— Надо идти. — Монброн поправил перевязь. — Верх грубости и глупости не выслушать то, что хочет нам передать его величество.

— В моем доме вам ничто не угрожает, — заверил нас граф Жером. — В конце концов, здесь Форнасион, а не Фольдштейн, и в нашем королевстве не слишком чтут казарменные порядки и привычки. Прошу прощения, мистресс Аманда, если это прозвучало резко.

— Меня это ничуть не задело, почтенный граф, — фыркнула Аманда. — Я теперь не Маркус, а Грейси, и мне нет дела до того, что говорят о моем… О короне Фольдштейна.

— Погоди, — встал я с кресла и догнал Гарольда, который направился к дверям. — У меня есть желание составить тебе компанию. Завтрак был плотный, и небольшая прогулка на воздухе мне не помешает.

— Вот-вот, — поспешил за нами Карл. — Робер, ты идешь?

— Иду. — Де Лакруа последовал за ним. — Благодарю вас за беседу, граф Жером.

Он очень почтительно относился к отцу Луизы. Ну, оно и понятно — будущий тесть.

Я не знал, что мы увидим на улице, но мне рисовалась очень и очень невеселая картина. Куча гвардейцев короля Роя с мечами наголо или мордатый герольд со свитком в руках, который начнет громко зачитывать какую-то гадость вроде: «Сим указом подвергаю проклятию…» Или короли не вправе проклинать, нет у них таких полномочий? Хотя все могут короли, как я думаю.

Но то, что мы увидели, повергло в изумление нас всех.

На площади перед домом де ла Мале стояло шесть лошадей, на каждой висели закрепленные веревками доспехи и оружие. Рядом с ними стоял давешний оруженосец и терпеливо ждал нас.

— Король Рой хоть и деспот, но рыцарь, — сообщил нам Монброн, в голосе его было изрядное облегчение. — Надо же, а я про это совсем забыл. Впрочем, с нашей круговертью и немудрено.

Мы с Карлом переглянулись. О чем, собственно, идет речь?

— Турнирные правила обговариваются заранее, — пояснил нам де Лакруа. — Бывает так, что поражение — это только поражение. А бывает, как сейчас и здесь — победителю в качестве приза достаются доспехи и конь сраженного им рыцаря. Гарольд вчера одержал шесть побед, вот король Рой и отдал ему его добычу. Их прислали королю, а он отправил их нашему доблестному Монброну. Думаю, с великой неохотой.

— С утра он был очень смурной, — подтвердил оруженосец. — Оно и неудивительно — его величество полночи вино пил, шумел, ногами топал и всю мебель переломал. Ох он и ругался! Особенно досталось мистресс Аманде и вот вам.

Он показал на меня.

— Всегда приятно, когда короли тебя помнят, — только и смог пошутить я. — Надеюсь, он не упоминал о том, что украсит моей головой свой охотничий зал?

Шутка шуткой, а мне было интересно, что такого обо мне говорил король Рой.

— Нет, — немного успокоил меня оруженосец. — В основном его величество гневался по поводу того, что его дочь спуталась с таким… э-э-э… господином, как вы. Мол, древнюю кровь разбавлять водичкой из захолустья, знаем мы этих баронов, только и думают, как на престол залезть, перерезав всех наследников. Это не я так считаю, это его величество так говорил.

После этих слов оруженосец повертел головой, не слышит ли его кто, кроме нас. Все-таки о своем повелителе он рассказывает как-никак. Было видно, что он уже жалел о своей разговорчивости.

— В принципе все верно, — неожиданно бухнул Карл и посмотрел на меня. — А чего? Кровь королевскую разбавить не грех, а то с этими их браками между двоюродными-троюродными братьями и сестрами они скоро все выродятся. Да и про престол — здраво. Если бы мы не были тем, кто мы есть, почему нет? Монброн, помогли бы мы Эрасту стать королем?

Иногда я не понимаю, когда он шутит, а когда — нет.

— Так сразу и не ответишь, в Фольдштейне, если ты не забыл, есть представители и моей фамилии. — Гарольд задумчиво смотрел на лошадей и их ношу. — Так что шутка не удалась, Фальк. Да это ладно — что мне с этим всем делать? Может, хозяевам вернуть? Разве только оставить одну лошадь для Флика. Вон ту. Или вон ту?

В этот момент из-за дома показался, собственно, Флик, как видно покинувший его через ход для прислуги. Был наш воришка весел, свеж и жевал огромное краснобокое яблоко.

— Всем доброго утречка, — подбежав к нам, бодро заявил он. — А это что за караван?

— Трофеи, — пробасил Карл. — Монброн вчера на турнире навыигрывал, а теперь не знает, что с ними делать. Вот, думает хозяевам вернуть.

— Че… К-ха, к-ха! — На последних словах нашего большого во всех отношениях друга Флик откусил огромный кусок яблока, и, видно, так его они впечатлили, что он даже поперхнулся.

— Не жадничай! — Фальк стукнул воришку кулаком по спине, и тот, кашлянув, выплюнул кусок яблока.

— …го! — закончил Флик недоговоренное слово. — Так просто — взять и отдать? Да вы с ума сошли!

И он для наглядности постучал себе по лбу.

— А что ты предлагаешь? — Гарольд угрюмо глянул на него. — Отвезти все это на рынок и там продать? Как ты себе это представляешь? Или у тебя есть другие предложения?

— Зачем на рынок? Не надо на рынок. Все можно сделать гораздо проще и выгодней. Больше скажу — почти так, как ты и хотел сам поступить, только с ма-а-аленькой поправкой. Скажите, молодой человек, — Флик, у которого сразу же азартно заблестели глаза, обратился к оруженосцу, удивленно на все это таращившемуся, — вы ведь знаете всех рыцарей, которые еще вчера владели этим снаряжением?

Оруженосец сначала окинул Флика взглядом, видимо взвешивая, стоит с ним общаться или нет, и все-таки ответил:

— Конечно. Всех до единого.

— Вот и славно. — Флик подошел к одной из лошадей, погладил ее по шее и скормил ей огрызок яблока. — Вот им-то мы эти доспехи и продадим. Они же не просто так доспехи, они небось на заказ ковались. Вон, сами смотрите.

Воришка колупнул пальцем нагрудник, привязанный к седлу, тот и вправду был украшен гербом какого-то рода, причем очень тонкой работы.

— Не знаю… — Гарольд явно с такими ситуациями до сего дня не сталкивался. — Как-то это…

— Монброн, прости за прямоту. — Флик понизил голос. — У тебя денег много осталось? Нет, не дома, в сокровищнице, а вот так, чтобы при себе?

— Хамский вопрос, — в сторону сказал де Лакруа.

— Хамский, — признал Флик. — Но зато честный. Я вот так думаю, что он тогда за мою свободу все их и отдал. А нам еще ехать и ехать до этих… Как их… Ну, вы поняли. Есть-пить по дороге надо, опять же впереди Эйзенрих, прямо за горами, к которым мы нынче направимся. Тебе, де Лакруа, этот город будет неинтересен, ты почти женатый человек, а нам — так даже очень. Там лучшие девки в Рагеллоне, если кто не знает, я много рассказов про это место слышал и хочу все это попробовать. И это тоже потребует денег. А потом — обратная дорога! Самое главное — ваша честь не пострадает, я сам все сделаю. Монброн, позволь мне хоть так вернуть тебе часть долга.

Гарольд маялся, в подобные ситуации он раньше явно не попадал.

— Надо с этой лошадки доспехи перегрузить на другую, — деловито сказал Карл, доставая кинжал. — Она вон, нашего Флика признала, значит, на ней ему и ехать. И еще — я с ним пойду.

— Не доверяешь? — осклабился воришка.

— Разговор начну с покупателями, — щелкнул его по носу Фальк. — Кто с тобой, безродным, будет дело иметь?

— А-а-а! — Монброн махнул рукой, все-таки признав доводы Флика существенными. Но при этом чувствовал дискомфорт, это было видно. — Делайте, как сочтете нужным. Карл, ты помнишь, во сколько и где надо быть? Если вы не успеете вернуться до назначенного времени сюда, то выдвигайтесь прямо к городским воротам, ваши вещи и лошадей мы прихватим.

В дом де ла Мале эта парочка в самом деле не вернулась. Они вообще появились уже в последний момент, когда отряд собрался покидать город.

— Ваши? — спросил у нервничающего Гарольда лейтенант Райк, нестарый еще мужчина в черном дорожном костюме. Из всего отряда, идущего на смену гарнизона форпоста, только он не носил гвардейских доспехов, но зато на его шее болталась золотая цепь с массивным золотым кругляшом, украшенным буквой «С» и цифрой «3». Надо полагать, что такие штуки абы кому не раздают.

Лейтенант очень понравился нашей Флоренс, она с интересом поглядывала на него. Эта ветреница вообще питала слабость к красивым мужчинам, а Райк был как раз из таких. Высокий, с черными как смоль прямыми волосами, тонкими усиками и голубыми глазами, он был просто как смертельный удар для нашей кокетки.

Она даже перестала дуться на нас всех за то, что мы не дали ей досмотреть турнир и поучаствовать в заключительном бале, что пройдет в королевском дворце. То есть она с нами еще не разговаривала, но уже перестала плакать и начала улыбаться, пусть даже и посторонним людям. Правда, перед этим устроила форменную истерику, со слезами и соплями.

Впрочем, ее стенания ни на кого впечатления не произвели, а пожалел ее разве что Жакоб. Аманда так и вовсе сообщила:

— Побольше поплачет — поменьше в кустики бегать будет. И не придется каждый час остановки делать.

Так вот, Флик и Фальк появились в самый последний момент, когда мы уже решили, что их кто-то да прихватил — либо люди короля Роя, либо городская стража. Гарольд весь извелся, не зная, что думать и делать. То ли тут оставаться и потом отряд гвардейцев по всем дорогам искать, то ли наоборот — ехать с ними, и пусть эти обалдуи догоняют.

Лично я предложил ему нечто среднее. Оставить тут де Лакруа, к которому ни у одного из ныне здравствующих монархов претензий нет, а благорасположение к нему местного двора, наоборот, есть. И пусть он ждет этих двух гуляк. Если же они до вечера не появятся, то надо ему отправляться к отцу Луизы и уже через него узнавать, что к чему.

Вариант был неплохой, как по мне, но он не пригодился.

— Боги всемогущие, чего-то накупили, — всплеснула руками, в которых были поводья, Луиза.

— Купили! — фыркнула Фриша. — Карла к этому не примазывай, приобретать кучу хлама — это обычное дело для Флика. И добро еще, если он это все купил, а не стащил.

Я уже давно обратил внимание на то, что Фриша не такая уж и истеричка. На самом деле она оказалась вполне спокойной девушкой, более того — очень рассудительной, просто у нее была такая привычка — говорить правду или то, что она считает правдой в данный момент. То, что она говорила в своем кругу, мы не слышали, а что адресовалось нам — в полной мере, вот и сделали неверный вывод. А она, как оказалось, и своих не жалела. Флик ее вообще попросту боялся.

За плечами у наших спешащих приятелей на самом деле были мешки, не очень большие, но, видать, тяжелые. По крайней мере Карл, бросив ношу на спину лошади, облегченно вздохнул и вытер пот.

— Что? — уставился он на Гарольда, осуждающе глядящего на него. — Успели. И так вон бежали всю дорогу.

— Чего купили? — окончательно плюнув на обиду, спросила у него любопытная Флоренс.

— Все больше нужное, — вместо Карла ответил ей Флик, поймал внимательный взгляд Фриши и ударил себя кулаком в грудь. — Да честно приобрели, клянусь! Ничего не крал на этот раз. Все, поехали, поехали.

— Если бы не последние слова, то я бы ему даже поверила. Но эта спешка… — сообщила мне Фриша и пришпорила коня.

Народ в королевской гвардии служил неразговорчивый и нешумный, по крайней мере, до нас не долетали те короткие фразы, которыми обменивались служивые. Хотя я ничего против и не имел, шума за последние два дня мне хватило. Да и остальные мои спутники притихли — у всех была тема для раздумий, причем у каждого — своя.

Я, например, рассуждал о том, что, возможно, на меня в детстве навели порчу. Нет, то, что я родился в нищем квартале, а после моя мать продала меня как какое-нибудь яблоко или поросенка, — это ничего, дело житейское. Не знаю, как где, а в моем родном королевстве так многие поступают, причем чаще всего не из-за нескольких медяков, а ради своего же дитяти. Так у него больше шансов не умереть. В богатом доме хоть как-то кормят, а на улице… На улице как на улице.

Так что детство вопросов у меня не вызывало. Речь шла о последнем годе моей жизни, ровно с того момента, как я попал на глаза мастеру Гаю. Именно тогда моя судьба и покатилась вниз, как снежный ком с горы. И липнут, липнут к этому кому все новые и новые слои снега, а гора — все круче. И земля все ближе. В какой-то момент этот ком об нее бахнется — и что от него останется?

Мало мне было того, что моя жизнь сейчас в руках какого-то старика, так я еще с королем поругался. Мало мне было суженой с характером и замашками ядовитой змеи, я обзавелся подружкой с еще большими тараканами в голове. Правда, последнее — следствие моей личной… Мнэ-э-э… Глупости? Неосторожности?

Но, если верить Ворону, все в этой жизни предопределено. Хотя после этой фразы он обычно добавлял: «Но в ваших силах сделать правильный и своевременный выбор, тогда предопределенное будет работать на вас, а не на судьбу».

С этим трудно спорить. Он обозначил наше ближайшее будущее, направил его в нужное ему русло, и вот сейчас я еду невесть куда, чтобы найти невесть что.

Так как же по-вашему — не проклят я? Да еще как!

Но ничего. Если выживу (а я выживу), то разберусь, кто меня так наказал, найду этого человека и сделаю так, что умирать он будет долго-долго. А если он уже умер, то займусь практической некромантией. Впрочем, это может быть проклятие не человека, а богов. С ними разобраться сложнее. Хотя какой во мне прок богам? Не та я мишень, меня с небес даже не разглядишь.

Вот так, потихоньку-помаленьку, за мыслями и ленивыми разговорами мы и добрались до места ночевки. Было оно обустроенное, можно даже сказать комфортное, имелась там пара навесов: один поменьше, под которым лежали заготовленные дрова, другой — побольше, как видно, для людей, поскольку под ним находилось обложенное камушками кострище. Шагах в двадцати от навесов тихонько журчал ручеек, обеспечивавший людей вкусной и холодной водой.

— Этот маршрут отработан до мелочей, — пояснил лейтенант, заметивший наши взгляды. — Все места привалов и ночевок определены давным-давно. И благоустроены.

— Матиас, Кастер, в дозор, — распоряжался тем временем его помощник, сержант Вагрант, немолодой и седоусый вояка. — Вы трое собирать дрова.

— Так вот же они лежат, — удивилась Флоренс, попутно одаряя улыбкой лейтенанта, который помогал ей спешиться. — Зачем еще?

— Лежат, — подтвердил сержант. — Но мы же сейчас их используем? А запас нужен всегда. Сегодня погода на славу, а вот в прошлый раз, когда я ехал на смену, гроза была такая, что от грома уши закладывало, и дождь лил так, что в шаге от себя ничего видно не было, какие там дрова. Вот запас и пригодился. Думать, мистресс, надо не только о дне сегодняшнем, но и о завтрашнем.

— Понятно, — покладисто ответила ему Флоренс.

— Опять же, — продолжил сержант, попутно приглядывая за тем, как его бойцы расседлывают лошадей. — Дров-то нынче вдвое больше уйдет. Вы же себе, наверное, отдельно готовить будете? У нас еда-то простая, вряд ли вы наш кулеш станете хлебать.

— Что за глупости! — Аманда спрыгнула с лошади на землю. — Еще как будем, если предложите, конечно. Мы небалованные.

— Чудно, — покачал головой сержант. — А по замашкам вроде благородные.

— Они будущие маги, — пояснил ему лейтенант и посмотрел на Гарольда. — Я ничего не путаю? А у них все не как у всех.

— Все верно, — подтвердил Монброн. — Да, мы будущие маги. И мы с радостью отужинаем с вами. Если надо какие-то припасы или вон дрова помочь собрать, так это мы с радостью.

— Отдыхайте, — коротко сказал лейтенант. — Мои ребята сами все сделают.

Произнесено это было таким тоном, который не оставлял возможности для спора. Да, впрочем, никто спорить и не собирался.

— Все-таки неправильно получается, — озадачилась Луиза, когда мы отошли в сторонку от суеты и уселись под раскидистым деревом. — Они нас охраняют, кормят, а мы… Как-то это…

Все-таки Ворон добился своего, он может с чистой совестью погладить себя по голове. Еще год назад эта малышка подобное восприняла бы как должное, а сейчас ей не по себе. Посторонние люди делают все, чтобы она поела, а сама она к этому никакого труда не приложила.

Ровно год понадобился нашему наставнику для того, чтобы так изменить человека. Что же с нами всеми будет тогда, когда мы получим посохи?

— Вот! — ликующе сообщил нам Флик. — А ты, Монброн, еще глазами сверкал, когда мы запоздали. А мы не просто так припозднились, мы покупки делали. В том числе и мех отменного вина в последний момент приобрели. Ну, на всякий случай.

— Знаем мы твои случаи, — погрозила ему пальцем Фриша. — Соломинку в этот мех засунуть и потихоньку из него вино тянуть — вот какой ты случай в виду имел.

— Возможно. — Флик скорчил рожицу. — Но все равно я молодец. К столу мы пойдем не с пустыми руками.

— Не думал, что скажу такое, но молодец, — сообщил ему Гарольд.

— Да! — Флик залез в сумку, которая всегда была перекинута у него через плечо, достал два глухо звякнувших увесистых мешочка и перебросил их Монброну. — Держи, это твое. То, что осталось, мы же потратились маленько. Ну и еще пару монет я оставил себе, врать не буду. Надеюсь, ты не против? Я просто тебе уже рассказывал, какие у меня планы на Эйзенрих.

— Ого! — Монброн подкинул мешочки на ладони. — Это сколько же ты с проигравших рыцарей за доспехи запросил?

— Сколько их железки стоили — столько и взял. — Флик погладил себя по голове. — Лишку не рвал, но и дешевле положенного я отдавать добро не привык. Хотя они особо и не торговались. Ни один из шести.

— Шести? — насторожилась Аманда. — Погоди, Монброн. То есть мой бывший папаша отдал тебе все шесть выигранных доспехов и не удержал ни один из них?

— Ну да. — Гарольд взглянул на нее, моргнул и понимающе протянул: — А-а-а!

— Да, как видно, он очень на нас разозлился, — подытожила Аманда.

— Ты что-нибудь понял? — спросил я у Карла.

— Нет, — честно ответил мне он.

— Дубы вы столетние. — Аманда с сочувствием перевела взгляд на нас. — Доспех, в котором выступал Гарольд, достался тому, кто его сразил. А кто ему его дал и кто его хозяин по сути? Ну? То-то и оно. И если мой родитель забыл о том, что понес финансовый урон, то это значит только одно. Он нечеловечески зол на весь мир в целом и на нашу маленькую компанию в частности. Я так думаю, что даже на тех, кто не был в шатре.

И она пристально посмотрела на заерзавшую Флоренс.

— Чего сразу я? — спросила та, отводя глаза в сторону. — Грейси, не пугай меня.

— А я и не пугаю, — мрачным тоном сообщила Аманда. — Даже в мыслях такого не было!

— Монброн, скажи ей! — потребовала Флайт. — Или ты, фон Рут! Вас она послушает! Мне страшно. Я даже в кустики захотела!

Она меня послушает? Чудны дела ваши, боги!

— Ты сказал, что вы потратились? — строго сказала Флику Фриша, несомненно, стремясь сменить тему разговора. — То есть купили не только вино?

— Не только, — подтвердил Карл.

Он встал и снял со своего коня тот самый мешок, который днем был у него за плечами.

— Монброн, по совести, это были твои деньги, — сказал он, развязывая его. — Но я подумал, вряд ли ты им будешь рад.

— Так и есть. — Гарольд в самом деле не спешил убирать кошельки в свои седельные сумки или привязывать их к поясу. — Твоя правда.

— Вот я и рассудил: чем золото будет без толку лежать, пущу-ка я его в дело. — Карл с хитрым видом запустил руку в мешок. — Эраст, держи.

Фальк достал из мешка объемный сверток и бросил его мне на колени.

Ого, увесистый!

— Как всегда, фон Рут первый на раздаче подарков, — заметила Аманда. — Скажи мне, Эраст, почему так получается?

— Потому что я славный и милый, — с достоинством ответил я ей, разворачивая плотную материю, которая скрывала содержимое. — И ни с кем никогда не ругаюсь.

— Да что ты! — засмеялась Фриша. — Тебе напомнить один весенний день?

— Почти никогда, — поправился я и охнул, увидев то, что отдал мне Карл.

Это была кольчуга вроде той, что носили де Лакруа и Монброн, похожая на ту, что я так и не купил когда-то на рынке по причине ее дороговизны.

— Добротная вещь, — заметил сержант Вагрант, проходивший мимо нас и заметивший то, что я держал в руках. — Гномья работа. Арбалетный болт в упор не сдержит, понятное дело, но стрелу на излете или скользящий удар клинка отразит запросто. А может, и прямой сдержит.

— Ух! — это все, что я смог сказать.

— Хорошая покупка, — одобрил Гарольд. — Фальк, ты меня удивил, если честно.

— Мой родитель всегда говорил: «Дурные деньги легко приходят и легко уходят. Потому сразу трать их либо на дельную вещь, либо на выпивку. Первое пригодится в жизни, второе приятно будет вспомнить». — Карл снова засунул руку в мешок. — Вот мы с Фликом и совместили. Так, дамы, это вам.

И он достал из мешка еще несколько свертков, в которых тоже оказались кольчужки, правда, не слишком похожие на мою. Они были из серебристого металла, сделаны немного по-другому и выглядели куда легче.

— Просто у нас дорога опасная выдалась, — пояснил Карл нашим девушкам, которые молча смотрели на него. — А так нам как-то поспокойней за вас будет. Гном, который мне это продал, сказал, что на них пошел очень хороший материал, сплав серебра и чего-то там еще. Говорит: чтобы его пробить, надо очень постараться.

— Ты уверен, что эта штука на меня налезет? — Фло глянула на свою высокую грудь. — Луизе вот хорошо, у нее там… По комплекции, в общем. А у меня?

— Не налезет — я ее себе заберу. — успокоил ее Флик. — Я себе и Жакобу кольчуг не покупал, денег на них не хватило бы. Так что в этом большой беды не будет.

— А почему не купил? — Гарольд снова покачал на руке кошели. — Тут хватило бы на вас.

— Запас денег всегда нужен, — уже без шутовства сказал Флик. — Пусть будут. И потом — я юркий, а кольчуга на Жакоба столько стоила бы…

— Это да. — Карл бухнул себя кулаком в грудь. — Одна моя потянула, как все девичьи.

— Тьфу ты. — Я стянул с себя колет, собираясь прямо сейчас надеть подарок. — А я уж подумал, что ты о себе забыл.

— А говоришь, что ты славный, — укоризненно поцокал языком Карл. — Язва ты, фон Рут. Нет, чтобы спасибо сказать.

— Так я, наоборот, радуюсь за тебя. — Металл лег на плечи так, как будто всегда на них находился. Тяжести не чувствовалось, зато появилось ощущение защищенности. — От чистого сердца. И еще — спасибо вам, парни. И тебе, Гарольд, спасибо.

Монброн ничего не ответил, все так же подбрасывая кошели с золотом на ладони.

— Брось ты, — неожиданно похлопала его по колену сидящая рядом Аманда. — Ну да, кодекс предписывает вернуть благородному противнику его доспех и коня даже в том случае, если условия турнира этого не предполагают. Но кто придерживается таких правил? Я знаю только двоих таких, и над ними все смеются.

— Я — одного, — добавила Луиза. — А так у нас тоже все продают потом доспехи — кто хозяевам, кто вообще оружейникам.

— Да что у вас. — Аманда невесело засмеялась. — Король Фольдштейна продает доспехи их хозяевам, причем торгуется при этом, как последний скряга.

— Да ладно! — удивился Фальк. — Король — и торгуется?

— Король, Карл, — подтвердила Аманда. — Самолично. Можешь поверить, кому еще про такое знать, как не мне? Так что, Монброн, кончай хандрить. К тому же твое имя там вряд ли всплывало. Так ведь, Флик?

Так вот в чем дело. Мой друг переживал из-за того, что чуть ли не впервые в своей жизни ему пришлось пойти против правил, которые были впитаны им с молоком матери. Нет, что-то было и раньше, да та же дружба с простолюдинами. Но тут — рыцарские каноны, кодекс жизни благородных. И ради чего? Ради золота, которое им никогда не ставилось во главу угла.

— Само собой, — пожал плечами воришка. — Я привез, говорю: вот добро, могу продать по сходной цене. Как ко мне попало? Да какая разница. Либо берите, либо я на рынок пойду, к гномам. Им всегда хорошая сталь нужна.

— Луиза, из нас ты самая рачительная и благоразумная, — сказал Гарольд, дослушав Флика. — Не согласишься ли стать нашим казначеем?

И, не дожидаясь согласия, он положил к ее ногам оба кошелька.

— Хорошо, — покладисто ответила Луиза и что-то хотела добавить, но Гарольд уже покинул нас, отправившись к лейтенанту.

— Переживает, — вздохнула Флоренс и поспешила вслед за Монброном.

Не думаю, что утешать, скорее, воспользоваться случаем и познакомиться поближе с душкой-лейтенантом.

Совместный ужин растопил небольшой ледок, который все-таки был между нами и солдатами, вино, надо заметить, отменное, нас сблизило, и в результате остаток совместного путешествия прошел крайне приятно и, что немаловажно, безопасно.

Впрочем, если верить рассказам старины Вагранта (так его называли гвардейцы, причем совершенно по праву. Он был немолод, к тому же носил чин сержанта гвардии. А сержант всегда отец солдатам), на землях Форнасиона каких-либо серьезных разбойничьих шаек или, того хуже, захватчиков уже лет двести не водилось. Королевская власть была сильна, солдаты не зря ели свой хлеб, следя за порядком, так откуда им взяться? Нет, время от времени находились лихие головы, но они на нас и без сопровождения гвардейцев не рискнули бы напасть. Максимум, на что такие ухари были способны, так это ограбить какого-нибудь селянина, везущего на продажу репу или зерно.

Еще старина Вагрант оказался бесценным собеседником для Гарольда, поскольку хорошо знал не только земли Форнасиона, но и примыкающие к нему территории, а именно — горы Транд, которые нам предстояло пересечь. Я, как правило, при таких беседах крутился рядом с ними, мне это все тоже было интересно. Знания как вода. Напился, вроде как жажду утолил, и пузо как барабан от воды раздулось, но через полчаса глядь — и снова пить хочется.

— В сами горы не лезьте, — деловито говорил сержант, попыхивая трубочкой на одном из привалов. — Лучше потратьте два-три лишних дня, обойдите их по Старой каменной дороге, что кряжи Транда опоясывает. Во-первых, она широкая и понизу идет, во-вторых, не заплутаете, там других дорог нет, и в-третьих, там камнепадов не бывает. И самое главное — не надо через провалы и пропасти перебираться. В горах, понятное дело, мосты подвесные были, но остались они там или нет, неизвестно. На ближних переходах стоят пока, я там пару лет назад был, видел их. А на дальних уступах — кто знает? Да и если остались они там, то неизвестно, выдержат они вас или нет. Их же никто не проверяет, не ремонтирует, иным лет под триста уже. Эти мосты в свое время армия основателя нынешней королевской фамилии ладила, когда оттуда ванейцев выбивала. Это сразу после Века смуты было. Ванейцы в наших горах осели, думали тут пересидеть какое-то время, пока все не утихнет. Не удалось.

Про ванейцев я слышал. Очень неприятный был народ, кровожадный и жестокий. В смутные времена они спелись с каким-то магическим орденом и здорово почудачили в Рагеллоне, настолько здорово, что их потом сразу несколько объединившихся монархов при поддержке светлых магов извели, вырезав всех до единого, даже детей. Последних ванейцев тут как раз и добивали, в горах Транда. И осталось от целого народа одно название, с недоброй памятью.

— Вот с тех пор в горах никто и не селится, — продолжал тем временем сержант. — Эти головорезы, ванейцы в смысле, когда туда пришли, так сразу все местные племена перебили, по привычке, надо думать. Ну а потом и их самих, значит, под корень. Больше никто там селиться не стал — и от людей далековато, и места уж очень невеселые. Так что там теперь только звери да птицы квартируют.

— О таких местах обычно страсти-мордасти всякие рассказывают, — намекнула ему Аманда, невесть когда подошедшая к нам. Я ее и не заметил. — Крови пролилось много, людей там убили тоже много — и виновных, и безвинных.

— Обычно — да, рассказывают, — степенно ответил сержант. — Но о наших горах я ничего такого не слышал. И потом, светлые маги после того, как этих головорезов уничтожили, там еще какое-то время лазали, все что-то искали, так мне говорили старики. Может, как раз потому ничего страшного оттуда и не лезет, может, извели они всю пакость. По крайней мере, я сам ни разу никакой жути там не встречал, а бывал я там частенько. Так что если там и есть какая опасность, так это только лавины да пропасти. Но если вы в сами горы не полезете, а нижним кружным путем пойдете, то и вовсе бояться нечего.

— Мы так и поступим, — заверил его Гарольд.

И именно так мы поступили.