Глава 9
Пол Ли Стайн
Работа программы отняла больше времени, чем ожидала Анна. Это нормально, так всегда бывает, когда рассчитываешь время работы в теории. Потом результат был готов, но ее отвлекли другие проблемы, и времени заняться компьютерными моделями было не так уж много.
Теперь она наконец добралась до своего временного кабинета. Нельзя сказать, что Анна так уж любила эту квартиру. Она ни на секунду не забывала о том, сколько людей сейчас находится с ней в одном здании. Иногда ей казалось, что она чувствует их кожей… Анна не заблуждалась на свой счет, она знала, что психика у нее не самая стабильная — результат непростых событий ее детства. Для того, чтобы расслабиться и чувствовать себя в безопасности, ей нужно было особое окружение. Однако пока ей приходилось выбирать между душевным комфортом и фактической безопасностью.
Она понимала, что, несмотря на трюк Юпитера с мнимым самоубийством, определенная угроза ее жизни сохраняется. Но понимала она и то, что в нынешней квартире на нее вряд ли нападут. Это Юпитер достаточно безумен, чтобы атаковать многоэтажку посреди города. Его помощники более расчетливы, они не станут ввязываться в то, что подозрительно напоминает террористическую атаку. Ну, может, Кардинал и станет. Захочет, по крайней мере. И все же, насколько было известно Анне, он уже дошел до того состояния, когда грамотно спланировать атаку не получится.
Следовательно, она могла ненадолго забыть о них и сосредоточиться только на одном деле.
— Леон! — позвала Анна. — А ты не мог бы подойти сюда?
— Как будто на этот вопрос больше одного ответа, — проворчал он из коридора.
Когда Леон добрался до комнаты, Анна уже включила проектор. Теперь световой луч посылал на стену два женских силуэта. Оба были покрыты неравномерно распределенными пятнами разного уровня насыщенности цвета. Только на одном силуэте они были красными, на другом — синими.
— Что ты видишь? — спросила она.
— Шедевр абстракционизма. Европейцам тысяч за сто продашь.
— А если серьезно?
— Если серьезно, понятия не имею, — пожал плечами Леон. — Как я вообще должен догадаться?
— Мог бы. Ты принимал прямое участие в создании этого «шедевра».
Кто-то другой на его месте все равно не догадался бы — слишком много времени прошло, слишком косвенно соотносятся факты. Но Леон не был «кое-кем». Собственно, ради этого Анна и задавала вопросы: не чтобы посмеяться, ей просто нравилось наблюдать, как он мгновенно разбирается в ситуации.
Вот и теперь он сообразил за минуту:
— Это не тот ли случай, когда ты заставила меня учинить насилие над манекеном?
— В яблочко. Результат твоих трудов изображен синим цветом.
— А красным что?
— Красным — примерная картина нападения на Марианну Доброхотову. Скажи мне, что ты видишь.
На сей раз он не спешил с ответом, он изучал оба изображения с неподдельным вниманием. Анна понимала, что картину ударов удалось воссоздать неточно. Это в случае Леона камеры зафиксировали скорость и направление ударов, уровень приложенной силы. В случае Марианны, пришлось строить приблизительную модель по тем куцым данным, которые были отражены в медицинском отчете.
Но те данные сразу показались Анне очень любопытными. Теперь же, когда они были перенесены на наглядную модель, она видела, что именно ее насторожило. Интуиция — это ведь не некий мистический дар. Это просто путь работы подсознания.
— Модели построены на предположении, что ты и убийца обладаете примерно одинаковой комплекцией и уровнем силы, — подсказала она.
— Кажется, я вижу. Хотя я все еще не одобряю твои методы!
— Это — сколько угодно. Что именно ты видишь?
— Я бил ровнее, — Леон указал на синюю модель. — Понятно, что удары получились разной интенсивности, но я все-таки человек, а не отбойный молоток! А Аноним бил в основном в область головы и груди.
— А также прилагал куда большие усилия к ударам, направленным в эти области.
Пока создавалось впечатление, что другие удары убийца наносил больше для исполнения плана, ему хотелось, чтобы Марианна до определенного момента оставалась жертвой внезапного ограбления. Но когда речь заходила об атаках на верхнюю половину туловища, он бил намного сильнее. Он не знал, что кто-то додумается измерять силу его ударов, так что это не было игрой на публику. Нет, тут читалось честное послание.
— Может, он хотел таким образом скрыть, что удалил нижнюю челюсть? — предположил Леон.
— Это понятно, но для того, чтобы скрыть удаление, достаточно было пары-тройки ударов по лицу. А он как будто сорвался. Смотри. Тебе я дала задание: уничтожить манекен. Ты отнесся к этому без восторга, но выполнил. А он. Он в какой-то момент просто потерял над собой контроль.
— Разве это не типично для маньяков?
— Не для всех. Аноним — достаточно «холодный» тип серийного убийцы. Но в случае Марианны Доброхотовой он почему-то повел себя нетипично.
— Может, потому что он удалил ей челюсть? — предположил Леон. — Жуткая же операция!
— Позже он спрятал эту челюсть в Дине Курцевой. Тоже жуткая операция, при которой он не потерял самообладание ни на секунду. Не у всех, но у многих маньяков есть переломная жертва, та, на которой сбивается почерк, которая высвобождает в них что-то. Для Джека-Потрошителя, если помнишь, это была его последняя жертва. Ее он убил более жестоко, чем всех остальных, и более кроваво. После ее смерти он исчез.
— Но после смерти Марианны Доброхотовой убийства продолжились!
— Было еще одно, пока затишье. Он как минимум замедлился. Хотя тут еще рано делать выводы.
— Ну а Зодиак что? — спросил Леон. — У него разве такая жертва была?
— У него — в первую очередь. Пол Ли Стайн.
После первых трех нападений Зодиака у полиции был более-менее четкий профиль. Сыщики ожидали, что если он и атакует снова, то жертвами непременно станут молодые люди, решившие уединиться для свидания.
Зодиак снова сбил им карты — он взял такси. Невезучим водителем оказался Пол Стайн, молодой мужчина, вряд ли хоть раз всерьез размышлявший о загадочном серийном убийце, дело которого уже гремело в штате. Зодиак немного поездил с ним по городу, потом заставил остановиться на тихой улочке. Но вместо того, чтобы заплатить, он поднес к голове Стайна пистолет и выстрелил.
Это было нетипичное для него убийство во всем. Однако кто назначал типичные черты? Полицейские. Сам же Зодиак действовал, как ему угодно. Он забрал у Стайна ключи от машины и кошелек, тщательно протер салон, но оставил один четкий кровавый отпечаток своей ладони — будто нарочно. В будущем этот отпечаток спас многих подозреваемых от преследования, и невольно возникали подозрения, что отпечаток оказался на машине неслучайно. В самом деле, кто станет стирать все свои следы, только чтобы оставить полиции такой подарок? Были исследователи, которые склонялись к мысли, что Зодиак намеренно оставил чужой отпечаток, и Анна не могла с уверенностью утверждать, что они неправы.
Но эту версию так никто толком и не расследовал, а вот по убийству Пола Стайна даже собралось немало материалов. У убийства нашлись свидетели, полицию вызвали быстро. Зодиак почти попался — однако «почти» не считается. Он снова ускользнул, и не потому, что был криминальным гением, а потому, что полиция сработала отвратительно.
Как бы то ни было, Пол Стайн стал переломной жертвой: Зодиак впервые чуть не проиграл. Это сильно повлияло на него. Он продолжил переписку с полицией, но подтвержденных жертв у него больше не было. Некоторых убитых женщин приписывали ему, на некоторых он сам претендовал, хотя позже выяснялось, что он лгал. Одно верно: канонические жертвы закончились.
— Некоторые психопаты вообще не способны испытывать хоть какие-то эмоции, но таких мало, — пояснила Анна. — Некоторым определенный спектр эмоций знаком, это и становится мотивом их преступлений. Жажда удовольствия. Извращенное сексуальное влечение. Иногда — страх. Вот страх и подкосил Зодиака.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
— Могу предположить. А нам интересен не он, потому что он, подозреваю, давно мертв. У нас тут пока вполне живой психопат бегает. Так вот, с учетом всего, что он творил, не думаю, что его испугал вид крови Марианны Доброхотовой. Никто не появлялся на месте убийства, а значит, никто не мог его испугать. Да и сама Марианна была не в состоянии оказать настоящее сопротивление. Тем не менее, именно она стала его самым эмоциональным убийством.
— Вообще-то, была еще Лолита Мельничук, — напомнил Леон. — Там тоже все прошло бурно.
— Думаю, — и пока все улики это подтверждают, — Лолита Мельничук стала его первой жертвой. Нападая на нее, он одновременно преодолевал порог психологического сопротивления. То есть, он не был до конца уверен в том, что делает, а жертва еще и активно вырывалась. Судя по материалам дела, Лолита была девушкой тренированной и достаточно сильной, к тому же, она загнала его на территорию, где у него не было очевидного преимущества. Она все равно погибла, но дорого отдала свою жизнь. И все же по тому, в каком виде он оставил ее тело, можно предположить, что для него в этом убийстве не было страсти.
А дальше Аноним и вовсе взял себя в руки и действовал нагло — но осторожно. Он нашел баланс между этими чертами.
Убийство Лолиты Мельничук научило его тому, что нужно думать не только о жертве. Нужно очень четко представлять свое окружение, просчитывать возможных свидетелей, готовить пути отступления. Аноним оказался прилежным учеником. Нападая в октябре на людей, выходящих из клуба, он учел все. Он тяжело ранил свою жертву, он исчез до того, как прибыла полиция, он благоразумно спрятал орудие убийства и больше не использовал его, чтобы его жертв не связали в цепочку до нужного ему времени.
Впрочем, даже тогда он сработал не идеально. Он не подходил близко к Лизе Семеновой. Он не мог знать, что она точно умрет. Эта мысль насторожила Анну: как он в итоге узнал? В новостях редко сообщают такое. Он мог поинтересоваться лично, мелькнуть в больнице или рядом с семьей жертвы… Это предстояло проверить.
Следующим был Виктор Караулов. Избалованный столичный мажор не догадывался, что его ждет. Он успел собраться в дорогу, он всех предупредил о том, что уезжает. Следовательно, Аноним позволил ему это сделать. Он выжидал до последнего, очень умно и грамотно. Скорее всего, он хотя бы пару раз побывал в ближайшем окружении жертвы. Само по себе это ничего не значит — Виктор Караулов не отличался разборчивостью, на его тусовках хватало всякой швали. Но если определить человека, который был и у него, и рядом с Лизой Семеновой, ситуация станет почти очевидной.
В декабре Аноним заявился к жертве домой. Он усыпил Виктора, тяжело ранил и обрек не чудовищную смерть. Но это тоже было холодное, взвешенное убийство. Даже если Аноним получал удовольствие от страданий жертвы, он не сорвался. Он видел Виктора, но не трогал — до самого конца.
И только в январе подошла очередь Марианны Доброхотовой. Аноним уже был опытным убийцей. Он изучил свои сильные и слабые стороны, он взял под контроль свои страсти. Он следил за Марианной, как и за остальными жертвами… но все равно сорвался.
Можно было предположить, что он все больше тонул в собственном безумии, постепенно теряя контроль, но — нет. В марте происходит убийство Дины Курцевой. Аноним снова безупречен. Он часами находится в квартире с беспомощной жертвой, но делает только то, что запланировал.
Марианна — единственное исключение. Это срочно нужно было использовать.
— Знаешь… Я думаю, нам пора снова побеседовать с ее мужем.
* * *
Сначала Антону Чеховскому казалось, что это дурацкая затея, на которую не стоит даже тратить время. Солари просто сама сбилась с пути, но ей гордость никогда не позволит это показать, потому и отдает бессмысленные поручения. Так что он игнорировал ее, пока мог.
Однако очень скоро стало понятно, что ему больше не на что тратить это время. Убийца затаился, полученные данные мало что говорили, вот он и взялся за проверку семей известных жертв.
Что сами жертвы не были связаны — это понятно. Такие люди, как Дина Курцева и, например, Виктор Караулов вообще живут на разных планетах, у них нет ни единого шанса познакомиться. Но можно ли то же самое сказать об их родне?
Чеховский решил взять на вооружение теорию вероятности. У каких двух жертв были самые высокие шансы на знакомство друг с другом? У Лолиты Мельничук и Виктора Караулова. Следовательно, знакомы могли быть и их родители. Обычно никто не копает так далеко, но — почему бы и нет?
Вот тут и всплыла любопытная деталь. Оказывается, лет пятнадцать назад Данила Мельничук, отец Лолиты, и Евгений Караулов, отец Виктора, работали вместе над одним проектом. Проект был краткосрочный и не особо выгодный, но суть не в этом. Они потом еще несколько раз мелькали на деловых мероприятиях, они оказывались в одном кадре. Уже очевидно, что они знали друг друга.
С одной стороны, это мало что значило. Жертвами ведь стали не они! Но с другой стороны. Их детей убили в разных странах, при разных обстоятельствах. Как могли Лолита и Виктор быть выбраны случайно, каковы шансы? Уж поменьше того, что убийца по какой-то причине предпочел именно их!
Этот успех придал Антону сил, и дальше он искал с удвоенным рвением. Как оказалось — не зря. Правда выбиралась на поверхность неохотно, манила, как образ за густым туманом, и пока не становилась очевидной. И все же тут было с чем работать.
Ночью он так и не смог поехать домой. Жена беспокоилась, такое с ним случалось очень редко — Антон ценил свою семью и время отдыха. Но теперь он просто не мог остановиться. Ему казалось, что до этого убийца намеренно издевался над ним, а сейчас у него впервые появился шанс взять реванш.
К утру важных фактов накопилось куда больше. Антону срочно требовались объяснения. Он и сам знал, что выглядит не лучшим образом — всклокоченный, небритый, в помятой рубашке, с откровенно воспаленным взглядом. Но с этим пока придется смириться. Его не покидало ощущение, что он наткнулся на нечто бесконечно важное.
Он даже не задумался о том, чтобы позвонить Анне. Это его расследование, она — просто консультант! Она свою задачу выполнила: подтолкнула его в нужную сторону. Но дальше он со всем мог справиться сам.
У него было два возможных источника информации: семьи Карауловых и Мельничуков. Но Евгений Караулов и его жена по-прежнему не желали ни с кем общаться. Они закрылись в своем доме, они оплакивали сына, и заставить их говорить Антон не мог, оснований для официального допроса не хватало.
Тогда он направился к Даниле Мельничуку. Он потерял дочь давно, и она была не единственным ребенком. У него остался младший сын, который, по слухам, был ему куда дороже. Поэтому Мельничук справился с горем после похорон и жил дальше.
Он тоже не был рад появлению Антона, но его недовольство объяснялось обычным раздражением делового человека, которого отвлекают. Не похоже, что он насторожился или почувствовал угрозу.
— Чем обязан? — спросил он после того, как они с Антоном устроились в его кабинете.
Миловидная секретарша принесла кофе. Обычно Антон на таких встречах кофе не пил, это создавало ненужную иллюзию дружелюбия. Однако сейчас ему нужно было любое подспорье, чтобы не свалиться от усталости.
— Я хотел бы задать вам пару вопросов. Вы знакомы с Евгением Карауловым?
Взгляд Мельничука мгновенно стал настороженным. Само по себе это еще ничего не значило, но заслуживало внимания.
— Да, мы знакомы. Надеюсь, ваш визит не связан со смертью Жениного сына? Потому что со стороны полиции это уже край: опрашивать всех случайных знакомых вместо того, чтобы ловить убийцу!
— Про Виктора Караулова я ничего не говорил. Так значит, вы с его отцом — случайные знакомые?
Мельничук быстро сообразил, что его тирада вышла чуть эмоциональней, чем следовало бы для честности. Но давать задний ход было уже поздно, Антон уловил слабину.
— Нет, мы знали друг друга неплохо, — неохотно признал Мельничук.
— Где вы познакомились?
— Мы дружили в юности. Потом общаться на некоторое время перестали.
— Почему?
— Слишком уж это похоже на допрос!
— Ни в коем случае, — обезоруживающе улыбнулся Антон. — Кто на моем месте не задал бы этот вопрос?
— Вежливый человек! Но — ладно… Мне скрывать нечего! Перестали общаться по той причине, которая часто людей разводит: просто не стало общих интересов, появились другие компании. Через несколько лет мы снова пересеклись, делали проект. После этого изредка общались.
— Ваши дети были знакомы между собой?
— Это еще что должно означать?!
Антон начинал терять терпение. Обычно на это уходило куда больше времени, но тут сказывалось напряжение последних недель — да и бессонная ночь.
— Это означает только то, что я сказал. Были они знакомы или нет?
— Нет, они не были интересны друг другу, — пожал плечами Мельничук. — Да, может, я и реагирую остро. Но Лолита мертва! Если это связано с Виктором, я должен знать, как!
— Чтобы понять, связано это или нет, мне нужна ваша помощь. Вы можете предположить, почему именно ваших с Евгением Карауловым детей кто-то мог… выбрать?
— Я не хочу об этом разговаривать.
— Это не самая разумная позиция.
— Моя вера в ваш разум тоже невелика.
На первый взгляд могло показаться, что Мельничук просто замкнулся в своем горе — совсем как Евгений Караулов. Но Антон чувствовал: тут другое. Собеседник закрывается от него осознанно, а не эмоционально.
Вывод напрашивался сам собой: Мельничук знает больше, чем говорит. Или догадывается. Возможно, он вспомнил какую-то связь, угрозу, связанную с тем давним проектом. Но полиции он это не доверит, будет мстить сам.
Антон решил сменить стратегию.
— Хорошо, а что вы скажете насчет Анатолия Касанского?
Это предсказуемо выбило Мельничука из колеи.
— Кого? Впервые слышу!
— Так уж и впервые? Подумайте, прошу.
— Не о чем тут думать, я пока провалами в памяти не страдаю, я не знаю никакого… как там его?
Выйти на это имя было непросто. Антон не мог даже сказать, сколько архивных данных ему пришлось обработать — десятки страниц? Сотни? Потому он и выглядит теперь, как зомби!
Но с Мельничуком он продолжил общаться спокойно.
— Вы ведь и сами из обеспеченной семьи, не так ли?
— Господи, да как вас заносит-то!
— Это не досужие рассуждения, уверяю, так что дайте мне закончить. Ваши родители были достаточно обеспечены, чтобы нанять пусть и немногочисленную, но охрану. Анатолий Касанский был одним из сотрудников, отвечавших в прошлом за вашу безопасность.
Взгляд Мельничука сделался будто зеркальным, не выдающим вообще ничего, голос — спокойным. Для Антона это стало лучшим подтверждением того, что он попал точно в цель. Знать бы еще, что скрывалось за этой целью!
— Я не обязан помнить всех, кто работал со мной в детстве. Некоторых я вообще не знал по именам.
— Но ведь речь идет не совсем о детстве. Анатолий работал вашим охранником, когда вам было около двадцати.
— В ту пору имена охранников интересовали меня даже меньше, чем в детстве. К чему вы вообще клоните? Раз я этого типа не помню, он был просто одним из охранников. Что в нем примечательного?
— То, что его внучка была убита через месяц после Виктора Караулова.
Как и многие женщины, Марианна Доброхотова после замужества сменила фамилию. Это чуть замедлило процесс сбора сведений о ее семье. К тому же, Антон вообще не сразу решил копать на два поколения назад, до бабушек и дедушек, изначально он проверял только родителей. Но с Марианной ему, можно сказать, повезло.
Он бы с готовностью пообщался с Анатолием Касанским, но тот умер около десяти лет назад от онкологии.
Антон видел, что и это сообщение задело Мельничука. И снова тот, опытный бизнесмен, взял себя в руки достаточно быстро, чтобы ни одним словом не выдать свои эмоции.
— Я сочувствую их утрате. Ну и что?
— О, в этой истории еще много любопытного. Оказывается, до того, как пойти работать охранником, Анатолий Касанский некоторое время работал в полиции. А начальником его в ту пору был Валентин Семенов.
— Еще одно ни о чем не говорящее мне имя.
— Его внучку убили в октябре прошлого года. После Лолиты — мы предполагаем, что в их смерти виновен один человек. Смерть внучки настолько потрясла его, что он покончил с собой. Семенов был знаком с Касанским, Касанский — с вами, вы — с Карауловым. Разве это не странно? Цепочка жертв привела к цепочке родственников.
Мельничук все еще держался, но с каждой секундой это давалось ему все сложнее. Антон видел испарину, проступившую на его лице, видел, как собеседник сжал кулаки в напрасной попытке унять дрожь в руках. Он что-то знает, это несомненно!
Но молчит. Почему он, черт возьми, молчит?! Разве он не понимает, что этим помогает преступнику, жестоко убившему его дочь?
— Слышать об этом ужасно, но я ничем не могу вам помочь, — сказал Мельничук. — Я все еще скорблю о дочери, это боль, которая никогда не утихнет. Но я не знал, что она стала жертвой серийного убийцы, никто не сказал мне!
— Вам нужно думать не о серийном убийце, а о своих знакомых, если вы действительно хотите помочь следствию!
— Хочу, но не могу. Со своим охранником я не общался много лет, половину жизни! Семенова этого вашего вообще не знал. Женя Караулов — просто знакомый. Есть ли между нами связь, которую видит больной мозг убийцы? Вы проверяйте! Я про эту связь ничего не знаю.
Антону хотелось заорать. Или, может, ударить по этой самодовольной харе… Непрофессионально, зато от души. Такое с ним случалось редко, и он без труда сдержался.
Он решил предпринять последнюю попытку достучаться до совести Мельничука, если таковая вообще была задумана природой:
— Валентин Семенов в своей предсмертной записке указал, что делает это не просто так. У него был второй внук. Он считал, что только этой смертью может хоть как-то помочь ему.
— Значит, это был просто выживший из ума старик, — холодно бросил Мельничук.
— У вас тоже есть второй ребенок…
— Вы мне угрожаете?!
— Я пытаюсь объяснить вам, как важно сейчас работать быстро и вместе!
Это должно было повлиять на него. Но не повлияло. Мельничук поднялся с кресла и указал на дверь.
— Думаю, вам пора уходить. Следующий разговор, будьте любезны, проводите с моим адвокатом!
* * *
Леону сейчас отчаянно не хотелось отвлекаться от расследования. Все стало совсем уж сложным — но одновременно вышло на финишную прямую, он чувствовал! И все же отказаться от предложения Ярика он не мог. Они уже выяснили, что Олег Майоров опасен и способен навредить Анне. С этим нужно было что-то делать.
Горькая ирония заключалась в том, что Леону не впервой было похищать людей. Просто Ярик об этом не знал. Он-то думал, что придется долго уговаривать Леона преступить закон! Зачем сообщать ему, что они много дней держали в плену протеже Юпитера? Тогда казалось, что это жестокий, но необходимый шаг, чтобы все закончить, а потом. Лучше и не вспоминать.
Теперь им предстояло проделать нечто похожее с Майоровым, только тут задача была гораздо серьезней и опасней. Этого типа отлично охраняют, да и сам он далеко не беспомощный мальчишка. Чтобы получить хоть какой-то шанс на успех, требовалось идеально выбрать момент, поэтому Ярик несколько дней следил за ним, изучая его график.
— Днем или утром он может поработать, да и то не всегда, — отчитался он Леону. — Вечером и в первую половину ночи всегда тусит, но в разных местах. Предугадать, куда он сунется, невозможно, он никому это заранее не сообщает, билеты тоже не покупает, для него все двери открыты.
— Подозреваю, что он и сам не знает, куда поедет вечером.
— И это тоже вариант. Но при любом раскладе ночевать он всегда возвращается домой. Охрана довозит его до дома, дальше крыльца он никого не пускает. При этом одна машина с охраной дежурит у дома каждую ночь.
Леону не нужно было даже спрашивать, почему так, все было очевидно. Несмотря на укуренную браваду в ночных клубах, Майоров по-прежнему боялся Юпитера до истерики. Особенно если это он напал на Анну! Поэтому он делал все, чтобы защититься.
Изначально он жил в квартире, но после предполагаемого самоубийства Юпитера поспешно переехал в загородный коттедж. Ему не хотелось, чтобы рядом с ним находились другие люди. По этой же причине он не пускал в дом охрану: он не знал, кого из них Юпитер мог перекупить.
В этом была удачная сторона плана Юпитера: став условным мертвецом, он ушел с радаров. Майоров не мог за ним следить, не мог предугадать его действия, потому все больше придумывал. А поскольку его воображение было таким же поврежденным, как его разум, Юпитер превратился для него чуть ли не во всемогущего демона.
Поэтому Майорова нужно было нейтрализовать — такой человек способен на все. Правда, Леон не был до конца уверен в том, как поступить с ним дальше. Однако эти проблемы можно было решать по мере поступления. Пока же они с Яриком сошлись на том, что обязательно должны взять его живым.
За время своей слежки Ярик не пытался подобраться к дому Майорова, он просто наблюдал за охраной. Поэтому он знал, что к своим обязанностям охранники относятся без излишнего рвения. Они действительно сидели всю ночь в машине, пока не приезжали их сменщики. Но это не значит, что они постоянно пялились на дом! Они смотрели видео или играли во что-то на смартфонах, мимо них можно было проскочить.
Этим и предстояло сегодня заняться Леону и Ярику.
— Как Аня вообще тебя отпустила? — спросил Ярик, пока они ожидали возвращения Майорова с очередной гулянки. — Неужели она ничего не подозревает?
— Шутишь? Да она меня насквозь видит!
— Но она не спросила тебя, куда ты едешь?
— Ей и не нужно. Думаю, она уже сама обо всем догадалась.
Это было не так уж сложно, если знать все исходные данные. Леона больше смущало другое: Анна ни разу не попыталась его упрекнуть или даже вывести на честный разговор. Он не был уверен, что это хорошо.
Но это не так срочно, как решение проблемы с Майоровым.
По улице, освещая асфальт неоновыми фарами, мягко скользнул черный джип, за ним — второй, другого цвета, но в темноте толком не разобрать. Первыми вышли охранники, ненадолго скрылись в доме, потом вернулись. Они двигались спокойно, небрежно даже, оружие не доставали, а значит, на самом деле они ничего не подозревали, это было просто частью проверки. Леона и Ярика, наблюдавших за ними из пустующего дома напротив, они, естественно, не заметили.
Когда они вернулись, открылась дверца черного джипа, и оттуда, чуть покачиваясь, выбрался Майоров. Охранники попытались помочь, но он раздраженно оттолкнул протянутые ему руки. В том, что он нетрезв, и сомневаться не приходилось, однако он намеренно не доходил до того состояния, когда не сможет постоять за себя.
Майоров вошел в дом, одна из машин уехала, вторая осталась. Пока все шло как обычно.
— Нужно чуть-чуть подождать, — шепнул Ярик, хотя не было необходимости понижать голос.
— Он никогда дольше часа не шатается по дому, скоро свет выключит. Тогда и можно брать!
Чувствовалось, что он нервничает, но не так, как полагалось нервничать в этой ситуации нормальному человеку. Ярик не слишком переживал насчет того, что они нарушают закон. Он видел в происходящем вызов, возможность действовать, и уже был переполнен азартом. Не самое разумное настроение для такого дела, и Леон невольно нахмурился.
— Послушай, а ты не мог бы…
Но договорить он не успел. Свет в доме так и не погас, куда раньше внутри грянул взрыв, затем — еще один. Сами по себе они были не слишком разрушительны, но их хватило, чтобы начался пожар во всем коттедже сразу. Без бензина или чего-то подобного тут не обошлось!
— Скажи мне, что ты не имеешь к этому отношения, — пораженно произнес Леон.
— Ты прикалываешься?! Я так даже не умею!
— Похоже, за его привычками наблюдал не ты один.
Охранники быстро выскочили из машины, вбежали во двор, но дальше не двинулись. Они были профессионалами, и все же никто из них не готов был рискнуть жизнью ради нанимателя. Есть там еще бомбы или нет? Вдруг снова рванет?
Их нерешительность раздражала, Леон уже был в шаге от того, чтобы броситься туда самому. Не от большой любви к Майорову, просто такая смерть казалась слишком страшной даже для него!
Однако геройство с его стороны не потребовалось — Майоров вышел сам. Точнее, кое-как выполз через открытое окно, кричащий, объятый пламенем. Теперь уже охранники побежали к нему, они помогли, кто-то звонил спасателям. Но они, как и Леон, наверняка понимали, что их усилия напрасны.
Кто бы ни организовал покушение на Майорова, своего он добился.
