В ту ночь я до дома не дошла. Несколько часов после освобождения Теккери, пока не рассвело, я шаталась по улицам города. У меня кружилась голова и подгибались ноги. Каждый шаг давался с трудом. Когда я последний раз едва не умирала от голода, слабость одолевала меня по чуть-чуть, а теперь она сразила меня разом, будто ударом мешка с кирпичами, угодившим прямо в живот. К утру я добралась лишь до городской площади.

Голод Теккери понемногу отпускал, но теперь давала о себе знать моя собственная усталость. Я сидела, прислонившись к колонне на крыльце магазина тканей и переводя дух, когда услышала прямо за спиной резкий оклик:

– Эмили?! – Из магазина вышла Кейт, с корзинкой, наполненной тканями.

Я обернулась и выдавила из себя улыбку:

– Доброе утро, – произнесла я так бодро, как только могла.

Она подхватила меня под руку.

– Как я рада, что тебя встретила! Королевская свадьба на носу, я получила целую кучу новых заказов к балу в честь помолвки. Одна женщина собирается нарядиться совой, другая – ты не поверишь! – деревом. Деревом. И не каким-нибудь симпатичным деревом, вроде ели или плакучей ивы. Нет, она желает быть тутовым деревом. Полагаю, само по себе это деревце довольно-таки милое, с ягодками и все такое, но у нас в саду, когда я была маленькой, с птицами, которые поедали его ягоды, происходили самые неприятные вещи… Эмили, с тобой все в порядке?

Я слабо кивнула.

– Все хорошо, – сказала я.

Судя по выражению ее лица, она мне не поверила, но продолжила:

– Зато на деньги, заплаченные за эти заказы, я накупила отрезов, – она кивнула на ткани в корзинке, мягкие и нежные, с милым цветочным узором, – так что, наконец, смогу сшить кое-что для малыша. Правда, они прекрасны? – Кейт мечтательно погладила ткань. – Можешь представить себе сшитые из них крошечные платьица? Она будет такой милашкой.

Мы направились к ее дому. У меня перед глазами все плыло, но я изо всех сил старалась не обращать на это внимания.

– Она?

– О, да, – сказала Кейт, глядя на свой живот. – Это девочка. Я чувствую. Не говори пока Натаниэлю, но я хочу назвать ее Эллой, в честь его матери.

Мы подошли к переулку, ведущему к дому Кейт, и как раз вовремя: силы покидали меня. Я с трудом вникала в то, о чем говорит Кейт, мне приходилось сосредотачиваться на каждом слове.

В конце переулка она вдруг резко остановилась. На пороге ее дома стоял мужчина. Он поднял кулак, как будто собираясь постучать в дверь.

– Дедрик?

Мужчина обернулся, разинув от изумления рот.

– Кэтрин? Неужто это ты?

Он подбежал к нам и радостно обнял ее.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, улыбаясь. – Мы так давно не писали друг другу. Поверить не могу, что ты разузнал, где меня найти!

– Я был здесь в День Истца, но поскольку свадьба принца совсем скоро, решил остаться на бал в честь помолвки. Вот, собственно говоря, почему я здесь. Я начал наводить справки о том, где сшить хороший костюм, и мне назвали этот адрес. Я и мечтать не мог, что ты окажешься той самой портнихой, о которой мне говорили. – Он отступил назад. – Посмотрите-ка на нее! Ты как прекрасное видение. Сколько тебе еще осталось?

– Всего пара недель, – радостно ответила Кейт.

– Я всегда знал, что из тебя выйдет чудесная мать, – хихикнул он. – Разумеется, я представлял себе это немного в иных обстоятельствах. – Он перевел взгляд на меня, будто только что заметив мое присутствие. Я задыхалась и уже почти ничего перед собой не видела.

– Ой! – спохватилась Кейт. – Я забыла представить вас друг другу. Дедрик, это моя подруга Эмили. Эмили, это лорд Дедрик Корвалис, мой…

– Друг, – с вежливым поклоном сказал Дедрик. – И бывший жених. – Он подмигнул и выпрямился. И добавил: – Кэтрин, кажется, твоей подруге нехорошо. Может, нам лучше ее…

Тут мои ноги подкосились.

– Положи ее сюда, на эту кушетку.

Дедрик сделал, как ему велели, и мягко опустил меня, в то время как Кейт тревожно порхала вокруг: щупала мой лоб и поднимала веки, чтобы посмотреть, насколько расширены зрачки. Я пыталась мягко убрать ее руку.

– Не нужно суетиться. Со мной все хорошо. Просто голова закружилась, и все.

– Когда ты в последний раз ела, дорогая? – осведомился Дедрик с отеческой заботой в голосе. Вблизи он был еще красивее: блестящие темные волосы, мягкая улыбка и едва заметная ямочка на подбородке. Он пожал мою ладонь своей рукой в перчатке.

– С мной все хорошо, – настаивала я.

– Я о ней позабочусь, – сказала Кейт. – А ты получишь свой костюм завтра вечером, честное слово. – Она помолчала. – Дедрик, я знаю, что мы не разговаривали наедине с тех пор, как…

– С тех пор как ты сбежала с моим помощником, моей правой рукой? – подсказал он.

– Да. Именно так.

– Я уже давно понял, что если бы лучше о тебе заботился, если бы сам тебя сопровождал, все могло бы сложиться иначе. Но я не могу злиться на тебя за то, что ты влюбилась. Я и сам влюблялся. Сотни раз.

Она рассмеялась.

– Не сомневаюсь. Твоя репутация широко известна. Вероятно, из тебя получился бы ужасный муж.

– Скорее всего, – сказал он, смеясь вместе с ней. – Но ты бы стала прекрасной женой. – Он нежно погладил ее щеку. Улыбка Кейт потухла, а Дедрик поспешно убрал руку и прокашлялся. – Твоя мама будет безумно рада, когда узнает, что я тебя встретил. Можно сообщить ей приятные новости?

– Ты это сделаешь? – просияв, спросила Кейт. – Мне бы так хотелось ее увидеть, даже если больше никто меня видеть не хочет. Может быть, после того, как малыш родится…

– Твоя мама жутко по тебе скучает, – сказал Дедрик. – Я уверен, что встреча вполне возможна.

Он надел шляпу и уже стоял на пороге, собравшись уходить, когда дверь резко распахнулась и вошел Натаниэль. Он замер, сжимая ручку. Атмосфера накалилась.

– Дедрик, – сказал Натаниэль, и это слово в его устах прозвучало скорее как обвинение, нежели как приветствие.

– Натаниэль, – ответил Дедрик. – Рад тебя видеть. – Он коснулся края шляпы, не сводя взгляда с Кейт, затем осмотрелся. – Какой у вас милый маленький домик. Надеюсь в скором времени снова в нем побывать.

Натаниэль, заняв весь проход, не сдвинулся с места, чтобы пропустить Дедрика. Дедрику пришлось протискиваться мимо него, мужчины при этом тяжело столкнулись плечами. Обернувшись, Дедрик попрощался в последний раз. – Приятного дня вам обоим!

Когда он ушел, Кейт, кипя от негодования, повернулась к мужу.

– Как это возможно? – спросила она. – Это был гость, а точнее, клиент. Он пришел потому, что ему нужны были портниха и костюм. Он не знал, что эта портниха – я. Вежливость тебе совсем не знакома?

Натаниэль процедил сквозь зубы:

– Больше не впускай этого мужчину в мой дом. – Я по-прежнему лежала, не шевелясь, надеясь, что они обо мне забудут. Кажется, они уже забыли.

– Твой дом? Это наш дом, Натаниэль. Я могу принимать в нем кого захочу. Что на тебя нашло?

– Не надо, – повторил Натаниэль, сохраняя опасное спокойствие. – Не надо мне перечить, Кейт. Мое слово здесь главное.

Кейт раскрыла было рот, но сразу закрыла. Я была уверена, что Натаниэль разговаривал с ней в таком тоне впервые. Не будь она так ошеломлена, она бы расплакалась.

Ксан вошел без стука. Он прошел через комнату и раскрыл лежавшую на столе книгу, не заметив повисшее в доме напряжение.

– Я тут еще кое-что изучил, – сказал он. – Кажется, я нашел способ опередить события. Способ если не обнаружить самого преступника, то, по крайней мере, предугадать время и место его следующего убийства.

Кейт глубоко вздохнула и оправила платье, не глядя Натаниэлю в глаза.

– И как ты собираешься это сделать?

Он жестом попросил меня подойти к нему, и я с трудом поднялась на ноги, чтобы посмотреть, что он хочет нам показать.

– Вот. Это книга о высшей магии. Раньше маги жили и умирали, окруженные так называемыми зрелищами: видениями из Эмпиреи. Некоторые из них умели видеть картины прошлого; другие – настоящего. А некоторые – их было очень мало и они встречались крайне редко – умели видеть будущее.

– Нам это не поможет, – сказала Кейт. – Эмили – маг крови.

– Верно, – согласился Ксан. – И магия крови работает иначе, не так, как высшая магия (она могла бы определять положение звезд и целыми днями рассматривать чайные листья, и при этом не в состоянии распознать, что у нее будет на обед). – Его радостное возбуждение росло по мере того, как во мне рос ужас. – Но при определенных обстоятельствах кровные маги могут разговаривать с мертвыми.

Во второй раз за день я увидела, как у меня перед глазами замелькали огоньки, и, пошатнувшись, я схватилась за край стола, отчаянно пытаясь не потерять сознание.

Выражение лица Ксана резко изменилось. Впервые с того момента, как он вошел в дом, он заметил что-то помимо своей книги.

– Что с тобой?

Кейт придвинула стул и усадила меня на него.

– Ей сегодня нездоровится.

– Нет, – устало произнесла я. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? Мой ответ – нет.

– Это, возможно, наш единственный выход, Эмили. Не хочу, чтобы кто-нибудь умер.

– Я тоже не хочу, поэтому…

– Подумай об этом, Эмили. – Теперь он говорил со всей серьезностью. – Существует по меньшей мере один документально подтвержденный высший маг, способностью которого было видеть смерть до того, как она произойдет. Арен.

– Это принесло ей много счастья, – пробормотал Натаниэль. – Свою смерть она ведь не увидела, не так ли?

Ксан извлек из кармана какой-то предмет и положил его на центральный разворот волшебной книги: росток лозы кровоцвета. С места среза стекали капли красного сока, пачкая страницы.

– Здесь у нас частичка Арен, верно? Благодаря ей мы можем вызвать ее обратно из мира духов, и пусть Эмили у нее спросит, кто станет жертвой-служанкой? Узнав, кто эта девушка, мы доберемся до нее первыми. И даже сможем попробовать с ее помощью заманить его к нам.

– Ты хочешь использовать какую-то несчастную девушку в качестве наживки? – спросила Кейт, не веря своим ушам.

– Предложи идею получше.

Я сидела молча и размышляла. Я нарушила связь, какой бы она ни была, между собой и Предвестницей. Я изгнала ее. И теперь Ксан хочет, чтобы я призвала ее обратно. Чтобы я добровольно погрузилась в одно из ее ужасных видений. От этой мысли внутри меня все перевернулось.

– Ты не знаешь, о чем просишь, – мягко сказала я, проводя пальцем по узору рубиновых жилок на листке.

– Я прошу тебя просто… попробовать. – Он наклонил голову. – Ты и правда выглядишь неважно. Хуже, чем когда я встретил тебя в первый раз, если такое вообще возможно.

– Еще один повод оставить ее в покое. Ей нужно поесть, отдохнуть… – Кейт держала его за рукав рубашки, подталкивая к двери. – Это может подождать.

– Нет, он прав, – сказала я, закрыв глаза и думая о Фаладе. – Это ждать не может. Нужно хотя бы попытаться.

– Приглушите свет, – попросил Ксан, торопясь, пока я не передумала. – Закройте окна. – Он достал все свечи, какие только мог найти в этом доме, и расставил их в случайном порядке в центре стола. Затем чиркнул спичкой и, наклоняясь по очереди перед каждой свечкой, зажег их. – Ну вот, значит… – произнес он, когда спичка полностью выгорела в его пальцах, – приступим. Самое время вызвать королеву.

Инструкции были предельно ясными. Нам следовало рассесться вокруг стола, взявшись за руки, а один из нас – Ксан – должен был мелом нарисовать в центре стола трилистник. – Каждый угол символизирует мир, из которого маги черпают свою силу. – Он коснулся каждого острия по очереди. – Духовный мир, материальный и мир призраков. Каждым из этих миров управляет обожествленная итерация жизненного цикла человека: служанка, мать и королева.

Я изумленно взглянула на него. Такого я еще никогда не слышала. В Ренольте единственным божеством, которое мы признавали, была Эмпирея, правительница небес и душ. Она, несомненно, является талисманом духовного мира, но что с остальными двумя? Размышлять было некогда; Ксан уже переходил к следующей фазе сеанса.

– Мы желаем говорить с миром призраков, – произнес он, обращаясь к воздуху. И кивнул мне с противоположного конца стола.

Я отпустили руки Натаниэля и Кейт и взяла стоявшую передо мной чашу, на дне которой покоилась веточка кровоцвета. Одним махом я выдавила необходимое количество крови. Температура в комнате мгновенно упала.

Ксан, Натаниэль и Кейт переглянулись.

– Вы это чувствуете? – спросила я. Кейт кивнула, ее дыхание повисло в воздухе белым облачком. У меня в ушах зазвенело, как во время церемонии с шелковым лоскутком.

– Слова, – прошептал Ксан. – Ты должна их произнести.

Я сглотнула и капнула кровью на листья кровоцвета, и растение как будто обвилось вокруг этих капель и мгновение раскачивало их как в колыбели, пока они не впитались в поверхность листьев с прожилками. Звон в ушах усилился.

Я прочла текст, который мне дал Ксан, скорее шепотом, чем в голос:

– О, Арен! Дух мира призраков, королева в жизни, поддерживаемая Эмпиреей, мы вызываем тебя. – Затем я повторила то же самое на древнем языке. – О Aren! Spiritu Die spectris planum, regina, in vita. Favorite de empyrea, ut vocarent te.

Пожалуйста, Арен, молча взмолилась я. В углах стали собираться тени, и тревожный, скрипучий шепот начал вползать мне в уши. Приди скорее. Затем я подожгла содержимое чаши. Кровоцвет, объятый пламенем, как будто зашипел.

Очертания росли и становились все больше, слияние тьмы, уже не люди и не звери, не трава, не камень, не дерево… они не были похожи на духов чего-то, что жило и умерло. Еще меньше они были похожи на смерть – они были похожи на то, что скорчилось в самой темной тени смерти.

– Эмили? – произнес Ксан. – Это делаешь ты?

Стол под нашими сцепленными руками ходил ходуном.

– Арен, – громко сказала я, крепко зажмурив глаза. – Пожалуйста, Арен, пожалуйста. Милосердная Эмпирея, кто-нибудь! Пожалуйста, остановите это. Остановите это. Остановите. – Не получив ответа, я ухватилась за магию, которая высвободилась в тот момент, когда я привлекла свою кровь, и нанесла удар ею, воспользовавшись магией как оружием. – Остановите. – На этот раз это был не призыв, а приказ.

Внезапно шепот в ушах смолк. За столом воцарилась тишина. Температура воздуха, и без того низкая, опустилась еще ниже. Когда я открыла глаза, тени исчезли, а Ксан, Натаниэль и Кейт смотрели на меня во все глаза. От свечей шел дым: их пламя погасло.

За их спинами стояла Предвестница.

Выглядела она не так, как прежде: бледнее обычного, словно выцветшая. Глаза и щеки еще больше впали, волосы еще безжизненнее свисали.

– Она там, – тихо сказала я. Они, не отрываясь, смотрели на меня, но не могли увидеть ее.

– Спроси у нее, – сказал Ксан. – Задай ей наш вопрос. Кто станет первой жертвой Лесных Врат?

Арен подбиралась ко мне все ближе, протягивая ледяные пальцы; наконец они добрались до моих волос и коснулись щеки.

– Арен, – прошептала я. – Пожалуйста, покажи мне следующую жертву. Покажи мне служанку.

Она наклонилась и сжала обеими руками мое лицо, опуская его, пока оно не оказалось на одном уровне с ее головой. Видения хлынули беспорядочным потоком. Они проносились мимо с хаотичной, головокружительной последовательностью вспышек. Я была кораблем, унесенным диким водоворотом, и мне некуда было деваться, кроме как нырнуть в глубину.

– Скажи нам, – произнес Ксан. – Что она тебе показывает? Что ты видишь?

– Я вижу… бал, по-моему… Всюду свет. Движение. Танцы. Девушка ждет кого-то снаружи. Я вижу ее платье… оно серебристое. Нет, белое. К ней подходит мужчина. Он темный. Высокий. Темно… я не вижу его лица. – Картинки мелькали все быстрее и быстрее. – Я… я не знаю. Тут рука. Зубы. Нож. Часы бьют. Пятнадцать минут до полуночи. – Я громко ахнула. – Кровь на руках. Кровь в волосах. Трещина в глазу. Красная. Красная. Красная.

– Как она выглядит? Как ее зовут? Можешь назвать хоть что-нибудь?

Я продиралась сквозь тошнотворную лавину образов и звуков. Музыка, крики, ослепительные вспышки света, тысячи голосов, говорящих одновременно. Я сосредоточилась на девушке, отделив ее от остального гвалта. Она ждет. Она слышит звук. Она оборачивается.

Я издала исполненный муки крик, и Предвестница отпустила меня, ушла в ту же секунду. Все было кончено.

Кейт встала со своего стула и отдернула занавески, залив нас потоком света. Натаниэль яростно стер со стола начертанный мелом трилистник. Ксан присел возле меня, пытаясь успокоить и мягко нашептывая «тш-ш, тш-ш, тш-ш». Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем я снова обрела способность говорить.

– Я видела ее, – слабым голосом пробормотала я. – Я знаю, кто она.

– Кто? – спросил Ксан, пытливо всматриваясь в мое лицо.

– Это я. Служанка – это я.