– Два дня, говорит, будем в Амалорме через два дня. – Инспектор вошел в палатку, отряхнул плащ, разложил его на решетке у печки, крякнув опустился на шкуры.

Удобные штуки – решетка и печка, жаль, что тяжелая и дрова дорогие.

Барабанная дробь капели в ткань палатки сменилась сплошным шелестом.

– Однако, снова припустил. – Сэр Уилфред привычно подкрутил усы.

– Да уж.

Они были в пути уже третий день, и третий день дождь лил не переставая. Переходы между ливнем стеной и легкой моросью случались почти мгновенно и по нескольку раз на дню.

– Представляете, что, некоторым образом, в данный момент творится на дорогах? – Жан Элиасен, выбрав из кучи особенно крупное полено, начал заталкивать его в печь. Полено не лезло, ибо печь была полна, но ученый не успокаивался. – Как же это…

– Перевернется! – не выдержал Даниил. – Возьми поменьше.

Ученый недовольно засопел, но вернул деревяшку на место, взял другую, короче и уже. Хорошо, полено не успело заняться, иначе бы дым заполнил всю палатку.

Даниил проследил взглядом медное колено трубы, выходившее наружу. Нет, все-таки походная печь отменная штука, как и походная палатка, способная вместить печь, а заодно и немаленькую компанию.

– Однако, если везде такие же дожди, вместе с подтаявшим снегом, передвижение по дорогам несколько… затруднено, мне кажется.

– «Затруднено»! – Инспектор вытянул ладони к печи. – Если в других местах творится то же, что и здесь, дорог нет вообще. Кроме храмовой почты, никаких контактов между городами, а новости не очень-то питательны. Помножьте все это на беженцев, покидающих побережье, на армии, все равно какие – наступающие, отступающие. Воистину – конец света.

– Однако придет зима, ударят морозы, дороги восстановятся…

– Божьи Пелены над городами тоже снова начнут работать? Нет, что-то происходит. Что-то очень нехорошее.

Мысль инспектора была мало того что не нова, так еще высказывалась не в первый раз.

– Два дня, будем через два дня. – Еще Владимиров зациклился на времени прибытия в Амалорм, справляясь об этом по нескольку раз на дню. И каждый раз, после ответа проводников, он многозначительно смотрел на пару рыцарь – девушка. Вот и сейчас Владимиров уставился на сэра Уилфреда, который, развалившись, блаженствовал у огня, затем перевел взгляд на Лиз.

Наверное, Владимиров каким-то образом надеялся продвинуться в своем расследовании. Полицейский всегда полицейский, а одержимость пары Амалормом вызывала подозрения. Даниил и сам был не прочь получить несколько ответов.

– Хорошо, я бы даже выразился – отлично, что, некоторым образом, дорога, которую выбрали для нас наши… гм… сопровождающие, далека от грунтовой. Таким образом, дождь и прочие осадки нам не помеха. – Жан наконец засунул полено в печь и победно оглядел присутствующих, словно совершил величайший подвиг…

А еще хорошо, что король Арс снабдил их припасами, палатками, печками и сопровождением из дюжины эльфов. «Променяли одного на двенадцать», – как удачно или неудачно пошутил Тахл перед расставанием. Во всяком случае, для них обмен оказался выгодным. Мало того что все заботы походной жизни сопровождение взяло на себя, самое главное – эльфы отбили уже несколько атак измененных животных. Уродливых, как во Вриле, словно недоделанных, но, учитывая полное презрение уродов к собственной жизни, – весьма грозная сила.

– В нашу первую встречу, – Жан Элиасен, как и Владимиров, протянул руки к печи, греясь, – я, некоторым образом, поведал вам историю нашего… гм… мира, если помните.

– Я помню, что ты сожрал тогда весь гуляш, еще и куски пожирнее выбирал, – буркнул Даниил.

– Меня вообще с вами не было. – Выбрав из груды шкур самую мохнатую, инспектор принялся натягивать ее на себя.

– Я помню. – Голос Лиз был полон грусти, но как же прекрасен. – Вы рассказывали про Изначальных богов, как они создали людей, эльфов и центаврийцев, а еще – Атомных богов, и болезни, и смерть, и любовь… – Голос девушки дрогнул.

– Все это так, – отчего-то смутился Жан Элиасен, – если помните, часть истории касалась так называемого смотрителя, того, кто якобы поставлен Изначальными богами над нашим миром, управляет им, ну и все такое.

– И через тысячу лет умирает. – Даниил решил показать, что и он кое-что помнит. – Потом ты говорил про преемника, которого выбирает себе смотритель.

– Все верно, преемника, – кивнул ученый. – По одной из… даже не знаю, как назвать: легенд, историй, городских мифов, существует орден, тайный орден.

– Естественно, тайный! – решил съязвить Даниил. – Серые правители, мировая закулиса!

Однако присутствующие, в том числе и Лиз, посмотрели на него укоризненно. Даниил замолчал.

– Что за обывательское мнение, почему, если тайный, сразу – теневое правительство! Тайны не означают власть!

– А что? – спросил инспектор.

– Ну… просто тайны… – недовольно посопел ученый, впрочем, долго предаваться этому занятию он не мог. – Вы сбили меня. Возвращаясь к ордену…

– Название у него есть?

– Нет, а если имеется, мне оно неизвестно. Так вот, якобы это люди и не люди, ибо, по преданиям, в орден входят лучшие представители всех рас. Они заняты подготовкой преемника, замены нового смотрителя мира. Если разобраться, не лишено смысла, – затараторил ученый, явно опасаясь, что его перебьют, – ведь правитель, помимо обширного багажа знаний в экономике, политике, социологии, философии, естественных науках, ну и прочем, прежде всего должен обладать определенными моральными качествами. Ведь на его плечи ляжет бремя власти, сравнимое с божественной.

– Тысячу лет готовят? – Даниил не смог сдержаться.

– Наверное, кто-то подумает, что все вышесказанное предоставляет огромную власть членам ордена. Я же скажу – это куда большая ответственность. От выбора, воспитания, того, что они заложат в смотрителя, зависит, некоторым образом, будущее мира. Хотя, может, ничего от них не зависит…

Неожиданно Лиз резко вскочила и, закрыв лицо руками, выбежала из палатки.

– Э-э-э… – удивился не только старый рыцарь, но и все присутствующие.

Даниил побежал за ней.

То, что лилось сверху, уже нельзя было назвать ливнем, но это был все еще вполне приличный дождь. Фигура девушки замерла возле деревьев у обочины. Подходя к ней, Даниил замедлил шаг.

Лиз стояла спиной к нему, плечи ее вздрагивали. Он подошел, обнял, она тут же повернулась.

– Я… я не могу… – Слезы, капли дождя струились по лицу. Самому прекрасному лицу в мире. – Это мой долг, я должна, меня готовили, я знала, но я не могу…

Он гладил это лицо, вытирая влагу, но дождь и глаза рождали новую.

– Поцелуй меня, – произнесла Лиз.

И Даниил поцеловал. Как же он мечтал об этом, с первого поцелуя на драконе, как же давно и недавно это было. И как же нежны были ее губы! Деревья, дождь – все ушло на второй план, были только он и Лиз. Самая лучшая, самая желанная девушка на свете была в его объятиях.

– Я люблю тебя, – произнес он тихо, хотя хотелось кричать.

– Я тоже люблю тебя, Даниил.

Она любит! Она его любит! Как же замечателен этот миг и этот мир! Эта дорога, дождь, грязные палатки! Они снова поцеловались, потом снова.

– Нет, нет, так не должно, – шептала Лиз, чтобы в следующее мгновение шепот сменился словами любви.

Когда пришло время возвращаться в палатку, они промокли насквозь, но даже не заметили этого.