Глава 11
Нам повезло, причем расскажи мне кто-то подобное, я бы без сомнений счел рассказчика отчаянным болтуном, недостойным уважения. Но факт остается фактом, мы чудом сумели уйти, причем живыми.
Когда дверь в квартиру слетела с петель, первым среагировал Мирон. Я ж говорил, что у него молниеносная реакция. Его арбалет уже оказался собран, а болт уложен для стрельбы. Поэтому первую влетевшую ко мне в квартиру ведьму отбросило серебряной стрелой. Раздался визг, перешедший в шипение, а потом лежащая на полу дверь сама собой поднялась и запечатала проход, переломив попутно чью-то руку. Снаружи немедленно принялись барабанить, но толстый металл пока держал оборону, даруя нам несколько минут для спасения. Ну ничего себе, а что так можно было?
Но через секунду я понял, что вход закрыл Степан. Маленькая фигурка домового буквально тряслась от напряжения, по его мордочке стекали крупные капли пота, но дверь держалась.
– Бегите, идиоты! – прокричал он, не отрывая взгляда от входа, и я понял, что нам с Мироном лучше бы воспользоваться этим советом.
– Мирон, за мной! – Схватил я рюкзак и ломанулся к балкону.
Запасной выход из квартиры был мною продуман давно и даже пару раз проверен ночною порой, но это совсем не гарантия счастливого исхода. Во-первых, мне по-прежнему было хреново. Я бы даже сказал совсем хреново, а действие чудо настойки Степана наверняка очень быстро закончится. Еще большой вопрос, что именно он туда намешал и не хлобыстнет ли меня откат после периода кратковременной активности. А во-вторых, и это беспокоило меня гораздо больше, нет гарантии, что налетом не руководит кто-то умный, вполне озаботившийся контролем и обратной стороны дома.
– Смотри за мной и контролируй обстановку, – сказал я Мирону, выбрасывая свой рюкзак и его сумку на улицу. Четвертый этаж, просто так не спрыгнешь. Наверняка и в аптечке что-нибудь разобьется, но это сейчас такие мелочи…
Перебравшись через боковые перила, я сильно оттолкнулся и прыгнул прямо на балкон своего соседа с соседнего подъезда, жившего на этаж ниже. Вовчик был мужик неплохой, рукастый, но, как и многие в нашей стране, периодически закладывал за воротник. А потому вопросами быта был озабочен мало, за что сейчас я ему был искренне благодарен. Будь его балкон застеклен, путь к спасению мог бы существенно осложниться.
А так я практически без проблем приземлился на бетонный пол, с гордостью подумав, что не лишен зачатков ловкости. С балкона было практически рукой подать до пожарной лестницы. Метр расстояния перескочил бы даже ребенок. Соскользнув по ней вниз, я огляделся, и не заметив ничего подозрительного, подбежал к нашим вещам.
– Андрюха, справа, – раздался сверху истошный крик Мирона, но развернуться я уже не успел. Прыгнув в сторону, я услышал череду выстрелов и даже успел порадоваться, что стрелявший не отличается особой меткостью, как что-то с силой ударило меня в бок, развернув на месте и повалив на траву.
Сверху матерился мой напарник, практически сразу эхом на его вопли отозвался женский визг. Но посмотреть, что там у меня не было времени. Правый бок онемел, а сверху навалилось чье-то тело. Я судорожно отмахнулся, но никуда не попал, наоборот по моей руке резанули чем-то очень острым. Напрягая последние силы, я перевернулся на спину и увидел, как женщина средних лет, одетая в черные джинсы и кофту-разлетайку такого же цвета, заносит руку с отросшими когтями. В другой руке она держала пистолет, из которого, видимо, и попала в меня первый раз.
Позади нее волчком крутилась ее подруга, стараясь дотянуться до арбалетного болта, засевшего у нее в районе лопатки. Очевидно, стрела причиняла жгучую боль, потому что ведьме было абсолютно не до помощи своей подруге. Я извивался, как червяк, стараясь уклониться от заносимых когтей, но понимал, что не сумею ровным счетом ничего сделать.
Раздался щелчок и еще один болт вонзился в бедро собиравшейся добить меня ведьмы. От неожиданности она дернулась и опустила взгляд. Я крутанулся по земле подальше от нее, но она опять прыгнула ко мне, собираясь довершить начатое.
– Получай! – Я из последних сил рванулся ей навстречу, втыкая в низ живота свой нож, который успел-таки извлечь из ножен. Ведьма ойкнула и начала валиться на меня всем телом, но я придержал ее рукой, а затем ткнул еще пару раз куда-то в подбрюшье.
При каждом моем ударе ведьма всхлипывала, и я позволил упасть ей рядом с собой. На то чтобы встать, сил уже не оставалось, бок онемел и я, помогая себе ножом на коленях пополз в сторону рюкзака. Перед глазами стоял туман, я упрямо передвигал конечности, но в какой-то момент силы оставили меня, и я потерял сознание.
В чувство меня привели боль и пение птиц. Я дернулся, но успокаивающий голос моего напарника заставил с облегчением откинуть голову на что-то мягкое.
– Тихо, тихо, уже все закончилось, – судя по всему Мирон пытался перевязать мне бок.
– Где мы? – С трудом шевеля языком, спросил у него я.
– А хрен его знает, – не отвлекаясь от своего занятия, ответил мой напарник и чем-то прижег мне рану на боку. Я попытался заорать, но он сноровисто зажал мне рот ладонью и недовольно пробурчал:
– А без сознания ты лежал смирно.
Убедившись, что я больше не выказываю желания кричать на всю округу, он убрал руку и пояснил:
– Не надо привлекать к нам внимания. И так непонятно, во что мы вляпались. Ты себя как чувствуешь?
– Не очень, – честно ответил я и попытался осмотреть себя. Получилось плохо. Я понял только, что лежу на расстеленном спальном мешке в джинсах, но без футболки. Через грудь шла не очень ровная бинтовая повязка.
– Не дергайся, – попросил Мирон. – Я уже думал, что все, ты кони двинул. Но, видимо, твой черед еще не пришел.
– Дай попить! – прохрипел я. – И объясни, где мы и как мы тут оказались.
Картина вырисовывалась и вправду не очень приглядная.
Внизу под моим балконом нас ждало целых три ведьмы. Двух из них вывел из строя Мирон своим чудо-арбалетом, еще одну, ту самую, которая умудрилась ранить меня, прикончил я. Мирон, спустившийся на землю тем же макаром, что и я, увидел меня уже без сознания, перепачканного в крови, не доползшего пары метров до наших вещей. Напарник умудрился дотащить меня и пожитки до своей машины и рвануть из города, не разбирая пути.
– Хорошо еще, что ты на окраине живешь, – говорил он, напоив меня из бутылки минералкой и методично клея пластырь на многочисленные ссадины и порезы. – Когда я со двора выруливал, невдалеке уже вой патрульных автомобилей раздавался. А у меня в машине ты на заднем сидении кровью истекаешь. У тебя пулевое навылет, чуть выше печени или что там у тебя расположено. И от когтей этой мымры рана на полбока, хорошо, что не очень глубокая.
– А как Степан? – спросил я. Судьба домового не могла не волновать меня. Вот ведь как, два года мы с ним ругались по каждому удобному поводу, а тут он получается дважды мою тушку от смерти спас. Конечно, у его племени свои пути отхода, и ведьмы им особо не указ, но тут решился на открытое противостояние с нечистью гораздо сильнее себя.
– Не знаю, – вздохнул Мирон. – Но, если с ним что-то случится, я их всех порву на мелкие кусочки. Зубами рвать буду, пока не сдохну.
Не ожидал я такого от своего напарника. Он подобными словами редко кидался, а тут еще и относительно домового, которого видел-то буквально пару раз в жизни. Но видно что-то задел маленький герой в душе моего друга.
– Дай мой мобильник, – попросил я. – Надо попробовать Эдику дозвониться.
– Нет мобильника, – буркнул Мирон, отведя взгляд. – Я наши телефоны выкинул по дороге. Натахе только смску кинул, что уезжаю на пару дней и выкинул. Нас по ним отследить могут.
– Очень хорошо, – немного опешил я. – Где мы – неизвестно, связи нет, что делать дальше, непонятно.
– Ну не то, чтобы совсем непонятно, – степенно ответил Мирон, закончив медицинские опыты над моей тушкой. – Надо избавляться от этого кольца, которое ты каким-то макаром сожрать умудрился. Я так понимаю, что из-за него весь сыр-бор разгорелся. Достанем его из тебя, может и вообще продать получится.
– Ага, конечно, – я хотел ухмыльнуться, но сумел только скривиться от боли. – Тут пошли такие игры, что нам даже на могильный камень никто не сбросится. И как доставать? Появились идеи?
– Появились, – кивнул Мироха. – Надо ехать в Дагестан, поискать кого-нибудь из местных колдунов или шаманов. Если твоя цацка оттуда, то и концы надо там искать.
– Как у тебя все просто, – откинулся я головой на что-то мягкое. – И как мы их там будем искать? По интернету или объявлениям на столбах?
– Через наших, – как само собой разумеющееся, ответил Мирон. – Через пограничников. Ты же сам знаешь, любой начальник заставы знает не только, кто где живет и чем занимается, но и много других, самых интересных вещей. Главное, задать вопрос правильно.
– Да ну, – усомнился я. – Нас просто отвезут в ближайшую психушку и оставят там отдыхать.
– Значит, надо ехать к тому, кто максимум пальцем у виска покрутит, но не продаст и ни в какую больницу тебя везти не будет, – резонно ответил Мирон. – Есть кто-нибудь на примете? У меня в тех местах знакомых не очень много.
Я задумался. В словах моего напарника смысл был. По крайней мере, это давало хоть какую-то надежду на удачное завершение всей этой бодяги. Грамотный начальник заставы действительно знает все и даже немножечко больше. Проблема в том, чтобы начальник заставы был грамотный и был свой, тот, кому можно довериться на двести процентов и потом не пожалеть об этом.
Я думал минут пятнадцать, прикидывая самые разные варианты, и наконец решился.
– Покопайся у меня в рюкзаке, – попросил я Мирона. – Там во внутреннем кармане резервный смартфон должен лежать.
– Кучеряво живете, – оценил мой друг, достав после непродолжительных поисков телефон. – Не самую плохую модель в резервных держите.
– Не прибедняйся, – я с кряхтением повернулся на бок. – Мне просто никто мозг с ремонтом ванной не канифолит. Вот и остаются деньги на небольшие излишества.
Как я помнил, телефон был заряжен почти полностью. Я включал его крайне редко. Этот номер использовался от случая к случаю, в том числе и для общения с однокашниками. У нас даже существовал чат для общего общения. Но сначала я попытался дозвониться до Эдика. Телефоны господина полковника по-прежнему молчали.
Я вошел в мессенджер и написал сообщение в общей группе.
«Всем привет! Кто на связи?»
Года через два после появления этого чата я убедился, что записывать телефоны однокашников бесполезно. Кто-то переводился к новому месту службы и менял номер, кто-то терял или ломал телефон, а затем не желал морочиться с восстановлением симки, кто-то просто считал правилом хорошего тона периодически менять свои координаты. Поэтому гораздо проще воспользоваться коллективным разумом и в крайнем случае в личке спросить у абонента напрямую, кто это. Хотя почти все и так угадывались по подписям абонентов. Или по кодам регионов.
– «О, Винни, привет!» – почти мгновенно прилетел ответ откуда-то с Дальнего Востока.
– «Пропащая душа, ты еще жив?» – отозвалась Карелия.
– «Он, походу, все-таки женился и ему жена с нами общаться запрещает!» – утверждали оренбургские степи.
В группе было почти сто человек и флуд полился уже не только касаемо моего появления.
«У меня все хорошо!» – написал я. На душе потеплело. Это были мои однокашники, люди, с которыми за пять лет вместе я съел не одну солонку соли и пролил не один литр пота.
– «Кто-нибудь в курсе, где Мерзкий?»
– «Здесь где-то был, вчера общались», – отозвался Челябинск.
– «Год назад был в Дагестане, пересекались, гудели», – утверждал Волгоград.
– «Да там же я!» – увидел я сообщение от желаемого абонента. – «Винни, че надо?»
Мерзкий… Это было даже не прозвище, имеющее своей целью обидеть или пошутить. Это было имя собственное. Причем добрейшего человека, который жил исключительно по совести. При всем желании, я не смогу вспомнить ни одной гнусности или подлости совершенной этим человеком. Хотя, правды ради, надо признать, что Мерзкий был огромным любителем шуточек и подколов, жертвами которых стали абсолютно все его знакомые.
Номер был абсолютно незнакомый, поэтому я просто скопировал его и набрал.
– Какие люди! – отозвались на том конце. – Андрюха, а что произошло? Пингвины перестали нести яйца?
На секундочку я впал в ступор… Впрочем, это было нормальное состояние при общении с Мерзким. Он умел одним предложением поставить в тупик практически любого, причем у него это получалось настолько естественно и непринужденно, что все без исключения начальники приходили в бешенство. Периодически это приносило некоторую долю неприятностей моему другу, но никогда не вгоняло его в уныние.
– Макс, какие пингвины? – решил все-таки уточнить я. – Ты там совсем размяк от жары и грезишь Северным полюсом?
– Южным, на Северном они не живут, – поправил меня мой друг. – Но ты прав, этим летом действительно жарковато.
Мое состояние оставляло желать лучшего, перед глазами опять начинало плыть, поэтому несколько следующих предложений моего друга я просто не воспринял.
– Максим, подожди, – перебил я товарища. – Я звоню по делу. Мне нужна помощь.
– Не вопрос, – мгновенно посерьезнел он. – Излагай!
– Мне с товарищем надо спрятаться от глаз людских, – изложил я свою просьбу в лоб.
– В чем проблема? Приезжай! – не задал он ни одного вопроса.
– Максим, я влип, – совесть не позволяла промолчать об этом обстоятельстве.
– Иди ты знаешь куда! – не остался в долгу Мерзкий. – Когда будешь? Тебя встретить?
– Мы на машине, – отказался я. – Куда ехать?
Мирон задумчиво смотрел, как я заканчиваю разговор и выключаю телефон.
– Ты в нем уверен? – Только и спросил он у меня, помогая подняться.
– Больше, чем в ком бы то ни было, – убежденно сказал я.
– Ну, смотри, – кивнул Мироха. – Других вариантов, впрочем, все равно пока нет.
Я оглядел поляну, на которой совсем недавно меня врачевали. Вокруг валялись пропитанные кровью ватные тампоны и упаковки от бинтов.
– Ничего себе, – оценил я масштаб бедствия. – Это все от меня или ты тут еще кого-то зарезал?
– Представь себе, – хмыкнул Мирон. – С тебя текло, как с молодого поросенка на бойне. Я такого никогда в жизни не видел. Будь ты обычным человеком, то по идее кровь уже в машине должна была закончиться.
Я доковылял с его помощью до автомобиля и понял, что мой напарник если и преувеличил, то не сильно. Заднее сиденье Хонды приобрело какой-то темно-коричневый оттенок, а в резиновом коврике стояла натуральная лужа. Усадив меня, Мирон еще долго матерился, сначала выплескивая кровь из коврика, а потом застилая заднее сиденье каким-то пледом.
– Едем? – плюхнулся он, наконец, рядом со мной. – Курс, как я понимаю, на Махачкалу?
– Нет, чуть подальше, – я поерзал, устраиваясь поудобнее. – Золотой мост. Слышал про такой?
– Ну кто же не слышал про святые места, – усмехнулся Мирон и аккуратно вырулил с проселка на трассу.
Мост через реку Самур по трассе «Ростов – Баку» получил свое название после развала Союза и появления здесь пропускного пункта. Мост стал «золотым» для бандитов всех мастей. Преступники собирали дань с водителей, которые везли в Россию грузы. Сколько разборок произошло вокруг этого места, сосчитать вряд ли у кого получится, но доброй волей служить там никто не хотел.
– А что, друг у тебя в кпписты подался? – спросил Мирон, не отрывая взгляд от дороги.
– Его зовут Максим Мерзликин, если что, – ответил я, не открывая глаз. – И он на пропуск работать никогда не пойдет. Характер не тот. Он глаза закрывать не умеет.
– Ааа, – понимающе протянул мой напарник. – Значит, споемся.
Меня откровенно мутило. По телу разливалась слабость, а в желудке опять начинало разгораться пламя неведомого пожара. Я так рискую и не дожить до встречи с однокашником.
– Дай аптечку, – попросил я у Мирохи.
– Андрюха, не надо, – покачал головой тот, сбавляя скорость и поворачивая ко мне голову. – Я в тебя и так три бутылочки влил. Плюс раны кровью дракона прижигал. Знаю, что это смола обычная откуда-то из Южной Америки, но все равно непонятно, как все вместе на тебя подействует.
– Меня мутит ужасно, – пожаловался я. – А если не доеду я?
– Не переживай, – успокоил меня с абсолютно серьезной рожей Мирон. – У меня в багажнике лопатка есть, похороню, как полагается.
– Тьфу на тебя, – скривился я, подпрыгивая на очередной колдобине. – Раз лекарь из тебя так себе, то тогда давай развлекай меня. Расскажи про славного парня Стеблова, которого ты бить начал, не успев здрасьте сказать.
– Да чего там рассказывать? – Мирон от избытка чувств выругался и полез в карман за сигаретами. – Гнида он! Это из-за него практически мне уволиться пришлось.
Мой напарник в несколько глубоких тяг прикончил сигарету до фильтра и сразу же потянулся за новой. Помолчав пару минут, он принялся рассказывать.
– Я тогда уже немного успел послужить, только-только капитана обмыл. Жизнь казалась простой и бесхитростной. Делай что должно и все тебе будет. Я и служил, по совести, как учили. И тут эта тварь появляется, молодой опер из особого отдела. Приехал, ходит, носом водит, разговоры с бойцами вести пытается. Но у меня коллектив хороший был, уродов сам по себе выдавливал, поэтому все этому придурку улыбаются и на любые вопросы «Никак нет» отвечают.
А он все ходит, все смотрит. Наконец, заваливает ко мне и сразу такой «Как жизнь? А хватает ли денег? А были ли предложения?»
Ну что ты ему ответишь? Я тоже режим дурака включаю, жизнь нормальная, секс регулярный, деньги есть, предложений много, особенно интимных. А он все стелет так, мягонько. Короче, мне это надоело, и я ему понятным языком объяснил, что граница в аренду не сдается, а подобные разговоры чреваты неприятностями, так как вокруг лес и в нем темно.
– Да вы, батенька, дипломат, – пробормотал я, проваливаясь понемногу в состояние дремоты. Но Мирон меня не услышал, продолжая переживать потревоженные воспоминания.
– Короче, уехал этот урод от меня не солоно хлебавши. А через неделю телефонограмма по закрытой связи, дескать с той стороны груз идет, надо пропустить, идут оперативные мероприятия. Ну надо так надо, пропустил, сижу жду, где полыхнет. Тишина. Как будто и не было никакого груза. Проходит месяц, опять такая же история. Но я уже наряд выслал, посмотреть, что там и как. А бойцы мне наутро докладывают, что прошли двое, несли что-то в рюкзаках. И опять тишина.
А на третий раз, я понимаю, что дело нечисто. Бумаги поднял и обомлел. Все три плана этот Стеблов готовил. Ну я репу почесал, взял литр водки и поехал на взаимодействие к начальнику местного РОВД. Дескать, так и так, сам не могу, но тебе дарю точнейшую информацию. Берут менты этих субчиков, а при них наркота. Килограммов двадцать. Шум поднялся, мама не горюй. Начальник РОВД звание досрочно получил, обещал сына в мою честь назвать, а Стеблов наш чуть не лопнул от злости.
– Действительно, чего это он вдруг расстроился? – прокомментировал я, но, судя по всему, уже не вслух, а про себя. Дальше Мирон мог бы и не продолжать, конец истории был мне вполне понятен.
Напарник, наверное, еще долго в красках рассказывал, как ретивый опер искал самые разные способы подставить бравого капитана, но я его уже не слышал. Сон все-таки сморил меня, заставляя организм расслабиться и включить режим регенерации.
Сон был все тот же и не тот же. Поляна, выстрел, но лицо Валерки почему-то плывет. И я понимаю, что вижу склонившегося надо мной Мерзкого. Удивиться такому повороту событий я особо не успеваю, потому что голос в голове принадлежит совсем не Максиму.
«Я же предупреждал тебя, что жизнь человека ты уже вести не сможешь».
Судя по всему, от увиденного во сне я ощутимо дернулся и проснулся. Хотелось пить, есть, в туалет и чего-то еще.
– Очухался? – Мирон дремал на соседнем сиденье, прикрыв глаза. Выглядел он крайне помятым.
– В туалет хочу, – признался я.
– Вон там, на заправке вполне чистенько, – мотнул мой напарник головой в сторону маленького одноэтажного здания автозаправки, освещаемого светом яркой вывески и несколькими фонарями. – Дойдешь?
– Постараюсь, – пробурчал я. – Где мы хотя бы?
– Где-то близко, – не открывая глаз, пробубнил Мироха. – Мы проехали больше тысячи километров.
– Ого, – глянув на часы, я оценил героизм напарника. – Третий час ночи. Как ты только не заснул за рулем.
– Нормально все, – мой друг явно балансировал между сном и явью. – Футболку только надеть не забудь. И купи кофе, твой термос совсем пустой оказался.
У меня в рюкзаке всегда лежал маленький термос, но объяснять другу, что обычно в нем коньяк вместо кофе я не стал, а выбравшись из автомобиля, открыл багажник. Достав из рюкзака футболку, я подумал, что процесс ее напяливания может оказаться гораздо более трудным, чем обычно. Но очень быстро понял, что ошибся. Мой организм восстанавливался очень быстро, и раны, полученные в утренней схватке, почти перестали беспокоить.
Обрадованный этим обстоятельством, я шустро засеменил к зданию заправки, сделал все свои дела в туалете, а потом с наслаждением умылся. Да уж, надо признать, что в прежней жизни при таких приключениях мне пришлось бы сейчас не кофе покупать, а уже думать о кладбище.
С другой стороны, размышлял я, попивая кофе, прежняя жизнь была стабильной, понятной и размеренной. И в ней бы у меня наверняка была семья, никто не помешал бы мне жениться на Светке, удочерить Алиску… Утром на работу, вечером с работы.
А сейчас? Ведьмы, вампиры, служба безопасности… Кстати, куда же запропастился Эдик? Так-то я был уверен, что господин полковник сможет выскочить из любой передряги, но вообще было бы неплохо, чтобы он и в моей с Мироном судьбах поучаствовал. Я пока жив, хотя непонятно, как долго, а вот мой напарник таких ранений может и не перенести.
Я вернулся к машине и заглянул в салон. Сон все-таки сморил Мирона и сейчас негромко похрапывал на переднем сиденье. Стараясь не потревожить сон товарища, я достал из рюкзака в багажнике резервный смартфон и попробовал дозвониться до Эдика. Его телефоны по-прежнему молчали. Выругавшись про себя, я закурил очередную сигарету.
Интересно, Мерзкий бросил курить? Раньше смолил без остановки, причем еще сигареты у него были какие-то вонючие. Он, конечно же, всегда утверждал, что это настоящий «Кэмел», но вряд ли верблюды пахнут так ужасно.
Блин, надо хоть сигарет нормальных купить, а то зависнем там еще, а где ты на заставе курево найдешь? Если только у старшины какая-нибудь «Ява Золотая». Вернувшись в здание заправки, я купил сразу два блока сигарет и еще стаканчик с кофе.
Меня продолжало мутить, но думаю, что пару часов за рулем я выдержу. Мирохе объективно надо отдохнуть.
Но жизнь похоже вечный бой, покой нам только снится. Именно об этом подумал я, увидев в окошко, что происходит возле Хонды.
