдельную палату, доктор ушёл, оставив молодого человека один на один со своими воспоминаниями.

Первые дни после аварии были, как страшный сон. Прилетел отец. Он, казалось, постарел на несколько лет, увидев переломанного сына, его бледное лицо на подушке, скривившееся от боли. Алина была с ним рядом, когда Фарид зашёл в палату. Он только сверкнул на неё глазами, но ничего не сказал и потом не замечал девушку, словно её и не было.

Адина… Дамир благодарен любимой, что не покинула его. Она собиралась в Россию, хотела появиться у родных неожиданно, сюрпризом, и уже заказан был билет… Не случилось… Видит Аллах, Дамир пытался отослать девушку домой. Приказывал лететь, но ждал, что останется. Осталась и была рядом все эти долгие, бесконечные месяцы его восстановления.

Он рад, что сейчас Адина дома, потому что сколько можно ей мерить шагами больничные коридоры, ожидая окончания очередной операции? Пусть ничего не знает. Пусть побудет с близкими людьми, обнимет мать и сестру и вдохнёт воздух родных мест, а он будет очень ждать её возвращения.

Об этой последней операции Адина ничего не знала, с клиникой в Израиле договаривался Фарид, отправив туда все документы Дамира. Пришедший из клиники ответ обнадёжил: врачи берутся сделать операцию на позвоночнике и гарантируют почти стопроцентный успех. Почти… Это короткое слово может опять всё испортить, но Дамир надеялся, что ветреная судьба не совсем отвернулась от него. И может именно теперь, находясь в одной из лучших клиник мира, он вновь завоюет благосклонность судьбы, потому что никак, никак нельзя по-другому…

* * *

Когда он полюбил Адину? Когда стояла в лучах прожектора на маленькой сцене и пела, вместе с музыкой уносясь в свой мир, глядя поверх голов людей, поднимавших бокалы за столиками кафе? Или когда встретил её, пытавшуюся убежать из его дома, на тёмной дороге, и был поражён смелостью девушки, так отчаянно боровшейся за свободу? А может, когда впервые увидел близко её сапфировые глаза, полные слёз?

Адина… Золотая рыбка, подаренная ему синим морем… Дамир смотрел в белый потолок палаты и думал, вернётся ли она к нему или затянет Адину прежняя жизнь, затянет и не отпустит. Теперь он не может просить её быть рядом, не имеет права, теперь он не тот, что раньше. Калека… Да, вот так… Какое страшное, некрасивое слово… Но он пока не сдаётся. Хотя бы ради неё… Завтра решающий день, завтра станет ясно, успешна ли проведённая операция. И если он увидит удовлетворение и улыбку на лице старого профессора, его врача, если поверит, что сможет стать прежним, то будет биться за любовь Адины с новой силой…

Как невыносимо это ожидание… Он должен попробовать, прямо сейчас. Взявшись за спинку кровати, Дамир произнёс слова молитвы и спустил ноги на пол. Сделает несколько шагов, и станет ясно, ушла боль или по-прежнему с ним. Первый шаг, второй… Больно, но совсем не так, как раньше, когда сотни тонких игл вонзались в позвоночник, не давая вздохнуть от адской боли. Боли, переходящей в безмолвное отчаяние. Третий шаг… Да! Да! Всё получилось! Слезы выступили на глазах… Скупые, нестыдные… От радости, от веры, что эти шаги – начало пути к выздоровлению, к нормальной, полноценной жизни.

После бессонной ночи новый день, наконец-то, настал. Принесли завтрак, к которому он не притронулся, ожидая, когда улыбающаяся сестра отвезет его в кабинет диагностики. Он ждал подтверждения своим ночным мыслям. Снова рентгенотомография, или как это там у них называется? Дамир уже и не пытался разобраться в бесконечном множестве применяемых к нему способах диагностики и лечения, это дело врачей, а ему остается только доверять им.

– Дамир!

Открыв глаза, молодой человек увидел склонившееся к нему лицо отца. Кажется, он задремал после утомительных диагностических процедур и долгой ночи без сна.

– Здравствуй, отец, – пытаясь приподняться, сказал он, смотря в отцовское лицо, надеясь прочитать в нём своё будущее.

– Сын, – Фарид обнял его за плечи. – Хорошие новости, очень хорошие. Я говорил с врачами. Всё получилось! Дамир, сынок, скоро ты будешь совсем здоров.

Отец снова стиснул его плечи, прижался лицом к груди. Ошеломлённый неожиданной, такой забытой отцовской лаской и этим чудесным известием, Дамир улыбался, глупо и счастливо. Оба молчали, каждый по-своему переживал эту новость.

– Реабилитацию дома пройдёшь, процесс не быстрый, – вскинув, наконец, голову, сказал Фарид. – Главное, всё самое плохое позади. В Лондоне найдём тебе замену, а ты через несколько дней дома будешь, я сам с тобой полечу. Да, и девушку эту, русскую, оставь, – добавил он, отведя глаза в сторону. – Не пара тебе.

– Но, отец…

Фарид, недовольно сдвинув брови, вскинул вверх руку. Его слова не обсуждаются, он лучше знает, как нужно жить. Хороший сын не должен возражать отцу.

– Она нужна мне. Навсегда… – снова подал голос Дамир. В тщетной попытке пробить жестокое сердце отца, он отчаянно подбирал нужные слова. – Я полюбил Адину, отец, на всю жизнь полюбил…

Вот… Сказал самые главные слова. Чтоб знал, чтоб ответил, как он сможет жить без любимой? В его жизни и так мало любви…

– Вы разные, и это разрушит вашу жизнь, сын. Разные обычаи и праздники, разные языки и религии! Ты хоть понимаешь это? Раз-ны-е… Как мне тебя убедить? Это очень серьёзно, прими, наконец, жестокую правду. – Выбрасывая в воздух гневные слова, Фарид мерил палату торопливыми шагами. – Каждый день совместной жизни ты будешь сталкиваться с непониманием, и эта жизнь превратится в кошмар.

– Кошмар? Это будет счастье…

Дамир откинулся на подушку. Ему хотелось заткнуть уши или исчезнуть. Зачем? Зачем они портят ненужными разговорами этот особенный день?

* * *

«Девушку эту, русскую оставь…»

Слова отца, как контрольный выстрел в голову, били наповал, не переставая, звучали внутри пугающим рефреном. Дамир лежал на кушетке в кабинете физиотерапии и думал, что же ему делать. Жить в подчинении у старших – это закон, в его стране, у его народа по-другому и быть не может. Но Адина… Она стала огромной и самой важной частью его жизни. Словно корни двух деревьев, растущих рядом, сплелись их судьбы, не разорвать…

Дамир часто вспоминал их первую ночь. Адина сама пришла к нему в комнату поздним январским вечером, в нерешительности застыла у дверей. Распущенные по плечам волосы, щёки, пылающие от смущения, глаза, опущенные вниз – такой он запомнил её навсегда. И её слова навечно останутся в памяти, такие смелые, такие неожиданные… «Я пришла, чтобы быть с тобой». Сказала и двумя руками спустила вниз бретельки золотистой сорочки, ненужная, она упала к ногам.

Он на секунду застыл, поражённый красотой девичьего тела, окинул взглядом белые груди, стыдливо опустил глаза ниже, судорожно втянув в себя воздух. Вскочил с постели, поднял её на руки, забирая всю в свои объятья. Спросил: «Ты уверена? Не знаю, как сложится всё у нас…» Адина кивнула, смущенно улыбаясь, закинула руки ему на плечи, прижалась к груди, опаляя кожу горячим дыханием. Осторожно положив её на постель, он обнял ладонями лицо Адины, вглядываясь в синие глаза, искал ответа – что это, случайный порыв, о котором пожалеет уже следующим утром, или обдуманный шаг? Боялся тронуть её, берёг, как берегут самое ценное, самое дорогое…

А она сама поцеловала его, неловко и нежно захватив губами его нижнюю губу. И исчезли все сомнения. Как будто прыгнул в глубину моря и захлебнулся… От этой нежности, от этой страсти… А она что-то шептала на своём красивом певучем языке и с тихим стоном выгибалась ему навстречу. Он целовал её губы, шею, грудь, бутоны сосков, гладил её живот, бедра, нежное лоно, замирал от восторга, украдкой рассматривая её тело. Невозможно прекрасное женское тело, которое требовало ласки и любви. «Милая, милая», – наконец, прошептал он, накрывая её своим телом.

И всё, больше не было слов, не было мыслей… Остались только томительная сладкая мука да два бившихся рядом друг с другом сердца. И два обнажённых тела, двигавшихся в едином, заданном самой природой ритме…

– Это была последняя процедура, – произнесла, подойдя к нему, медсестра.

Дамир открыл глаза. Видение исчезло, оставив возбуждение и желание любить, а ещё сильнейшее желание найти и вернуть единственную женщину, которая ему нужна. Медсестра, помогая ему подняться с кушетки, что-то говорила, но Дамир не слышал. Он принял решение. Пусть простит его отец, если сможет, но он впервые ослушается приказа Фарида.

Когда на следующий день отец прибыл в клинику, чтобы забрать сына, его уже там не было. По тихим утренним улицам пригорода Эйлата он направлялся на такси в аэропорт, надеясь, что сможет купить билет до Лондона на ближайший рейс. Да, он так решил. Вернётся в Лондон, этот холодный город с недавних пор стал мил его сердцу.

Отец позвонил, когда автомобиль уже подъезжал к аэропорту, и водитель крутил головой, выискивая место на запруженной машинами стоянке.

– Что происходит, Дамир? – его голос был полон негодования.

Выслушав ответ, Фарид произнес:

– Жди, сейчас приеду.

– Хорошо.

Но Фарид уже не слушал, звонок прервался, и гудки отбоя, зазвучавшие в телефоне, заставили сжаться сердце Дамира. Он всё равно уедет, но так не хочется разрывать отношения с отцом. Это всё-так отец, родной человек, не так уж много близких родственников у него на белом свете.

Не прошло и получаса, как Дамир увидел отца в зале ожидания. Высокий, в белых одеждах, он заметно выделялся среди толпы. Его глаза скользили по лицам сидящих в зале людей, искали сына. Дамир встал, пошёл навстречу. Молча остановился рядом. Они смотрели друг на друга, чёрные глаза против чёрных глаз.

– Вижу, сын, ты выбрал свой путь, – наконец, произнёс Фарид. – Я ехал сюда с намерением не дать тебе совершить ошибки. И я мог бы это сделать…

Он вздохнул, глубокая морщина прорезала переносицу, сделав ещё жёстче словно высеченное из камня лицо.

– Отец…

Жестом руки Фарид остановил его.

– Дослушай, сын. Я мог бы заставить тебя уехать со мной. Но не сделаю этого, – он поднял на Дамира глаза, полные боли. – Я уважаю твои чувства. Живи, как подсказывает твоё сердце.

Нет! Не может быть? Дамир искал слова, чтоб сказать, как он благодарен этому прекрасному мудрому человеку, но слова застревали в горле. Он бросился на шею, обнял худые плечи отца, шепнул тихо «я люблю тебя». Никогда он не говорил таких слов, но, видно, пришло время.

Голос диктора объявил о начале посадки на рейс Эйлат-Лондон.

– Твой? – Фарид отстранил сына, слегка подтолкнул вперед. – Всё, иди… И, Дамир, береги себя, мой мальчик… – добавил тихо вслед, так, чтоб сын не услышал.

И не увидел, как он смахнул с лица слезу старческой рукой.

* * *

С помощью волшебных банкнот, имеющих бесценное свойство ускорять процессы, Дамир без задержки получил визу в Россию, в эту далёкую, загадочную страну, где появилась на свет его Адина. Он сделает ей сюрприз, прилетит без предупреждения, чтоб просто прижать её к груди, взглянуть в глаза, поцеловать любимое лицо. Адина оценит, она любит сюрпризы.

Кстати, о сюрпризах…

Благополучно приземлившись в красивом московском аэропорту, Дамир позвонил девушке прямо из аэропорта. Он ждал такси, ещё не зная, куда отправится, в забронированную гостиницу или прямо к ней.

– Дамир…

Адина ответила сразу, забросала его вопросами, радостно говорила что-то непонятное, смешивая русские и английские слова. Он слушал, отвечал на её вопросы, улыбаясь глупой улыбкой, потом спросил:

– А ты, как ты? Чем занимаешься?

– Прекрасным ничегонеделанием, – засмеялась она. – Провожу время со своим маленьким братом. Собираемся поехать с ним в «Детский мир» за новым роботом, он так их любит.

– Детский мир, что это?

– Это большой магазин в центре Москвы.

Адина собирается поехать в магазин? Чудесная мысль пришла ему в голову. Может, и не получится, но попытаться стоит. А вот и жёлтое такси подрулило, уже ждёт своего пассажира.

– Я могу поехать в детский мир? – прикрыв трубку рукой, спросил Дамир водителя, но тот, не поняв его ломаный русский, изобразил недоумение на лице и лишь пожал плечами.

– А вечером, чем будет занят твой вечер? – сев в машину, Дамир снова вернулся к разговору.

– Вечер обещает быть замечательным. Идём на концерт. Там Ирина выступает.

– Где она выступает, Адина? – он затаил дыхание.

– Концертный зал «Россия». Так что я тут не скучаю.

Концертный зал «Россия». Дамир трижды повторил эти слова. Чтоб запомнить. Чтоб быть там вечером, встретить, удивить, обрадовать.

– Не буду вам мешать. Я ещё позвоню, – сказал он, отключаясь. А пока… – Отель «Четыре сезона», – произнёс он в спину водителя, тот кивнул, плавно тронув машину с места.

Откинувшись на сиденье, Дамир смотрел в окно на плотные вереницы дорогих автомобилей, движущихся навстречу, на ряды зелёных берёз вдоль дороги, выделявшихся на фоне синего неба, такого яркого, что ломило глаза. Ну, здравствуй, Россия! Не зная русских, он уже любил их, любил эту страну, которая подарила ему лучшую девушку на свете.

Дамиру нравилось путешествовать, он мечтал уделять этому приятному занятию больше времени. Когда-нибудь вместе с ней он объедет весь мир… Неужели это случится? Неизведанные страны, новые города, и любимая женщина рядом… Он улыбнулся своим мечтам. Это будет, но после, а пока… пока у него по-мальчишески несерьёзные планы по поводу сегодняшнего вечера.

Ого! Автомобиль остановился у величественного входа в отель. Любая московская гостиница может позавидовать удачному расположению отеля «Четыре сезона». Рядом Кремль, рядом Красная площадь – всё то, что мечтает увидеть любой гость российской столицы.

Его роскошный номер, оформленный в классическом стиле, с богатым декором стен и шитыми золотом шторами на высоких окнах приятно поразил бы любого состоятельного человека. Дамир надеялся, что сервис его также не разочарует, набрав номер портье и заказав билет на концерт. Ни на один концерт мира он не хотел попасть так страстно, как на этот…

Чудеса случаются, особенно, когда в них веришь. И не сидишь, сложа руки. Портье перезвонил через час и сказал, что билет на его имя доставлен. Ну вот, сегодня точно его день! И уже через час с колотящимся сердцем молодой человек вошёл в вестибюль концертного зала и замер у входа, пробегаясь глазами по лицам и фигурам людей.

Зрителей, пришедших на концерт было так много, что он засомневался в успехе своей затеи. Нарядные девушки и женщины подходили к огромным зеркалам просторного фойе, поправляли одежду и причёски, вглядывались в свои лица, красивые и не очень, и он, заворожённый этим зрелищем, вместе с ними вглядывался в этот мелькающий калейдоскоп отражений, пытаясь увидеть лицо Адины. А может, в этот ответственный момент она вместе со своей сестрой где-то там, за кулисами, в таинственном мире, куда не попадают простые смертные?

Но он прорвётся. По длинному коридору Дамир направился в глубину здания, туда, где, по его мнению, должны находиться гримёрки артистов. Почти сразу его остановил охранник со строгим лицом, который махал рукой в сторону выхода и что-то говорил. И Дамир начал говорить, что приехал из другой страны, чтоб увидеть Ирину Вольскую, что это вопрос жизни и смерти, произносил ещё какие-то важные и убедительные слова с таким жаром, что охранник отступил, освобождая ему путь.

Кажется, нашёл. В коротком списке имён на одной из дверей Дамир увидел имя Ирина.

– Ирина Вольская здесь? – всё же спросил он проходящего мимо парня.

Тот кивнул. Ну что, всего один шаг остался до желанной встречи… Костяшками пальцев Дамир постучал в двери. В эту минуту он хотел верить в свою удачу.

– Войдите, – услышал он голос Адины и толкнул дверь.

* * *

Что такое?! Взглянув на вошедшего, Мария закрыла глаза, чтоб тут же открыть их снова. Нет, виденье не исчезло, виденье смотрело на неё и улыбалось белозубой улыбкой. Как вспышка, пришло понимание, что этот он, он здесь, совсем рядом….

– Дамир…

Выдохнув это прекрасное имя, Маша бросилась к нему, обвила его шею руками, вбирая в себя трепет его тела, его тепло и запах. Дамир крепко сжал её в объятиях, и на секунду замер, отдаваясь обаянию этого мгновения. А потом нашёл губами её губы, жарко обжёг поцелуем.

– Милый, милый… – шептала Мария, прижимаясь к его груди. – Откуда ты здесь?

Взволнованная его появлением, так, что кровь бросилась в голову, Маша смеялась и снова подставляла лицо для поцелуев. Но скоро она почувствовала, как руки Дамира вдруг ослабли, и, проследив его взгляд, развернулась назад. Сестра… Ошеломлённая происходящим, Ирина застыла, наблюдая за этой трогательной встречей.

– Ира, это он, мой Дамир, – Мария легонько подтолкнула молодого человека ей навстречу. – Знакомьтесь!

– Очень приятно, – Дамир слегка наклонил голову. – Я вас такой и представлял.

– Да, – засмеялась Ирина, – мы удивительно похожи с этой взбалмошной барышней. Просто одно лицо!

– Сестрёнка, что за наезд? Теперь меня есть кому защитить.

Она спряталась за спину Дамира, а выглянув, спросила Ирину взглядом, как он? Та удовлетворенно кивнула, украдкой показав большой палец, протянутый вверх.

– А теперь рассказывай, как ты здесь оказался.

Маша потянула его за руку, усадила на диван, сияя от радости, села, прижавшись, рядом.

– Даже не знаю, с чего начать. Начну с главного. Последняя операция оказалась очень удачной. – Он взглянул ей в лицо и торжественно произнес: – Адина, я здоров!

– Правда? – она вскочила на ноги, взволнованная его словами, потом снова села, прижав ладони к щекам. – Какое счастье, Дамир, какое счастье… Я верила, я знала…

Осыпая поцелуями его щёки, губы, глаза с необыкновенными ресницами, Мария не смогла сдержать слёз радости, но быстро взяла себя в руки. Не хватало, чтоб он видел её с размазанным макияжем. Рядом с Дамиром, её прекрасным принцем, должна быть красивая женщина.

– И вот я здесь, чтобы поделиться этой новостью, – тихо продолжал он, – и такой вот неожиданный сюрприз устроить своей Адине.

– Этот сюрприз… – у неё не хватало слов, – всю жизнь его помнить буду.

– Тебя ждут и другие сюрпризы, Адина. Я обнаружил в себе тягу к этому занятию, – улыбаясь, ответил он.

Звонок, оповещавший о скором начале концерта и призывавший зрителей собраться в зале, зазвучал в маленькой гримёрке совершенно неожиданно. В дверь заглянул один из организаторов концерта, вопросительно взглянул на Ирину.

– Маша, Дамир, думаю, вам лучше пойти в зал, – её лицо стало серьёзным. – Увидимся здесь же после концерта, хорошо?

– Удачи, сестра!

Дамир, подняв вверх сцепленные кулаки, тоже пожелал ей успеха. Крепко взяв Марию за руку, он повёл её за собой, в зрительный зал, а ещё в их общую большую и счастливую жизнь, и теперь не отпустит, теперь только вместе, только вдвоём…

В коридоре снова прижал её к себе, снова нашёл её губы.

– Какой-то детский сад, – проворчал проходивший мимо мужчина.

Маша расплылась в улыбке, засмеялась, не силах остановиться. Потому что молодая, потому что счастливая, потому что он рядом…

На третьем звонке они вошли в зал, Маша потянула его за собой, в первые ряды партера.

– Сядешь рядом со мной, там есть место. Кажется, здесь. Мама не приедет, у Тёмы температура поднялась. Иначе тебя ждало бы ещё одно испытание – знакомство с моей мамой.

– Ничего, я знаю, что жизнь полна трудностей, – улыбнулся Дамир. – Но пока ты рядом…

– А я всегда буду рядом, – гордо вскинув голову, заявила она, – если, конечно, никто не возражает…

– Никто, даже мой отец.

– Что?!

Зазвучала музыка, громкая и торжествующая, под стать этому моменту, этим словам. Он потом расскажет Марии всё: об отце, который пожелал ему счастья, о своей любви и своих планах. А пока пусть продолжается этот особенный, наполненный музыкой и счастьем вечер, который совершенно точно навсегда останется в их памяти.