Глава 31

Я – ничто.

Я зарывась в простыни кровати Бастиана и молюсь, чтобы они поглотили меня. Пять дней. Прошло уже пять дней с тех пор, как мы выбрались с Зудо. Вот уже пять дней, как я лежу здесь, сломленная и истекающая кровью, прячась от солнца.

Я – н????ичто.

Моя броня, моя магия, моя душа – все это у меня отняли.

Я в сотый раз размышляю над тем, к чему Кавен мог бы привязать мою проклятую душу. Я не видела у него амулета, вроде тех, которыми пользовалась Сира. И я не чувствую себя больной, как Бастиан, когда он слишком долго находится вдали от «Смертной Казни».

Может быть, моя магия привязана к клинку, которым меня ранил Кавен? Если да, то потребуется ли какое-то время, чтобы мне стало хуже? Или этот предмет где-то рядом со мной, как «Смертная Казнь»?

Я царапаю ногтями заднюю стенку каюты, но ничего не чувствую. Если бы я была привязана к кораблю – разве я ничего бы не почувствовала?

Боги, какая же я дура. Как я позволила Кавену заполучить мою кровь?

Гнев раскаляет мое тело: он кипит во мне, просачиваясь сквозь кожу до тех пор, пока я не могу больше терпеть. Я царапаю заживающие раны на ладони, и из них начинает течь свежая кровь, устав от этой жестокой игры в шарады.

Я – ничто. Ничто. Ничто. Ничто.

Моя магия даже не была настоящей, а лишь извращенной версией магии души Сиры. Это был вовсе не зверь, в которого меня заставили поверить, а проклятие, которое должно было уничтожить род Монтара. Проклятье, созданное специально для того, чтобы мучить нас на протяжении многих поколений.

Моей магии вообще не должно было существовать. И все же мне больно, потому что без нее я чувствую себя пустой.

Возможно, моя магия была неправильной, но она была моей. Всем своим существом я верила, что с ее помощью я смогу защитить свой народ и стать для них самой лучшей королевой.

Боль поглощает меня и вырывается наружу, заставляя меня закричать в ближайшую подушку. Когда я отстраняюсь, на идеально белой ткани остается кровавое пятно. Я прижимаю ладонь к подушке и размазываю кровь еще сильнее.

Моя магия должна быть где-то рядом. Но где?

– Амора?

Я вздрагиваю. Солнечный свет проникает через щель в двери, создавая белую полосу на деревянном полу. Я пристально смотрю на нее горящими глазами.

– Убирайся.

В последний раз, когда мы виделись с остальными, я рассказала им правду о проклятии рода Монтара. Я помню ужас, застывший на их лицах. Жалость. Даже сейчас я не могу думать об этом.

Дверь закрывается, но кто-то продолжает наблюдать за мной. Готовая зарычать, я резко оборачиваюсь, чтобы обрушить на незваного гостя весь свой гнев. Но когда я вижу Бастиана, держащего в руках мою сумку, я больше не могу сдерживаться. Я всхлипываю и содрогаюсь всем телом, но все-таки подавляю желание заплакать, выбрасывая все эмоции из своего опустевшего сердца.

– Убери это подальше от меня, – я хочу вырвать сумку из его рук и швырять ее об стену снова и снова, пока все кости и зубы внутри нее не разлетятся в щепки. Но вместо этого я обхватываю себя руками за талию и опускаю голову.

То, что он держит в руках, – не моя магия. Это всего лишь печальное напоминание о моем провале.

Феррик стоит рядом с Бастианом. Его тень, освещенная тусклым светом масляной лампы, смущенно переминается с ноги на ногу.

Тень Бастиана не так тревожна. Она спокойно и уверенно движется в мою сторону. На мое плечо опускается твердая рука.

– Нам нужно поговорить, – произносит он голосом, не терпящим пререканий. Бастиан берет меня за подбородок, вынуждая меня поднять голову, и я устремляю на него яростный взгляд. Как же я хочу, чтобы он ушел.

Я подвела жителей Зудо и нарушила данное им обещание.

Я не смогла помочь народу Кероста. Даже мои солдаты обернулись против меня.

Визидия заслуживает кого-то получше, так почему он не может оставить меня в покое?

– Ты заметила, как медленно плывет «Смертная Казнь»? – тихо спрашивает Бастиан.

Пропуская его слова мимо ушей, я сосредотачиваюсь на своих пульсирующих от боли ладонях. Я сжимаю кулаки и прячу их под себя, чувствуя, как кружится моя голова.

Бастиан прищуривает свои карие глаза и садится на краешек кровати. Сегодня в его взгляде гораздо меньше желтого оттенка, а звезды потускнели. Феррик остается стоять у двери, словно не уверен, может ли он сделать то же самое.

– Это потому, что мое проклятие разрушено, Амора, – еле слышно шепчет Бастиан и наклоняется вперед, пытаясь поймать мой взгляд. У меня перехватывает дыхание, и я наконец позволяю ему заглянуть мне в лицо. – Уничтожив его амулеты, ты освободила меня. «Смертная Казнь» снова стала обычным кораблем, а ко мне вернулась моя магия, – эти слова пронзают меня холодом, который охватывает мое сердце. На мгновение у меня появляется надежда, но она быстро угасает.

– Она пока что… не совсем работает, – признается Бастиан. – Но я знаю, что она есть. Я чувствую ее, как огонь, горящий внутри меня. Я еще не могу до нее дотянуться, потому что уже забыл, как это делается. Но моя магия вернулась, а значит, мы сможем вернуть и твою. Я обещаю.

Я пристально смотрю на него, надеясь, что мой взгляд пронзит его, как кинжал.

– Ты смеешь приходить сюда и давать лживые обещания, пока Визидия в опасности? Я проиграла, и теперь мое королевство заплатит за это. Я бросила всех этих людей умирать на Зудо.

– Это не лживое обещание, – голос принадлежит Феррику, который наконец-то встает рядом со мной. – Нам нужно время на то, чтобы Бастиан вернул контроль над своей магией. Кавен был тяжело ранен и не скоро придет в себя. Мы предупредим обо всем короля, и, если Бастиан сможет использовать магию против своего брата – у нас появится шанс выиграть эту битву.

Я откидываю голову назад, и с моих губ срывается жестокий смешок.

– Это ведь будет так легко, правда? Тот, кто не практиковал магию с тех пор, как был ребенком, без труда победит того, кто довел свои способности до совершенства! И не важно, что магия Кавена гораздо могущественнее всего, с чем мы когда-либо сталкивались.

Потому что это будет не так просто? Потому что кто-то, кто не владел магией с самого детства, может справиться с тем, кто ее мастерил? Чья магия проклятия превосходит все, что мы когда-либо видели?

– После этого боя Кавен будет не в лучшей форме, – возражает Бастиан. – Мы можем использовать это преимущество, чтобы одолеть его, или…

– Это все не имеет значения! – резкость моих слов заставляет обоих молодых людей напрячься от удивления. – Он не даст нам времени подготовиться. Он нанесет удар сразу же, как только сможет.

Бастиан хочет что-то сказать, но Феррик хватает его за плечо.

– Нет смысла разговаривать, когда она в таком состоянии, – в его тоне звучит холодное осуждение, от которого у меня сжимается сердце, а по коже бегут мурашки. Даже завернувшись в простыни и свернувшись калачиком в теплой постели, я не перестаю дрожать.

– Я понятия не имею, кто ты сейчас, – взгляд Феррика пригвождает меня к месту. – Я не знаю, кто это испуганное, пустое создание, но ты можешь это преодолеть. Ты была проклята, но не убита. Ты дала обещание народу Зудо, и эти люди верят, что ты не сдашься. Мы все еще можем победить.

Когда я отворачиваюсь, Феррик протискивается мимо Бастиана и хватает меня за руки, не обращая внимания на кровь на моих ладонях. Он наклоняет голову и смотрит на меня с каменным и бесстрастным лицом.

– Ты – Амора Монтара, – говорит он, пробуждая во мне какое-то странное ощущение. Словно во мне зажглась крошечная спичка, которая ждет, когда разгорится ее пламя. – Тебе пора перестать прятаться и начать вести себя как настоящая королева. Мы ждем только твоего приказа.

Я тянусь к этому пламени, но оно гаснет в тот же миг, как оказывается у меня в руках.

– Без моей магии я бесполезна, – эти слова рвут меня на части. – У меня ничего нет. Я – ничто.

Они хотят, чтобы я стояла с гордо поднятой головой, уверенная в нашей победе. Но они не понимают, как низко я пала. Как я сбежала из дома, чтобы спасти свой народ от лжи, но возвращаюсь обратно побежденной с новостями о приближающейся войне. Мне нечего предложить, и я не знаю, как спасти Визидию. Мне следовало остаться дома и смириться со своей смертью. Может быть, тогда Кавен не сумел бы собрать флот.

– Я не могу быть той девушкой, какой вы двое хотите меня видеть, – я отталкиваюсь от кровати, и мои ладони ноют от боли. – Ее больше нет.

Я пробираюсь к лестнице, убегая от их давления и несбыточных фантазий, потому что не могу этого вынести.

Если они взглянут на меня еще хоть раз – я просто рассыплюсь в прах.