Самое забавное в том, что Аманда была права. Ухо следовало держать востро, причем с самого начала.

— Олухи! — встретил нас на входе королевский рык, и Гарольд, вошедший в огромный шатер (его величество Рой Шестой отказался от предложенных ему покоев в одном из самых красивых зданий Форнасиона и предпочел обосноваться рядом со своими рыцарями, за стенами города), едва успел отбить в сторону летящий прямо ему в голову кувшин вина. — Всех повешу!

Отец Аманды явно был не в духе, он топал ногами, сквернословил и угрожал всеми мыслимыми и немыслимыми карами понурившемуся воину, даже не обращая внимания на то, что вино из отбитого Гарольдом кувшина залило полотно шатра. Впрочем, и сам Монброн по этому поводу явно не переживал, надо полагать, это было обычным делом, и славный король Рой все время выкидывал что-то подобное.

— Что значит — «он сломал ногу»? — вопрошал его величество, переворачивая стол и убеждая меня в правильности выводов относительно его привычек. — Что значит — «бывает»? Не бывает такого! Он воин! Он либо сражается, либо мертв!

— Лошадь! — не выдержал его собеседник. — Лошади, бывает, сбрасывают седоков! Даже самых лучших! Она испугалась шутих, которые запускали недавно с городских стен. Лошадь понесла, и Седрик не удержался в седле, он как раз собирался с нее слезать и вынул вторую ногу из стремени. Хорошо, что вообще шею себе не свернул!

— Да лучше бы свернул! — пророкотал король. — Позора меньше! Сказали бы, что в учебном поединке его зарубили! Один из лучших поединщиков королевства — и сломал ногу, упав с лошади!

— Ему явно не до нас, — подала голос Аманда, вошедшая в шатер последней. — Идемте отсюда.

— А, это вы! — В этот момент король обратил внимание на нас. — Видали, какие тут у меня дела творятся?

— Все как всегда. — Гарольд пожал плечами. — Не припоминаю я таких турниров, где все бы шло так, как следует. Дядюшка, стоит ли так печалиться? У вас полно рыцарей, и все они один лучше другого.

— Как бы не так! — Король покрутил головой и заорал: — Слуги, собаки такие! Почему в шатре такой бардак! Где вино? Быстро все убрать и принести!

Приказ был не вполне внятный, как по мне, но пара шустрых малых, одетых в колеты с гербом Фольдштейна на груди, все поняли так, как надо. Они тенями скользнули в шатер и очень ловко начали собирать еду, валяющуюся на полу, в холщовый мешок. Следом за ними в шатре оказалось еще двое юношей, которые вернули стол на место и сноровисто принялись расставлять на нем тарелки, блюда с закусками и кувшины с вином.

— Так вот, мой дорогой племянник. — Рой подошел к Гарольду и приобнял его за плечи. — Все не так просто. Ты, верно, не знаешь, что в последнее время на границе с Медоном не все спокойно?

Я навострил уши — тема была интересная.

Речь шла о Медоне — Восточном королевстве эльфов, закрытом от людей. Никому не было известно, что творится в его пределах. Даже мастер Гай, а после и Ворон ничего путного не могли про него рассказать. То есть все знали, что там есть города, знали даже их названия, но никто из живущих не мог похвастаться, что бывал там. Дальше специально отведенных торговых территорий эльфы людей не пускали. Хотя сами были не дураки прогуляться по землям людей. Лет пятьдесят назад разгорелся большой скандал из-за банды эльфов, которая здорово пошалила в одном из королевств, перебив кучу народа и неплохо поживившись на этом. Правда, уйти на свою территорию они не успели, их прихватили неподалеку от границы как раз гвардейцы Фольдштейна, король же эльфов на справедливые претензии людей заявил, что эти негодяи у него в землях тоже здорово насвинячили и были изгнаны из своих кланов. А потому он за них ответственности не несет и будет очень рад, если люди этих поганцев вздернут. Ну и формальные извинения принес.

Никто не сомневался, что он врет, но доказать обратное было невозможно. В результате эльфов-налетчиков колесовали, так и не добившись от них признания в том, что они действовали по наущению престола Медона, а королю эльфов сообщили, что отныне все его подданные, находящиеся на землях людей, обязаны иметь при себе грамоту, подписанную собственноручно им, причем еще и с большой круглой королевской печатью. Если при эльфе, который находится на территории людей, такой бумаги не окажется, то он сразу же будет записан в преступники и отношение к нему будет соответствующее.

Мера была суровая, но вынужденная, поскольку жестокость эльфов, равно как и их корыстолюбие, давно вошли в пословицы и поговорки. Если их не осадить, то они очень быстро на голову людям сядут. И ножки свесят.

Отдельно надо заметить, этот закон соблюдался по сей день, причем тщательнейшим образом. Мало того — за триста лет, прошедших с Века смуты, это был единственный закон, который подписали все государи Рагеллона без споров и склок.

— Да вы что? — Гарольд тоже проникся словами короля Роя. — Пошаливают остроухие?

— Не то слово! — прорычал король. — Ползают по нашим землям, ровно вши по бродяге. И главное, не охотники какие-нибудь, которые браконьерствовать намереваются, Луанну перейдя, а настоящие бойцы. Не поверишь — ни одного живым не взяли. Дерутся до последнего, а если не успевают перебраться на свои земли, глотают яд. Знают, паскуды, что легкой смерти им не видать. А у Меллобара, короля их, на все один ответ: «Это изгои, они сами к вам полезли, мы ничего знать не знаем». Оно и понятно — за двести лет, что он правит Медоном, врать-то навострился, паскуда такая.

— Луанна — пограничная река между землями людей и эльфов, — пояснила нам Аманда, поймала взгляд отца и удивилась: — Что? Не все знают географию нашего прекрасного королевства!

— И всем безразлично, что творится на наших границах! — громыхнул король Рой. — Всем! У меня туда стянуты лучшие люди, все на заставах сидят, на турнир с собой взять некого. А остальным и дела до этого нет! Два часа назад был на приеме у Стивена, пытался объяснить им всем, что неспроста подобное происходит, что есть у эльфов какая-то пакость на уме, причем серьезная, и они нашу оборону на крепость проверяют. Слушать не хотят!

Король зло глянул на молодых людей, которые уже почти закончили уборку, после чего один из них немедленно набулькал из кувшина в золотой кубок, отделанный драгоценными камнями, вина и протянул его королю.

Тот, сопя, осушил его и продолжил:

— «Ах, оставьте, что за интерес у эльфов на нашей территории?» — Он явно кого-то пародировал. — «Они сидят у себя в королевстве, и им нет дела до нас». Провели бы с месяцок на моих заставах — и поняли бы, есть им дело до нас или нет! А что у них недавно делали корабельщики из Халифатов? Что они там забыли? И почему после этого визита халифатцы сразу же сцепились с корабельщиками Западных королевств?

— Халифатцы были в Медоне? — Аманда присвистнула. — Новости. Па, а ты про это остальным государям сказал?

— Попробовал. — Рой поставил кубок на стол. — Не поверили. А я ведь это наверняка знаю. Не важно откуда, но знаю. А теперь вот Седрик ногу сломал. Где я еще одного поединщика для конных сшибок возьму? Я привез с собой восемь конных поединщиков, теперь, стало быть, их осталось семь. Всего восемь бойцов для меле, а! Когда такое было?

— Это да, — признала Аманда, но отец ее даже не слушал.

— По условиям, бои идут пять на пять, — продолжал он раздраженно басить о своих горестях. — А потом ведь еще джостра будет, им в ней тоже выступать. Это значит, что шансы на получение кубка здорово уменьшились, поскольку без потерь в меле не обойдется. Три бойца в резерве — это нормально, а два — уже куда как хуже. А Седрик вообще был капитан. Без него не знаю, что теперь и делать. Впору хоть самому на коня садись.

Про структуру турнира нам Гарольд все по дороге рассказал. Точнее, мне, Карлу и отчасти Флоренс, остальные и так все знали. Фло на турнирах присутствовала, но на таком большом, как этот, ей бывать не приходилось, так что она тоже о многом не ведала. Что до нас с Карлом — тут стыдиться было нечего. Бароны Лесного края в подобных состязаниях никогда не участвовали, как-то так с давних времен повелось, им своих междоусобиц хватало. Да и потом — если уж баронская рука бралась за меч или боевой топор, то только для того, чтобы убить. А вот так, потешно драться — это все несерьезно.

Рыцарские турниры бывали двух видов — малые и большие. Малые проводились повсеместно, участвовали в них обычно рыцари одного королевства, ну, иногда могли приехать соседи, если вдруг узнавали. Как правило, подобные мероприятия длились один день, проводились там несколько конных рыцарских поединков да соревнования лучников. Ну и призы были соответствующие — какая-нибудь золотая безделушка, вроде шпор, а то и просто свиток с королевской печатью, в котором было написано, что предъявитель сего и в самом деле выиграл турнир. Там даже имя победителя не значилось, свитки заготавливали заранее.

Другое дело — большие турниры, вроде нынешнего. На них съезжались венценосцы со всего Рагеллона, привозя с собой лучших своих бойцов. Длились состязания три-четыре дня, и соревновались здесь всерьез — на кону стояли не просто награды, а репутация королевства.

Основным зрелищем были конные поединки — одиночные, которые носили имя джостра, и групповые, которые назывались меле. Еще проводились одиночные бои мечников, состязания лучников, ну и, разумеется, общие пешие схватки, как без них. Причем они тоже делились на две категории — командные, где один отряд сражался с другим, и волчарни, в которых каждый был сам за себя. Волчарни считались самыми опасными, поскольку смертность в таких схватках, как правило, зашкаливала.

Награды были под стать мероприятию, обычно их учреждал король — зачинщик турнира, и бывали они солидные, чтобы не упасть в грязь лицом перед сопредельными и дальними державами. В этот раз Стивен Третий совсем уж расщедрился, и в качестве наград выступали гигантских размеров золотые кубки, украшенные драгоценными камнями. Мало того — на каждый из них после победы будет нанесено два имени — рыцаря-победителя и короля, которому он служил. Король Стивен обещал, что для этого действа даже придумана специальная церемония, которая будет проведена прямо на поле ристалища сразу после победы.

Впрочем, это была только верхушка айсберга. Помимо основной части, зрителей ждало еще много интересного. Сражения оруженосцев, пусть и не такие зрелищные, как сшибки рыцарей, но все равно увлекательные, потешные шутовские бои, состязания во имя прекрасных дам — да много чего.

Скажу честно, я такого до сих пор не видал, и у меня, да и у остальных возникло желание досмотреть турнир до конца и уже после этого пускаться в дальнейшее путешествие. Ну, в конце концов, у нас вакации или что?

Одно печалило — Гарольда и Робера это все не особо трогало, они подобных забав уже насмотрелись за свою жизнь. Единственное, о чем они обмолвились в связи с происходящим, так это о том, что надо бы разузнать, где остановились представители их королевств, и сходить повидаться с ними. Наверняка там кто-то знакомый есть, хоть новости из дома послушать. А турнир — он и есть турнир. Так что с Гарольда станется, не дожидаясь завершения состязаний, снова двинуться в путь. А то и раньше, если Флик обнаружится не сегодня завтра.

— Стоп! — Король Рой выплеснул в рот вино из кубка, который невесть когда успел снова подхватить со стола. — Монброн, а ты ведь был куда как хорош в упражнениях с копьем? Как ты тогда выбил из седла этого… Как его… Жоффрея ле Сузу из Монтего. Ну, на том турнире, что я давал в честь шестнадцатилетия Мадлен.

— Это моя старшая сестрица, — шепнула мне на ухо Аманда, так и стоящая за мной. — Дура редкостная.

— Было дело, — не стал спорить Гарольд. — Выбил.

— И было тебе тогда лет пятнадцать? — уточнил король.

— Только исполнилось, — подтвердил мой друг, явно почуявший, куда ветер дует. — Дядюшка, я здесь проездом. Я вас очень уважаю, даже где-то люблю…

— Так коли любишь — выручай, — трубно возвестил король, насупив брови. — Или ты допустишь, чтобы твой родич вот так, на глазах всех этих пустозвонов разряженных, в лужу сел?

— Не разрешат, — покачал головой Робер. — Гарольд не состоит в рыцарском королевском отряде, к тому же он дворянин, служащий не вашей короне. Подобное скрывать не резон, если такое потом всплывет, то будет очень большой скандал. Плюс герольды с него доспехи сорвут и в одном исподнем заставят три круга вдоль ристалища бежать. Да вы сами все это знаете.

Если Флоренс и даже, по-моему, Карл явно не понимали, о чем речь, то я как раз был в курсе происходящего, мне про это как-то Агриппа рассказал.

Абы кто назваться рыцарем не мог, это звание еще надо было заслужить. Либо верной службой, отбегав сколько-то лет в оруженосцах, либо совершив подвиг, настолько геройский, что кто-то из высшего рыцарства принимал решение наградить храбреца высоким званием.

Но стать рыцарем — это было полдела. Само по себе звание ничего не давало, рыцарь и рыцарь. Чтобы двигаться дальше, чтобы обрести замок, слуг и золотую цепь на грудь, надо было нести беспорочную службу при одном из королей, который в результате тебе это все и пожалует. То есть проливать за него кровь в битвах и на ристалищах, ненавидеть его врагов и защищать его друзей. А самое главное — войти в его личный рыцарский отряд, опору трона.

Нет, были и те, кто, обретя рыцарское звание, выбирали дорогу одиночки и начинали мотаться туда-сюда по дорогам континента. Они за каким-то лядом защищали униженных и оскорбленных, а также восстанавливали справедливость, но всерьез этих горемык никто не воспринимал. Даже пословица такая была: «Бродячие рыцари — как телега без колеса. Груз в нее положить можно, да отвезти его никак не выйдет». Оно и верно — стоило столько труда тратить на получение звания, если оно тебе ничего не давало, кроме ран и сомнительной благодарности, да и то не каждый раз?

Их ведь даже на турниры вроде того, на который попали мы, не допускали. Биться за честь своего государства в конных поединках могли только представители коронных отрядов. В общих пеших схватках — кто угодно, а вот в джостре и меле — исключительно «клинки трона», как еще называли коронных рыцарей.

Так вот, если кто-то, кто не являлся «клинком трона» или, того хуже, посвященным рыцарем, пытался обманом попасть на ристалище, то ничего хорошего его не ждало.

— А вот ты и не прав! — Рой захохотал. — Как бишь тебя? Де Лакруа? Де Лакруа, ты не прав. Я сам его в рыцари посвятил, после заварушки на Синих Мхах. Сам посуди — как бы я иначе его выпустил на ристалище на своем турнире?

— Запросто, — засмеялась Аманда. — Твой турнир — тебе и решать, кто в нем участвует. Им можешь байки рассказывать про то, что ты стоишь за святость рыцарских традиций, а мне не надо.

— Мало я тебя в детстве драл, — заметил король Рой печально. — Так с отцом разговаривать! Мой старик за такие слова меня бы уже на дыбу отправил.

— Дедушка тебя и так чуть туда не отправил, насколько я знаю, — невозмутимо заметила Аманда. — Мне рассказывали. Что же до Гарольда — это все правда. Монброн — рыцарь коронного отряда Фольдштейна. Больше скажу — мой папа даже написал в Силистрию и испросил разрешения у собрата-монарха на это деяние.

— Так ты рыцарь? — Голубые глаза Флоренс стали совсем огромными, хотя, казалось бы, куда уж еще. — Монброн! Я столько о тебе не знаю!

— Магия титула, — похлопала Гарольда по плечу Аманда и обратилась к отцу: — Па, даже не думай, я его в вашу мясорубку не отпущу. Он нам всем живой нужен. Знаю я это ваше меле, видела не раз, твоим железным лбам хоть бы хны, а Гарольда там мигом из седла вынесут.

— Вот что скверно. — Гарольд тряхнул плечом, сбрасывая руку Аманды. — С тех пор как у нее наметилась грудь, ее сразу стало нельзя бить. А как иногда хочется!

— И мне — тоже, — поддержал его король. — Но нельзя, особенно тебе. Она моя дочь и принцесса, если ты ее поколотишь, мне придется тебя казнить. Но ты не отчаивайся. Она когда-нибудь в кого-нибудь влюбится, мы узнаем в кого и казним ее избранника. Ей — расстройство, нам — повод для хорошей пирушки. Одним махом с ней сочтемся!

Шутить-то он шутил, но его маленькие глазки во время этой речи просто-таки ощупывали наши лица. Права Аманда — ее папаша хоть и играет роль простака, но на самом деле очень умен.

— Ну так что, Монброн. — Король тряхнул Гарольда за грудки. — Поддержишь своего родича? Шут с ним, не в меле, в джостре. Согласен, для меле ты еще молод. Доспех на тебя подберем, не сомневайся. Я и кузнеца с собой привез, он все подгонит по тебе, как надо.

Гарольд явно не рвался на ристалище, и причиной тому был, разумеется, не страх, а исключительно то обстоятельство, что мы задержимся в Форнасионе как минимум до конца турнира. Я давно понял, что мой друг — натура цельная, и если у него есть некое устремление, то он отдает себя ему без остатка. Вот и здесь — предложение для такого забияки, как Гарольд, было, бесспорно, заманчивое, но оно отдаляло его от поставленной цели. При этом и короля он обидеть не хотел.

— Дядюшка, я сам не против встать под ваши знамена, — наконец сказал он. — Почему бы и нет? Но вот как на это посмотрит мой король? Мое имя будут оглашать герольды, да и кто-нибудь из придворных, которых сюда понаехало наверняка немало, меня узнает. Вы же знаете нашего монарха, он может порядком рассердиться на то, что его подданный, тем более из семейства Монбронов Силистрийских, выступает под флагом другого королевства. Не хочется, чтобы у моего отца из-за меня были какие-то проблемы, а его величество Морис Третий умеет их создавать.

Аманда скривилась, но промолчала. Ей явно не понравилось, что Гарольд пошел на поводу у короля Роя. А может, ей не по душе пришлось то, что мы теперь здесь застряли на полнедели, не меньше.

— Разумеется. Все будет по правилам, переговорю я с ним. — Король Рой нахмурил брови и гаркнул: — Слуги! Кравчий! Паразиты эдакие, почему кубки моих гостей пусты?

В шатер снова проникли молодые люди, которые занимались столом, и шустро начали разливать вино по кубкам.

— А вы, молодцы? — Король Рой подошел ко мне и Карлу. — Откуда вы, бишь?

— Папа, не изображай потерю памяти. — Аманда дышала мне в затылок. — Ты прекрасно помнишь, что они из Лесного края.

— Папа не молодеет, — проворчал король. — И потом — по моей голове столько били, что она уже не так быстро соображает. Да и вообще — не забывайся. Я еще не простил тебя, негодница ты эдакая!

А он в самом деле любил Аманду, понял я. Мне было предельно ясно, что король Рой — человек очень жесткий, не сказать — жестокий, и крови пролил немало, как чужой, так и своей. Но младшая дочь, похоже, была для него светлым пятном, может быть, даже единственным в этой жизни.

— Так что? — испытующе уставился он на нас своими глубоко посаженными глазами. — Вы не Монброн, королей у вас в Лесном краю нет, так что обиду никто на вас не затаит. Ну? Помашете за меня мечами? Я вам не родич, как вон тому красавцу, обязательств у вас передо мной нет, но все же и не чужой человек, как-никак отец вашей приятельницы. И к тому же король не самой маленькой державы. Если приглянетесь — предложу место в своей гвардии и чин сержанта, вот так, сразу. Как по мне, так это занятие всяко лучше, чем то, которое вы себе выбрали. Не дело крепким ребятам с благородной кровью в жилах всякой ерундой заниматься да над книгами корпеть! Ну, что думаете по этому поводу?

— Почему нет? — Карл пожал мощными плечами. — Я подраться всегда готов. Да и кровь застоялась, надо бы ее разогнать. Эраст?

— Нет, — мне на плечо опустилась рука Аманды. — Нет, Фальк. Если у тебя есть желание за чужие награды свою голову под сталь подставлять — это твое дело. А ему там делать нечего. Мы и так уже двоих спутников потеряли на этом пути, этого хватит.

— Флика не отпевай раньше времени, — помрачнел Гарольд.

— Так-так. — Король Рой уставился на меня, и я ощутил, как напряглась рука Аманды, которая так и лежала на моем плече. — Не пускает тебя она, стало быть? А ты ее и послушал?

Ну, может, кто и купится на подобную подначку, но только не я. Такого я в своем квартале насмотрелся. Так игроки в кости провоцировали в кабаках богатеньких посетителей: мол, что, слабо сыграть? Да что там. В свое время я сам, поддавшись на подобную провокацию, угодил в обучение к мастеру-вору, став, по сути, на пять лет его рабом.

Впрочем, отвечать что-то надо.

— Нет, — сделала это за меня Аманда. — Нет, папа, этого ему не нужно.

— Ваше высочество, я сам могу за себя ответить и сам приму то решение, которое сочту нужным. — Я снял ее руку с плеча и посмотрел в глаза королю Рою. — Увы, ваше величество, но я откажусь от этого предложения.

— Струсил! — выпятил нижнюю губу Рой, став похожим на дивного южного зверя абезьяна, которого я видел на картинке в одной из книг Ворона. — Стру-у-усил! А мне говорили, что бароны из Лесного края — ребята хоть куда. Я даже в это поверил, глядя на твоего приятеля!

И он лихо стукнул рукой по груди Фалька, который в это время недоуменно уставился на меня. Удара королевской длани он, по-моему, даже и не почувствовал, потому что удивился очень.

— Правду слышали, — невозмутимо ответил я королю. — И я отказываюсь не потому, что боюсь чего-то, просто не хочу стать причиной вашего поражения. В подобных забавах мне участвовать не доводилось, да и мечник я не самый лучший, что уж там. Число же бойцов ограниченно, так зачем я буду занимать чужое место?

На самом деле меня вели более прозаические причины — я просто не хотел умирать. Что-то мне подсказывало, что с этого ратного поля я живым не вернусь, и совсем не обязательно, что меня прикончит противник. Король Рой, несомненно, сделал какие-то выводы относительно моей персоны, за это отдельно следовало поблагодарить Аманду, а стало быть, мог отдать кому-то из своих людей соответствующее распоряжение.

Я не слишком боюсь смерти, но вот такой, за чужие интересы — не хочу.

— Отговорки, — махнул рукой король. — Я такое много раз слышал. Да и ладно, мне таких, как ты, и даром не надо.

Он потрепал по щеке Фалька и отошел от нас к столу.

Что примечательно — де Лакруа он ничего не предложил, и я уловил облегченный вздох Луизы.

— Дамы! — внезапно взревел король. — Виноват! Прошу прощения за то, что сразу не поприветствовал вас, сами видите, какие тут у меня дела творятся. Прошу вас к столу. И вас, господа, тоже. И даже тебя… Барон Эраст из Лесного края.

— Не обращай внимания, — тихо и требовательно прошептала мне Аманда. — Он теперь всячески тебя будет поддевать. Не дай ему повода для обиды, или это плохо кончится. Для тебя в первую очередь.

Впрочем, я это понимал и без ее предупреждения. Король узнал то, что хотел узнать, и ему это явно не понравилось. Не отвечал я его требованиям. Хотя, подозреваю, что, скорее всего, им не отвечал бы и никто другой. Этот венценосец, несомненно, не обладал широтой души, и все, что ему нравилось, должно было быть его или ничье, на меньшее он явно не согласился бы.

А тут — любимая дочь и какой-то трусоватый барончик из глухомани.

Нет, хорошо еще, что все это происходило на землях Форнасиона, в его королевстве я за свою голову и медяка бы не дал. И, видят боги, теперь я носа в Фольдштейн не суну, поскольку мне там его быстро отрубят. Вместе с головой.

Вот же. Список государств, в которые мне не стоит соваться, начал расширяться. Сначала в него попал Асторг из-за семейства Фюрьи, теперь вот Фольдштейн. Если дело так дальше пойдет, то мне континент с овчинку покажется.

А король тем временем оттачивал на мне остроумие.

— Что ты к девушкам жмешься? — сыто гоготал он, подмигивая мне. — Хотя там тебе и место, фон Рут. Здесь-то стоят те, кто не боится звона стали и любит запах крови врага. А ты, поди, ему запах роз предпочитаешь? Ты точно не цветочник? Может, ты эти выращиваешь, как их… Настюрции?

Я с трудом сдерживался, чтобы не ответить ему чем-то не менее резким и оскорбительным, уже практически не обращая внимания на то, что Аманда крепко сжала мою руку под столом, призывая к спокойствию.

Гарольд, похоже, тоже понял, что к чему. Он, стоя за спиной короля, делал мне страшные глаза, то и дело мотая головой и как бы говоря: «Не вздумай».

Я бы и рад промолчать, да сил уже нет это все терпеть. Ну да, он король. И что? Он, в конце концов, не мой король. У меня свой есть, может, и не такой боевитый, зато денежку раз в год в толпу бросает. Вот интересно — от моего родного королевства сюда кто-то пожаловал? Я бы за него болеть стал. Может, повезет, может, уделают они бойцов вот этого бородатого… Короля!

— Барон фон Рут спас мне жизнь, — неожиданно громко заявила Луиза, бесстрашно глядя в слегка осоловелые от выпивки глаза короля Роя. — Он один дрался с четырьмя негодяями. Если бы не он, то меня бы убили.

— Меня — тоже, — добавил де Лакруа. — Он в той заварушке и мне жизнь спас.

— Не поверите, дядюшка. — Гарольд потер шею рукой, как видно, вспомнив нож кузнеца и стычку в корчме. — Но и я обязан ему тем же. Эраст — верный друг и смелый дворянин, смею вас заверить.

— Случайности, — недовольно пропыхтел король и сменил тему, поняв, что мои друзья смеяться надо мной не станут.

Впрочем, на этом наша аудиенция и закончилась, через несколько минут нам ясно дали понять, что пора и честь знать, и это ни у кого недовольства не вызвало. Правда, король попросил задержаться Гарольда, пожелав о чем-то с ним побеседовать наедине. Надо думать — о деталях его участия в турнире.

Аманда порядком рассердилась на отца за его выходки и не простилась с ним, первой выйдя из шатра. Я последовал ее примеру, даже не отвесив прощального поклона королю. Возможно, это был совершенно мальчишеский жест, но я был жутко зол. Вот за что мне это все, а? Лучше бы мы послушали Аманду и проехали мимо Форнасиона.

А еще, покинув королевский шатер, я достал из кармана платок и завязал на нем узел. Все мы потихоньку приобретаем привычки друг друга, и эта мне пришлась по душе. Не забуду. Если повезет и я останусь жив — на пену изойду, но как-нибудь королю Рою насвинячу. Я не благородный по крови своей, я прощать не умею, меня так жизнь воспитала.

— Вообще-то он мой отец, — прокомментировала мои действия Аманда, прекрасно понявшая, что к чему. — Ну да, у него жуткий характер, но…

Я ничего ей не ответил, убрав платок в карман, и стал спокойно дожидаться Гарольда.

Улицы, по которым мы возвращались, были шумны до невозможности, словно весь город не спал. Тут и там комедианты и жонглеры развлекали почтеннейшую публику, люди развлекались, пели и плясали.

— Какой веселый город! — сообщила нам Флоренс, которую немного смущало наше молчание. — Монброн, скажи, а ты ко мне как относишься?

— Странный вопрос, — вроде как даже смутился Гарольд. — С чего это тебя вдруг заинтересовало?

— Ну-у-у… — протянула Флоренс и выпалила: — А давай я на время турнира буду дамой твоего сердца? У меня и лента хорошая есть, ты сможешь ее на шлем повязать. Ну, Гарольд, не будь букой! За меня никто никогда не сражался, понимаешь? Денег у моего папы много, но…

— Все-все! — остановил ее Гарольд. — Хорошо, Флайт, ты на время турнира — предмет моих грез. Серенад я тебе не обещаю, но прославлять на ристалище твое имя буду.

— Ура! — Фло даже умудрилась от радости подпрыгнуть в седле. — Девчонки в школе от зависти сдохнут. Эраст, твоя Фюрьи — первой!

— Хррр! — прорычал я, уже не имея в запасе негрубых слов.

— Не рычи! — подал голос Карл. — Эраст, если честно, я не понял, с чего ты отказался-то. Я же знаю — ты не трус.

— Завидую я твоей жене, Фальк, — с печалью глянула на него Аманда. — Ну, если таковая будет.

— Почему? — крайне удивился Карл.

— Ты даже когда рогами будешь дверь сносить, то и тогда их не заметишь, потому что всегда даже очевидных вещей не видишь. Вот ей и удобно будет! — пояснила ему Аманда. — Все, закрыли тему. Мы друг про друга и так все знаем, а что думают остальные, нас не должно волновать. Тем более что ни про кого из нас скоро никто ничего хорошего думать не будет.

— А это-то почему? — с мукой в голосе спросил Карл, которому нравилось, чтобы его любили и им восхищались. Как все сильные люди, он был немного тщеславен.

— Потому что мы подмастерья мага, — в один голос ответили ему Луиза и Аманда. — И если мы получим посохи, нас никто не будет любить. Магов не любят!

— Плохо, — вздохнул Карл, но вскоре отвлекся от грустных мыслей, засмотревшись на почти ничем не прикрытых гимнасток на дощатом помосте.

Разговора с отцом Луизы этим вечером у нас не получилось — Марло передал нам, что его господин просил принести свои извинения, но нынче он очень устал. Впрочем, господина де Лакруа он принять готов, поскольку ему этот разговор был обещан.

Робер немедленно отошел с Луизой в сторонку, и парочка зашепталась о чем-то своем.

Дожидаться итога разговора мы не стали — дружба дружбой, но есть сферы, в которые лезть не стоит. Потому, пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по покоям — семейство де ла Мале жило на широкую ногу, каждому из нас досталось по собственной спальне.

С полчаса повертевшись под пуховым одеялом, я почти уже уснул, даже забыв задуть свечу, но тут скрипнула входная дверь, и по отполированным доскам пола прошлепали чьи-то босые ноги.

— Какого демона? — Я разлепил глаза, приподнимаясь на локтях. — Кому тут не спится?

— Заткнись, Эраст. — Аманда, облаченная в шелковую ночную рубаху, была серьезна и сосредоточенна, она приподняла одеяло и скользнула под него. — Я тут подумала… Все, включая моего отца, уверены в том, что мы с тобой переспали. Все. То есть тебе досталось ни за что, и моя репутация тоже, выходит, безвинно пострадала.

— И ты решила соответствовать тому, о чем все говорят или думают? — уточнил я.

— В некоторых вопросах ты не такой тупой, каким кажешься. — Девичьи руки сомкнулись у меня на спине. — Хоть что-то.

Наверное, мне надо было бы задать ей какой-нибудь глупый вопрос вроде: «Ты хорошо подумала?» или там: «А ты уверена, что этого хочешь?». Но я хорошо запомнил слова Агриппы, который мне говорил, что женщины всегда все решают сами. И если уж она к тебе пришла, то будь уверен в том, что она все обдумала как следует, а потому не теряй времени. Если же будешь задавать ей много вопросов и слишком долго раздумывать, то с ней вскоре окажется тот, кто такой ерундой не занимается, а ты будешь стоять в сторонке и кусать себе локти.

— Только ты поаккуратнее, — как-то непривычно застенчиво попросила меня Аманда, когда я стянул с нее потрескивающий шелк. — Пожалуйста!

— Все будет хорошо, — пообещал ей я и задул свечу на прикроватном столике.