ГЛАВА 20
— Монброн! — радостно рыкнул Карл. — Ну вот, теперь все в сборе! Да ты еще и не один?
— Это Луара, — представил Гарольд свою спутницу и строго посмотрел на расплывшегося в улыбке здоровяка. — Моя сестра. Ты понял, Фальк? Сестра.
— Не надо мне сто раз одно и то же повторять, — возмутился Карл. — Я с первого все понимаю. Луара, рад знакомству. Как ваши дела?
— Не верь ему, сестра, — посоветовал девушке Гарольд. — Он непременно тебя обманет. И тогда мне придется вызвать его на поединок, чего очень не хотелось бы.
— Это потому, что он не уверен в том, что со мной справится, — подмигнул Луаре Фальк. — Одно дело — заколоть как свинью неуклюжего толстяка, и совсем другое — скрестить клинки с таким фехтовальщиком, как я.
— Этот толстяк был моим дядей, — холодно произнесла Луара. — Родным.
— Эк, — икнул Карл сконфуженно и прикрыл рот ладонью. — Извиняюсь.
— За что именно? — продолжила его потрошить сестра Гарольда. — За то, как вы ведете себя за столом, или за то, что глумитесь над памятью моего покойного родича? Не самого порядочного человека в нашем королевстве, но тем не менее.
Все замерли, ожидая ответа Карла. Как ни крути — развлечение в чистом виде.
— Давайте сделаем вид, что ничего не было, — подумав с минуту, произнес Фальк. — Я просто уже сейчас не знаю, что сказать, а дальше, чую, будет еще хуже. Лучше я буду кушать, хорошо?
— Ну вот, а ты говорил, что он не сильно крепок умом, — уставилась на Гарольда Луара. — Нет, не совсем он тупица.
— Как интересно, — вступила в беседу Рози, отщипывая от кисти виноградину и отправляя ее в рот. — А про меня он что говорил?
— Ничего не говорил, — беззаботно ответила Луара. — А что про вас скажешь? Тем более мы уже виделись. Правда, вы из нашего дома быстро сбежали, но оно и к лучшему.
Рози закашлялась, как видно, виноградина попала не в то горло.
— Эраст, я так рада вас видеть, — тем временем Луара обратилась ко мне. — Можно, присяду рядом? Все-таки увидеть знакомое лицо в незнакомой компании — это так важно для юной и непорочной девушки. Вам просто не понять этого, вы же мужчина.
И она слегка оперлась на мое плечо, вроде как в шутку, ища поддержки.
Кстати, приятно было это слышать. Да и вообще эта Луара — очень славная девушка. Ну да, целеустремленная, знающая, чего хочет от жизни, так и мир вокруг жесток, как в нем жить по-другому? Зато в ней нет той непробиваемой упертости, которая иногда меня раздражает в де Фюрьи. Вот если Рози что в голову втемяшится, то все, не сдвинешь ее с мёста. А эта — она немного другая.
Монброн посмотрел на красную то ли от кашля, то ли от злобы Рози, скинул руку Луары с моего плеча и сказал:
— Это да, у нас дома совсем нехорошо, вот и сбежал оттуда при первой возможности. Сначала хотел к де Фюрьи поехать, а после отчего-то решил, что вы непременно к месьору Борну направитесь. Вот и угадал.
— Называй вещи своими именами, братец. — Луара откинулась на спинку диванчика, на котором мы с ней сидели бок о бок. — У нас дома похоронное настроение. Нет, при наличии двух мертвых тел, лежащих в леднике, это совершенно нормально, но так уж убиваться, по-моему, не стоило бы. Жаль, матушка и сестры считают иначе. Они льют слезы, причитают и винят во всем Гарольда и его злодея-дружка. Это не я так думаю, это они тебя, Эраст, так называют. Я даже слышала фразу: «Мы были еще вчера так счастливы». Это вообще ни в какие рамки не лезет.
— Не хотел бы показаться непочтительным, — неуверенно сказал Борн. — Но, может, ваша мама и сестры просто любили господ Генриха и Тобиаса?
— Вчера они проклинали этих двоих, — язвительно заявила Луара. — И призывали на их головы все возможные беды, отлично осознавая, что именно эти люди станут причиной их скорой смерти. Ни мамочка, ни мы этой парочке живыми нужны не были. Но стоило Генриху и дядюшке устроиться в виде бездыханных тел в наших погребах, и они немедленно стали самыми-самыми-самыми. Тьфу! Ненавижу!
Кого именно она ненавидит, Луара не уточнила, но мне подумалось, что если родня Гарольда за ум не возьмется, то планы покойных запросто могут осуществиться. А почему нет? От этой девушки всего можно ожидать.
— В общем, когда я понял, что мое присутствие в замке более не является необходимым, то сразу же его покинул, — подытожил Монброн. — У меня нервы тоже не железные. И клянусь, кабы не похороны, на которых я должен присутствовать, то уже завтра утром нас в Форессе не было бы.
— А моя свадьба? — возмутилась Луара. — На похороны ты, значит, пойдешь, а свадьба сестры так, мелочь какая-то?
— Похороны — завтра днем, а твоя свадьба — только через три недели, — устало и похоже, что не в первый раз произнес Монброн. — Лу, я не могу столько времени пробыть в Силистрии. Нам надо обратно ехать, нас там ждут.
— Да-да-да, — подтвердила Рози, нехорошо глядя на сестру нашего друга. — Очень ждут. Мы даже к нам в Асторг не сможем заехать. А повод есть, и он более чем веский, мне жениха родителям представить надо.
— Я помню, что Эраст твой жених, — сообщила Луара де Фюрьи. — Не беспокойся. И не волнуйся, никто на него не посягает. Тем более что он приятель моего брата, то есть лицо неприкосновенное.
— Я? Беспокоюсь? — Рози как-то неестественно засмеялась. — Вот еще!
А после этого она осушила бокал вина. Залпом. А потом — еще один.
Чудно, никогда ее такой не видел.
— Лу. — Монброн присел перед сестрой на корточки. — Мы никак не можем остаться. Правда никак.
— А кто меня введет в храмовый зал? — печально спросила она. — Это должен сделать мужчина. Что, троюродного брата просить? Чтобы над нами весь город смеялся? А второго стража вообще взять неоткуда.
Я слышал про эту традицию. Когда невеста входит в храм, где совершается бракосочетание, слева и справа от нее должны шествовать мужчины с обнаженным оружием, как правило — родственники. Ну или очень-очень хорошие друзья семьи, причем желательно — высокопоставленные вельможи. В этом случае семейство невесты как бы говорит: «Вот какие у нас друзья». И называются эти сопровождающие очень красиво и образно — стражи невинности.
— Месьор Борн, — обратился я к сочувственно шмыгающему носом толстяку, — скажите, а вы не сможете принять на себя эту обязанность?
Луара и Гарольд сначала дружно посмотрели на меня, потом на Борна, потом друг на друга. Мне стало не по себе. А ну как я чего-то не то сказал?
Да вообще в это лезть не стоило. Семейные дела — они на то и семейные, что между родней обсуждаются.
— А мне нравится, — сказала вдруг Луара. — Матушка, конечно, орать станет, но на нее мне плевать.
— Лу, выбирай выражения, ты все же не о подруге говоришь, а о матери, — сурово сдвинул брови Гарольд, но тут же хихикнул. — Но да, веселье будет еще то! Потом напишешь, как все прошло!
— А я еще брата попрошу нам компанию составить, — пообещал сияющий от радости Борн. — Вот вам и второй страж невинности.
— Тогда, может, и не будет орать, — призадумалась Луара. — Месьор Отиль — это, знаете ли…
— Вот только согласится ли он? — озаботился Гарольд.
— Согласится, — вместо Борна ответил Два Серебряка. — Отчего же нет? Насколько я понял, он к тебе расположен, причем не менее, чем, например, я.
Более тонкий намек на толстые обстоятельства придумать было бы сложно.
И Гарольд, разумеется, его понял.
— Мастер Унс, одну минуту, — сказал магу Монброн и покинул террасу.
— Куда это он? — похлопала ресницами захмелевшая Рози. — Фальк, налей мне еще вина.
— Уверена? — с сомнением произнес Карл. — Я тебя такой еще ни разу не видел, в смысле — от вина уставшей. Может, не стоит?
Рози с презрением глянула на него и взмахом руки подозвала к себе слугу.
Наверное, мне следовало бы что-то ей сказать, но зачем? Я ей пока не муж. Опять же, это Рози. Любой запрет распалит ее упрямство, и она все сделает в точности наоборот, иногда даже во вред себе. Знаю я этот ее взгляд, она так смотрит, когда твердо для себя что-то решила. В данном случае, видимо, напиться до состояния «опавший лист».
Ну и потом. Скорее всего, дело вовсе не в Луаре и не во мне. Просто у нее тоже есть нервы, сейчас ее с головой накрыло ощущение «слава богам, все кончилось».
Как и любого из нас.
— Вот, — вернувшийся за стол Монброн плюхнул на стол перед Унсом увесистый и приятно звякнувший мешок. — Здесь пятьсот золотых.
— Не двести в месяц, но тоже неплохо. — Два Серебряка потыкал пальцем в кожаный бок мешка. — Монброн, ваш долг оплачен и закрыт. В конце концов, в процессе окончательного разрешения ваших родовых разногласий я участия не принимал, так что никаких претензий не имею.
Надо же, к нему он на «вы». А со мной так и остался на «ты». И где справедливость?
— Разве? — улыбнулся Гарольд. — Если бы не ваша забота о нас, негодных мальчишках, то сейчас и этой пирушки не было бы. По крайней мере, мы с Эрастом точно в ней участия не приняли бы. Сидеть бы нам сейчас в палатах Раздумий, гадать, на какой день суд перенесли, и гудеть пустыми животами.
— Почему пустыми? — возмутилась Рози. — Я вчера вам туда еды как на трех Фальков передала! И даже заплатила, чтобы ее на столе расставили!
Она попыталась изобразить суровость, но выглядело это так забавно, что я еле удержался от смеха. Хотя теперь понятно, почему де Фюрьи избегает вина. Хмелеет практически моментально.
— Эраст, мы дураки, — посмотрел на меня Гарольд.
— Нет, — возразил ему я. — Откуда нам было знать, что эта еда от де Фюрьи? Там ни письма не было, ни записочки. Правильно мы поступили.
— Странно. — Рози печально вздохнула. — А я ведь ее писала. Записочку. Сама. Собственноручно. Там так было, значит: «Дорогие мои». Нет. «Дорогие-предорогие мои». Или это я не вам писала?
Де Фюрьи окончательно запуталась в мыслях, да еще, похоже, ее в сон потянуло, поскольку между словами она зевала, прямо как котенок, трогательно и как-то очень умилительно.
— Это не все. — Гарольд протянул Унсу одну из двух шпаг, которые он тоже принес с собой. — Вы еще тогда, в доме Парисов, просили вам подарить этот клинок. Он ваш. Мне вернули наши шпаги, так что вот, как было обещано. Эраст, держи.
Да, это была моя шпага, родная донельзя. И дагу вернули, ту, в которой из одного клинка при нажатии кнопки три получалось. Прямо как старых друзей встретил.
— Вот за это спасибо. — Унс выдвинул клинок из ножен до середины, удовлетворенно посопел и задвинул его обратно. — Хорошее оружие. И для дела сгодится, и продать всегда можно, если что.
— Думаю, «если что» вас более не будет беспокоить. — Монброн подошел к Луаре и положил руки ей на плечи. — Между нами была договоренность, если вы забыли. Вы обещали поступить на службу к моему семейству в качестве лекаря.
— Не забыл, — с непонятной интонацией произнес Унс. — Ну-ну?
— Гарольд рассказал мне о том, как вы помогли ему и Эрасту, — вступила в разговор сестра моего друга, встав из-за стола и подойдя к магу. — Ситуация была непростая, и без ваших советов мальчикам пришлось бы очень туго. Потому я хотела бы видеть вас в нашем доме в качестве не только лекаря, но и моего советника. Замечу отдельно — тайного советника. Я, знаете ли, не слишком верю в эти простонародные сказочки вроде: «зло повержено, теперь наступит счастье для всех». Эти двое срубили ствол дерева, но корни-то еще в земле. Они сделали грубую работу и теперь, гордые собой, сбегают куда подальше, а мне предстоит разбираться со всем остальным. А я слабая юная девушка. Без связей, без знакомств, без поддержки.
При слове «девушка» почти заснувшая Рози раскрыла левый глаз, оценивающе осмотрела Луару, коротко рассмеялась и снова уснула.
— Я все понял, — выставил перед собой ладони Унс. — Понял. И согласен. Ну, разумеется, мы еще обсудим условия моего проживания в вашем дворце, размер жалованья, иные нюансы.
— Конечно же, — даже не стала спорить с ним Луара и глянула на пустой стул, стоящий рядом с Унсом.
Тот усмехнулся, а после встал со своего места, выдвинул этот стул, дождался, пока Луара неторопливо сядет, и только после этого вернулся обратно за стол.
— Ну что, хоть мы и не в простонародной сказочке, но все вроде закончилось неплохо, — заметил Карл. — Каждый получил свое.
— Мы еще не получили, — не согласилась с ним Эбердин. — Но получим наверняка. Сказать, где и от кого?
— Да брось ты, — недоверчиво осклабился Фальк. — Завтра похороны пройдут, вечером посидим на дорожку, а послезавтра с утра на лошадей — и вперед, в герцогства.
— Почему на лошадей? — изумился Гарольд. — Зачем? У моей семьи самая большая флотилия на побережье. И потом, мы изначально собирались возвращаться водой, разве нет?
— Да надоели мне эти корабли, — признался Карл. — Я не моряк, я по земле ходить люблю.
— Зато так быстрее, — назидательно заметила Эбердин.
— Это спорный вопрос, — поморщился Монброн. — Если вы забыли, нам еще надо заглянуть к графу Лотару, мы слово дали. Это дня три-четыре, кабы не больше. Застолья, охота, прощальный пир — забав хватит. А потом — плавание. Добро, если будет попутный ветер, а коли нет? Ближе к западному побережью нас тоже могут ждать сюрпризы. Это здесь уже почти лето, а там только-только половодье закончилось, и реки принесли в море массу всякой дряни, вроде топляков, которые в темноте запросто пробьют днище корабля. Днем их видно, а вот ночью — нет. Да погода весной неустойчивая, море то и дело штормит. Это все время, друзья. Так что раньше середины, а то и конца мая нам в Вороний замок не попасть.
— Какая мрачная перспектива, — опечалилась Эбердин. — И сразу — если что, я на весла не сяду. И не умею, и не хочу.
— Люблю волевых женщин, — неожиданно сообщил всем Борн и отсалютовал Эби бокалом вина. — И уважаю! Эй, слуги! Перемена блюд!
— Если честно, в меня уже не лезет, — признался я хозяину дома. — А ведь нам еще ехать… Ну, куда-то.
Домом резиденцию Асторга я назвать не мог, а другое слово подобрать не получилось.
— Никуда не надо ехать, — по-моему, даже обиделся Борн. — Зачем? У меня полно свободных комнат, и все они в вашем распоряжении, друзья мои. Тем более что твоя невеста, Эраст, уже благополучно уснула. Зачем же ее будить? Да и тряска в карете может вызвать у нее… Как бы так сказать…
— Мы поняли, — остановил его Унс. — В самом деле, чем здесь плохо? А особенно вам, досточтимые Монброны. Что-то мне подсказывает, что дома вас никто не ждет.
— Меня уж точно, — подтвердил Гарольд. — Месьор Борн, буду рад воспользоваться вашим предложением. Лу?
— Я тоже, — отозвалась его сестра, с аппетитом поедавшая жареное куриное крылышко. — Ну их всех. Надоели. И потом — мне еще на их постные лица смотреть, когда я выложу новость о том, что вот-вот вступлю в брак.
— Теперь, как ваш советник, пусть и тайный, с полной ответственностью могу сказать — это очень верное решение, — негромко сказал Унс. — И чем быстрее вы свяжете себя узами брака, тем лучше. А если еще и понесете незамедлительно, так совсем славно станет. Тогда шансы ваших сестер оспорить первенство в роду будут не очень велики.
— Унсик, не забывай про моего брата, он всегда поможет этой славной девушке, — попросил его Борн. — К тому же его величество Эдуард крайне благожелательно настроен к нашему славному Гарольду и, в случае чего, никогда не откажется помочь его любимой сестре.
— Жалею только об одном, — выслушав все это, произнес Гарольд. — Мне безумно обидно, что я не смогу даже в сотой доле вернуть вам то добро, которое вы для меня сделали.
Борн замахал руками, как бы говоря: «Что за глупости», — а Унс знай попивал вино.
А потом все как-то очень быстро закончилось. Первой нас покинула Луара, сославшись на усталость, следом за ней Эбердин увела Рози, сообщив нам о том, что она сегодня, пожалуй, переночует в одной комнате с моей невестой. Ну, мало ли что? Тазик там подставит, что-то еще.
Потом удалились Унс и Борн, причем глаза последнего к концу вечера уже знакомо остекленели. Успел, значит, наш пройдошистый маг сыпануть этому добряку своей отравы. Надо будет ему сказать, чтобы он с этим делом завязывал. Мало ли какие у нее побочные действия? Нам Ворон рассказывал про один такой порошок. Он и думать помогает, и память так усиливает, что страницы книги наизусть с первого прочтения заучивать можно, и другие полезные свойства у него есть. Очень жизнь упрощает, скажем так. Вот только через пару лет его употребления человек в развалину превращается. Практически в прямом смысле слова.
А мне Борна жалко будет в этом случае. Он хоть и со странностями, но человек хороший.
Карл не стал мудрить, допил остатки вина и бухнулся на кушетку, стоящую в углу залы, та пронзительно скрипнула и затрещала, но все-таки выдержала его вес. А через пару минут оттуда уже раздавались трели, которые он выводил носом.
Я, честно говоря, думал, что Монброн тоже уже ушел, потому очень удивился, увидев его стоящим на террасе и смотрящим на море и вечерние огни засыпающего города.
— Подышать перед сном? — понимающе спросил он у меня.
— На море посмотреть, — признался я. — Мне оно очень нравится.
— Ну да. — Гарольд глубоко вздохнул. — Понимаю.
Мы постояли молча, причем я правда смотрел на море. Если чего и не хватает в моей новой жизни, так это именно синевы безбрежной глади. Я вырос в портовом городе, и море являлось частью меня самого. Его шум всегда звучал в моих ушах, а терпкий запах соли был неотъемлемой частью воздуха, которым я дышал.
— Знаешь, а я теперь Аманду понимаю куда как лучше, — сказал внезапно Монброн, и я заметил, что он, оказывается, изрядно пьян. — Правда.
— В каком смысле? — не понял я.
— Я же теперь как она, — пояснил мой друг. — У меня, по сути, нет больше дома. И, скорее всего, вот этот город я вижу в последний раз. Возвращаться сюда нет никакого смысла.
— Что за глупости? Что ты опять начинаешь?
— Да как раз наоборот, заканчиваю, — рассмеялся Гарольд. — Все, что мог, я уже сделал. Дом теперь в маленьких, но надежных руках Луары, рядом с ней Унс. Он хитрец, но за мою сестру он любого по полу размажет, ведь Лу — гарантия его безбедной старости. Но вот непосредственно я в этом раскладе лишний. Сейчас Лу еще изображает печаль по поводу моего отъезда, но, как только осознает то, что теперь она хозяйка всего, эта грусть тут же сменится радостью. И я ей тут буду совершенно не нужен. Я — зримое напоминание того, как ей досталось все, чем она владеет.
— Ну не знаю, — пробормотал я. — Опять ты чего-то накрутил, накрутил…
— Зато золото я буду теперь получать исправно, — весело сказал Гарольд и обнял меня за плечи. — Лишь бы сам тут не появлялся. Согласись, золото — это уже неплохо?
— С учетом того, как оно течет сквозь наши пальцы, — даже очень, — даже не стал спорить я.
— Ну а если мне понадобится где-то провести вакации или отсидеться, то, надеюсь, твой дом не будет для меня закрыт? — поинтересовался Гарольд, пихнув меня кулаком в бок. — Или выгонишь друга в дождь и в ночь?
— Да пошел ты! — не выдержал я и сбросил его руку с плеча. — Несешь какую-то чушь. Тьфу!
— Извини, брат, — виновато глянул на меня Монброн. — Просто грустно немного. И в первую очередь — от осознания правоты тех, кто говорит, что маг — существо бездомное. Я раньше в это не верил, а ведь так оно и есть на самом деле. Разве что де Фюрьи является исключением, но тем самым она, скорее, подтверждает это правило, чем опровергает его.
— Пойдем выпьем, и на боковую, — предложил я. — А завтра с утра жизнь будет казаться чуть лучше, чем сейчас.
— Послезавтра, — поправил меня Гарольд. — Завтра у меня похороны. Ну, в смысле…
— Я понял. Тем более пойдем выпьем.
Мы осушили по бокалу вина.
— И вот еще что, — ткнул мне пальцем в грудь мой друг. — Надо ведь нашим про Форсеза рассказать. А то забудем это сделать, а он как опять откуда-то вылезет!
— На корабле расскажем, — пообещал ему я. — А теперь — баиньки. Утро вечера мудренее.
Кликнув слуг, я передал им совсем осоловевшего после последнего бокала вина Гарольда и велел сопроводить до той комнаты, которую ему определил радушный Борн.
А после и сам отправился за ними следом. Ну не сидеть же мне тут одному?
Один из слуг проводил меня до покоев, которые, признаться, меня приятно поразили. Я за последнюю пару лет в разных местах побывал, но такой роскоши даже у Луизы в гостях не видал, а ее семейство бедным никак не назовешь.
Да тут одна кровать размером с камеру в Башне-на-Площади была! А может, и побольше.
Правда, несмотря на размер, мягкой я бы ее не назвал. Впрочем, это меня совершенно не расстроило. Тепло? Удобно? Чего еще желать?
Ответ на последний вопрос я смог дать через пару минут.
Покоя я желаю. Чтобы хоть одну ночь провести так, как все приличные люди. Чтобы заснуть вечером, а проснуться утром, и при этом никуда идти не надо было и меня никто не беспокоил.
Когда сон уже почти взял надо мной верх, а действительность стала зыбкой, я услышал скрип открываемой двери.
Оторвав голову от подушки, я вгляделся в ночной полумрак, царивший в комнате, и увидел, как ночной гость, одетый во все белое, повертел головой, после ухватил один из стульев, стоящих возле стола, и подпер им дверь.
Точнее, это была гостья. Это было ясно по тому, как незваный ночной визитер двигался.
Рози, кто же еще. Проснулась, обнаружила мое отсутствие, вспомнила разговоры за ужином и пришла восстанавливать справедливость. Сейчас будет тыкать мне в грудь пальцем и называть дураком.
Фигура в белом приблизилась к кровати, ловко стянула через голову белое одеяние, которое предсказуемо оказалось ночной рубашкой, и нырнула ко мне под одеяло.
— Ночь на дворе, — сразу сообщил ей я. — Время для сна.
— Полностью согласна, — признала правоту моих слов гостья. — Но до рассвета еще далеко, успеешь выспаться.
Это была не Рози.
— Луара? — Сон с меня как рукой сняло. — Ты чего здесь? Точнее, зачем?
— Комнаты перепутала, — с еле сдерживаемым смехом ответила она. — Что, не очень правдоподобно звучит? Ладно. Тогда… Ну-у-у… Мне в моей спальне очень страшно было. К кому мне еще идти? Не к брату же?
Она прижалась ко мне своим горячим и гибким телом, что вполне предсказуемо привело к определенным последствиям.
— Так нельзя, — возразил я ей и попробовал отстраниться. — Это… Нельзя.
— Ты так верен своей асторгской красотке? — изумилась Луара. — Эраст, что за глупость? К тому же мы в Силистрии. У нас чтут супружескую верность, но только после того, как брак заключен, а до него твори что хочешь, лишь бы последствий не было. Нет, и в браке всякое случается, главное, чтобы эти похождения не стали достоянием общественности.
В процессе сообщения мне этих, бесспорно, важных сведений ее руки не теряли времени, а моя уверенность в собственной правоте рушилась с невероятной скоростью. Я все же живой человек.
— Да при чем тут это. — Я пустил в ход последний аргумент. — Ты сестра моего друга.
— Хоть дочь. — Луара сделала очень умелое и ловкое движение, и я оказался на ней. — Ты еще про скорую свадьбу вспомни. Эраст, ты мужчина, я женщина, мы вместе, и если ты сейчас перестанешь говорить глупости, то в ближайшее время нам будет очень хорошо. Возможно, даже не один раз.
В ее словах был смысл. Впрочем, даже если бы его не было, я все равно уже не смог бы ничего изменить. Да и не хотел. Потому что нам на самом деле было хорошо. И даже не один раз.
Ну а если уж совсем честно, я бы даже не отказался эту ночь повторить. Вот только возможности такой у меня не было, в первую очередь потому, что Луару до нашего отъезда я больше ни разу не увидел.
Она ушла утром, когда я еще спал, и в дом Борна, где я оставался вплоть до самого нашего отъезда из Силистрии, не вернулась. Да и что ей там делать? У нее много других забот.
Не увидел я больше и Унса. Как видно, он не отходил от своей новой хозяйки, честно выполняя взятые на себя обязательства. Жаль, я бы с радостью пожал ему руку.
Правда, небольшой подарок от него я получил. Его передал мне Борн, когда пришел провожать нас в порт. Это было небольшое письмо, внутри которого я обнаружил рецепт, написанный каллиграфическим почерком, и с подробными пояснениями рядом с каждым компонентом. Рецепт дурманящего порошка, которым он так умело пользовался.
Кстати, добряк Борн сделал подарки каждому из нас. Мне, Гарольду и Карлу он подарил по новому плащу с ручной вышивкой. Надо думать — дорогущему.
Девушки получили от него наручные золотые браслеты с искусно нанесенной гравировкой, изображающей сцены охоты на оленей. Насколько я понял, такие браслеты были последним писком силистрийской моды.
Еще я получил от него корзину с медовым печеньем, тем самым, что пекли в заведениях папаши Бронтона. Я как-то упомянул, что очень хотел бы его попробовать, а Борн это запомнил.
И ведь не зря я хотел его отведать, это печенье. Вкуснятина оказалась первостатейная, во рту оно так и таяло. Приличных размеров корзина опустела в тот же день.
А еще нам всем было очень неловко за то, что мы ничего Борну в дар поднести не смогли. Нечего было, а купить заранее не догадались. Только и оставалось, что махать с кормы корабля рукой до тех пор, пока его фигурка не исчезла из поля зрения.
Дальше же все было именно так, как и предсказывал Гарольд. Пять дней мы провели у графа Лотара, где выпили много вина и съели не меньшее количество мяса, сходили на две охоты, поплясали на балу, а Карл даже умудрился ввязаться в ссору с каким-то местным виконтом и проколоть ему плечо на поединке.
А чего стоило Гарольду свести к минимуму общение с дочерью графа Лотара, которая, к слову, оказалась очень симпатичной девушкой? В последнюю ночь она даже попыталась взять его штурмом, один в один как Луара, но Монброн устоял. По крайней мере, так он сам утверждал.
После же путешествие стало просто скучным. Мы знай себе шли морем, каждый вечер вставали лагерем на берегу и варили похлебку или кашу. Пару раз попадали в штиль, один раз — в шторм. И так — день за днем, почти три недели, пока наконец-то не достигли того места, где пришло время распрощаться с корабельщиками. Причем того самого, где мы в свое время сошли с корабля капитана Муртаха. Ну, мы так рассудили — а чего мудрить? Дорогу искать не надо, и лошадей там можно купить. Проверенные места.
И вот в конце мая, опять же, в точности со словами Гарольда, мы одним прекрасным утром наконец-то добрались до Вороньего замка.
— Сейчас заплачу, — сообщила нам Рози, которая изрядно потрепала мне нервы в первые дни путешествия, но сменила гнев на милость, когда увидела, как одна юная графиня строит мне глазки. — Мы снова дома. Если это место, конечно, можно так назвать.
— Я его таковым считаю, — сообщил ей Гарольд, соскочил с коня и пару раз бухнул кулаком в закрытую калитку. — Странно, тихо как-то вокруг, на дворе никто не шумит.
— Занимаются небось, — предположил Карл. — Тюба спит там, что ли? Монброн, стукни еще разок!
Только после десятого удара щелкнул засов, калитка со скрипом открылась, и мы увидели заспанную физиономию привратника.
— А вы откуда? — вместо «здрасте» спросил он нас. — Что здесь делаете? Вы давайте езжайте, а то худо будет!
