– Снега растаяли, и вода заполнила город, первые этажи до половины, люди по улицам на лодках плавают.

– А за второй волной пришла третья. Говорят, теперь вместо Бенсалема голый остров, ни одной постройки не осталось.

– А фундаменты?

– На Бенсалеме не было фундаментов – скала. Возводили прямо на ней, за что и поплатились.

– Боги, Атомные боги покарали нечестивый остров за злодеяния!

По холлу таверны велись разговоры. Погодная тема волновала многих, если не всех. Те, кто что-то слышал или знал, спешили донести свои знания до остальных, остальные слушали, с жадностью впитывая сказанное.

– Я стою, а подо мной земля трясется. Земля! Которая всегда твердая и недвижимая! Люди из домов повыбегали, кто детишек несет, кто ценности какие, некоторые в чем мать родила.

– А бабы?

– Чего бабы?

– Ну, тоже в чем мать…

– Дурак ты!

– Сам дурак!

С утра компания путешественников спустилась в зал, заняв один из дальних столиков, у стены.

– Я бы сказал, матрас на моей кровати был несколько жестковат, – начал было Жан Элиасен, словно не он несколько ночей до этого ночевал в палатке.

– А у меня нормально, – с хрустом потянулся инспектор, – сразу вырубился.

– Однако, а как вы выспались? – обратился к Даниилу рыцарь.

– Хорошо. – Даниил почувствовал, как губы растягивает счастливая улыбка. – Очень хорошо, – взглянул он на Лиз.

Девушка смущенно опустила глаза.

– А вы, леди?

– Почти не удалось заснуть, мешали соседи, точнее – сосед.

– Однако это возмутительно, хотите, поговорю с ним…

– Не стоит, я уже поговорила.

Даниил почувствовал, как краснеет. Надо же, он и не знал, что способен на такое.

– Ветра такие, все сдувают, прям все! Деревья с корнями рвут.

– Как пошел дождь, так и не перестает, идет и идет. Первые этажи затопил, люди…

– Знаем, на лодках плавают.

– Смутные, смутные времена грядут.

– С Варосса осаду сняли. Какая война, когда и защитники, и нападающие по пояс в воде, да и жрать нечего.

– Варосс, – оживился инспектор, – вы там были, какие еще новости?

– Нет, сам не был, в Терружене останавливался, на тамошнем постоялом дворе рассказывали.

– Гуго VI – правитель Варосса, он остался при власти или переворот? Крысы, про тамошних крыс и их короля что-нибудь слышно? – не унимался полицейский.

Вопрошаемый – бородатый детина при рыжей всклокоченной шевелюре – почесал эту самую шевелюру, чем привел ее в еще больший беспорядок.

– Говорю ж – рассказывали…

– В Д'ельфах святая Пифая начала пророчествовать, – встрял сосед бородатого – худой носатый парень с острым подбородком, покрытым редкой порослью темных волос.

– Брешешь! – возвестили от соседнего столика. – Случился землетрус, источник иссяк, и Пифая перестала прорицать.

– Горячий источник снова забил! – важно возвестил носатый парень. – Так вот, Пифая сказала, мир движется к своему концу.

– Чтобы такое сказать, не надо быть пророком!

– Однако, помню, когда я имел честь служить в гвардии его сиятельства графа Ательстана и мы стояли лагерем недалеко от этих самых Д'ельф…

Даниил хотел сказать что-то вроде: «Сэр Уилфред, вы опять…» – но не сказал, ибо голос доносился откуда-то из-за спины. Сэр рыцарь сидел перед ним, молчал, но глаза старого вояки начали медленно округляться.

– Я и еще несколько рыцарей ради интереса посетили, так сказать, Пифаю… – между тем продолжал вещать голос.

Даниил обернулся, отчего-то медленно, словно опасался того, что увидит.

Через несколько столиков от них, у окна, в компании парочки молодых людей, в старинном, но еще вполне годном доспехе сидел рыцарь, старый рыцарь; блестящая лысина, редкий пушок седых волос, щегольски закрученные усы, бородка клинышком, рыцарь самозабвенно рассказывал свою историю.

– Так вот, эта самая Пифая…

Рассказчик почувствовал на себе несколько взглядов, оторвался от тарелки и увидел сэра Уилфреда.

– Однако, что за… – одновременно воскликнули старые вояки, ибо во всем, включая доспех и лысину, они были одинаковы…

Двое рыцарей стояли друг напротив друга. Вот один из них протянул руку, дотронулся до плеча стоящего напротив. Второй, словно в зеркале, повторил движение.

– Что-нибудь понимаешь? – шепнул на ухо Даниилу инспектор. Он также с удивлением наблюдал картину.

Жан Элиасен вообще замер с открытым ртом.

– Грасиоле в своем труде… своем труде, – рождалось беспомощное.

– Однако… – Один из сэров Уилфредов почесал затылок.

– Однако… – подергал ус второй.

Когда они стояли рядом, замечались некоторые отличия. У знакомого сэра Уилфреда были больше подкручены кончики усов, а борода более растрепана… Подкрути другой рыцарь усы и растрепли бороду, вояк не отличит и родная мать. Но даже не схожесть рыцарей поразила Даниила больше всего, в конце концов, почему бы старику не иметь брата-близнеца, даже если он ни разу не упоминал о нем. Говорят, в прошлом наблюдались более свободные нравы. Папаша сэра Уилфреда вполне мог прижить сына на стороне, так что ни жена, ни законный наследник не имели и понятия о грешке, а байстрюк вырос точной копией сводного брата… У сэра Уилфреда, их сэра Уилфреда, доспех пониже колена был пробит, на этом месте белела небольшая латка. Точно такая же латка красовалась под коленом у его близнеца. Вытертая краска доспеха образовывала на животе сэра Уилфреда довольно характерное пятно, точно такое пятно, на том же месте и той же формы, было и на кирасе другого рыцаря. Да что пятно, они были одинаковы, словно вылиты из одной формы, причем отливали сразу с облачением.

Даниил взглянул на Лиз, ожидая увидеть такое же удивление. Девушка не смотрела на рыцарей, опустив глаза она кусала губы.

– Ты?.. – Он хотел сказать: «Знала», но Даниила перебили.

Перебил коротышка в теплом халате, расшитом золотой вышивкой, надетом поверх длинной белой рубахи. Угольные волосы коротышки были заплетены в длинную косу; переброшенная через плечо, она доставала почти до пояса.

– Прошу прощения за некий мелодраматизм ситуации, – произнес коротышка негромким, но уверенным голосом, – не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, так сказать, на реакцию. Итак, – коротышка хлопнул в ладоши, – все в сборе, почти все, прошу за мной. – Он направился к выходу.

– Но… – Даниил хотел спросить обладателя халата, кто он и почему раскомандовался, однако не обнаружил в себе ни сил, ни желания пререкаться, тем более что остальные, включая обоих рыцарей, покорно двинулись следом за незнакомцем.