Тем вечером, оставшись одна, я первым делом открыла Compendium – эту книгу Ксан позволил мне взять из библиотеки. Эмоции прошедшего дня свернулись в плотный клубок и никак не хотели меня отпускать. Теперь, в какую бы сторону ни поплыла я в своих мыслях, они неизменно приводили меня к Ксану. К его несносной улыбке. К его сводящему с ума дерзкому поведению. К его остроумным шуткам, бойкому языку. К его глазам.

Чтобы отвлечься, я направила всю свою энергию на решение единственной задачи: найти мага крови, убившего Фаладу.

Несмотря на сомнительную мотивацию, цель была благородной. Теперь, когда заклятие Высших Врат было разбито, начался отсчет времени для Лесных Врат. Если мы в ближайшее время не перейдем к действию, то деву, мать и старуху постигнет та же участь, что и Фаладу. Ксан полагал, что эти три жертвоприношения будут совершены в промежутке между растущей луной и полнолунием, когда полная луна оказывается ровно в середине месяца. Это десять дней, в общем и целом, но преступления могут начаться когда угодно. Промедление непозволительно.

Я пролистала книгу с конца в начало, но не увидела ничего, что могло бы мне помочь, пока не обнаружила раздел, посвященный гаданию на магическом кристалле. Дальновидность, было написано сверху страницы. Легче всего использовать высшую магию и магию природы. Магия крови менее точная и может выдать неудовлетворительные результаты.

Это было лучший вариант из всех, что я могла найти, но моя надежда быстро угасла: для описанного заклинания требовалось что-либо из личных вещей человека. Я могла бы увидеть кого-то, кто находится очень далеко, но кого я знаю, но не сумела бы увидеть незнакомца. Я разочарованно захлопнула книгу, но тут же открыла ее снова.

Я могла бы увидеть кого-то, кто находится очень далеко, но кого я знаю. Я могла бы с его помощью увидеть матушку.

Она была мне нужна. Мне хотелось ей все рассказать. Все о моих страхах, страданиях, победах. О неожиданной и сложной связи с таинственным, несносным юношей с зелеными глазами.

Следуя инструкциям к заклинанию, я до краев наполнила медный котелок водой и дала ей успокоиться, пока поверхность не стала гладкой как стекло. Выложи предмет человека, до которого пытаешься добраться, говорилось в книге. Прядь волос, образец его почерка, изображение его лица.

У меня имелось мое подвенечное платье, сшитое руками матушки, но оно было тщательно упаковано и спрятано, а я не хотела напоминать себе о том, что когда все это закончится – и если все пройдет хорошо, – мне все же придется выйти замуж за кузена Ксана. Нет, лучше я воспользуюсь шелковым лоскутком. Опустившись на колени, я, держа сложенный квадратиком лоскуток в одной руке, проколола себе палец на другой руке и позволила крови капнуть в котелок.

Сосредоточьтесь, говорилось в книге, и повторяйте слова: Indica mihi quem quaeritis. Покажи мне того, кого я ищу.

– Indica mihi quem quaeritis, – произнесла я, и капли крови расцвели в воде как розы.

Я сжала кусок ткани и начала вглядываться в воду, ища в ней признаки того, что заклинание сработало… хотя бы что-нибудь…

Когда образ, наконец, выступил в виде масляного пятна на поверхности, я увидела в нем не матушку, а мужское лицо. Книга предупреждала меня, что магия крови может выдать неудовлетворительный результат, но я все же была разочарована. Прищурившись, я наклонилась ближе к воде. Лицо выглядело как…

Я ошеломленно вскрикнула, ударила рукой по поверхности воды и пятно исчезло.

Вода показала мне мужчину, подвешенного в луче света, с закрытыми глазами. Широкие зеленые листья прикрывали рану на его обнаженном теле, в которое Торис вонзил свой нож.

Дрожа, я развернула шелковый лоскуток.

После того как Келлан умер, капля его крови потускнела и превратилась почти в незаметное пятнышко, но полностью так и не исчезла. Теперь она была почти такой же темной, как в тот день, когда он пустил эту каплю крови, чтобы привязать свою жизнь к моей.

На ткани виднелись три ярких капли крови. Три. Было ли это доказательством того, что он прикоснулся к смерти и вернулся с того берега?

Да помогут мне звезды, подумала я. Келлан жив.

Мне нужно было передать весточку домой, в Ренольт. Не матушке, заключенной под стражу Трибуналом, а в поместье Грейторнов. Семье Келлана. Они были добры ко мне, когда я была ребенком, и хранили верность моей матери и короне.

Более того, у них были и возможности, и, конечно, мотивация найти Келлана и сделать так, чтобы он вернулся домой невредимым. Только если он и правда выжил, а не был лишь призраком, плодом моего буйного воображения.

Раскрыть свою истинную личность я не могла: это подвергло бы гонца опасности. Нужно, чтобы это был незнакомец. Кто-то, кто не знает меня, и не будет расспрашивать, почему я прошу его это сделать. Кто-то, кто не раздумывая отправится в опасное путешествие, не имея при себе ничего, кроме моего слова.

Короче говоря, мне предстояло найти того, кому нечего терять.

Я надела сапфирово-синий плащ и положила всю еду со стола в свою котомку, добавила ломоть хлеба и закупоренный пробкой кувшин с водой. На улице царила непроглядная тьма, но я легко нашла потайные ступени, которые мне показал Ксан, поднялась по ним на самый верх стены и спустилась по тропинке. В этот раз я шла не на север, а на юг, в сторону виселиц. Я миновала Лесные Врата, обойдя их по узкой дорожке у основания статуи трех женщин. Вплотную к ним я еще ни разу не подходила: вблизи они выглядели еще более великолепными. Первая – юная и гибкая, вторая – с мягкими изгибами и наметившимся животом будущей матери, а третья – узловатая и согбенная, как потрепанное ветром дерево.

Теперь, когда дождь окончательно прекратился, воздух был прохладен и свеж. Дождевая вода собралась в ямках на дороге, и в ней разбросанными осколками разбитого зеркала отражалась растущая луна. Я была благодарна за запах сырости, оставленный влагой; отчасти он перебивал зловоние смерти, отравлявшее воздух возле виселиц.

Виселицы располагались между Высшими и Лесными Вратами. Клетки были подвешены на цепях с крючками с интервалом в пятьдесят футов. Первые двое мужчин умерли недавно: вероятно, их ранили перед повешением. Они истекли кровью в своих клетках. В третьей виселице оставались лишь кости и призрак с глазницами вместо глаз, который в отчаянии лежал среди своих останков. Увидев меня, он бросился на прутья решетки, рыча и щелкая языком, протягивая ко мне костлявые пальцы. Я вздрогнула и прошла мимо.

Возле четвертой виселицы я замедлила шаг и перегнулась через зубчатую стену. Меня поприветствовал взгляд живого мужчины. У него во рту по-прежнему торчал кляп, но глаза оставались ясными. Я попробовала подсчитать, сколько дней прошло со Дня Истца. Два? Три?

– Рэй? Рэймонд Теккери? – произнесла я во мрак, и он кивнул.

– У меня есть еда и вода. Без них вы погибнете. Если повезет, протянете еще несколько дней. Вы понимаете?

Кивок.

– Мне нужно передать весточку. В Ренольт. Это дело чрезвычайно важное и требующее полной секретности. Вы получите щедрое вознаграждение. Денежную награду, а также защиту и убежище в Ренольте. Вы осознаете риски?

Кивок.

– Вы за это возьметесь?

Снова кивок.

– Хорошо.

Я подошла к шкиву и повернула рукоятку колеса. Оно упрямо скрипело, пока я опускала виселицу дюйм за дюймом, напрягая каждый мускул и налегая на колесо всем своим весом. Проблемы с сердцем и легкими, которые перешли ко мне от Ксана, уже не мучили меня, но к тому времени, когда покачивающаяся клетка, наконец, опустилась на вершину стены, я вся вспотела и тяжело дышала. Еще два поворота – и она оказалась в зоне досягаемости.

На дверце висел замок. Теккери внимательно наблюдал за тем, как я вставляю в него маленький кинжал и кряхчу над защелкой. Наконец защелка поддалась, дверца распахнулась. Я помогла ему спуститься; дрожа, он в изнеможении прижался к стене.

Я вытащила кляп.

– Вот, – сказала я, передавая ему кувшин с водой. – Выпейте это. Осторожно, очень осторожно.

– Они тебя… они убьют тебя… если узнают, что ты мне помогла, – прохрипел Теккери, вытирая рот. – И это будет неприятная смерть. Именно поэтому члены семьи и не освобождают своих родных, подвешенных в клетке.

– Я не боюсь короля.

Сделав еще глоток, он сказал:

– Король глупец, но к тому, как заставить народ страдать, он подходит творчески. Великое множество людей выигрывают от его тупости и наживаются на этой тяге короля к изобретательности. Их тоже стоит опасаться.

– Считайте, что вы меня предупредили. – Я подала ему хлеб. – Ешьте медленно, иначе вам станет плохо.

С жадностью вгрызаясь в кусок хлеба, он спросил:

– Какое послание я должен доставить и куда?

– Всего лишь вот это. – Я достала лист бумаги, который перед этим сложила, запечатала сургучом и подписала, адресовав послание лорду Фредерику Грейторну, старшему брату Келлана. В письме я рассказала обо всем: о том, что Торис совершил в лесу, о том, что Лизетта живет в замке под моим именем и что Конрада не ранили и ему, похоже, нравится весь этот цирк. Последнее, о чем я упомянула, это о своем предположении, что Келлан уцелел, смог скрыться и, вероятно, теперь приходит в себя в какой-нибудь деревушке за пределами Черной Чащи. Я подписала письмо своим именем, удивляясь тому, каким чужим оно мне кажется.

Если Фредрику удастся найти брата, рассказ Келлана подтвердит мою версию событий и послужит доказательством измены Ториса. Возможно, мы нашли бы связь между его тайным проникновением в Аклев и захватом власть Трибуналом, и тогда могли бы обвинить их всех в государственной измене. Матушка снова получит свой трон, и затем… они придут за Конрадом и мною. Мы будем спасены.

– Вам нужно отнести это лорду Фредерику Грейторну. Отдайте письмо лично ему и никому другому, ясно? Его земли находятся в западной ренольтской провинции. Вы сэкономите время, если отправитесь на лодке и пристанете к берегу в Гаскине. Оттуда останется четыре дня пути пешком.

– Есть проблема. – Теккери перестал лихорадочно жевать. – Как я заплачу за лодку? Схватив меня, они отняли у меня все. И чем я буду кормиться? Человеку нужна еда.

Я поджала губы, борясь с желанием напомнить ему о том, что пять минут назад он погибал от голода в клетке. Но я придумала вариант получше и ответила:

– Держите. Этого хватит на лодку, и еще на еду немного останется. – Я отдала ему последнее из своих сокровищ – золотую цепочку браслета-амулета. Мне пришлось расстаться с еще одной частичкой себя. – Не останавливайтесь в пути. Не мешкайте. Время здесь играет ключевую роль. А теперь давайте спустим вас с этой стены, – сказала я. – Скорее, пока кто-нибудь не увидел. – Я попробовала поднять его на ноги, но он был слишком слаб и не мог стоять.

– Кажись, я не смогу тебе помочь… в том состоянии, в каком я сейчас… Я бы уже был мертв… если бы не дождь. Я высасывал влагу из кляпа. – Он сглотнул и добавил: – Я тебе не помощник, девочка. Можешь посадить меня обратно в клетку. Так будет лучше. Да к тому же Гилрой будет по мне жутко скучать.

– Спокойно, – бросила я. – Я этого не сделаю.

Я слегка надрезала ладонь луноцитовым ножом и взяла Теккери за руку.

– Отдайте это мне, – сказала я ему, как говорила Ксану в башне.

Но в случае с Ксаном я действовала инстинктивно и эмоционально. Тут все было иначе. Я не знала этого человека, он был мне безразличен. Установить прочную связь я не могла.

Но мне нужно было это сделать. Времени оставалось все меньше. Это мой шанс – возможно, мой единственный шанс – все исправить. Я разрывалась от ярости и нетерпения. – Отдайте это мне, черт возьми!

Я ощутила это как удар. Тошнотворное чувство голода. Жажду. Слабость. Я тяжело вздохнула и отшатнулась от него, разорвав связь.

– Вот, – пробормотала я, согнувшись пополам.

Он выпрямился.

– Что ты только что сделала?

– Я сделала так… чтобы вы могли отсюда убраться, – прохрипела я.

Он вытаращил глаза.

– Ты?!..

– Заткнитесь… и бегите отсюда.

– А как же…

– Со мной все будет в порядке. Делайте, как я сказала… уходите. Сейчас же! – рявкнула я.

Он побежал, словно заяц, по изгибающейся стене, которая вела мимо доков к Королевским Вратам. Я с трудом дотащилась до склона и, оглянувшись, попыталась его рассмотреть, но мое зрение слишком ослабло. Я потеряла Теккери из виду сразу, как только он миновал Высшие Врата. Больше я ничего сделать не могла: он или доберется до Ренольта, или нет. Или доставит мое послание, или нет. Беспокоиться смысла не было. Все было кончено.