Глава 28

Только Зэйл провожает нас, когда мы ускользаем из лагеря рано утром и пробираемся вглубь леса, пока над островом встает солнце.

Из-за утреннего тумана, пришедшего с моря, белые березы покрылись каплями росы. Чем дальше мы заходим – тем больше лес старается поглотить нас. Разросшиеся корни хватают меня за ноги, оставляя синяки и порезы на лодыжках и пытаясь утянуть меня под землю. Почва покрыта сажей, от которой мои сапоги покрываются черным налетом.

Мое оружие здесь не поможет. Его яд слишком силен, чтобы тратить его на непослушные деревья. Легкий ветерок шевелит ветви, и они шелестят так насмешливо, словно подтрунивают надо мной.

– Я пытаюсь тебе помочь, – ворчу я на остров, спотыкаясь о высохшую ежевику и сломанные ветки. Деревья здесь такие же белые, как в лагере Зейл, только гораздо тоньше и слабее.

Ватея осторожно движется позади, повторяя мои движения, чтобы не упасть, в то время как Феррик морщится и брюзжит, отбрасывая острые ветки.

– Феррик, Амора, подождите…

Я поворачиваюсь вслед за голосом Ватеи и поскальзываюсь на саже, в последний момент ухватившись за березовый пень.

Прямо передо мной из-за дерева высовывается маленький черный лис. Это первый признак жизни, который я вижу на этой стороне острова с тех пор, как мы вошли в лес. Я наблюдаю за тем, как существо медленно выходит из-за тонкого дерева, и его любопытные золотистые глаза не отрываются от моих. Тени веером расходятся вокруг его лап и обволакивают маленькое животное. Заметив это, я делаю шаг назад, и у меня перехватывает дыхание.

– Бастиан? – спрашиваю я, осмеливаясь отвести взгляд и посмотреть через плечо. – Ватея?

Но там никого нет.

Я отшатываюсь назад, когда пространство вокруг меня растягивается все дальше в темноту, увлекая меня за собой. Деревья оказываются по меньшей мере в миле от того места, где я теперь нахожусь. Среди них появляются и исчезают фигуры, выкрикивающие мое имя.

Но их голоса – это искаженное эхо, от которого волосы на моем затылке встают дыбом, а дыхание становится быстрым и отрывистым.

– Аморааа… – это одновременно и шепот и крик. – Аморааа?

Я поворачиваюсь так, чтобы оказаться на коленях, и пытаюсь заставить свое трясущееся тело подняться на ноги. Но в тот момент, когда я снова встаю, мне хочется, чтобы корни белых деревьев все-таки утащили меня под землю.

Огромный лис нависает надо мной, стоя на задних лапах. У него заостренная узкая морда, а черные уши торчат из-под капюшона сапфировой накидки. Его золотистые глаза блуждают по моему телу, и когда они снова останавливаются на моем лице, животное обнажает ряд заостренных клыков.

– Ты заблудилась? – спрашивает лис, и его зловонное дыхание обжигает мне щеки. – Почему бы мне не помочь тебе найти дорогу?

Он подпрыгивает в воздух, и, хотя каждая часть моего сознания кричит, что я должна двигаться, я лишь наблюдаю, как лис извивается всем своим телом. Его рот растягивается все шире. Шире. Шире.

И он поглощает меня целиком.

Темнота превращается в ослепительный белый свет, и я вскакиваю на ноги, отчаянно хватая ртом воздух.

Меня больше не окружают деревья: здесь нет ничего, кроме прекрасного алого песка Ариды и фигуры, ожидающей меня на берегу.

Хотя он стоит спиной, я узнаю отца по его короне: черепу легендарного угря Валу́ны с рядами острых зубов, тянущихся над его лбом и вокруг челюсти, в то время как позвоночник, инкрустированный драгоценными камнями, скользит вниз по его спине.

– Отец? – я пытаюсь заговорить, но слова обжигают мне горло и песок заполняет мои легкие. Он сыпется у меня из носа. Из глаз. Я падаю на колени, беззвучно умоляя отца повернуться ко мне.

Посмотри на меня. Пожалуйста. Ты должен мне помочь.

Мир плывет перед глазами. Я хватаюсь за свой язык, думая, что смогу самостоятельно избавиться от песка. Но я не могу контролировать свою руку. Она мелькает в поле моего зрения сначала рядом со мной, а затем у моего горла. Снова на языке.

Я пытаюсь закричать, и, хотя из моего рта не вырывается ни звука, отец медленно поворачивается ко мне.

Только у моего отца нет ни золотых глаз, ни ряда острых, окровавленных зубов.

Лис надел его корону. Его плащ. Он улыбается мне, сверкая глазами, и продолжает идти вперед, увеличиваясь вдвое с каждым шагом.

Он замирает только тогда, когда что-то ударяет меня по лицу. Лис резко поворачивает острую морду в сторону и рычит.

Я не вижу ничего, что могло бы меня ударить, и все же меня отбрасывает назад. Лис хнычет и съеживается до половины своего прежнего размера.

Песок больше не жжет мне глаза. Он освобождает мое горло, и я снова могу дышать.

Лис смотрит на меня своими огромными глазами.

– Я не смогу тебе помочь, если ты мне не позволишь, – шепчет он, пытаясь подползти ближе. Но я наконец-то снова чувствую свои ноги и пытаюсь отползти назад, утопая в красном песке.

Сосредоточься, Амора! Тебе нужно сосредоточиться!

Крепко зажмуриваюсь и вижу очертания Бастиана и Феррика, стоящих надо мной.

Когда я снова открываю глаза, передо мной стоит лис, и я чувствую на своем лице жар, идущий из его разинутой пасти.

Я упираюсь кулаками в песок, делаю глубокий вдох и закрываю глаза, когда лис снова бросается на меня.

Мир вращается и снова обретает четкость, когда вокруг меня вырастают тысячи берез. Я отчаянно хватаю ртом воздух, чувствуя, как сотрясается мое тело. Деревья тянутся невероятно высоко, закрывая небо своими тонкими, но густыми ветвями. Это все, что я вижу перед глазами, пока чьи-то руки осторожно гладят мой лоб.

– Она в порядке? – я узнаю отчаянный голос Феррика.

Он где-то рядом со мной.

– С ней все будет хорошо, – голос Бастиана звучит совсем близко. – Звезды, принцесса. На тебя будто наложили проклятье.

Я сглатываю, и мое сердцебиение замедляется благодаря нежным пальцам, которые успокаивающе расчесывают мои волосы. Когда мне удается сосредоточиться и откинуть голову назад, Ватея хмуро смотрит на меня сверху вниз.

– Прости, – говорит она. – Здесь полно ловушек. Я вовремя остановила Феррика, но не успела добраться до тебя, – она помогает мне подняться на ноги, пока Бастиан и Феррик стоят передо мной, протянув руки, готовые помочь.

– Ненавижу этот лес, – рычу я, и, кажется, мой боевой настрой успокаивает моих спутников. Со лба Феррика исчезают беспокойные морщинки, и, хотя по лицу Бастиана течет пот, он стоит немного увереннее, чем еще мгновение назад.

– Ты тоже попал в ловушку? – спрашиваю я, когда он вытирает пот со лба. – Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь.

– Нет, я просто устал. – Бастиану не нужно объяснять, что его плохое самочувствие связано с тем, как далеко мы ушли от «Смертной Казни». Он оттягивает край рубашки, обмахивая себя рукой. И даже сейчас, когда опасность дышит нам в затылок, по моему телу разливается жар, и я изо всех сил стараюсь отвести взгляд, вспоминая ощущение его кожи под моими пальцами. – Что ты видела?

Я вспоминаю лиса, который навис надо мной в короне и плаще моего отца, и вздрагиваю.

– Лиса, – только и говорю я, не желая обсуждать подробности.

Лицо Бастиана немного расслабляется, и он кивает в ответ.

– Лисы – обманщики. Похоже, это очень сложное проклятие, созданное таким образом, чтобы паразитировать на самых больших страхах жертвы. Честно говоря, я удивлен, что ты смогла избавиться от этих чар. Тем более так быстро… – затихнув на полуслове, он искоса смотрит на меня.

В отличие от Бастиана, меня гораздо больше волнует проклятое видение: отец – переодетый монстр. Я с трудом сглатываю.

По мере того как мы углубляемся в лес, перед нами возникает горстка крошечных домиков, окруженных высохшими деревьями. Хотя это место выглядит заброшенным, из костровой ямы поднимается дым. Огонь уже потушен, но угли все еще тлеют.

Думаю, когда-то эта земля была прекрасна. Она располагается у подножия горы, а приглушенный шум соседнего водопада создает спокойную атмосферу. Небольшие здания похожи на те, что стоят на берегу: белые и гладкие, с большими стеклянными окнами.

Половина из них сгорела дотла, а остальные лежат в руинах с разбитыми окнами и облупившимся гниющими стенами. Я делаю шаг к одному из них, и краем глаза замечаю какое-то движение.

– Кто-нибудь из вас это видел? – шепчу я, понизив голос. Хотя никто из моих спутников не отвечает – они ни о чем меня не спрашивают. Бастиан обводит местность внимательным взглядом, и я начинаю сомневаться в себе, думая, что все еще вижу галлюцинации, когда еще одно резкое движение мелькает за деревьями.

Бастиан вздрагивает: на этот раз он тоже это видел. Он хватает меня за рубашку и притягивает к себе, когда что-то раскаленное и острое со свистом проносится мимо моего уха. Оно шипит, пролетая мимо, и врезается в один из домов позади нас, застряв в деревянной стене.

Это нож. Липкая, густая жидкость обволакивает лезвие и стекает по дереву.

Яд.

Ватея хватает свой стальной кинжал ловкими пальцами, и я делаю то же самое, вытаскивая свой новый клинок – Рукан. Имя, навеянное медузой, чей яд вызывает самую страшную боль, какую только может испытать человек.

Перед нами возникают пять фигур, некоторые из которых спрыгивают с крыш, в то время как другие окружают нас с обеих сторон. Каждое их движение продумано наперед, а тела обтянуты мускулами. В руках они держат опасное оружие: ножи, мечи и кинжалы, сделанные из костей.

Я держу свой ядовитый клинок наготове.

Одна из девушек, гибкая блондинка с костяным кинжалом в руке, окидывает меня голодным взглядом.

Я предупреждающе поднимаю кинжал, и она переводит взгляд на него, изучая странный голубой оттенок клинка. На ее месте я бы не захотела связываться с неизвестным мне оружием. Если она умна, то отступит назад.

Но она этого не делает.

Я бросаю взгляд на Феррика, пока группа незнакомцев окружает нас со всех сторон. Они с Ватеей стоят спина к спине: он с рапирой, а она с кинжалом.

– Мы хотим поговорить с Кавеном, – говорит Ватея. – Пропустите нас.

Ее слова встречают презрительными насмешками. Ватея находится за пределами своей стихии с обычным кинжалом вместо песни, и это видно невооруженным взглядом.

– Пропустить вас? – со смехом говорит один из мужчин. Ему едва исполнилось двадцать, и все же в его голосе слышится хрипотца. – После того что король Визидии сделал с нашим островом? Ни за что.

– Мы хотим помочь восстановить связь Зудо с королевством, – говорю я, не отводя глаз от девушки, сжимающей свой клинок. – Но для этого вам придется нам помочь.

Руки светловолосой девушки подрагивают. Я обволакиваю себя магией и сразу же вижу в ее душе яростную жажду мести. Чувствуя опасность, она встает в боевую стойку и готовится к прыжку.

– Нам не нужна твоя помощь, – решительно рычит она. Ее спутники высоко поднимают подбородки в знак согласия.

– Бросайте оружие и уходите. А мы проверим, найдется ли у Кавена время поболтать, – она лжет. Я чувствую, что в этот самый момент, незнакомка решает меня убить. Ее душа трескается по краям, приобретая глубокий грязно-красный цвет засохшей крови. В моем сознании мелькает воспоминание о том, как кровь моего первого убитого стекала по моим пальцам. Как чудовище внутри меня рвалось на волю. Я колеблюсь.

Возможно, я стала чудовищем, когда убила ее. Возможно, я стала чудовищем, когда убила их всех. Но я была готова на все, чтобы защитить Визидию. И я больше не буду об этом жалеть.

Возможно, чудовище – это именно то, что нужно этому королевству.

Эта девушка приняла решение, и я не буду ждать, пока она нанесет первый удар.

Крепко сжимая Рукан, я делаю выпад вперед и вонзаю свой клинок ей в живот. Ее глаза широко распахиваются, и она покачивается на ногах, пока кровь вытекает из раны, окрашивая рубашку в красный цвет. Это смертельная рана – с ядом или без. Ее зеленые глаза стекленеют, и она начинает захлебываться кровью, стекающей по ее подбородку. Мгновение спустя она падает на землю, корчась в судорогах.

Остальные четверо ошеломленно наблюдают за происходящим. Я поднимаю с земли костяной кинжал и вытираю его о штаны. Это не то, чего я хотела, но у меня перед глазами стоят лица людей, которых я поклялась защитить, и я намерена выполнить обещание.

Совсем молодой парнишка подбегает к светловолосой девушке и падает на колени. Его тело изгибается, как будто из него выбили весь воздух. Кровь покрывает его загорелые руки, когда он прижимает ладони к ее груди, пытаясь остановить кровотечение.

Я бы хотела, чтобы все было иначе, но они ясно дали понять, что никогда не будут на нашей стороне. Я подавляю свое сочувствие: если победа над ними приблизит меня к восстановлению баланса в Визидии хотя бы на один шаг – я ни за что не проиграю.

Он прижимает к ней трясущиеся руки, но это бесполезно. Она уже мертва.

– Амора, – приглушенно рычит Бастиан, отступая назад. – Нам нужно уходить.

Но это уже невозможно. Двое других парней и оставшаяся женщина вскинули свои клинки и бросились в атаку.

С оружием в обеих руках и их смертью в моей сумке – я готова к бою.

Я снова наношу удар Руканом, чувствуя сопротивление на кончике моего кинжала, когда он задевает плоть и проникает под кожу. Раздается хриплый и яростный мужской крик. Он спотыкается, схватившись за руку. Мне не следует упускать из вида его товарищей, но я застыла, глядя, как тонкие синие линии расползаются под кожей мужчины.

Яд действует.

Годы фехтования не прошли для Феррика даром: он ловко вскидывает свою рапиру, чтобы парировать приближающийся удар. Хотя меч его противника тяжелее и опаснее, на стороне Феррика ловкость и скорость. Он отдергивает свой клинок и с силой вонзает лезвие в грудь противника. Мужчина падает на спину, хватаясь за испачканную кровью рубашку. Это не смертельная рана, но очень болезненная.

Мой собственный противник превратился в сплошные линии и углы, острые от ярости. Его рука, сжимающая меч, дрожит, а другая истекает кровью. Моя магия практически кричит, чтобы ее использовали, и я больше не хочу ее подавлять. Одна капля его крови – это все, что мне нужно.

Угли в костровой яме остывают, но я надеюсь, что они все еще могут гореть.

Я застаю своего противника врасплох, опускаясь на корточки и проводя костяным кинжалом по луже крови, образовавшейся у его ног. Его движения медленные и неуверенные. Если он хочет выжить – ему нужно поторопиться и перевязать руку. И все же он не двигается. Глаза мужчины опускаются к костяному лезвию, а затем к земле, где лежит его мертвая владелица. Он с рычанием бросается на меня.

Я с силой ударяюсь о землю. В мое плечо вонзается зазубренный камень, и всю руку охватывает острая боль. Я ненавижу свой крик, но боль застает меня врасплох.

– Амора! Вставай! – задыхаясь, кричит Ватея. Противник бьет ее по щеке рукояткой своего оружия. Но Ватея не кричит, а рычит, оскалив острые зубы. Прижатая к земле, я понимаю, что она не может мне помочь. Никто не может.

– Ты убила ее! – у него кислое дыхание, и он воняет кровью. С каждой секундой его кожа принимает все более пепельный оттенок, и, хотя ему сложно держать глаза открытыми, его рука с кинжалом больше не дрожит. Мужчина поднимает клинок над головой и направляет острие на мою грудь.

Он слишком массивный и тяжелый, чтобы сбить его с ног, но я не могу позволить себе проиграть.

Живым из этого сражения выйдет только один из нас, и я отказываюсь умирать на этом острове.

Я изо всех сил дергаю бедрами, пытаясь еще больше вывести его из равновесия. Он наклоняется влево, и я использую этот толчок, чтобы подтянуться вперед и вонзить оба моих клинка ему в ногу.

Он не кричит. Вместо этого мужчина начинает давиться рыданиями, и этот звук выбивает меня из колеи. Оружие падает из его рук, и я торопливо поднимаюсь на ноги.

Моя магия бьется и терзается, когда звук его боли проникает в мои воспоминания. Я уверена, что теперь он навсегда останется в моей памяти и будет поджидать меня, когда я закрою глаза сегодня вечером. Но есть одна вещь, которую я очень хорошо уяснила после своего выступления в Ариде: я не могу отвлекаться во время использования своей магии.

Яд и потеря крови сделали моего противника бесполезным, а Феррик, Бастиан и Ватея сдерживают остальных. Сначала я бегу к Бастиану. На его груди и плечах видны порезы, но все эти раны не глубокие. Когда я прохожу мимо, он вкладывает что-то в мою ладонь: это целая пригоршня волос. Я сжимаю ее в кулаке, приветствуя магию, которая пробуждается к жизни, согревая меня изнутри.

Человек, с которым сражается Бастиан, настороженно наблюдает за тем, как я пробираюсь к костру. Бастиан использует заминку противника, сбивая его с ног и наваливаясь сверху.

– Даю тебе последний шанс спасти свою жизнь. Где Кавен? – Бастиан прижимает кончик своего клинка к толстой шее парня, но тот лишь сплевывает на землю сгусток крови.

– Ты и в правду думаешь, что можешь меня напугать?

Бастиан вдавливает свой клинок еще глубже.

– Я – нет, но вот она может, – он указывает на меня. Я стою в нескольких сантиметрах от него, прямо на краю огненной ямы.

Юноша с толстой шеей смотрит на меня, а потом переводит взгляд на волосы в моих руках. От осознания происходящего его глаза удивленно расширяются.

– Не может быть. Это просто невозможно.

– О, еще как возможно, – я открываю свою сумку и достаю оттуда несколько зубов. Обернув их волосами, я подношу сверток к раскаленным углям. По лицу юноши начинают стекать крупные капли пота.

Остальные замирают, сбитые с толку этой странной картиной.

Феррик использует эту возможность, чтобы вонзить свой клинок в ногу противника и уложить его на лопатки, пока Ватея бросается на девушку, хватая ее за темные волосы. Она взмахивает кинжалом, срезая половину волос с одной стороны. Русалка быстро отступает ко мне и протягивает отрезанные локоны со злобной усмешкой. Я беру волосы просто на всякий случай.

– Я – Амора Монтара, – объявляю я, когда угли начинают жечь тыльную сторону моей ладони. – Я родом с Ариды. Я – принцесса Визидии и будущий Верховный Анимант. Вы можете сразиться со мной или отступить: я все равно верну этот остров в состав королевства.

Я не думаю о мертвой девушке, лежащей на земле, или о том, как закричал белокурый мальчишка, когда я нанесла ей последний удар. Я вообще ни о чем не думаю. Полностью контролируя себя, я раскрываю ладонь и позволяю горсти зубов, обмотанных волосами мужчины, упасть в тлеющие угли.

Человек, зажатый под Бастианом, запрокидывает голову и воет от боли. Он сгибается пополам и хватает себя за лицо, царапая рот в попытке вырвать свои пылающие зубы. Угли все еще достаточно горячи, но так как в яме нет огня, зубы обгорают очень медленно.

– Это магия души, – говорю я, когда он начинает трястись и яростно брызгать слюной. Рот мужчины кровоточит от того, как отчаянно он царапает свое лицо ногтями. Крови более чем достаточно, чтобы я покончила с ним раз и навсегда, но он слишком занят зубами, которые медленно обжигают его десны, и пока не представляет серьезной угрозы.

Теперь остался только один противник – девушка, чьи волосы я зажала в кулаке. Она смотрит на кричащего мужчину округлившимися, испуганными глазами.

– И это только малая часть моих способностей, – предупреждаю я, глядя на нее. – Я могу расплавить твои кости, уничтожить твои пальцы один за другим, вырвать твои зубы, твои глаза, твой язык. Я – настоящее чудовище, и, если ты встанешь у меня на пути – я тебя уничтожу, – я уверена в каждом слове, слетающем с моих губ, и она это знает. – Я спрошу только один раз: где Кавен?

Она открывает рот, чтобы заговорить, но так и не успевает ответить. За деревьями слышится шорох, и ветки тихо хрустят под чьими-то шагами.

Бастиан крепче сжимает свой меч. Его плечи напрягаются, когда из чащи выходит незнакомец. У меня перехватывает дыхание. Где-то в стороне Ватея и Феррик резко и удивленно вздыхают.

Всем ясно, кто этот человек, потому что он выглядит так же, как его младший брат. Но если кожу Бастиана поцеловало солнце – Кавен был взращен лунным светом.

Он именно такой, как я ожидала, и все же совсем иной. Кавен похож на Бастиана лицом, но он гораздо выше и более гибкий, в то время как Бастиан крепче и крупнее в плечах. Он не похож на авантюриста, и у него нет напряженных мышц, которые дают Бастиану преимущество в бою на мечах. Его подбородок гордо поднят вверх, и, если бы я не знала, кто стоит передо мной, – могла бы принять его за дворянина. Один лишь его вид внушает страх.

Седые пряди опускаются от корней и покрывают пылью его иссиня-черные волосы, а скулы, выделяющиеся на его худом лице, достаточно острые, чтобы резать стекло. Но только после того, как он смотрит мне в глаза, я напрягаюсь, чувствуя, как его холодный взгляд пробирает меня до самых костей. Я практически вижу, как в его металлически-серых глазах крутятся шестеренки: в бою Кавен не станет полагаться на мечи и кинжалы. Его оружие – это разум.

Он запускает тонкие пальцы в свои темные волосы, и на его запястье колышутся десятки плотных кожаных браслетов, покрытых темно-бордовыми пятнами. Я помню, что сказал Бастиан: таким образом Кавен хранит кровь тех, кого он проклял. В них он хранит не только свою силу, но и проклятие Бастиана.

Шанс разорвать связь Бастиана со «Смертной Казнью» и восстановить его магию находится прямо передо мной, в пределах досягаемости. Искушает нас. По моему телу растекается холод, и я чувствую, как немеют кончики моих пальцев.

– Четверо незваных гостей, – говорит Кавен удивительно спокойным голосом, – и вы не смогли с ними справиться?

Ледяного присутствия Кавена достаточно, чтобы мужчина, придавленный Бастианом перестал кричать, а темноволосая девушка упала на колени в поклоне, несмотря на угрозу с моей стороны. Как только она отвлекается, Бастиан ударяет ее по затылку рукояткой меча. Девушка вскрикивает и падет лицом вперед, теряя сознание.

Бастиан не теряет ни секунды. Он ловко огибает меня сзади и приставляет кончик меча к горлу Кавена. Его грудь тяжело вздымается, а зубы сжаты от ярости. Бастиан тянется к поясу Кавена, вынимает из ножен кинжал и бросает его в грязь.

На лице Кавена нет ни тени беспокойства. Его губы растянулись в насмешливой улыбке.

– Добро пожаловать домой, брат. Я не ожидал, что ты снова появишься здесь, да еще и с принцессой на буксире, – этот голос принадлежит настоящему хищнику, но Бастиан даже не вздрагивает.

– Брат? – тихо повторяет Феррик, и в его глазах вспыхивает гнев. – Ты не говорила, что Кавен – его брат…

– Я сама узнала об этом совсем недавно, – шепчу я в ответ. – И сейчас не время это обсуждать. В любом случае я не могла рассказать чужой секрет.

Бастиан оставляет предупредительную царапину на шее Кавена. Никто из нас не двигается с места, чтобы позволить Бастиану самостоятельно разобраться со своим братом и посмотреть, что из этого выйдет.

– Зудо – давно не мой дом. Ты сам приложил к этому руку, – голос Бастиана дрожит. – Посмотри, что ты сделал с нашим островом. С нашим народом. Пришло время положить этому конец. Сними с меня проклятие и отойди в сторону, иначе я прикончу тебя прямо здесь.

Кавен поднимает подбородок еще выше, и клинок Бастиана врезается глубже. Каждое его движение кажется точным и рассчитанным, как будто его ум постоянно работает на опережение.

– Ты хочешь вернуть свою магию? После всех этих лет ты даже не поймешь, что с ней делать. Она съест тебя живьем.

– Может, и так, – говорит Бастиан, жадно глядя на десятки толстых кожаных лент, оплетающих запястья Кавена. – Но пришло время вернуть то, что принадлежит мне.

Правый уголок губ Кавена слегка дергается вверх. Я не раз видела на лице Бастиана точно такое же выражение, которое придает ему еще больше очарования, но в случае Кавена эта улыбка выглядит опасной.

– И как же ты собираешься это сделать?

– Зудо вернется в состав Визидии, – я поднимаю подбородок, чтобы выглядеть решительнее. – Отдай Бастиану его магию, разрушь его проклятие и оставь пост лидера Зудо. Этот остров умирает. Если ты не позволишь нам вмешаться сейчас – будет слишком поздно.

Кавен лишь усмехается. Это совсем тихий звук, но от него у меня по спине бегут мурашки.

– Я – гораздо более искусный Анимант, чем ты можешь себе вообразить. Вы, Монтара, утверждаете, что являетесь хозяевами душ, но при этом не понимаете своей собственной магии. Разве ты никогда не задавалась вопросом, почему она постоянно бросает тебе вызов? Почему пытается тебя поглотить?

– Я знаю почему – фыркаю я. – Я знаю все о звере, побежденном королем Като.

Кавен произносит свои следующие слова с подчеркнутой небрежностью. Они звучат так уверенно, что я застываю на месте.

– Ты уверена? – спрашивает он, изучая мое лицо хитрым взглядом. Медленно, чтобы не спугнуть Бастиана, готового пустить в ход свой клинок, Кавен указывает в сторону высокого водопада, который я едва различаю вдалеке. – Все, что тебе нужно знать о своей семье, – истина, стоящая за твоей магией, и правда о том, что они сделали с этим островом и с Визидией, – скрыто за водопадом.

Бастиан с сомнением качает головой, но магия внутри меня жадно пульсирует голодом, отзываясь на жест Кавена.

– Ты ведь пришла за этим, не так ли? – давит он. – За ответами? Позволь показать тебе правду. Нет никакой необходимости выставлять меня злодеем. Возьмите свое оружие, если хотите: пойдем только мы впятером. Что до остальных… – он смотрит на своих людей, большинство из которых истекают кровью или уже мертвы, и тяжело вздыхает. Кровь льется из пореза на его шее, в том месте, где все еще дрожит клинок Бастиана. – Вы мне больше не нужны.

Его душа – это клубящаяся завеса теней и темно-фиолетовых просветов. Она потрескалась и выцвела по краям: такому человеку абсолютно нельзя доверять. Но в одном Кавен прав: я устала искать ответы на свои вопросы. Я отправилась в это путешествие, желая доказать своему народу, что я – именно тот правитель, который им нужен. Но если я не знаю правды о Визидии и ее магии – это будет просто невозможно.

Я подхожу к Бастиану и беру его за руку.

– Опусти оружие, – приказываю я. – Мне нужно увидеть это своими глазами.

Он колеблется, и я снова тяну его за руку, пока он не опускает оружие.

– Не делай этого, Амора, – говорит он сквозь зубы, когда Кавен отступает на безопасное расстояние, потирая шею. – Ты идешь прямо в логово монстра.

– Все в порядке, – я думаю о темном существе, которое свернулось внутри меня в ожидании удара. – Я знаю, как обращаться с монстрами.

Кавен улыбается своему брату.

– Тогда следуйте за мной.

Так как большая часть земли сгорела – нам не требуется много времени, чтобы пересечь равнинную местность. Холодный воздух щиплет мою кожу, и Бастиан дрожит от озноба. Несмотря на то что ему становится все хуже, он остается рядом со мной. Движения пирата выглядят напряженными и скованными, но его рука ни на секунду не отрывается от рукояти меча.

За ревущим потоком водопада есть небольшая пещера, скрытая от всех, кто не знает, что искать.

Феррик колеблется, прищуривая глаза. Проход закрыт скалами, и снаружи невозможно определить, насколько маленькой может оказаться пещера и что ждет нас внутри.

– Может быть, у нас разные взгляды, но я всегда готов пойти на компромисс, – говорит Кавен. – Если тебе нужны ответы – нужно только войти. И, может быть, тогда ты поймешь, какого будущего я хочу для этого королевства. Но там хватит места только для одного, принцесса. Тебе придется довериться мне и оставить своих друзей здесь.

Мне хочется фыркнуть. Доверие и Кавен – это два абсолютно несовместимых понятия.

– Откуда нам знать, что это не ловушка? – спрашивает Бастиан. – Что внутри ее не поджидает опасность?

Кавен указывает на меня, заговорщицки выгибая бровь.

– Я не чувствую других душ, – я отвечаю на его безмолвный вопрос и качаю головой. – Здесь только мы.

Но так ли это на самом деле? Моя магия бьет ключом: извиваясь и волнуясь, она подталкивает меня к пещере с небывалой силой. Там, внутри, есть что-то, чего моя магия хочет больше всего на свете.

– Будь осторожна, – говорит Ватея. – В этой пещере есть что-то темное, – она поглаживает рукоять своего кинжала, не сводя с Кавена пристального взгляда. Он выгибает тонкую бровь, но русалка не отворачивается. Кавен один: ему с нами не справиться. И все же он не выглядит обеспокоенным. Мужчина стоит в расслабленной позе, скрестив руки на груди.

– С тобой все будет в порядке? – спрашиваю я у Бастиана, заметив тревожные морщинки на его лбу.

– Со мной все будет хорошо, – с яростью в голосе отвечает он. – Я беспокоюсь о тебе.

– Я справлюсь, – сделав глубокий вдох, я поднимаю подбородок. Судя по всему, мои спутники в этом не уверены, но я все равно поворачиваюсь и делаю шаг вперед. – Если что-нибудь случится – зовите меня.

Смех Кавена – не более чем тихое дуновение ветра.

– Пока тебя не будет, с ними ничего не случится, даю слово.

На краю пещеры я оборачиваюсь через плечо, чтобы еще раз взглянуть на них.

– Если что – зовите меня.