Глава 15
— Вот и Эйзенрих! — радостно проорал Флик и потер руки, предвкушая разнообразные удовольствия плоти.
За последнюю неделю он нам всем жутко надоел со своими рассказами о том, какие именно порочные забавы непременно войдут в его личную обязательную программу при посещении этого города. Причем заставить его замолчать было практически невозможно. Понятное дело, что охи-вздохи Флоренс вроде: «Неужели тебе не стыдно, мы же все-таки девушки?» — на него не действовали, такими вещами Флика было не пронять. Но то, что он не среагировал на показанный Фальком кулак, на самом деле впечатляло.
По этой причине мы полностью разделили с ним радость от созерцания славного города Эйзенриха. Флик там наконец-то перейдет от слов к делу, а мы от него отдохнем.
И ведь было на что глянуть! Все вышло именно так, как и говорил сержант Вагрант, — вид на город открылся внезапно, когда мы этого не ждали. Эйзенрих буквально лежал под нашими ногами, мы даже видели с уступа, на котором стояли, крошечные фигурки людей на улицах, и вроде до него было рукой подать, но на самом деле оставалось еще полсуток пути. Город уютно расположился в долине под нами, а мы, увы, все еще находились в горах Транд, которые нам надоели до ужаса. Надоели даже больше, чем болтовня Флика.
С гвардейцами мы расстались несколько дней назад. Причем, не скрою, это меня опечалило. С ними было как-то спокойно, так, как в этом походе еще ни разу не было. Я до того военных не любил, они в моем родном городе гоняли нашего брата не меньше, чем королевские сыщики, а вот тут прямо проникся.
Сержант Вагрант так и вовсе проводил нас до самого окончания прохода Рух. Кстати, воистину чудо природы этот проход! Одновременно величественное и немного пугающее место. Горы высоты необычайной, на их вершинах ни один человек пока не бывал, да узкий проем между ними — вот таким мне запомнился проход Рух в тот день, когда я его увидел в первый раз.
Хотя «узкий» — это не то слово. Тесен он был до невозможности, на каменной дороге даже два всадника не смогут ехать бок о бок. С обеих сторон — высоченные скалы, которые как будто упираются прямо в небо, я, как ни глазел, так и не понял, где они кончаются. Все, что я видел там, наверху — серость камня да голубой просвет между ними с редкими белыми облачками.
И еще — через какое-то время у меня появилось ощущение, что мы здесь заблудились и никогда отсюда не выберемся. Умом-то я понимал — дорога одна, она почти прямая, без поворотов, никаких ответвлений тут и вовсе нет, но все равно — однообразие, теснота и монотонность цоканья конских копыт о камень наводили на не очень хорошие мысли. Как мне потом призналась Аманда, она испытывала те же чувства.
Форпост находился не в конце прохода, а аккурат посередине его. В какой-то момент скалы раздались в стороны, и мы оказались в небольшой уютной долине, где журчал ручей и стоял добротный домик, в котором и проживали гвардейцы. Я, если честно, в очередной раз удивился. Мне казалось, что они должны обитать в казарме или там бараке, но никак не в здании, которое больше подошло бы купцу средней руки.
Именно здесь и заканчивались земли Форнасиона. Та часть прохода Рух, которую мы миновали, была королевская. А та, что лежала перед нами, считалась уже ничьей. И остаток прохода, и горы Транд, как выяснилось, были бесхозные, так нам объяснил Вагрант. Короли Форнасиона на них не претендовали, а Эйзенрих, который сам по себе был городом-королевством, заявил, что им и без гор хорошо. Так и остался этот кусок Рагеллона без хозяина.
Прибыли мы на форпост ближе к полудню, и, хотя радушные гвардейцы очень настаивали на том, чтобы мы заночевали здесь, было принято решение двигаться дальше. Терять почти целый день все-таки жалко. Лето уже скоро достигнет своей макушки, а значит, времени у нас все меньше.
Вот тут старина Вагрант и вызвался нас проводить до конца прохода, чем очень порадовал. Все-таки жутковато там, как ни крути, а с сержантом — куда спокойнее, эти места как свои пять пальцев знает. Более того — он обещал нас довести до начала нижней горной дороги.
— Надежней крепости, чем здесь, на всем континенте не сыщешь, — толковал он нам, когда мы, попрощавшись с лейтенантом Райком и его людьми, отправились в путь. — В этом проходе несколько человек армию задержать могут, причем надолго, если с умом действовать.
— Согласен, — поддержал разговор Гарольд. — Но ведь не только это входит в задачи форпоста, не так ли? Я там, на месте лагеря, вороты приметил…
— Вот глаз, — одобрительно крякнул сержант. — Сразу видно — разбираетесь вы в нашем деле, господин виконт. Есть такое, те вороты подпорки ослабляют.
— А зачем? — заинтересовалась Луиза.
— Подпорки держат платформы, а на платформах — валуны в изрядном количестве, — добродушно пояснил сержант. — Если вдруг враг полезет, то эти вороты следует покрутить, вот валуны оба прохода и запечатают — и этот, и наш. Нас чего тут тринадцать человек-то? Если вдруг беда, то шестеро с лейтенантом идут вот в этот самый проход, врага задерживать, четверо, в том числе и я, вороты крутят и камни сбрасывают, чтобы входы-выходы запечатать, ну, а двое гонцами к королю спешат. Почему двое? На всякий случай, мало ли что? Один-то из двух, приключись чего, всяко доберется.
— Так те шестеро с лейтенантом погибнут ведь? — захлопала ресницами Флоренс.
— А как же, — подтвердил сержант. — Обязательно погибнут, по-другому никак. Да и те, что в долине останутся, вполне вероятно, что тоже. Такова судьба воинская, нам о долгой жизни мечтать не положено. Долг у нас такой, понимаете, юная мистресс?
Для большинства моих друзей эти слова откровением явно не прозвучали, для них подобное отношение к долгу и жизни было привычным. А вот я призадумался, поскольку слово «долг» в моем личном словаре раньше особо не фигурировало. Повертев в голове все варианты, я так и не смог дать самому себе честный ответ — под силу ли мне было бы вот так, запросто, умереть за чужие интересы. Нет, вот за тех людей, с которыми сейчас еду по проходу, смог бы. Если и не умереть, то рискнуть жизнью, причем почти за каждого из них. Но тут-то другое! Вот их, моих соучеников, я знаю. Кого-то я люблю, кого-то нет — но они свои. А вояки эти умирают за чужих, по сути, людей, с которыми даже не знакомы. Ну да, они жители одного королевства, но и только. Никто из тех, кого они спасут, не будет даже знать их имен. Так стоит ли оно того?
Я не знаю. Как не знаю и того, что бы я делал на их месте, если бы пришлось запечатывать этот проход. В гонцы — да, пошел бы. Но оказаться среди тех шестерых, что с лейтенантом пойдут на верную смерть… Наверное, нет.
А эти — пойдут. Я же вижу, сержант говорит об этом, как о привычном и обычном деле. Надежный, кстати, дядька этот Вагрант, вот бы его с нами сманить. И горы эти он отлично знает, пока мы ехали, он нам много советов дал — где ручьи протекают, где привал сделать можно, ну и так далее.
Добрый сержант сдержал свое слово, довел нас до горной дороги, широкой, усеянной камнями, но зато идущей не по кручам, а понизу, в обход их.
— Все, — развел он руками. — Удачи вам! Да, вот что — никуда не сворачивайте, двигайтесь только по центральной тропе, и тогда все будет хорошо. Не заметите, как увидите Эйзенрих. Но еще раз вам говорю — не вздумайте сворачивать на боковые тропы, они ведут к ущельям, а там… Нечего вам там делать, ребятки. Ох, простите старика за такие слова!
— Спасибо вам, Вагрант. — Аманда соскочила с коня и, подойдя к старому вояке, легко коснулась его небритой щеки своими губами. — Если будем обратно тут же идти, непременно к вам завернем. Не прогоните?
— Как можно? — заулыбался сержант.
Он махал нам вслед своей широкой ладонью до тех пор, пока мы не скрылись за поворотом.
Мы потом еще не раз помянули его добрым словом за его советы и подсказки. И вот сейчас он снова оказался прав, так он и описывал первое появление Эйзенриха перед путником.
— Сейчас полдень, — тараторил Флик, когда мы начали спуск в долину. — Очень удачно! В городе будем как раз к вечеру, ага! Самое то! Как раз все веселые дома откроются для посетителей. Днем-то они закрыты, чтобы, значит, деловой жизни не мешать.
— Откуда ты все это знаешь только? — утомленно спросила у него Фриша.
— Мне один очень знающий человек рассказывал, — с готовностью ответил ей Флик. — Рым Шестипалый, он в моем родном городе был самый известный карм… Э-э-э… Механик.
— Механик? — уточнил у него я, скрывая улыбку.
Мне сразу стало ясно, кто мог носить кличку Шестипалый. У нас в квартале тоже был мастер-карманник с таким именем. Есть, есть некие вечные вещи, в том числе и прозвища.
— Механик, — заверил меня Флик. — Мастер по карманной тяге. Так вот, он в Эйзенрихе бывал проездом и сохранил самые теплые воспоминания об этом городе.
— А проездом, поди, с Винтийских серебряных рудников? — неожиданно подал голос Жакоб. — Они вроде тут неподалеку, мне мой мастер про них рассказывал. Там лучшее в Рагеллоне серебро добывают, самое что ни на есть чистое.
Вот же какой он, этот Жакоб. Молчит, молчит, но если чего скажет, то непременно в точку. Зря его Аманда тугодумом считает.
— Не суть, — отмахнулся от него Флик. — Так вот, там есть веселые дома на любой карман. Понятное дело, самые-самые, вроде «Девичьей ленты» или «Веселой вдовушки» нам не по карману. То есть вам, господа Монброн и де Лакруа, конечно же они в самый раз, а вот мы с баронами, я так думаю, отправимся в места чуть попроще, но тоже очень и очень приятные.
— Много говоришь, — тяжело промолвил Фальк. — Не тебе судить, куда я отправлюсь и что мне по карману. Не так ли, Эраст?
— Так оно и есть на самом деле, — подтвердил я.
— Что до де Лакруа — у него на вечер другие планы, — ровно произнесла Луиза, без малейшей симпатии глядя на Флика. — Заруби это себе на носу. И еще — ты крайне непоследователен. В прошлый раз ты говорил, что ему там делать нечего. И я с тобой была согласна. Не разочаровывай меня, хорошо?
— А я и вовсе думаю о том, что твоя лошадь, Флик, взбрыкнуть случайно может, — задумчиво сказала Аманда. — А ты как раз на краю дороги, опять же — осыпь… Но мы тебя там, внизу, у подножия, непременно разыщем и похороним, как положено. Может, даже погрустим маленько.
— И не добавишь ничего, — засмеялся Монброн, глядя на то, как Флик перебрался с края дороги поближе к горному склону. — Но в целом — думай, что и кому говоришь, приятель. Не все, что приходит тебе в голову, надо произносить.
— Скучные вы, — сообщил нам Флик, достал из седельной сумы ржаной сухарь титанических размеров и захрустел им.
«Веселая вдовушка». Памятное название, как раз там мне Агриппа встречу и назначил. Даже и не знаю, хорошо, что это заведение из разряда дорогих, или плохо? С одной стороны, я там не столкнусь лоб в лоб с тем же Фликом, с другой — а если там Агриппы не будет? У меня не так много денег, чтобы тратить их на дорогостоящих шлюх, а что без этого не обойдется, я был уверен. Наслышан я о веселых домах. Оттуда просто так, без трат, никто не уходит. Если уж зашел — то все, готовь кошелек даже за погляд.
Но вообще я буду рад увидеть Агриппу. Это странно, поскольку, по идее, именно этот человек рано или поздно может меня убить. Скажем так — не захочет мастер Гай силу тратить или просто мараться и отдаст ему команду: мол, прикончи мальчишку. И он это сделает наверняка. Не знаю, правда, что он будет думать по этому поводу, но особо не обольщаюсь.
И тем не менее я по нему как-то даже и соскучился. Хотя и того, как он мне кинжалом в спину тыкал, тоже не забыл.
Так вот, Агриппа. Мне есть что ему поведать и о чем расспросить. Например, про Августа Туллия, имя которого всплывало в наших с ребятами дорожных разговорах не раз и не два. Может, он про него что-то да знает?
Дорога через горы вообще располагала к беседам — размеренная рысь лошадей, жаркое солнце, однообразный пейзаж, того и гляди, что заснешь. А на такой тропе это верный путь к смерти, потому мы и болтали обо всем, что только приходило в голову.
Впрочем, вру, мы не только чесали языками. Мы вспоминали все, чему нас учил Ворон. Зажигали и гасили огни на ладонях, пытались уловить токи жизни сурков, зайцев и разнообразных птиц, создавали иллюзии, соревнуясь в оригинальности, и искали линии магической энергии. Пожалуй, это был первый раз в наших странствиях, когда мы ощутили себя на самом деле начинающими магами, до того с подобным не складывалось. То, знаете ли, мы убегаем, то нас догоняют, то еще что-то происходит. Не до магии нам было. И еще именно здесь и сейчас пришло понимание того, насколько мало мы знаем. Пока мало. Там, в школе, нам казалось, что мы — о-го-го! А на деле — пшик, с собой следует быть честным.
Еще мы пришли к выводу, что Ворон — жадина. Мог бы нам в дорогу дать какую-нибудь магическую книгу, что-то вроде учебника. Ведь наверняка нечто подобное у него в библиотеке было. Вот и совместили бы мы дорогу и учебу, все польза.
Флик оказался прав — к Эйзенриху мы прибыли, когда солнце начало валиться за горизонт.
— Путники? — уточнил у нас сонный стражник на въезде в город. — Платите пошлину. С человека — две серебрушки, с лошади — одна. Товаров нет? Тогда торговую пошлину не надо.
— С лошади — одну, — почесал затылок Флик. — А если у меня конь, то можно не платить?
— Четыреста сорок семь, — глядя на него, произнес стражник. — Вот сколько раз я слышал эту шутку. И раз у тебя конь, то с тебя — две серебрушки. Конь — он больше кобылы, у него хозяйство есть. Ха-ха.
— Я же тебе говорил: меньше болтай, — дружелюбно сообщил Флику Монброн и расплатился за всех нас, кроме воришки. — Давай, давай, доставай мошну. Пусть это будет тебе уроком.
Как мне показалось, Флик на него обиделся. Его вообще задевали все вещи, которые вели к уменьшению монет в карманах.
Он молча доехал с нами до гостиницы, которую наши дамы сочли приемлемой для того, чтобы в ней остановиться, поручил своего коня Жакобу, наказав, чтобы тот о нем позаботился, и куда-то испарился. Надо полагать, пошел по девкам, как и планировал.
Не скажу, чтобы нас это расстроило, мне и вовсе дела до этого не было. Я думал, как бы устроить так, чтобы мое отсутствие не вызвало ни у кого желания это обсудить. А если совсем честно — чтобы Аманда на меня не вызверилась, мнения остальных по данному вопросу меня вообще не волновали. В конце концов, мы взрослые люди.
А все Флик со своим длинным языком. Стоит только мне покинуть стены гостинцы — и все, не избежать подозрений в том, что я пошел в веселый дом.
В принципе так оно и будет. Но я не хочу, чтобы она так думала. Это же потом обид еще года на два, а то и больше. Тем более ей и так сейчас погано. Ну да, она дает нам всем понять, что ей наплевать на случившееся в Форнасионе и на то, что она теперь не дочь своего отца, но я-то слышал, как она пару раз ночью носом хлюпала. И остальные, надо думать, тоже. Аманда сильная, очень сильная, этого у нее не отнять, но все равно она человек. Мало того — она девушка, причем совсем еще юная. Так что не хочу я ее лишний раз провоцировать на резкости и необдуманные поступки.
Но и выбраться мне как-то отсюда надо. Я так понимаю, Гарольд здесь надолго не собирается задерживаться. Небольшая передышка — и снова в путь, теперь в сторону Макхарта, первого крупного портового города Восточных королевств. Насколько я помню по карте, пути до него — всего ничего, дня два по хорошему торговому тракту, а там — на корабль и в Анджан. Так что если сбегать в город, то только сегодня, с моего друга станется уже завтра после завтрака нас погнать в путь. Или после обеда — надо еще на рынок заглянуть, пополнить запасы.
— Здесь есть купальня! — радостно сообщила нам Луиза, подходя к столу, за которым мы разместились. — Какое счастье!
От соседнего стола, где устроилась компания южан, раздался смешок, но тут же стих, как только Карл положил ладонь на эфес своей шпаги.
Сидели мы в общей зале, целое крыло, как когда-то в Талькстаде, нам снять не удалось. Впрочем, мы и не особо стремились это сделать — дорога повыбила из того же Гарольда подобные замашки. Как мне кажется, он вообще впервые в жизни понял, что денег иногда может и не быть, и это навело его на интересные и полезные выводы.
К тому же гостиница была полупустая — чего-чего, а странноприимных домов в этом городе хватало.
— Прямо купальня? — недоверчиво спросила Аманда. — Ты ничего не путаешь?
— Ну, не такая прямо, чтобы ах, но вполне приличная, если судить по словам служанки. — Луиза даже подпрыгнула на месте. — Робер, отнеси вещи в нашу комнату.
Она произнесла «нашу» нарочито небрежно, но глаза у нее блеснули. Луиза явно ждала, как мы отреагируем на ее слова.
— Попал под каблук, — констатировал Фальк, опрокидывая в рот остатки пива из уже третьей по счету кружки. — Пропал. Теперь только и будешь, что вещи таскать да счета модисткам оплачивать.
— Это да. — Гарольд улыбнулся. — Занимайте угловой номер, он побольше. И потом, там все как надо. Точнее, там есть все, что вам может сегодня понадобиться.
Луиза покраснела.
— Да ладно тебе, — обняла ее за плечи Аманда, глянула на меня, что-то хотела сказать, но промолчала.
И очень хорошо. Скажи она то же самое, что Луиза де Лакруа, и я точно никуда бы уже не пошел. А как? Агриппу я, само собой, боюсь… Точнее, не Агриппу, а того, кто его послал. Но Аманда… Ладно, что-то совсем я расплылся, как масло на жаре. Не сказала — и хорошо.
— Что вы застыли? — Фриша встала из-за стола. — Лу, где эта хваленая купальня? От меня воняет, как от помойной крысы.
— Ох и сравнения у тебя, у меня даже мурашки по коже пробежали, — отмерла Флоренс, которая с затаенной завистью смотрела на де ла Мале, как видно, ставя себя на ее место. Кстати, интересно, кто в ее мечтах выступал в роли де Лакруа? — Теперь кажется, что я тоже пахну. Фальк, от меня ведь ничем таким не разит?
— От тебя пахнет пивом, — сообщил ей Карл, принимаясь за четвертую кружку.
— Для тебя сейчас все пахнут пивом, — сердито сказала Флоренс. — Робер, мои вещи тоже отнеси, хорошо? Но можно положить их не в вашу комнату, а в мою.
Де Лакруа обреченно кивнул.
Как только девушки удалились, Фальк в два глотка прикончил кружку, рукавом стер пенные усы и встал из-за стола.
— Так, Монброн, — посмотрел он на Гарольда. — Флик, конечно, трепло, но про местных красоток я тоже слышал, и мне понравилось то, что про них рассказывают. Больше тебе скажу: я хочу проверить, насколько эти байки правдивы. Ты со мной?
— Почему нет? — Гарольд бросил на стол пару монет. — Мой родитель тоже упоминал этот город, когда после охоты пил вино с друзьями. И мне тоже нравилось то, что он говорил. Жакоб, ты с нами? Эраст, Робер — вас я не зову, поскольку все понимаю.
Еще друг называется! Ладно де Лакруа, тут все ясно. Но я-то тут при чем?
— Нет, — отказался наш добряк-великан. — Я продажных не люблю, если честно. И потом — я как-то еще дома от одной из них хворь заполучил, так лечение в такую копеечку встало, что ужас просто. В общем, ну их, срамных, ко всем демонам. Я лучше еще посижу, покушаю, вон Роберу вещи помогу отнести наверх.
— Как знаешь, — пожал плечами Монброн, и они с Карлом покинули обеденную залу.
Я понял — вот он, мой шанс. Может, единственный.
— Ай! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — Забыл!
— Чего забыл? — меланхолично спросил меня Робер.
Меланхолия эта, несомненно, имела приблизительно ту же природу, что и моя. Его не слишком-то тянуло к веселым девчонкам, тем более что впереди его ждала не самая неприятная ночь, но сам факт потери права пойти туда, куда идут все, был обиден.
— Да Карлу одну вещь сказать. — Я встал из-за стола. — Важную.
Робер глянул на меня, в его глазах блеснули веселые искорки.
— Прикрою, — коротко сказал он мне. — Только не Карлу ты забыл что-то сказать, а Монброн на столе кошель забыл. Есть у него эта привычка — время от времени на стол его класть. И ты пошел его искать, чтобы он не оказался в неприятной ситуации. Понял?
— Де Лакруа, ты золотой человек, — проникновенно сообщил ему я. — Отныне на мне во-о-от такой долг перед тобой.
— Да ладно, — отмахнулся тот. — Хотя, если честно… Эраст, от добра добра не ищут. Ну да, она теперь непонятно кто, она теперь без семьи и без рода, но разве это так важно? Был бы на твоем месте кто другой, — я бы решил, что дело в этом, но ты не такой. Подумай, так ли тебе сейчас надо к девкам бежать?
— Вот-вот, — поддакнул Жакоб. — Не ровен час, еще болячку какую подцепишь.
— Робер, не поверишь, но все не то, чем кажется, — дал ему достаточно путаное объяснение я, вставая из-за стола. — Вещи мои отнесешь наверх?
— Разберись в себе, — посоветовал он мне уже в спину. — Я вот разобрался.
Ага, вижу. То-то глаза у тебя грустные-грустные. Хотя, может, тут дело и не в девках, ему что-то перед отъездом с форпоста лейтенант Райк приватно сказал. Кто знает что? Он вообще последние дни какой-то задумчивый ходит.
Пока мы сидели за столом, наступила ночь, сбив летнюю жару. С гор дул свежий ветерок, несущий прохладу, на улицах города зажглись масляные светильники, все углы были облеплены почти голыми девицами, которые не пропускали мимо себя ни одного мужчины, незамысловато предлагая весело провести время. Впрочем, ради правды, не так и много было на улице мужчин, как видно, они все уже разошлись по веселым домам.
— Эй, красавчик, — заученно-привычно окликнула меня одна из них. — Ты молодой и симпатичный, я сделаю тебе хорошую скидку. А то и сама приплачу, почему нет?
— А нас ты можешь купить обеих по цене одной, — сообщила мне ее соседка, стоящая в обнимку с сестрой-близняшкой. — Поверь: то, что мы с тобой будем делать, ты до старости не забудешь.
И еще десяток предложений в таком роде, причем на каждом углу.
Семь демонов Зарху, у кого бы дорогу узнать? Не у этих же?
Мне повезло — повернув за очередной угол и уже привычно отмахнувшись от наседавших шлюх, я буквально столкнулся с почтенного вида немолодым господином.
— Не подскажете, — буквально взмолился я, — где тут заведение «Веселая вдовушка»?
— Странный выбор для столь молодого человека, — удивился господин. — Вам бы лучше в «Сладкие киски» пойти или в «Три родинки». «Веселая вдовушка» — место для… э-э-э… более зрелых мужчин, скажем так. У которых уже сформировались вкусы и появились определенные предпочтения. Специфические, так сказать.
— Меня там отец ждет, — выпалил я первую пришедшую в голову фразу. — Хочет мне подарок сделать.
— А-а-а. — Господин потрепал меня по плечу. — Если так, то да. Для первого раза это то, что надо. Ваш отец поступает очень мудро, познавать любовь надо с опытной и знающей женщиной. Да и в любом случае этот день запомнится вам навсегда. Мой поклон ему. Что же до дороги — так вы почти пришли, дойдите до конца этой улицы и поверните направо, а там уже не заблудитесь. И удачи.
Я поблагодарил доброго старичка и поспешил в том направлении, которое он мне указал. И — ура, повернув направо, я на самом деле увидел большой дом, на котором красовалась жестяная вывеска с изображенной на ней голой толстухой и надписью: «Веселая вдовушка».
А еще там был привратник, размерами и внешним видом напоминавший тролля. Нам Ворон как-то показывал в книге рисунок, на котором тролль был изображен, — так этот вот громила был очень на него похож. Даже, пожалуй, еще страшнее.
— Молодой господин желает отдохнуть? — грозно рыкнул он, глядя на меня, подошедшего к ярко освещенному входу в дом.
— Не то слово, — опасливо ответил я, поражаясь, какие длинные и острые у него зубы. Он не людоед, часом?
— А деньги у молодого господина есть? — выпятил подбородок привратник. — Не обижайтесь, но приходят сюда иногда такие господа, что потом их приходится пинками выгонять. Нашалят на золотой, а в кармане — ни гроша. Еще раз прошу — не обижайтесь.
Вежливые слова этому существу явно давались с трудом.
— Все есть. — Я хлопнул ладонью по поясу, в кошеле звякнули монеты.
— Славно отдохнуть, — оскалился привратник и сделал приглашающий жест рукой.
Внутри было очень светло, очень шумно, очень душно и очень тесно.
Я понял, о чем говорил благообразный господин. Да, это место было для истинных ценителей женской красоты и женского тела. Точнее, для тех, кто любит много женского тела. Очень много. Жаль, что я не из их числа.
Агриппа, вот, оказывается, какие у тебя предпочтения!
Интересно, какие из этих красоток тебе больше нравятся? Вон те, высоченные, широкоплечие, с бугрящимися мускулами телами, или те, пышные, как торты в кондитерской лавке, с широченными ляжками и огромными грудями? Но какие-то из них — это точно, других здесь нет. Худым тут явно не место.
Это просто буйство плоти какое-то. Только мне почему-то стало страшно.
— Какая конфетка! — Меня взяли за подбородок и задрали его вверх. Я глянул на ту даму, которая это сделала, и судорожно сглотнул слюну. Боги, боги, сделайте так, чтобы я сегодня ушел отсюда живым. Если эта женщина, которая больше меня раза в три, сейчас заберет меня с собой, то тут мне и конец. А она может это сделать без проблем, просто засунув меня под мышку. — Пойдем ко мне в покои, малыш. Я вижу, что ты из благородных, а они — моя маленькая слабость!
— Мне бы тетушку Рози, — выдал я единственную фразу, которая, как мне казалось, могла меня спасти. — Мне с ней поговорить надо!
— Н-да. — Мой подбородок не отпустили, даже сжали посильнее, я почувствовал, что еще чуть-чуть — и мои зубы веером разлетятся по комнате. — Вон она, за конторкой. Но я не прощаюсь, ты мне понравился. Запомни мое имя, малыш, меня зовут дама Аглая.
— А почему дама? — не удержался я от вопроса.
— Посмотри, насколько я роскошна. — Перед моим лицом мотнулись полупудовые груди. — Не дешевка какая-нибудь. И когда со мной мужчина, то он теряет дар речи, от него слышно только: «Мм».
Это он пощады просит или от боли стонет. Если на меня вот такое навалится, то я тоже только мычать смогу.
— Впечатлен, — пискнул я. — Как только повидаюсь с тетушкой Рози, сразу же тебя найду.
— Смотри у меня, — погрозила мне пальцем дама Аглая. Повертев головой, высмотрела новую жертву и направилась к ней.
Доски пола, на которые она ступала, поскрипывали и прогибались.
Много в моей жизни было опасностей, но эта, пожалуй, все остальные переплюнет.
Тетушка Рози оказалась здесь единственной женщиной, которая не представляла угрозы для человека моего телосложения. Невысокая тщедушная старушка с седыми волосами, она сидела за небольшим столиком и что-то писала длинным гусиным пером на пергаментном листке.
— Тетушка Рози? — обратился я к ней, дождался, пока она поднимет голову, чтобы смерить меня взглядом, и продолжил: — Я прибыл с Запада, из герцогств, и очень надеюсь встретить здесь не только ваших грудастых красоток, но и своих старых друзей.
Вроде почти слово в слово повторил то, что мне тогда велел запомнить Агриппа.
— Друзья — это очень важно, — неожиданно писклявым голосом сказала тетушка Рози. — У меня бывает много достойных господ. Может, вы назовете имена кого-то из ваших друзей?
— Агриппа, — очень тихо произнес я. — Он мой лучший друг.
— И он ждет вас уже неделю, — так же тихо сказала тетушка Рози. — Флана, где ты? Отведи молодого господина в двенадцатый номер.
Из-за шторки, находившейся за спиной тетушки Рози, появилась вполне симпатичная светловолосая девушка, совершенно не похожая на большинство местных обитательниц. Контраст был просто потрясающий.
Хотя некрасивых женщин не бывает, каждая из них красива. Бывают мужчины, которые не умеют видеть и понимать женскую красоту, гонясь за выдуманными ими самими идеалами. А идеалов в настоящей, непридуманной жизни не бывает, так же как и некрасивых женщин.
— Следуйте за мной, — предложила мне Флана и двинулась вперед. Что примечательно — если передняя часть ее тела была прикрыта чем-то вроде платья, то задняя оказалась абсолютно нагой. Интересные тут у них одежды.
Впрочем, чего я хотел? Это же не храм, это бордель.
Флана поднялась на второй этаж, подошла к одной из дверей, стукнула по ней пару раз костяшками пальцев, а после распахнула ее.
— Вам сюда, — улыбнулась она мне и неожиданно подмигнула. — Я не прощаюсь.
— И это радует, — пробормотал я, шагнув в комнату.
