ГЛАВА 2. ДУХОВНОЕ НАПУТСТВИЕ
С. 276
Жажда небесных благ и бутылка старого «Гумпольдскирхена»
Марка очень известного белого австрийского вина. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 112.
С. 277
Присаживайтесь, господин фельдкурат, и расскажите, за что вас посадили. Вы все же в чине офицера, и вам полагается сидеть на офицерской гауптвахте, а вовсе не здесь.
В оригинале речь Швейка – совершенно очаровательная смесь сверхпочтительного «оникания»: sednou, voni, sou, разговорного чешского: feldkurát (feldkuráte), voni (oni), zavřenej (zavřený) – и немецьшх дериватов: ranku (Rang) oíicíra (Officiere), gebíruje (gebühren) oíicírskej arest.
Nedávno nám přeložili kádr do Brucku nad Lkavou, tak si pěkně sednou vedle mne, pane feldkurát (feldkuráte), a vypravujou mně, proč voni (oni) sou (jsou) zavřenej. Voni sou (oni jsou) přece v ranku (Rang) oíicíra (Officiere), tak jim gebíruje (gebühren) ofícírskej arest při gamisoně, kdepak tady, vždyť je na tom kavalci plno vší.
Сидел я как-то, господин фельдкурат, под арестом в Будейовицах, в полковой тюрьме, и привели ко мне зауряд-кадета
«Зауряд-кадет» в оригинале немецкий дериват: kadetštelfrtréra. От Kadetstellvertreter – это полное официальное название юнкера. Заместитель офицера. Это звание получали сразу же после окончания офицерской школы (кадетского училища), очевидно, что здесь Швейк рассказывает о несчастных юнцах только что назначенных в полк.
что один из них бросился в Мальту
Река в Ческих Будейовицах. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 326.
С. 278
Однажды в гостях у генерала Финка, когда в голове у него зашумело, он попробовал выкурить сигару
В оригинале назван сорт сигар: britanika (zkoušel kouřit britanika). Стоили 7 крейцеров (это 14 галержей) за штучку. Можно вспомнить, что народная сигарета «Спорт» обходилась в 1 крейцер (2 галержа), а та, что получше, «Мемфис» – в 2 (4). См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 344. Благодаря Бржетиславу Гуле (BH 2012) известно, и сколько стоили любимые сигарки сортирного генерала «Операс» – 3 крейцера (или 6 галержей) за штучку (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 104). Получается, лампасник из крепости покруче сортирного инспектора.
что твой винокуренный завод в Злихове
Злихов (Zlíchov) – во времена Швейка населенный пункт в южном пригороде Праги, ньше часть пражского района Глубочепи (Hlubočepy). Знаменитый и заметный в пасторальной местности своей высоченной трубой винокуренный завод начал работать здесь в 1836 году. Полное название на заре прошлого века – Завод Фишла и Розенбаума по производству спирта и калийных удобрений (Fischl & Rosenbaum, továrna na líh a potaš, Praha – Zlíchov). Любопытно, что это самое производство спирта и калийных удобрений успешно продолжалось до 2000 года. Ныне здание с огромной трубой на левом берегу Влтавы между улицами Вокзальной (Nádražní), На Злихове (Na Zlíchově) и Страконницкой (Strakonické) в пражском районе Глубочепы – еще стоящий на своем месте памятник промышленной архитектуры XIX века.
— Из Нового Ичина, — упавшим голосом отозвался его императорское королевское преподобие Мартинец.
Новый Ичин (Nový Jičín) – город в северо-восточной части Моравии точно в середине дуги от Оломоуца на северо-восток к Остраве. Расстояние 60 и 45 километров соответственно.
С. 279
— Так вы, может, знали, господин фельдкурат, Ружену Гаудрсову, она в позапрошлом году служила в одном пражском винном погребке на Платнержской улице и подала в суд сразу на восемнадцать человек, требуя с них алименты, так как родила двойню.
Платнержская улица и винные погребки – см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 198.
Но тот доказал, что он уже двадцать с лишним лет импотент после операции, которая ему была сделана в связи с воспалением нижних конечностей.
Уже одного человека Гашека так в романе от отцовства отмазал, см. комм., ч. 3, гл. 4, с. 230.
В конце концов ее спровадили, господин фельдкурат, к вам в Новый Ичин.
«Спровадили» в оригинале немецкий дериват: šupovat (Voni ji рак šupovali). От schupfen – вытолкать, отправить.
В таких номерах за пятерку
Что это за «такие» номера в оригинале, четко указано с помощью цветастого немецкого деривата: abštajgl (V takovejch abštajglách). От немецкого Absteigequartier – номера с почасовой оплатой.
«Не бойся, моя канимура, о ребенке я позабочусь».
Все до единого комментаторы обращают внимание, что это ласковое обращение (kanimůro) образовано от имени японского генерала. Не будем исключением и мы: да, по всей видимости, тут не без восточного эха с участием виконта Кавамура (Viscount Kawamura Kageaki, 1850–1926), героя трагически закончившейся для русских войск Мукденской битвы 1905 года.
Еще один вариант первоисточника переносит нас в моря, где барон и японский адмирал Камимура Хиконодзё (Baron Kamimura Hikonojö, 1849–1916) по-самурайски безжалостно уничтожает русскую эскадру в Цусимском проливе.
В любом случае, стоит заметить, что, быть может, корень столь дальней ассоциации на самом деле не на Дальнем Востоке, а на ближнем западе и связан с французским, но интернациональным mon amour.
С. 281
Когда я жил на Опатовицкой улице
Опатовицкая (Opatovická ulice) улица находится в главном швейковском районе Праги, арене многих его романных переделок, Нове Место. Забавно, что имеет колено, то есть сначала идет на юг, а потом вдруг поворачивет к Влтаве на запад, но до нее не доходит, упираясь в упоминаемую далее Кршеменцову.
Если ты продаешь свое тело и совершаешь смертный грех, не воображай, что твои десять геллеров мне помогут.
Регулярная ошибка в переводе. «Десять» галержей в оригинале «двадцать»: šesták (tvůj nějakej šesták) или десять, но крейцеров. См. комм., ч. 1, гл. 6, с. 74 и ч. 2, гл. 4, с. 435.
С. 282
У него была своя такса: голубые глаза – десять крейцеров, черные – пятнадцать.
Поразительно то, что в этом фрагменте в оригинале все тот же «шестак»: modrý voči stály šesták, černý patnáct krejcarů. To есть сам текст Гашека наглядно все разъяснил; почему ПГБ не стал исправлять все прежние огрехи после этого – тайна.
На меня, на честного человека, подали в суд, как на последнего сводника из Еврейского квартала.
Сводник из Еврейского квартала: pasák ze Židů. См. комм, к Йозефову: ч. 1, гл. 14, с. 203.
Бржетислав Гула (BH 2012) пишет, что Еврейский квартал (Йозефов) был не только сосредоточением всевозможных питейных заведений, кофеен и разливочных, но и славился обилием уличных дам, приглашавших к себе домой. Основными местами сосредоточения ночных бабочек были улицы, прилегающие к Йозефовскому проспекту (Josefovská třída), современная Широка (Široká). И все гулящие в обязательном порядке имели сутенеров – пасаков. Гула полагает, что само слово происходит от немецкого Aufpasser – надсмотрщик, надзиратель.
С. 283
На четвертом этаже я жил за год до этого на Кршеменцевой улице, куда он ходил ко мне в гости.
Кршеменцова (Křemencová) улица – см. комм, выше (ч. 4, гл. 2, с. 281). Местонахождение неоднократно в романе упомянутой пивоварни «У Флеков» (см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 433 и ч. 4, гл. 1, с. 267).
Перстенек, что ты дала, мне носить неловко.
Что за черт? Почему?
Буду я тем перстеньком
Заряжать винтовку.
Старая солдатская песня, которая в сборнике Вацлава Плетки (VP 1968) имеет название «Утешенный» («Jsem р1еzírovaný»). Плетка же замечает, что текст этот один из самых нестабильных, это наглядно подтверждает другой вариант, приводимый Ярдой Шераком (JŠ 2010), но вот последние куплеты у всяких разных, как правило, одни и те же.
Ten prstýnek, cos’ mi dala, ten já nosit nebudu.
Až já přijdu к svému regimentu, do kvéru ho nabiju.
Перстенек, что ты дала, я носить не стану.
Как приду обратно в полк, станет вместо пули.
Ten šáteček, cos’ mi dala, ten já nosit nebudu.
Až já přijdu к svému regimentu, kvér s ním pucovat budu.
Тот платок, что ты дала, я носить не стану.
Как приду обратно в полк, станет вместо пакли.
Tu kytičku, cos’ mi dala, to já sobě ponechám,
Až já přijdu jedno do civilu, za kloubouček šiji dám.
A цветочек, что дала ты, я себе оставлю.
Как приду назад домой, в шапку себе вставлю.
Слова «Черт возьми, почему же нет» (Prachsakra, pročpak ne) между первой и второй строчками личное дополнение Швейка.
При этом одна из веселых дам кинула в фельдкурата сигареткой «Мемфис»
Сигареты «Мемфис» – см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 215.
А заключая комментарий к этой главе, хотел бы заметить, что она одна из самых коротких, смешных и замечательных в романе, поскольку фактически самым лаконичным и наглядным образом обнажает суть того, что получилось у Гашека. Роман перевоспитания. Перевоспитания человека идеального, книжного, толстовского и гордого – в смиренного, слабого, безнадежно уставшего, но истинного. И кем? Самой жизнью, олицетворенной в круглой морде грязноватого, подловатого, но всегда правого и никогда не унывающего идиота Швейка. Большой роман весь целиком о том, как перевоспитывается благородный офицер Лукаш а глава вторая четвертой части – концентрат идеи, приложенной к чистой душе военного попа Яна Мартинца. Подробнее: Сергей Солоух «В звоне каждого дня, как я счастлив, что нет мне покоя!». Toronto Slavic Quarterly. № 33. Summer 2010; или: Сергей Солоух, «Ушки», Franc-Tireur, USA, 2011.
