Глава 6
Сесилия Энн Шепард
Иногда совпадения бывают трагическими, иногда — выгодными следствию. В этом случае, несомненно, произошла трагедия, но давно, а вот ее обнаружение могло помочь как минимум памяти жертвы. Анна понимала, что это стало бы сомнительным утешением для погибшего и его семьи. Но от таких мыслей она старалась отстраняться, сейчас ей нужно было все усилия сосредоточить на расследовании. Да, раньше Аноним убивал раз в несколько месяцев. Но раньше он и не пытался связаться с полицией! Если он перешел на эту стадию, можно ожидать чего угодно.
Убийство Лолиты Мельничук уже дало им очень много. Теперь же, возможно, они обнаружили вторую жертву… Хотя если судить по времени, скорее, третью. По мнению экспертов, Виктор Караулов был убит в декабре прошлого года. Перерыв от августа до декабря слишком велик, где-то в этом временном промежутке затерялась вторая жертва.
Но важно и другое. Между третьей и четвертой жертвой перерыв был месяц, если не меньше. Получается, Аноним выжидает не всегда, и появление шестой жертвы неумолимо приближалось.
Пока же нужно было думать только о третьей жертве, самой странной из всех.
Анна задумчиво прошла по дорогому дому, больше похожему на декорацию к фильму про недалекое будущее. Все такое футуристичное, но не слишком удобное. Как здесь можно жить — вопрос спорный. Хотя привычная мебель тоже была: диваны и кровати. Очевидно, что ими пользовались чаще всего.
По предварительной характеристике погибший казался типичным мажором. Анна подозревала, что дальнейшие расспросы его друзей и знакомых мало что изменят. В свои двадцать пять лет Виктор Караулов успел окончить университет в Швейцарии — и это было его главным достижением. Впрочем, даже это учебное заведение большой славой не пользовалось. Да, оно располагалось в Швейцарии, ну и что с того? В остальном же, это был крохотный частный ВУЗ, в котором за соответствующую плату выдавали дипломы кому угодно.
По швейцарскому диплому Виктор был юристом. Но, насколько удалось узнать Анне, по специальности он не проработал ни дня. Да и вообще работал он редко, по настроению. То фотографом себя называл, то устраивал вечеринки. Ему платили друзья, поиском работы он никогда по-настоящему не заморачивался. Его основным источником дохода оставался его отец — уважаемый бизнесмен Евгений Караулов.
Вряд ли отцу нравилось такое поведение отпрыска. Судя по всему, мужик он был неглупый и жесткий. Но Виктор был его единственным сыном, любимым наследником, таких детей балуют. И это редко доводит до добра.
Тут волей-неволей задумаешься о капризах судьбы. Виктор был красив, молод, здоров и богат. Все указывало на то, что его ждет блестящее будущее. Но вместо этого мажор с обложки журнала превратился в изуродованный труп на полу собственной комнаты отдыха при собственном же бассейне.
Анна остановилась в паре шагов от трупа, но близко подходить не стала. В этом не было нужды, она бы только помешала экспертам. А им и так приходилось несладко: даже при работающей вытяжке запах смерти пропитал весь этаж.
— Причина смерти установлена? — спросила она.
— Вскрытия ждите, — буркнул из-под маски эксперт. — Тело слишком сильно разложилось. Но очевидных травм нет.
Это уже было очень любопытно. Убийства первых жертв были разными, однако схожими: близкий контакт, много крови. Виктора лишили жизни иначе. Это различие было важным — настолько, что Анна даже сомневалась, не ошиблись ли они, приписав это преступление Анониму.
Сомневалась не она одна. Леон, до этого времени молчавший, наконец обратился к ней:
— Может, это вообще не тот, кого мы ищем?
— Может, и не тот, но работу продолжать надо. Давай поднимемся наверх.
Запах смерти уникален, он цепляется к живым, как паразит, его тяжело выветрить. Поэтому рядом с трупом не хотелось ни говорить, ни даже дышать. Анна догадывалась, что толковых улик они не обнаружат, уже ясно, что убийца был очень осторожен. Поэтому она поспешила подняться наверх и сразу же вышла на крыльцо, туда, где дышать можно было полной грудью.
— Дверь не вскрывали, погрома нет, следов борьбы — тоже, — указал Леон.
— За три месяца он мог все убрать, даже если это было. Он знал, что ему не помешают.
В некотором смысле, Виктор Караулов создал идеальные условия для своего убийства — невольно, естественно. Вот уже несколько лет за ним водилась привычка зимовать в теплых странах. Причем Виктор не просто уезжал, он «пропадал с радаров» — так он это называл. Он всегда выбирал не слишком развитые страны и уходил в загул. В первую его поездку это привело к международному розыску и грандиозному скандалу. Но Виктор, даже получив от родителей взбучку, меняться не собирался. И снова ему, избалованному мальчику, пошли навстречу. Теперь, если ему хотелось затеряться в джунглях или трущобах, остальным оставалось лишь принять это.
Убийца все знал, иначе и быть не может. За Карауловым он наблюдал точно так же, как за другими жертвами. Он изучил добычу, как изучают зверя. Он дождался, когда Виктор объявит всем своим знакомым, что улетает, и нанес удар.
Был ли он знаком с жертвой? Возможно, но не обязательно. Похоже, Виктор часто менял круг общения и не запоминал даже имена всех своих любовниц. К нему мог подобраться кто угодно.
Но Леон все еще сомневался:
— Как-то не очень он нам подходит…
— Определение «замурованный уродец» оставляет не такое уж широкое поле для фантазий. Я просмотрела нераскрытые убийства за нужный нам срок, никого подходящего больше нет.
— Но он же мужчина!
— Это ничего не значит. Аноним не насилует своих жертв — ни живыми, ни мертвыми. Для серийных убийц, которые не ищут во всем этом сексуального удовлетворения, пол не имеет такого уж большого значения. Плюс ко всему, Караулов был молод, это тоже указывает на определенную схему. На данном этапе, всем жертвам меньше тридцати. Неизвестной остается одна, но, думаю, искать ее нужно в этой возрастной категории.
Уже сейчас, до заключения всех экспертов, Анна могла сказать о жертве еще кое-что, но просто не успела. Ее внимание отвлекла потасовка перед домом, там, где полиция установила ограждение.
Жители коттеджного поселка сразу же заинтересовались таким скоплением служебных машин. Но к дому их не пускали, допрашивали за линией. Да и они особо не стремились попасть туда и увидеть все своими глазами. Скорбеть о погибшем они тоже не спешили, пока все указывало на то, что у Виктора вообще не было никаких отношений со своими соседями. Если бы он жил в квартире, конфликтов было бы не избежать — с его любовью к вечеринкам, кальянам и громкой музыке. Его отец учел это и благоразумно поселил отпрыска в отдельном доме.
Так что шум создавали не соседи. Посреди улицы остановилась дорогая машина, из нее выскочил мужчина лет пятидесяти и бросился к дому. Дежурные его задержали — к его немалому возмущению. Мужчина был в шоке, это чувствовалось сразу. Уже то, что он добрался сюда без аварий, можно было считать чудом. Взгляд у него был блуждающий, он никак не мог объяснить полицейским, почему его нужно пропустить внутрь. Он только кричал, что должен быть там, а они все сядут за попытку помешать ему.
На шум из дома вышел Чеховский, увидел мужчину и тяжело вздохнул.
— Вот и принесли черти. Просил же его не приезжать!
— Отец убитого? — догадалась Анна.
— Он самый.
— Пропустишь его?
— Ну а что делать? Если не пропущу, он нас поубивает всех. Да и не по-людски это как-то — не пускать его. Эксперты уже все равно закончили работу, пусть идет.
Когда допрашивали соседей, кто-то из них высказал предположение, что Виктора мог убить его папаша. Молодой человек был проблемой по всем статьям, он вытянул из родителя больше денег, чем любой финансовый кризис. Уже было ясно, что толкового преемника из него не получится.
Но теперь, глядя, как мужчину трясет от горя, Анна понимала, что для Евгения Караулова это не было важно. Да, возможно, он понимал, что сын у него получился бестолковый. А может, он еще надеялся что-то исправить. В любом случае, он слишком любил Виктора, чтобы причинить ему хоть какой-то вред, об убийстве и речи не шло.
— Поехали отсюда, — попросила Анна. — Пока не будет заключения экспертов, мы больше ничего не узнаем.
— Бросишь объяснения с отцом на Чеховского? — удивился Леон.
— Это задача полиции — быть милыми с населением. Наша с тобой задача — преступников ловить.
Линия преступлений Анонима становилась все более четкой — и более запутанной. Анне это напоминало детскую игру в «Найти лишнего». У них было четыре жертвы, классика для серийного убийцы. Но ни одна схема к ним не подходила, всегда находился кто-то, кто был очень заметным и важным исключением.
Аноним убивал только женщин — кроме Виктора Караулова. Он убивал только кроваво — исключение то же. Он нападал только в России — кроме дела Лолиты Мельничук. Две его жертвы были очень обеспеченными, одна — среднего достатка, одна жила небогато. Где связующая нить? Это похоже на случайный выбор жертв, но Аноним следил за ними, значит, что-то общее должно быть. Вот только что?
Анна понимала, что делать какие-то выводы еще рано. Слишком мало времени прошло, слишком мало сведений собрано. И все же ее не покидало ощущение, что убийца ее обыгрывает.
* * *
Теперь уже не было смысла размышлять о том, что надо бы остановиться и что он поступает неразумно. Если начал всю эту историю — нужно идти до конца.
Об этом и думал Леон, подъезжая к дому Фенрира.
Там, на парковке, его ждал Ярик, который вообще ни от каких сомнений не страдал. Порой Леону казалось, что Анна в чем-то права и его легкомысленность опасна. Однако если отбросить отношение Ярика к ситуации, действовал он очень грамотно.
Вот и теперь он не только узнал домашний адрес Фенрира, он еще и пробил этого персонажа в интернете. Картина получалась любопытная.
Создавалось впечатление, что в мире существует два Фенрира. Один жил в Сети. Этот был грозным, наглым и беспринципным. Он без труда шел на конфликт — и выходил победителем, потому что многие его боялись. Он был гением программирования и мог сотворить что угодно, пробиться в любой компьютер, взломать любую систему. Своей аватаркой он выбрал рычащего волка и вел себя соответствующе.
И был еще человек по имени Оскар Меседов, который и скрывался под псевдонимом Фенрир. Его и выдал им Вячеслав Григоров. Этот человек был далеко не волком… Скорее, тем, кто волков боится. Он не раз появлялся на совместных фотографиях с Юпитером и Григоровым, неизменно теряясь на их фоне. Меседов был болезненно полным, бледным и жутко стеснительным. Его уверенности не хватало даже на то, чтобы посмотреть в объектив камеры! Он боялся не только Юпитера — это было как раз логично, преступник все-таки. Меседова страшили люди вообще, любой вид реального общения, включая звонки по телефону, давался ему с огромным трудом.
Так что невольно возникали сомнения: а способен ли он оказаться тем человеком, который стрелял в Анну? Стоит ли вообще тратить на него время? Но, во-первых, Фенрир мог нанять кого угодно — у него хватало и связей, и денег. А во-вторых, именно его Юпитер сделал вторым звеном в цепи. Леону нужно было понять, почему.
Когда они обсуждали его, Григоров предупредил:
— Адрес я вам не дам, ищите сами. Хоть как-то поучаствуете, раз я вам поддался! Но учтите вот что. Фенрир боится людей. При этом охрана — тоже люди, так что охрану он не держит. У него другие способы обеспечения безопасности, возможно, лучше, чем у меня. Я вам даже не скажу, какие, потому что я не пытался к нему подкрасться, мы с ним всегда встречались на нейтральной территории. Но если вы не разберетесь, как он охраняет себя, вы лучше даже не пытайтесь обмануть его.
Они старались разобраться, однако это ни к чему не привело. Поэтому прямо сейчас, стоя на парковке перед его домом, им предстояло решить, как быть дальше.
Фенрир жил в дорогом, но не элитном двенадцатиэтажном доме. Его адрес был простым — одна из квартир, не более того. Все это означало лишь одно: система безопасности скрыта лучше, чем они могли ожидать. Потому что ее на первый взгляд вообще не было! Территория вокруг дома не огорожена, охраны нет, есть только консьерж в подъезде, однако это так себе мера для того, кто связан с организованной преступностью. Соседи тоже самые обычные: по дорожкам гуляют мамочки с колясками, на лавке сидят две пенсионерки, в подъезд, вон, спешит мужчина средних лет. Это было намного меньше, чем то, что они увидели в доме Григорова — со всеми поблажками с его стороны.
Но почему? Такой человек, как Фенрир, с его неуверенностью в реальном мире и общим чувством тревожности, ни за что не остался бы среди людей, которые ему ничем не помогут.
По официальным сведениям, Оскару Меседову принадлежала квартира на одиннадцатом этаже. С земли ее окна было не видно, да и из соседних домов не рассмотреть — они значительно ниже. Леон сомневался, что созерцание этих окон хоть как-то помогло бы ему.
Ему ожидание давалось проще, чем Ярику. Его спутник уже извелся, наматывая круги вокруг машины.
— Пойдем, а? Уже понятно, что здесь нет киборгов с дрессированными доберманами!
— Но что-то здесь есть, и мы не знаем, что.
— Может, и ничего? Знаешь ли, иногда иллюзия обмана пугает больше! Фенрир вполне мог сделать ставку на это, и теперь все ищут охрану, которой нет.
— Не в его характере.
— Ой, да что мы знаем про его характер? Я пробовал спрашивать о нем Миру, но она сказала, что ничего не знает. Сказала только, что он тихушник — общается с людьми очень-очень мало! Что если он хотел установить охранную систему, но так и не осмелился позвонить тем, кто этим занимается? Ха, шах и мат!
Леон только усмехнулся. В этой ситуации совершенно не было причин звонить Мире Сардарян, как ни крути. Ярику просто хотелось этого, и тем забавнее было наблюдать, как он пытается выдать свою слабость за стратегию.
— Так что ты предлагаешь? — поинтересовался Леон.
— Идти к нему, естественно! Я уже посмотрел план здания и более-менее представляю, где находится его квартира. Мы можем миновать консьержа, используя пожарную лестницу, и так дойти до него, а уж замок мы вскроем!
— Понятно.
— Что? А что такого? У тебя есть идея получше?
— Наблюдай.
Похоже, Ярика серьезно вдохновила та маленькая победа, которую они одержали в доме Григорова. Он будто и не понимал, что консультант подыграл им, все еще скованный шантажом Юпитера.
А вот Леон своими шпионскими способностями гордился куда меньше. Григоров ведь не зря предупредил их: или разгадывайте, что он сделал, или даже не притворяйтесь, что разгадали. А значит, оставалось только одно…
Леон уверенно направился к главному входу. Ярика это непередаваемо возмутило, но удерживать своего спутника силой он не стал. Он направился следом, не прекращая ругаться и возмущаться. Вот таким более чем примечательным дуэтом они и вошли в дом.
Внутри многоэтажка выглядела куда презентабельнее, чем снаружи. Холл чистый, новый, отделан светлым мрамором, по углам стоят экзотические растения, у окна — диваны и кресла. Охраны действительно нет, но за высокой стойкой, совсем как в дорогом отеле, сидит мужчина в форме. Консьерж был немолодой, зато вполне подготовленный, с умным цепким взглядом. Он сдержанно улыбнулся гостям, не пытаясь изобразить излишнее дружелюбие.
— Добрый день, господа. Вы к кому?
Ярик бросил на Леона взгляд, способный выражать лишь одно: «Я же говорил!» Ему казалось, что из этой ситуации нет достойного выхода и они напрасно попались на глаза человеку, который сможет их опознать.
Но Леон отступать не собирался.
— К Оскару Меседову. Квартира сто одиннадцать.
— Обычно господин Меседов предупреждает заранее о своих гостях или вносит их в список. Вас в списке нет.
— Откуда вы знаете? — подключился Ярик. — Вы даже не спросили, как нас зовут!
— В этом нет необходимости. В списке вообще никого нет.
— Вполне справедливо, — кивнул Леон. — Потому что он и не ожидал нашего появления. Но, пожалуйста, предупредите его. Нас направил к нему общий друг — Вадим.
Спорить консьерж не собирался, хотя Леон этого ожидал. Видимо, в этом доме жили достаточно важные гости, чтобы ради них идти на такие уступки.
Звонить он, однако, никому не стал. Консьерж наклонился к ноутбуку и быстро набрал сообщение. Это, если задуматься, было логично: Фенрир не терпел вообще никакого общения по телефону, и здесь его привычки знали.
Последовали минуты ожидания, которые обеим сторонам казались мучительно неловкими — и все присутствующие делали вид, что это не так. Наконец мессенджер пискнул, оповещая об ответном сообщении, и консьерж с довольным видом кивнул.
— Что ж, вы правы, господа, вас ожидают. Но все же я попрошу вас предъявить паспорт, водительское удостоверение или другой документ, удостоверяющий личность, прежде чем вы пройдете дальше.
Не было смысла спрашивать, зачем это. Так жители дома защищались от возможных преступлений. Хотя эта защита была откровенно слабой: киллер, нанятый для убийства, озадачился бы и поддельными документами.
Консьерж проводил их до лифта, но дальше не поехал, оставив их наедине в сияющей золотом кабине. Едва двери закрылись, Ярик выпалил:
— Откуда ты знал, что так будет?!
— А ты чего ожидал? Что под нами откроется люк, отправляющий нас прямиком в преисподнюю?
— Я ожидал, что нас возьмут за шкирку и вышвырнут нафиг! Фенрир должен был отказать нам! С чего бы ему соглашаться?
Причин и правда не было — кроме одной, которая значительно повышала их шансы на успех. Фенрир боялся Юпитера, как огня. Это сквозило на всех их совместных фотографиях, читалось в позе, в выражении лица и в отведенном взгляде. Однако в реальности Фенрир опасался многих, тут важнее другое… Юпитера он боялся даже на своей территории. Тот был хакером и мог уничтожить Оскара Меседова в обеих ипостасях.
Поэтому Фенрир мог отказать им во встрече, не вопрос. Но тогда ему пришлось бы гадать, действительно ли их послал Юпитер, чего он хотел, не приведет ли это к страшным последствиям. Неизвестность здорово выматывает тревожных людей.
Мог ли такой человек напасть на Анну? Да, мог, чтобы ослабить врага, чтобы получить шанс нанести удар. Пока сохраняется такая возможность, разговор с Фенриром просто необходим.
Лифт довез их до одиннадцатого этажа и остановился. Леон обратил внимание, что кнопки двенадцатого этажа здесь попросту нет — хотя этажей точно двенадцать. Это было любопытно.
На лестничной клетке располагались три двери, все — закрытые. Они остановились перед нужной, Леон нажал на дверной звонок. В квартире прозвучала мелодичная трель, однако никакой реакции не последовало.
Это было странно. Леон позвонил еще раз, но в квартире по-прежнему не было ни голосов, ни шагов.
— Да что за фигня? — нахмурился Ярик. — Он же знал, что мы идем, он должен был подготовиться!
Эта фраза, предсказуемая и вроде как ничего не значащая, подтолкнула Леона к решению.
— Думаю, он и подготовился.
Он повернул ручку — и дверь открылась, не сдержанная никаким замком. Их пропускали внутрь квартиры, в которой никого не было.
Странности на этом лишь начались. Снаружи дверь казалась самой обычной, но с внутренней стороны на нее был установлен сложнейший замок, сопоставимый с отдельным компьютером. Леон подозревал, что благодаря этому дверь можно было отпирать и запирать, не подходя к ней.
Дальше — больше. Оказалось, что у трех квартир, собранных на этом этаже, нет вообще никаких стен, только колонны, поддерживавшие потолок. Но они требовались для безопасности, а спрятаться здесь было негде, и весь этаж представлял собой одно открытое пространство.
Мебели внутри тоже не оказалось. Да тут и ремонт не проводили! Оставили только черновую отделку, с которой дом когда-то сдавали. Но на серых стенах и некоторых колоннах просматривались крупные подвесные устройства, явно электронные — они то и дело перемигивались красными и зелеными огоньками.
Леон подошел к одному из них, пытаясь понять, на что он вообще смотрит. Догадки были — и далеко не приятные. Очень похоже на бомбу… Эта мысль должна была напугать его, но не напугала. Потому что страх подразумевает действие — например, побег. А Леон пришел сюда сам и отступать не собирался.
Да и потом, они с Яриком все еще были живы. Если бы Фенрир хотел убить их без разговоров, это бы уже произошло.
— Как думаешь, рванет? — только и спросил Леон.
Ярик тоже присмотрелся к устройству.
— Не думаю, что оно вообще может рвануть. Больше похоже на какой-то распылитель!
А ведь это, если задуматься, логичней. Устройств было много, и если все они выпускали нечто вроде ядовитого газа, степень поражения была бы такая же, как при взрыве. Если не больше! Здесь нет стен, спрятаться негде, ядом придется дышать — или не дышать вообще, что приведет к тому же исходу.
Это был даже более грамотный вариант, чем бомба. Взрыв повредил бы не только этот этаж, но и соседние, полностью перекрывая доступ вниз тем, кто жил на двенадцатом этаже. А именно там, судя по всему, и обосновался Фенрир.
Они с Ярославом узнали бы, что таится в устройствах, если бы попробовали пробраться сюда тайком. Возможно, они обманули бы консьержа и вышли на пожарную лестницу. Возможно, даже вскрыли бы дверь — хотя с таким замком это не слишком вероятно. Но Фенрир заметил бы их и запустил охранную систему. Так что предупреждение Григорова оказалось неожиданно важным.
Теперь же избавляться от них никто не спешил. В центре зала их ожидала лестница, спущенная с двенадцатого этажа. Ее можно было легко убрать и полностью изолировать люк так, что никакой газ не добрался бы наверх.
Фенрир встречал их прямо у входа. Он, оставаясь хозяином положения, жутко нервничал. Он уже успел вспотеть насквозь, он неловко переминался с ноги на ногу, а в руках сжимал пистолет. При этом Леон не сомневался, что выстрелить он не сможет.
Оружие ведь не гарантирует возможность выстрелить! Для этого нужна внутренняя решимость, до которой Фенриру было далеко. С ним даже не вязалось его грозное прозвище! Толстый, не слишком высокий, потный, неопрятно одетый, с сальными волосами. Далеко не суперзлодей. Понятно, что первые впечатления обманчивы. Но Фенрира подводил еще и взгляд: водянистые голубые глаза, частично скрытые за очками, испуганно метались от одного гостя к другому.
— Где он? — спросил Фенрир. — Он с вами? Значит, он все-таки жив?!
Голос тоже был под стать: высокий, как будто так и не сломавшийся до конца. Если учитывать, что Фенриру уже исполнилось тридцать три года, это обстоятельство удручало.
Леон на всякий случай поднял руки и взглядом велел сделать то же самое Ярику. Им нужно было, чтобы хозяин квартиры успокоился — если он и пальнет, то только от страха.
— Ты не знаешь, жив он или мертв? — удивился Леон.
— Меня ни о чем не уведомляли! Но я думаю, что он жив. Это было бы похоже на него. Даже из своей смерти забаву устроить! Где он?
Толстяк не притворялся, он действительно был обижен. Если Григоров прекрасно знал, что происходит и почему, то он — нет. Следовательно, Юпитер его не допрашивал и не исключил из числа подозреваемых.
— Мы не знаем, где он. Но знаем, почему он ушел. Может, поговорим нормально? Потому что долго я так стоять не смогу, у меня руки затекают.
— Ладно… Ладно! Идем.
Идти дальше Леону не очень-то хотелось. Фенрир, с его боязнью всех и вся, не пускал к себе даже уборщицу — а напрасно. Его квартира, просторная, занимавшая весь этаж, была чуть ли не карикатурным жильем холостяка. На внушительном слое пыли валялись обертки от продуктов, грязная одежда, книги и распечатки — некоторые из них напоминали вполне важные документы, которые хозяина не волновали. В воздухе пахло потом и какой-то съедобной химией — вероятнее всего, чипсами со вкусом бекона.
Пробираться через этот хлам нужно было осторожно, чтобы ни на что не наступить. Хотя так ли велик был вред, если бы они наступили?
В одной из комнат Леон увидел массивную компьютерную установку, назвать это иначе не получалось. Несколько больших мониторов, череда системных блоков и устройства, о назначении которых он даже не догадывался. Но туда Фенрир их не повел, для гостей у него был выделен небольшой уголок, образованный диванами и журнальным столиком.
Фенрир плюхнулся на покрытый подозрительными пятнами диван без малейших опасений. Да и чего ему опасаться, если в квартире вряд ли нашелся бы предмет грязнее его джинсов? Леон и Ярослав присели на край дивана просто потому, что стоять над хозяином квартиры, нервно сжимающим пистолет, было не слишком безопасно.
— Так что происходит? — требовательно поинтересовался Фенрир. — Говорите, пока я вас не пристрелил!
И хотя угроза была так себе, отмалчиваться Леон не стал. О покушении на Анну он рассказал только в общих чертах, сдержанно, и даже это было больно. Мысль о том, что перед ним, возможно, сидит заказчик ее убийства, бесила. То, что это Фенрир, оказалось даже более оскорбительным, чем он ожидал. Этот жирный неудачник по какому-то капризу чуть не отнял у него главного человека его жизни! Если бы она все-таки не спаслась. Можно ли было принять, что ее убило такое вот ничтожество? Нет, это глупо. Смерть есть смерть. Личность убийцы не делает ее более благородной.
Но сам Фенрир на убийцу не тянул. Каждая новая подробность его предполагаемого преступления шокировала его все больше. Он то и дело промокал пот на лице, но на его лбу все время оставалась блестящая пленка. Пистолет он в какой-то момент отложил на диван, да так и забыл о нем. Зато он отыскал на полу уже открытую пачку сухариков и начал нервно ее опустошать. Вряд ли он до конца осознавал, что делает. Еда была для него всего лишь самым надежным способом подавить стресс.
Когда Леон закончил, толстяк жалобно пискнул:
— То есть, Юпитер считает, что это я? Что во всем виноват я?
— А это так уж нереально?
— Нет, конечно! Я никого не убивал! Я никого не пытался убить!
— Охотно верю, — хмыкнул Ярик.
— Мы действительно верим, — кивнул Леон. — Но вопрос необходимо задавать по-другому. Мог ли это быть ты? Получал ли ты какую-то выгоду от ослабления Юпитера?
— Нет!
Но ответил он слишком поспешно, да еще и с бегающим взглядом. Это выдавало его лучше любых улик. Поэтому Леон не стал спорить, он просто молчал с многозначительным видом. Он знал, что неврастеник вроде Фенрира долго это выносить не сможет, и не ошибся.
— Ну, может, и да… Но нет, я этого не делал!
— Мы говорим только о теории. Выгодно это тебе или нет?
— Может, и выгодно, — неохотно признал Фенрир. — Могло бы быть. Если бы я хотел сместить Юпитера на нескольких проектах и избавиться от его контроля, это было бы мне выгодно. Но мне это не надо!
— Он не мог быть в этом уверен, — заметил Ярик.
— Еще как мог! Он знал меня! Я терпеть не могу быть главным. Меня это угнетает! Я не хочу ни с кем общаться. Мне нравилось, что Юпитер был главным. Он умел всеми управлять. А я не умею, не люблю и не буду!
— Но он тебя контролировал, — напомнил Леон, хотя и не совсем понимая, о чем речь. — Разве это тебя не угнетало?
— Вот еще! Он устанавливал контроль, чтобы я не уходил на проекты конкурентов и не получал больше, чем обозначено лимитом. Но мне и так всего хватало! У меня все есть. У меня столько денег, что я не знаю, куда их тратить! Зачем мне рисковать этим?! Да и потом, кто станет нападать на какую-то телку, чтобы ранить Юпитера? Это бессмысленно! Почему она вообще важна?
За это толстяку хотелось двинуть, однако Леон сдержался. Сейчас куда важнее была гневная честность Фенрира. Он искренне не понимал, как кто-то мог рискнуть жизнью ради власти или денег, если власти и денег уже очень много?
Но все же, все же. Почему Юпитер не убрал его из списка подозреваемых? Ожидал предательства? Или знал, что Фенрир не так прост, как пытается изобразить? Или надеялся использовать его, чтобы выйти на настоящего преступника?
— Хорошо, если это был не ты, то кто тогда? Кому это выгодно?
При других обстоятельствах Фенрир мог бы отмахнуться от этого вопроса. Мол, вам надо — вы и ищите! Но сейчас он был раздражен и зол, ему хотелось отвести от себя удар любой ценой. Поэтому он задумался всерьез, однако всего на пару минут. Соображал он отлично — и без труда вспомнил нужное имя.
— Кардинал! Да однозначно он!
Это было имя из списка — точнее, прозвище, но пока можно было работать и с ним.
— С чего бы? Еще недавно ты не знал об этом преступлении ничего, а теперь уже во всем уверен! Почему именно Кардинал?
— У него и выбора не было! — торопливо пояснил Фенрир. — Потому что Юпитер пока не знал о нем правду, но должен был узнать, от него ж ничего не скроешь. А когда узнал бы, он стер бы Кардинала с лица земли!
* * *
Это дело напоминало Антону Чеховскому какую-то дикую самоубийственную игру. Ты заходишь в комнату, завязываешь глаза — и ищешь иголку в стоге разбитого стекла. Чем больше они узнавали, тем хуже все становилось, новые сведения выглядели издевкой. Они должны были продвигать следствие, а не топить!
Он не так уж мало знал о маньяках. Аноним был не первым таким монстром, которого доверили Антону. Но раньше прослеживалась хоть какая-то логика! А нынешний убийца был слишком безумен, чтобы поступать осмысленно, однако недостаточно безумен, чтобы попасться. Унизительно было это признавать, но теперь Антон нуждался в помощи, как никогда. Поэтому как только поступили отчеты по делу Виктора Караулова, он сразу же пригласил в свой кабинет Солари и Аграновского.
Хотя Анна Солари его немного раздражала. Она наверняка понимала не больше, чем все остальные — иначе и быть не могло. Но она все равно оставалась невозмутимой и вела себя так, будто у нее все под контролем. Вот и теперь она плюхнулась на гостевой стул, как на хозяйский, и сама начала разговор.
— Итак, у нас есть причина смерти. Какая?
Ну вот пожалуйста — бесит! А не отвечать нельзя.
— Крайняя степень обезвоживания плюс истощение.
— То есть, он умер от жажды?
— То есть, да. А если бы нашел хоть немного воды, то в ближайшее время все равно умер бы от голода.
Мало кто представляет себе, насколько это на самом деле страшная смерть. Фильмы ужасов приучили аудиторию, что худшая участь — удар ножом, несколько выстрелов или утопление. Потому что все это быстро, динамично и зрелищно… Смерть от жажды и голода подкрадывается куда медленней, однако от этого только хуже. Жертва успевает осознать неминуемость конца, а изменить ничего уже не может.
Виктор Караулов, еще недавно не сомневавшийся в своем ярком будущем, проходил через эту пытку день за днем. Он терял силы, мучился от боли, пережил все грани отчаяния… до предсказуемого финала.
— Но как убийца этого добился? — нахмурился Аграновский. — Насколько я помню, труп не был связан!
— Это было и не нужно. Вскрытие показало перелом позвоночника в нескольких местах.
— Получается, он не мог двигаться, — догадалась Солари. — Но он был в сознании? Травма была недостаточно тяжела, чтобы убить его?
— Нет, это проделали грамотно. У ублюдка явно была цель причинить парню боль — и он своего добился.
В организме погибшего не нашли следов наркотиков или снотворного, но понятно, почему: слишком много времени прошло между отравлением и моментом смерти. Эксперты все равно считали, что Виктора предварительно обездвижили, а следов веревок или наручников не осталось, значит, убийца использовал какой-то препарат — возможно, как в случае с Диной Курцевой. Когда Виктор отключился, убийца намеренно сломал ему позвоночник, это не было случайной травмой.
Так что в себя Виктор пришел полностью обездвиженный, один. Вот это было действительно страшно. День за днем находиться в собственном доме, вроде как в самом безопасном месте на Земле, но не иметь возможности спастись. Кричать он все еще мог, а толку? Он там захлебывался от крика, а его все равно никто не слышал. Когда-то его отец заплатил большие деньги, чтобы дела его сына никого не касались. Но кто же знал, что так получится? Кто вообще к этому готовится?
Виктора не искали. Не было причин! Хотя теперь родители наверняка будут корить себя за это. Перед уходом убийца включил вытяжку и отопление — видимо, желая продлить страдания своей жертвы. Благодаря этому и удалось установить точную дату нападения. Все три месяца расходовался газ, счета никто не оплачивал, долг стал грандиозным — и снова этого никто не заметил. Хотя что толку, если бы родители обнаружили подозрительную активность в доме через месяц? Шанс спасти Виктора оставался не так уж долго.
Антон до сих пор с содроганием вспоминал тот крик, который испустил Евгений Караулов, увидев останки сына. Нечеловеческое что-то. В тот вечер Антон вернулся домой пораньше и долго сидел с детьми, ничего не объясняя жене.
Но из его собеседников по-настоящему задет был только Аграновский. Солари раздумывала о чем-то с таким видом, будто решала математическую задачу.
— Думаю, он возвращался в дом минимум один раз, а то и больше, — сказала она. — Нужно еще раз допросить соседей, он мог примелькаться.
— Да с чего ты взяла, что он пошел бы на такую глупость?
— Это как раз не глупость, это попытка глупости избежать. Смерть от жажды слишком непредсказуема, а если бы Караулова смогли спасти, это был бы конец для убийцы. Как вариант, он мог установить рядом с телом камеру прямой трансляции, а потом, когда Караулов умер, забрать ее. Но это все равно предполагает два визита. Он не пустил бы дело на самотек.
— Если это вообще тот самый убийца, — указал Антон. — Мог быть и не тот.
— Мог. На всякий случай рассматривай оба варианта. Что говорит отец?
Тот допрос наверняка надолго останется у Антона в памяти. Нет, со стороны он смотрелся таким же невозмутимым, как обычно. А чего ему это стоило — его личное дело.
Евгений Караулов был не в состоянии говорить еще часов пять, и с ним повозились медики, прежде чем он смог отвечать на вопросы. Да и то он согласился на это только после того, как Антон предложил расспросить вместо него жену, а ее Караулов-старший хотел защитить.
— Отец говорит… С трудом. Нужно делать скидку на его состояние. Но в целом, он считает, что у его сына не было врагов, способных сделать это.
— Они все так считают.
— Не скажи, — возразил Антон. — По Караулову видно, что он из тех, кто действует. Ему хотелось найти виноватого, я это сразу почувствовал. Он просто не смог.
— Он мог вспомнить и не сказать тебе.
— Опять же, не то состояние. Да и вообще, откуда у этого Караулова такие враги? Парень жил просто, как планктон. Если ему и мстили бы, то ударом в морду или разгромленным домом — как и собиралась та девица, что нашла тело. Но такое убийство.
И тут Солари удивила его — кивнула с таким видом, будто он в точности повторил ее слова.
— О чем я вам с Леоном и толкую. Тут у нас далеко не бытовое убийство, а действия откровенного маньяка. Сомневаюсь, что два таких маньяка работают одновременно, так что это определенно третье убийство Анонима.
— Фига себе ты тему сменила, — поразился Аграновский.
— Мы расследуем серию убийств. Мне нужно, чтобы вы оба избавились от сомнений.
— Как будто эти сомнения не обоснованы, — заметил Антон. — Способ убийства принципиально отличается от остальных жертв, хотя мы еще не доказали, что Лолита Мельничук действительно имеет к этому отношение.
— Метод убийства, почерк убийцы… это преимущественно для тех, кто пересмотрел американских сериалов про маньяков, — сдержанно улыбнулась Анна. — Почерк убийцы действительно существует, но существует он не всегда. Если брать за пример того же Зодиака, которым предположительно увлечен Аноним, станет ясно, что он использовал разные схемы нападения. Он экспериментировал, он искал то, что ему ближе. Наш убийца, возможно, делает то же самое.
— Разве Зодиак экспериментировал? Подходил и стрелял — так себе эксперимент!
Антон не мог похвастаться таким же знанием маньяков, как Солари, но фильм про Зодиака он видел. Впрочем, если бы он сейчас упомянул фильм как источник информации, спор бы долго не продержался.
Если спор с Анной Солари вообще есть смысл затевать.
— Зодиак не только стрелял, он просто всегда имел при себе огнестрельное оружие, — указала она. — Но его третья — хронологически — жертва была убита ножом. Выбор жертв был примерно таким же, как в первом случае: Зодиак бродил вокруг озера Баррьесса и присматривался к окружающим, выбирая, кого бы убить. Несколько человек видели его издалека, но от них он держался подальше. Выбрал в итоге молодую пару, загоравшую на песчаной косе. Пару звали Сесилия Энн Шепард и Брайан Хартнелл. Зодиак сначала наблюдал за ними, а потом подкрался, используя особенности строения косы. Он сумел оставаться незаметным там, где быть незаметным вроде как невозможно.
Это, кажется, было в фильме, и Антон даже смутно вспоминал мужика с каким-то мешком на голове. Но точно воспроизвести ту сцену он не мог, и пришлось задавать вопрос.
— Откуда это все известно, если рядом никого не было?
— Потому что одна из жертв выжила. Снова мужчина, как и при его предыдущем нападении на пару. Брайан Хартнелл рассказал, что именно Сесилия первой заметила приближение незнакомца, а он не придал этому значения. Но потом рядом с ними появился Зодиак — в черном колпаке палача. Он угрожал им пистолетом, и они решили, что это ограбление. Он поддерживал в них эту уверенность. Ему было нужно, чтобы они не сопротивлялись, а при ограблении люди этого обычно не делают. Если бы они знали, что он планирует убийство, они бы сражались за жизнь — и, возможно, победили бы. Поэтому ему нужно было обеспечить покорность жертв. Серийные убийцы такого уровня обычно неплохо разбираются в психологии. Они передали ему деньги и ключи от машины. Сесилия связала Брайана, потом Зодиак связал ее. Они ожидали, что на этом все закончится и он уйдет, забрав машину.
— Но он не ушел?
— Конечно, не ушел. Он ударил ножом сначала Брайана, потом — Сесилию. Потом ушел, не проверив, мертвы они или нет, у него с этим всегда были определенные сложности. Брайан скоро очнулся, смог отползти в сторону, его нашли, вызвали полицию. На момент прибытия медиков обе жертвы были живы. По пути в больницу Сесилия скончалась. Полицейские обнаружили, что на дверце машины жертв Зодиак оставил надпись с датами всех трех убийств. Для него по-прежнему имело большое значение авторство этих убийств… Но мы говорим не об этом. Важно вот что: это было единственное убийство Зодиака ножом, единственный случай, когда он придал всему происходящему некий ритуальный оттенок. Он экспериментировал.
— И Аноним тоже?
— Аноним тоже, но.
Она не договорила, задумалась. Солари обычно так не делала, и Антону это не слишком понравилось. Он даже не был уверен, что хочет услышать продолжение, однако это было лучше, чем попытки угадать, что там пришло ей в голову.
— Но — что?
— Возможно, он контролирует общую картину больше, чем мы ожидаем. Пока сложно сказать. Обрати внимание: он начал заявлять о своих жертвах только после смерти Дины Курцевой, когда он откровенно связал их друг с другом.
— Но до того, как Караулов был найден, — добавил Леон.
— Да, до этого, но он-то знал! Так вот, высока вероятность, что ему обязательно было убить этих пятерых, прежде чем на него обратили внимание. Чтобы ничего не сорвалось.
— Теория заговора какая-то получается, — засомневался Антон.
— Вовсе нет, вполне вероятный путь развития истории. Я не утверждаю, что все было так. Но чтобы продвинуться дальше, нам нужно имя второй жертвы, вся серия.
— Как? В письме она у него просто «мелкая мразь», — неприязненно отметил Антон. — Рискну предположить, что он указывает на убийство молодой женщины. Но таких нераскрытых убийств, увы, многовато. А мы не знаем ни способ убийства, ни точную дату! Как искать?
— Искать как раз бесполезно. Узнать имя жертвы мы можем только одним путем: спросив человека, который это имя знает.
— Анонима? Но с чего ему говорить нам?
— Добровольно? Причин нет, — ответила Солари. — Но один раз он уже попался на нашу провокацию. Может попасться и снова.
— На ту же?
— На ту же — нет, он учится. Но на другую может. И если мы разыграем карты правильно, кое-чего мы от него добьемся.
