Часть вторая

Глава 14

Солнце уже стояло в зените, щедро обливая жарким теплом стены дома и цветник перед ним, на котором ярким костром пылали пурпурные пионы. Над бетонной плиткой подъездной дорожки, где стояла машина, колыхалось дрожащее марево горячего воздуха, и Ирине было жаль нарушать этот волшебный мираж своими шагами. Оглянулась. Кошка Стаська выбралась проводить её, улеглась на мраморные ступеньки, зыркнула жёлтыми глазами, недовольная отъездом хозяйки.

Ну что, долгожданный день настал? Не прошло и трёх лет… Ирина не поверит в это, пока не увидит её лицо, пока они не бросятся, раскрыв объятия, навстречу друг другу… Она села в автомобиль, быстро завела мотор и включила кондиционер. Минута – и салон заполнил прохладный воздух, её спасение от июльской жары, настигшей город неделю назад. Машина легко тронулась с места, оставляя позади любимый дом в Синей пустоши, усталого Марка, решившего отоспаться здесь до вечера, а ещё свои мысли и заботы – сегодня ничто не должно мешать ей встрече с сестрой.

Адина… Придумала тоже! Тогда, на конкурсе, Маша едва узнала её. Не сразу поняла, что говорила обнявшая её черноволосая восточная красавица с кошачьими из-за нарисованных стрелок глазами. «Вглядись в меня…» «Сделай вид…» Да что такое?! А девушка назвала её детским прозвищем Бэмби и умчалась за своей наградой. Секунду, а может, вечность, Ирина была в ступоре. Такого не бывает, такого просто не может быть… Но вот же, она, Маша, на сцене. Цветы, подарки и Машкины глаза, в упор глядевшие прямо на неё…

Отогнав воспоминания, Ирина сосредоточилась на дороге, скоро выезд на трассу, и ей надо быть внимательнее. Она не так часто за рулём, у неё отменный водитель, но сегодня Ире хотелось быть одной, без водителя, без своей каждодневной свиты. Такая потребность побыть самой с собой возникает у неё нечасто. Это прекрасное одиночество возвращает Ирину в раннюю юность, когда она была обычной девчонкой, а не известной певицей Ириной Вольской, за которой бегают журналисты и поклонники, и песни которой звучат повсюду.

Впереди мелькнула старинная церковь, высокий крест на её колокольне, потеряв свои очертания, будто таял, растворяясь в голубом небе. Какая-то девчушка в жёлтом сарафане отчаянно махала рукой, стоя у края дороги. Ирина остановилась, не задумываясь, нога сама нажала педаль тормоза.

– Здрасте, вы не в Москву? – девушка заглянула в приоткрытое окно. – Не подбросите?

Секунду Ирина колебалась, ругая себя, что остановилась. Сейчас начнутся ахи-охи и бесконечные вопросы, чтоб выпытать что-то особенное об её жизни. Но уж раз встала, было бы совсем бессовестно не выполнить просьбу человека и уехать.

– Ладно, – она нажала кнопку на приборной панели, снявшей блокировку двери, – садись, довезу до метро.

– Ага, – девчонка села, ловким движеньем расправив подол платья. Пристроив на колени сумку, продолжала: – Моя старенькая Дэу приказала долго жить. Сломалась, родимая, – она засмеялась так заразительно, что Ирина, не удержавшись, тоже улыбнулась.

– И ты пошла пешком?

– Ну, да, машину в Синей пустоши оставила, отец обещал посмотреть.

Ирина не стала вникать в детали этой истории, потому что выехала на оживлённую трассу, по которой в обе стороны бежали потоки машин. Улучив момент, вырулила на свою полосу, не сразу заметив гаишника, махнувшего ей жезлом. И почему они стоят здесь, на довольно сложном повороте?!

– Сержант Гаврилов, – молоденький полицейский вскинул руку к виску. – Документы, пожалуйста!

И тут же узнаванием засветилось его веснушчатое лицо, парень заулыбался и замер, внимательно глядя ей в глаза, не обращая внимания на протянутые Ириной документы.

– Это вы? – наконец, сказал он, пробегаясь взглядом по её лицу, рукам и плечам. – Автограф дадите?

Оставаясь невозмутимой, Ирина мысленно закатила глаза.

– Или нет, лучше фото, – выпалил парень. – Можно фото?

– Знаете, что, юноша, – внезапно подала голос девчонка, – мы очень-очень спешим. Нас ждут на телевидении… – добавила она строго. – Мы можем ехать?

Полицейский кивнул, растерянно приложив руку к виску. Не давая ему времени опомниться, Ирина медленно тронулась с места.

– Ловко ты его… – она затруднилась с ходу подобрать нужное слово.

– Отшила? – произнесла девушка с гордостью. – А нечего мешать занятым людям. Представляю, как вас достают такие вот… Кстати, меня Лана зовут.

Значит, она узнала певицу Вольскую, но виду не подала. Молодец, очко в её пользу.

– А я и в самом деле спешу. Сначала к маме, потом в аэропорт. Встречать сестру. Три года не виделись…

Повинуясь невесть откуда взявшемуся желанию поделиться этой радостной новостью, она вдруг начала рассказывать своей попутчице историю исчезновения Маши. Как искали её, как они встретились, так перезванивались потом. А встреча всё отодвигалась и отодвигалась…

– Ничего себе! – девушка смотрела на неё во все глаза. – Просто кино и немцы!

– Да, вот так бывает в жизни…

Серая полоса дороги стремительно бежала навстречу, перед глазами мелькали, обгоняя белый мерседес Ирины, серые, чёрные, синие автомобили, их поток становился всё плотнее. Неудивительно, впереди Москва. Лана молчала, и это было какое-то правильное молчание, единственно уместное в этот момент.

– Ну, что, высажу тебя у светофора? – спросила Ирина, увидев сбоку знакомые очертания станции метро.

– Да. Спасибо вам…

Лана смотрела не неё так, словно хотела что-то сказать, но слова не находились, как это часто бывает, когда слова слишком просты и примитивны, чтобы выразить то, что нужно.

– До свидания!

Она выпорхнула из машины, аккуратно закрыв за собой дверь. Без просьб, без длинных прощаний. Ещё очко в пользу случайной попутчицы. «Какая правильная девушка», – подумала Ирина и тут же забыла о её существовании. Ей надо спешить, наверное, мама уже места себе не находит. Ждёт… Неужели совсем скоро воссоединится их маленькая семья, разрушенная злым роком три года назад?

* * *

Маленький Тёма, играющий с мячом на зелёной лужайке, взвизгнув, бросился ей навстречу. Красавчик! Ирина тоже увидела его сразу, как только вышла из машины. Она наклонилась и, улыбаясь, замерла в ожидании, раскинув руки для объятий. А вот и он, прижался тёплым тельцем, перебирает ногами, пытаясь забраться к ней на руки, тянет губы для поцелуя. И тоненькие детские ручки уже обвили её шею.

У них с Тёмкой взаимная любовь. «Такой без мыла в душу влезет», – сказала как-то Александра о своём сыне. Действительно, этого симпатичного белокурого мальчишку, жизнерадостного и шаловливого, не любить было никак невозможно. Для Александры и Мити сын был подарком свыше, их драгоценным сокровищем, солнышком, которое осветило всё вокруг. После получения известия о Маше, убедившись, что дочь жива, Александра, которая уже выплакала к тому времени все глаза, наконец-то позволила себе быть счастливой. Счастье существует, и теперь она знает цвет его глаз и топот его маленьких ножек…

– Ия, идём, – вцепившись в руку, Тёма тянул её за собой по дорожке, – идём, будем играть!

Митя, по пояс голый, выбрался из глубины сада. С покупкой этого дома в Подмосковье год назад Митя обнаружил в себе страстного садовода, спавшего до поры до времени, он с удовольствием возился с яблонями, вишнями, кустами смородины и малины. Митя помахал ей рукой и, показав жестами, что должен закончить свою работу, исчез.

– Ира, наконец-то!

Александра, поднявшаяся с полосатого шезлонга, подошла и поцеловала дочь, торопливо обняла за плечи. Её нарядное платье подхватил ветер, и она резким жестом прижала подол к ногам. Нервничает. Ирина её понимала, мама бесконечно долго ждала этого дня.

– Напоить тебя чаем? Или мы можем сразу ехать, да?

Ирина хотела сказать, что ещё рано, что ещё есть время, но, взглянув в её взволнованное лицо, кивнула.

– Можем ехать, мама…

Расстроенный Тёма, вот-вот готовый расплакаться, вырывался из рук отца, требуя взять его с собой. Только поцелуи старшей сестры и её обещания привести братику новый конструктор, немного примирили мальчишку с их стремительным отъездом.

Они приехали в аэропорт, в царство привычной суеты пассажиров перед дорогой в синее небо, так хорошо знакомое Ирине. Металл, стекло, сложные архитектурные конструкции – ей всегда были симпатичны аэропорты. Есть в них какая-то особая романтика. Здесь, под сводами огромных залов витает дух дальних путешествий, здесь сотни людей с их мыслями и надеждами создают свою, необычную атмосферу движения и свободы. Став известной певицей, Ирина уже не раз летала в Европу, её концерты были в Азии и Китае. Домодедово, наверное, самый любимый её аэропорт, большой, удобный и современный. Все остальные московские аэропорты нервно курят в сторонке.

До прилёта Маши ещё полчаса. И минут сорок, в лучшем случае, на таможню и получение багажа. Ирина усадила маму в зале ожидания, сама подошла к высоким окнам, остановилась, глядя в быстро темнеющее небо, рассматривая самолеты, выстроившиеся в ряд. Белые и голубые, большие и поменьше, они притягивали взгляд мощью и надёжностью.

Интересно, какой стала сестра? Наверное, жизнь на чужбине изменила её? И вряд ли кто-то, глядя на них, теперь скажет, что они близнецы… А этот Дамир, человек другого мира, другого менталитета, каков он? Дамир… Она усмехнулась. Только Машка могла так запросто пустить в свою жизнь человека с таким совершенно чужим именем.

Голос диктора, красивый и бесстрастный, объявил о прибытии самолёта, следовавшего рейсом Лондон – Москва. Вместе с мамой Ирина прижалась к железному ограждению и, замерев, смотрела на выходящих из зоны прилета людей, гремевших своими чемоданами на колёсиках или везших свой багаж на тележках, пытаясь первой увидеть Машу. Напряжение было такой силы, что казалось, лопнут вены или остановится сумасшедше стучащее сердце.

Черноволосая девушка мелькнула в толпе пассажиров. Она!? Неужели она?

Ирина внезапно успокоилась. Так бывает, когда чего-то сильно ждёшь, маешься и нервничаешь, и вот долгожданное происходит, а внутри пустота. Ни мыслей, ни чувств, кажется, из тебя выкачали даже воздух…

Это была она, Маша. Ирина уже видела синие Машкины глаза под густой чёрной чёлкой, они сверкнули радостью узнавания, когда она тоже увидела их и на секунду остановилась, как будто запнулась об взгляд сестры, но тут же прибавила шагу, почти побежала, волоча за собой чемодан и расталкивая пассажиров. «Мама!» – крикнула громко, со всхлипом, её свободная рука размазывала слёзы, бегущие по щекам. Люди расступались, давая свершиться этой радостной встрече.

– Мамочка!

Александра тоже услышала родной голос, но ещё не разглядев в толпе фигурку дочери, не дыша, неуверенно шарила глазами по чужим, незнакомым лицам. Где, боже, где? А увидев, ахнула, вцепилась в Иринин локоть, чтобы не упасть. Потом протянула вперёд дрожащие руки, раскинула объятия, чтобы принять в них бесконечно дорогого человека, вернувшуюся к ней дочь. Подбежав, Маша упала в эти объятия, уткнувшись ей в плечо, как в детстве, ища защиты и безопасности в лучшем месте на земле – в кольце материнских рук.

Александра целовала дочку солёными от слёз губами, и та, всё ещё плача, покрывала мамино любимое лицо быстрыми поцелуями. Словно проснувшись, Ирина подошла вплотную, тоже обхватила их руками, прижалась к Машкиной спине. И та, дотянувшись одной рукой до плеч сестры, обняла её. Крепко. Очень крепко. Ну, здравствуй, сестрёнка…

Они стояли так, обнявшись втроём и плача, минуту или целую вечность. Слов не было. Они появятся потом, эти слова, потом они спросят Марию, почему её так долго не было. И зададут ещё тысячу разных вопросов. Всё потом. А пока они, улыбаясь друг другу, шли к выходу. Ирина с Машкиным чемоданом, рядом Маша, обнимая маму за плечи. Маленькая семья, люди, которые так нужны друг другу…

* * *

– Давай знакомиться, брат Тёма, – сказала Мария, взяв ручки мальчика в свои ладони. Она глядела в его синие глаза и думала, что этот белокурый малыш, появившийся в их жизни – настоящее чудо, нежданный подарок судьбы. – Я Маша, твоя сестра.

– Моя сестра Ия, – не согласился с ней Тёма.

– Мы обе твои сёстры. Две сестры лучше, чем одна, да?

Мальчик озадаченно смотрел на неё, пытаясь понять, так ли это?

– А я тебе робота привезла в подарок, он умеет ходить. Ты любишь роботов?

– Очень люблю.

И сразу исчезли сомнения и отпали все вопросы. Тема протянул руку, готовый немедленно идти за обещанным подарком. Кажется, две сестры действительно лучше.

Первое знакомство состоялось. Они направились комнату, которая была приготовлена к Машиному приезду. Это была её комната в полном смысле этого слова, она ждала именно Машу, и дождалась. На стенах висели те же репродукции, что и раньше, и желтая настольная лампа стояла на той же самой тумбочке у кровати. А ещё добрые руки матери расставили везде Машины фотографии. Вот она, девчонка с бантами в волосах, поёт на сцене, а вот на школьном выпускном. И как трогательно, что сюда перекочевали многие Машины вещи из старой квартиры, а в шкафу висели её платья, которые Мария вряд ли когда наденет.

Достав коробку с игрушкой, протянула Тёме. Схватив подарок, тот убежал в свою комнату. А она достала телефон, нашла в списке имя Дамира. Он ещё дома, в Лондоне раннее утро.

– Не разбудила? Доброе утро, любимый!

Произнести это особенное слово – для Марии большая радость. Да, у неё есть любимый мужчина, самый лучший на свете. И тоже любит её. Она слушала его хриплый ото сна голос и улыбалась. Нельзя быть такой счастливой, это должно быть запрещено законом, строгим законом…

– Маша, спускайся завтракать, – раздался снизу голос мамы.

Сказав, что скучает, Мария нажала кнопку отбоя, она ещё позвонит ему сегодня, чтоб пожелать доброй ночи и сказать «люблю». Девушка готова повторять это снова и снова, сто раз или тысячу, а может, больше. И как она жила без этого слова…

Спускаясь вниз по лестнице, Маша навевала себе под нос любимую песню, а каблучки её туфель отстукивали по деревянным ступенькам слаженный ритм. Она погладила рукой тёплые перила. Как всё-таки хорошо дома!

Внизу, в столовой уже собралась вся семья, ждали только её, Машу, и её рассказов. Вчера они приехали поздно, и было решено отложить разговоры до утра. Мария открыла дверь – и всё заулыбались, задвигали стульями, рассаживаясь за большим овальным столом. Митя, как галантный кавалер, отодвинул ей стул, Александра протянула тарелку с запеканкой под пышной шапочкой из сметаны, села рядом.

– Вы меня встречаете, как героя космоса, – засмеялась, разглядывая стол.

Тут было, чем поживиться. Ветчина и сыр со слезой, фаршированные блинчики и клубника, яйца и пирожки, синим глазом светился закипающий чайник. Мария так рада, что у мамы всё хорошо. Живёт в достатке, в хорошем доме и с любящим мужем, но, если надо, Мария всегда ей поможет. Она, а вернее, певица Адина, уже заработала немало денег своими песнями.

Расправившись с запеканкой, Маша зацепила блинчик, потом ещё один…

– Маш, мы все в нетерпении, – не выдержала Ирина. – Давай рассказывай свою эпопею с самого начала. В целом, мы уже в курсе твоей сумасшедшей истории, но без подробностей.

– Бемби, ты же знаешь, как я люблю устраивать сюрпризы, – начала Мария с набитым ртом. – И сюрприз в твой день рождения должен быть обязательно! Я на катер тайком пробралась, думала, как выскочу к тебе с маминым подарком, золотым браслетом, удивлю тебя. И надо же мне было в тот момент выбраться из укрытия, когда другой катер наш задел за борт. Я в воду свалилась. И если б не Дамир, не сидела бы сейчас с вами… Мам, ты сделала какао? Сто лет не пила какао…

– Но почему он тебя не отвёз назад?

– Он отвез меня туда, куда и направлялся. В Бендер-Аббас, это портовый город в Иране. Если б сразу отвёз, пришлось бы разбираться в этим ДТП в море, а там очень жёсткие наказания. За всё, – она отпила глоточек, поцокала языком. – Божественно, мам, спасибо!

– И что, ничего придумать было нельзя? – подал голос Митя, он держал на коленях Тёму, который ел овсянку, щедро сдобренную изюмом.

– Прошёл день, другой, и, отвези меня Дамир в Эмираты, его бы в похищении б обвинили. Отец вмешался, запретил. У них там, кстати, смертная казнь в ходу.

Неожиданно зазвучавший уличный домофон прервал Машин рассказ. Все переглянулись.

– Уверена, это твой отец, – нахмурилась Александра. – Просила же сегодня не приезжать… – добавила она с досадой. Митя, открой, пожалуйста.

– Готовься, Машка, сейчас с папашей познакомишься, – засмеялась Ирина. – Он, кстати, искал тебя по всем Эмиратам…

– Искал? Вот она, я. Раньше б надо было искать, в глубоком детстве.

На Машином лице появилось воинственное выражение, она решительно отодвинула чашку с недопитым какао и встала.

* * *

Постучав чёрным Паркером по столу, Александр Андреевич обвёл всех хмурым взглядом. Медленно переводя глаза с одного сотрудника на другого, Вольский начал говорить, что очень недоволен их работой. Сроки, ребята, сроки! Опять никто не думает о сроках, чёрт возьми! Так больше продолжаться не может! Забыли, что приличная зарплата просто так не падает с неба? Он задержал взгляд на лице Самойлова, самого молодого из своих замов, и тот испуганно отвёл глаза. Ладно, хватит, нагнал страху! Добавив напоследок пару пугающих фраз о грядущих увольнениях, Вольский отпустил сотрудников и приказал секретарю никого к нему не впускать.

Выпустил пар… Он откинулся в кресле, подумав, что легче не стало. На самом деле, причина его дурного настроения была совсем в другом. Позвонив Ирине, Александр совершенно случайно узнал, что вчера наконец-то прилетела Маша. Как!? А почему ему не сообщили о таком долгожданном событии. Он тоже хотел бы её встретить, высматривать, волнуясь, в толпе пассажиров, обнять, если повезёт, спросить, как долетела, а потом нести чемодан, вышагивая рядом…

Не сообщили! Странные люди, ведь это его дочь всё-таки! Носит его фамилию и очень на него похожа. Разве этого мало? Александр никак не мог успокоиться. Вздохнул, начал машинально перебирать бумаги на столе, но невесёлые мысли крутились роем, не отпускали, терзали обиженное сердце. Он из кожи лез, чтоб стать своим в этой семье, он столько сделал для Ирины, ставшей, благодаря ему известной певицей, а в ответ хочет всего ничего: стать настоящим отцом своим дочерям.

Вольский решительно поднялся с кресла, позвонил водителю, пусть подаёт машину. Никто не запретит ему сегодня же увидеться с Машей, Александра ему не указ. Он едет к ним – и точка!

Но при подъезде к дому Александры его боевое настроение слегка угасло. Почему, ну почему, Вольский вечно чувствует себя виноватым перед своей несостоявшейся семьей? Его рука дрогнула, когда он нажимал кнопку домофона.

– Это Александр Андреевич, – произнёс, услышав Митин голос. – Могу я войти?

Щёлкнул замок, дверь открылась. Ледяными от волнения руками Александр нажал на кружевную металлическую калитку и направился по дорожке к дому. Ну, Маша, не оттолкни, прошу…

– Всем добрый день, – бодро сказал он, зайдя в столовую. Глаза его тут же отыскали Машу, и Александр внутренне ахнул. Красивая… Его дочь, сразу видно, сердце не обманешь, вон как оно трепыхается. – Я так рад, Мария, так рад…

Все молчали, и только сидевший на коленях отца Тёма лепетал что-то самому себе. Эта тишина смущала, лишала Вольского уверенности, такой нужной ему в эту минуту. Он хотел казаться сильным и решительным, раскованным и даже дерзким в глазах дочерей, в своих глазах. Хотел, но не мог, под строгими взглядами нескольких пар глаз, устремлённых на него, глядевших равнодушно или осуждающе.

Наконец, Александра поздоровавшись, придвинула стул, предложила чай.

– Спасибо, не откажусь.

Он сел, украдкой поглядывая на девушку.

– Маша, – кашлянув, сказала Александра, – ну, ты поняла уже, да? Это твой отец.

– Биологический? – Мария с усмешкой взглянула на него.

– Клянусь, я не знал о вашем существовании. Мария, это правда, просто поверь…

– Просто да не просто. – Она замолчала, потом обвела всех глазами, продолжив прерванный появлением Вольского рассказ. – Вот так я попала в Иран. Конечно, там меня никто не догадался искать.

– А мы искали, – подал голос Александр. – Да-да, я посылал туда своего помощника Яна.

– Так ведь никто вас не просил, – сощурив глаза, произнесла Маша. – Могли бы и дальше оставаться в неведении относительно своих детей. А что? У вас много лет это хорошо получалось.

– Девчонки, зачем вы со мной так…

Его голос дрогнул, лицо сморщилось, как от боли. Встав с места, Вольский направился к выходу. Шёл тяжело, словно тяжёлый груз придавил его плечи.

– Маша, а знаешь, все люди ошибаются, – ломая пальцы, Александра сжала ладони. – Но лучшие из них пытаются исправить свои ошибки.

– А мне его жаль, – произнесла молчавшая всё время Ирина.

– Блин, да я и сама не понимаю, чего это я так разозлилась, – смущенно произнесла Маша. – Подождите, я сейчас.

Взмахнув подолом лёгкого платья, она вскочила, не заметив белой птицей слетевшую с колен салфетку, и быстро направилась к выходу.

Александра переглянулась с дочерью, и они понимающе улыбнулись друг другу. Может, и найдут общий язык эти двое. Ну, дай-то бог…

* * *

– Стойте! – крикнула Маша в спину быстро удалявшегося от неё мужчины. – Да постойте же!

Вот так, стремительным шагом, и уйдёт прочь её непризнанный отец – исчезнет отсюда, из этого дома, исчезнет из её жизни. Кто знает, может, навсегда. И останется в её душе досада и пустота.

Но он замедлил ход и остановился. Потом сделал шаг навстречу. Маленький, но такой примечательный шаг.

– Может, начнём всё сначала, – запыхавшись, Мария остановилась рядом. Зажмурилась, солнце сквозь ветки отцветающего куста жасмина брызнуло ей в лицо. – Здравствуй! Я Мария, твоя дочь. – Она протянула руку и засмеялась. – Не будем портить такой прекрасный день. И ничего, что на ты?

– Точно моя дочь! Узнаю характер! – Вольский осторожно пожал протянутую руку, потом, не удержавшись, быстро обнял её, прижал к груди. –Здравствуй, дочка. Я так рад… И прости за всё…

– Проехали!

Она улыбнулась, разглядывая его лицо, удивляясь одинаковому цвету глаз и разлёту бровей. Надо же, отец… Оба молчали, но это была хорошая, правильная тишина, она не разделяла, а соединяла этих двоих, дочь и отца. Только пчела жужжала где-то невдалеке, собирая мёд с пышно цветущих в саду роз.

– Я так переживал за тебя… – наконец подал голос Александр. – Не поверишь, ни разу тебя не видел, а уже любил… – он опустил голову.

– Ладно, не будем пока говорить ничего лишнего. Может, вернёшься?

– Нет, Маша, нет, не буду мешать вашим разговорам. Но завтра, удели мне время, прошу тебя.

– Запросто.

– Если Ирина захочет, буду рад, – его глаза заблестели. – Покажу вам свой дом. Потом поужинаем в ресторане. Маша, так я заеду в семь?

– Буду ждать. Нам надо получше узнать друг друга.

– Да, Мария. Мне так нравится произносить твоё имя… – Он поднял глаза, увидев стоявшую у входа в дом Александру. – Иди, Мария, тебя ждут. И спасибо за эти минуты…

– До завтра.

Уходя, она оглянулась, махнула рукой всё ещё стоявшему на дорожке Вольскому, его одинокая фигура снова кольнула сердце раскаянием, но Маша тут же отогнала эти мысли. Потому что лето, солнце и рядом родные, такие любимые люди… Она чувствовала, что поступила правильно, благородно, не оттолкнув отца, и от того было как-то особенно радостно на сердце.

Вернувшись в дом, где все по-прежнему ждали её, попросила ещё какао и продолжила прерванный рассказ. Как пыталась дать о себе весточку, как сбежала среди ночи… Но не прошло и десяти минут – прибыл ещё один гость, Марк.

Ого! Маша едва сдержалась, что не присвистнуть от удивления, когда она его увидела. Хорош. За его спиной она показала Ирине большой палец, удовлетворённо кивнув. Кажется, сестрёнка не теряла времени зря…

Марк, включивший на полную катушку своё обаяние, был сама галантность, он поцеловал ей руку и спросил, как долетела, внимательно выслушав ответ. Потом сказал, что намерен забрать девушек на прогулку по Москве, и это не обсуждается! Александра махнула рукой, – валяйте! Марк не случайно числился в числе её любимчиков, ему можно было всё и даже немного больше.

И вот они уже мчатся в отрытом кабриолете по направлению к Москве, и горячий ветер, а может, само счастье обвевает их лица. Вскочив, Маша раскинула руки и запела, что-то ритмичное и громкое, под стать этой дороге, этому ветру, этому прекрасному дню. И вот уже Москва, её широкие улицы и знаменитые проспекты. В плотном потоке машин они проехались по Тверской и, оставив машину, прогулялись по Красной площади, спустились к Зарядью.

Мария стояла на парящем мосту парка Зарядье, смотрела и не могла наглядеться на открывшуюся перед ней панораму. Солнечный день придавал парку особое очарование. Ослепительное солнце пронизывало лучами ряды молодых тонкоствольных березок, расцвечивало красные стены собора Знаменского монастыря внизу, на улице с названием Варварка. Боже ты мой, как хорошо здесь…

– Минуту внимания, друзья мои, – вдруг произнёс Марк.

Он опустил руку, которой обнимал Ирину за плечи, и что-то достал из кармана брюк. Маша успела увидеть бархатную красную коробочку, ахнув, прижала ладони к щекам. Что творит этот парень?! А Ирина, ещё не понимая, что происходит, сначала взглянула удивлённо, но через секунду восторгом засветились её глаза…

– Дорогая моя, хочу быть с тобою всегда, – встав на одно колено, сказал Марк хриплым голосом. – Ты выйдешь за меня замуж?

А та, кому он говорил эти важные и редкие слова, стояла, растерянная, не в силах произнести ни слова в ответ. Рядом остановилась пожилая пара, и женщина, не выдержав этой долгой паузы, шепнула ей:

– Соглашайся!

– Быстрей говори «да»! – поддержал её спутник; взявшись за руки, они, замерев, ждали ответа.

– Да, конечно, да…

– Ура-а! – крикнул Марк, и под аплодисменты собравшейся рядом небольшой толпы, счастливый жених надел кольцо на палец своей невесты, закружил и заключил её в свои объятья.

Расчувствовавшись, Мария чуть не плакала. Фантастика, это просто фантастика! Ирка – невеста?! Чудны дела твои, господи…

А когда для неё самой наступит такой особенный день? Дамир, твоя Адина устала ждать…