Рози и ошиблась, и не ошиблась одновременно. Маги, которые участвовали в нападении на деревеньку, принадлежали к Светлому Братству, но мастер Гай их сюда специально не посылал. Если еще вернее — посылать-то он их посылал, но не к нам. Они должны были спалить дотла тот поселок, в который нас доставил не так давно Атиль из дома Тонно, но что-то перепутали, и вместо него напали на нас. Точнее — на магов, которые тихо-мирно сидели в домах и ужинали, причем на этот раз, на беду атакующих, не злоупотребляя вином. Уж не знаю, как можно было так промахнуться, поскольку расстояние между этими двумя населенными пунктами было все же изрядное, но что есть — то есть.

Само собой, мятежные маги, разозленные как коварным нападением, так и тем, что им помешали трапезничать, раскатали имперцев в лепешку. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, поскольку был отряд атакующих не так уж и велик. Разведка Империи сработала достаточно точно, семи десятков солдат с пятью приданными им магами вполне хватило бы для того, чтобы уничтожить форпост, куда они изначально шли, но вот против нашей дикой братии им было не устоять ни при каких условиях.

В результате трупы нападавших теперь валялись как на подходах к деревушке, так и внутри нее, причем некоторые были очень сильно обезображены. В выборе заклинаний наши старшие собратья себя ничем не стесняли, потому человеческая требуха, свисавшая с крыши, или тело, лишенное левой ноги и правой руки, никого не удивляли. Разве что только интересно становилось — почему именно в данной последовательности конечности были оторваны? Это заклинание такое или сотворивший его маг просто развлекался?

Куда больше неудобств приносила неизбежная после такой мясорубки вонь, эта невыносимо смрадная смесь запаха крови и дерьма. Ясно, что скоро она развеется, но пока здесь разило невероятно. Да еще эти горящие дома, жар от которых только усиливал вонь…

— Не хотели мы вас трогать! — донесся до нас старческий голос с центра площади, где вокруг колодца столпились все те, с кем мы отныне делили хлеб, воду и смерть. — Ушастых, ушастых шли убивать! Да вот не получилось!

— У тебя не напасть не получилось, а погибнуть с остальными, — Белая Ведьма уже соскочила со своего коня и теперь стояла, аж дрожа от злобы, перед тщедушного вида седобородым стариком в заляпанном кровью светло-сером балахоне. — И это самая большая твоя ошибка.

Глаза дедка-мага, водянистые и блеклые, наполнились слезами, мне вдруг стало его жалко.

— Видать, совсем у архимага дела плохи, коли он даже вот таких к себе на службу набирает, — заметила Рози, спрыгивая с седла на землю. — Ему же сто лет в обед.

— И не у него одного, — поддержал ее Монброн. — Если они все вот так, как сегодня, воевать станут, то мы не только эти земли отстоим, мы для эльфов половину Империи оттяпаем. Вроде бы за эти годы я чего только не повидал, но такого бардака, как вот эти вот учудили, не встречал ни разу.

И вот тут я сразу вспомнил слова Агриппы, касающиеся пары-тройки поражений. А может, и не ошиблись проводники? Может, отряд пришел как раз туда, куда и должен был попасть?

— Девонька! — старик-маг брякнулся на колени и протянул ладони к Белой Ведьме. — Пощади! Я ж не хотел, все Туллий, все он…

Как Аманда успела увернуться от «солнечного луча» — не знаю. Я бы не успел, удар был мгновенный и очень умелый. Странно, что в бою никто не пострадал от рук этого деда, чувствовалось, что он в свое время повоевать успел предостаточно.

— Стерва! — негодующе взревел он, седая борода встопорщилась, отчего видок у его стал маленько диковатый. — Это ты ошибка!

«Призрачная коса», следующее сотворенное стариком заклинание, несложное по своей сути, но действенное магическое творение, было последним, что он успел сотворить в своей жизни. Сразу после этого его буквально разорвали на куски несколько заклинаний, пущенных с разных сторон.

Но, заметим, определенного успеха этот старик, даже будучи уже мертвым, все же добился. От его руки таки пал один противник. Нет, не Белая Ведьма, она для этого слишком увертлива. Под «призрачную косу» попал герой вчерашнего дня, танцор и дамский угодник Андипа — та снесла его хмельную голову и, как полагается, растаяла в воздухе. Такая уж специфика у этого заклинания — пока созданная магом структура не найдет свою цель, то есть кого-то да не убьет, — не исчезнет. С одной стороны — это хорошо, удобно, с другой… Ненадежно до крайности. Если цель ушла с дороги «призрачной косы» и та ее сразу не прикончила, то жертвой становится то ближайшее разумное существо, которое зазевается и упустит свой шанс увернуться от приближающейся смерти. И не факт, что им окажется враг, а не друг.

— Надо же, — негромко произнес Рангвальд, оказавшийся рядом со мной. — А я ему поверил. И даже пожалел, хоть вроде он мне и враг.

Фальк согласно кивнул. Удивительное дело — он был непривычно серьезен.

— Бросьте его тело в огонь, пока все не прогорело, — велела Белая Ведьма стоявшим рядом с ней магам. — Он заслужил такое упокоение. Хитрым оказался, сволочь такая. И смелым, не то что эти недоноски, что нас в лесу поджидали.

— Андипу тоже сжечь надо, — подал голос кто-то. — Чего уж теперь?

— И его, — одобрила предводительница. — Прах их побери, мой дом тоже сгорел! А там чернила, свитки, одежда… Люций, надо отправить гонца к Эйтринну — не ровен час не один отряд отправили по их душу. Подбери кого-нибудь поопытнее, ясно? Пусть он подойдет ко мне, я на словах ему объясню, что сказать. Монброн, ты и… И, пожалуй, Эль Гракх отправитесь с тем, на кого укажет дель Корд. Ваша задача — сделать так, чтобы посланец добрался до цели живым и здоровым. Сами можете умереть, но он обязан выполнить мое поручение. Если получится наоборот — лучше сами себе сразу вены вскройте, это наиболее простой вариант ухода из жизни.

— Наоборот не получится, — мрачно произнес Гарольд. — Не переживай.

— И не думала даже, — парировала Аманда. — Не хватало еще и этого.

— Вас потом где искать? — поинтересовался Эль Гракх. — Здесь или в другом каком месте?

— «Потом» будет «потом», — Белая Ведьма снова глянула на горящий дом и недовольно скривилась. — Может, Эйтринн вас при себе оставит. Или к Аэлю направит, я не знаю, что ему в голову придет. И потом — понадобится, так найдете. Поверьте, следов мы оставим предостаточно, уж не сомневайтесь. Я и так была зла, а теперь так просто в бешенстве, так что кое-кому изрядно не поздоровится. Нам дали право выбора цели, по крайней мере на ближайшее время, и мы его используем по полной.

Все ее предсказания сбылись — я даже подумал через какое-то время, что вместе с силой демона она обрела талант пророчицы. Гарольд и Эль Гракх обратно не вернулись: их и мага, которого они сопровождали, прямо там, на форпосте, пристегнули к какому-то отряду в качестве усиления и отправили вверх по течению Луанны, где, по слухам, видели изрядный отряд имперских гвардейцев. Ну а после эта троица, скорее всего, отправилась куда-то еще, сопровождая ту группу, которой была придана, но куда именно — поди знай. Что они были живы и здоровы, мы знали, пару раз нам про это сообщала Аманда, причем не верить ей повода не было. Вернее — ей нам незачем было врать, поскольку на наши чувства, как и на нас самих, ей было наплевать.

Впрочем, как вести про друзей, так и вообще любые новости мы узнавали чаще всего тогда, когда они таковыми быть переставали, поскольку наш отряд безостановочно мотался по пределам Фольдштейна, Сезии и еще двух примыкавших к ним королевств в поисках тех, кому можно пустить кровь. Мы, конечно, при каждом удобном случае пытались хоть что-то разузнать о происходящем в большом мире, но тщетно.

Это вообще была очень странная война, совершенно не похожая на те, в которых мы участвовали раньше. Никаких генеральных сражений, никаких вышагивающих по полю боя легионов, никаких штурмов крепостей. Впрочем, с последними здесь вообще было туговато — большинство крупных городов разрушили еще до нас, в сражениях, что на этой земле бушевали раньше, и теперь они были больше похожи на руины. Да, собственно, ими и являлись, что греха таить, и их жителями стали не люди, а тени. Заночевали мы как-то в одном таком городе, повидали, что в нем ночью творится, натерпелись страху. Уж на что Рангвальд дядька тертый, но и он проникся.

Зато короткие столкновения отрядов, жуткие в своей жестокости, являлись повседневностью. Порой мне казалось, что Медон и Империя чем-то похожи на двух опытных фехтовальщиков, которые для начала решили немного покружить друг вокруг друга, проверить, насколько хорошо противник разбирается в искусстве боя на шпагах, как строит свою защиту, и только потом, когда белые рубахи немного попятнает кровь из нескольких неглубоких ран, они сойдутся в бешеной и короткой сшибке, после которой в живых останется только один из них. А то и вовсе никого.

Про мастера Гая ничего слышно не было. Мы брали пленных; перед тем, как их убить, обязательно устраивали допрос, причем занималась им Белая Ведьма лично и чаще всего приватно, так что даже самые упорные вояки, помешанные на личной чести и верности присяге, раньше или позже языки развязывали. Но все равно никто ничего не знал — ни где он есть, ни где он был. Про «где он будет» даже и упоминать не стоит.

Потери? Были, как же без них. За пару месяцев боев и походов в землю отправилось шестеро из нас. Ну не именно из нас, конечно, не из учеников Ворона, а из тех, кто ранее примкнул к Белой Ведьме. С той стороны тоже не одни неумехи сражались, иногда попадались куда как сильные мастера магии. Против Аманды, ясное дело, никто устоять не мог, но она вступала в дело только тогда, когда все складывалось не в нашу пользу. Но, ради правды сказать, это случалось всегда на редкость вовремя.

Да и по другой причине отряд поредел. Не только Гарольда и Эль Гракха у нас забрали — время от времени то одного, то другого мага Аманда на время отправляла в другие части, как правило, либо после личного визита Аэля, либо по его письму. Кто-то после возвращался обратно быстро, кто-то нет.

Нас, своих бывших соучеников, Белая Ведьма держала при себе, но, как известно, раньше или позже удача к любому поворачивается задом, потому в один прекрасный день она вызвала к себе меня, Жакоба и Рангвальда, где быстренько отрекомендовала какому-то немолодому эльфу и сообщила, что отныне мы выполняем все его приказы.

Эльф, кстати, из родовитых оказался. «Старая кровь» — так они сами это называют. Нас уже научили разбираться в том, кто есть кто в их лесном сообществе. Всегда надо смотреть на перстень, что красуется на безымянном пальце правой руки. Если там простенький камушек в оправе из серебра — значит, ничем пока себя этот эльф не зарекомендовал, но он из хорошей семьи и со временем может подняться до известных вершин, если, конечно, сможет себя проявить. Если же камень дорогой и в золоте — совсем другое дело, тут лучше больше слушать, чем говорить, поскольку это истинная знать Медона, и если что, то с него за твою жизнь никто спрашивать ничего не будет. Ну а если перстня вовсе нет — стало быть, этот эльф пока никто, и звать его никак. По-нашему — простолюдин. Короче — это как наши титулы, с той только разницей, что здесь никак не смухлюешь. Назваться-то можно кем угодно, мне ли про то не знать, а вот чужой перстень эльф сроду на палец не натянет, это подобно смертному приговору. Свои же не поймут, а после и вовсе прибьют: очень с этим у них строго.

У нашего нового командира на безымянном пальце красовался изрядных размеров рубин, причем создавалось впечатление, что камень этот живет какой-то своей жизнью. В его глубинах то и дело вспыхивали и гасли алые искры.

— Они точно не подведут? — уточнил эльф у Белой Ведьмы. — Ты должна осознавать, что ответственность за них лежит на тебе.

— То, что могут сделать, — сделают, — немного жестковато отозвалась та. — А ответственность… Эйванн, в случае неудачи не пробуй даже все свалить на меня. Ты сам предложил Меллобару этот план, получил его одобрение, и только тебе отвечать за то, чем все закончится. Я сделала то, что мне приказано, — и не более.

Врать не стану — мне сразу стало не по себе, чутье орало о том, что ждут нас большие неприятности. Не понравилось мне упоминание некоего плана — за такими словами всегда они следуют, проверено временем.

Эйванн снова уставился на нас, словно пытался прочесть в наших лицах что-то, только ему одному видимое, а минуту спустя, то ли увидев желаемое, то ли, напротив, разочаровавшись в своих намерениях, сообщил Белой Ведьме:

— Пусть будет так. Я доверяю тебе.

Та даже и глазом не повела, только привычно скривила рот, как бы давая ему понять, что она и без его доверия как-нибудь да проживет.

— Собирайтесь, — велел нам эльф. — Мы отбываем через полчаса.

И ведь что плохо — «нет» не скажешь. А как?

— Все это скверно попахивает, — изрек Мартин, глядя на меня, собирающего сумку.

— И без тебя ясно, — немедленно вызверилась на него Рози. — «Попахивает». Откровенно смердит.

— Де Фюрьи, не психуй, — попросил ее Фальк. — Ни тебе, ни Эрасту, ни нам от этого пользы не будет.

— Не-нави-жу Грейси! — отчеканила Рози. — Ненавижу! Даже не знаю уже, кого больше убить хочется — тех, ради кого мы во все это ввязались, или ее!

— Карл прав. — Я перекинул сумку через плечо. — Чего понапрасну воздух сотрясать? Мы ее подчиненные, она вправе нас послать туда, куда сочтет нужным. И еще — война есть война, никогда не знаешь, где именно тебя смерть поджидает. Может, вовсе не там, куда мы с этим Эйванном отправляемся. Потом — с нами еще Рангвальд едет, он маг опытный, знающий.

— На него одного и надежда, — Рози уткнулась мне носом в грудь. — Просто непривычно — я здесь, а ты нет. Я отвыкла от этого.

— Ну, это жизнь, — я потрепал ее по довольно коротко остриженным волосам. Наши девочки по требованию Белой Ведьмы недавно были вынуждены расстаться со своими косами и «конскими хвостами». Дескать — война, не время красоваться. Может, оно и правильно, но Эбердин до сих пор по этому поводу грустила. — Не шуми, я быстро, туда и обратно. Вряд ли наши скромные персоны будут нужны Эйванну после того, как он выполнит задуманное.

— Именно после этого его и берегитесь особо, — посоветовал Мартин, сверкнув глазами. — Поверь моему опыту — убивают не до того, как идут на дело, а после. Иногда — чтобы свидетелей не осталось, иногда — чтобы не делиться добычей. Или просто так, потому что есть свои и есть чужие. Этому ушастому вы точно не свои, так что — берегите спины друг друга.

— Услышал, — кивнул я. — Спасибо.

Слова-то разумные, вот только если он прав — как тогда быть? Эйванна этого убьем — сюда не вернемся, подобное нам не простится. Но и горло под нож подставлять я точно не стану.

Ладно, будет день — будет пища.

— Держись фон Рута, он хитрован еще тот, — хлопнул Мартин ладонью по мощной груди Жакоба. — Недаром я его тогда с нами в леса сманивал. До сих пор жалею, что не получилось, много бы дел провернули куда чище. Так что слушай его во всем.

— Ага, — послушно кивнул здоровяк. — Я и сам собирался так поступить.

— О Люсиль позаботьтесь, если что, — попросил я на прощание, беря под уздцы свою лошадь. — Конечно, если кто доберется до того места, где они с Миралиндой сейчас живут.

— Ну началось! — поморщилась Фриша. — Де Фюрьи, тебе сейчас, по всему, надо завыть в голос и ему на шею броситься с криком: «не уезжай!».

— Возьму да и брошусь, — буркнула непривычно насупленная Рози. Нет, так-то она частенько злилась, но тут что-то особенное было, необычное. — Мой Эраст, чего хочу, то и делаю.

— Ты не переживай, я, если что, — того! — пообещал ей Жакоб.

Обычный зритель ничего бы не понял из этой корявой фразы, но присутствующим стало ясно, что он меня, если надо, прикроет и защитит. Причем не верить этому простодушному гиганту поводов не было, все знали — он всегда выполняет то, что пообещал. Жакоб, как и Фальк, не умел врать, не выдали ему боги при рождении такого умения.

Провожать нас я запретил, рассудив, что и так соплей уже достаточно, потому к тому месту, где нас ждал Эйванн и его люди, мы подошли вдвоем. Еще там же обнаружился Рангвальд, которому собраться было еще проще, чем нам. Да и какие пожитки могут быть у тех, кто месяцами кочует по охваченным войной землям?

А свита у эльфа, расположившегося чуть в стороне от лагеря Белой Ведьмы, оказалась не менее примечательна, чем он сам. Сами посудите — при нем, оказывается, имелось два десятка воинов из числа тех, которые входят в так называемую «стражу листвы», отменно умеющую орудовать любым оружием, от короткого кинжала до копья. Видел я их в деле пару раз — очень и очень серьезные противники. Причем, что любопытно, «стража листвы» не подчиняется королю, они все состоят на службе у наиболее знатных семей Медона, но при этом обязаны по первому зову короны выступить на защиту эльфийских земель. Не знаю, почему так повелось, я не интересовался.

Так что Эйванн этот, получается, не просто представитель «старой крови», он очень высокопоставленная персона, возможно, даже старший родич короля. При всей своей двуличности и постоянной готовности к предательству эльфы очень серьезно относятся к вопросам семейственности, это один из столпов, на которых держится их государство. У них все прописано в этой связи, все предусмотрено, в том числе и то, кто кого должен слушать и кто кому подчиняться. Аэль, например, — племянник короля, то есть он обязан почтительно внимать его словам и как подданный, и как младший родственник. Эйванн же, судя по возрасту, может оказаться, например, дядей Меллобара или каким-нибудь двоюродным дедом. Понятно, что повелитель эльфов в данном случае все равно будет сам править Медоном, без оглядки на чье-то мнение, но в каких-то вопросах у Эйванна все равно будет преимущество перед остальными подданными.

А еще он богат и влиятелен настолько, что, помимо нас троих, смог подрядить на дело еще и двух эльфийских магов. Вон они в сторонке ошиваются, в своих чудных балахонах, расшитых золотом. Ну а чего бы им его на одежду не пускать? Знаю я, сколько их услуги стоят, по нашим меркам это немыслимые деньги.

Но главное не в этом. Вся штука в том, что эльфы почти не выпускают своих магов за пределы королевства, нельзя им пересекать Луанну без особого королевского разрешения, и на то есть как минимум два повода. Первый — их не так много. У эльфов отсутствует наставничество в том виде, в каком оно имеет место у людей, то есть когда маг набирает кучу учеников, из которых потом несколько доказывают, что время на них потрачено не зря. Эльфы же придерживаются точки зрения, которая гласит: «Все внимание наставника должно достаться одному ученику. Будущий маг — это неграненый алмаз, и его должен превратить в бриллиант один мастер». Правда, нередки случаи, когда этот самый мастер берет каждый год все новых и новых учеников, потому что старые довольно быстро отправляются в последнее плавание по реке, не пережив тягот учебы, но это уже другой разговор.

Второй повод — магия эльфов и магия людей сильно разнятся, у нас изначально были свои секреты, у них свои. Но если наши секреты со временем перестали таковыми быть, то ряд умений эльфов до сих пор тайна за семью печатями, и ушастые хотят, чтобы оно так и дальше шло. Люди, конечно, не раз пытались добраться до тайных знаний Медона, но успеха большого в этом не достигли. Не сложилось как-то с этим.

Так что Эйванн очень, очень непростой господин. И тут волей-неволей вспомнишь слова Мартина о том, что после дела мы ему будем не нужны. Хотя, если честно, я не до конца понимаю, на кой мы ему и до дела-то понадобились? Три человеческих мага, двое из которых подмастерья, — что в нас за корысть? Особенно если учесть наличие в его рядах вон той парочки в сверкающих под солнечными лучами балахонах.

— Не нравится мне все это, ребятки, — тихонько произнес Рангвальд, которого, похоже, одолевали те же мысли. — Сдается мне, что отдала нас Ведьма на заклание. На нее это похоже.

— Заклание? — всполошился Жакоб. — Нас что, в жертву будут приносить? Я не хочу! Я против! Эраст, делай что-то!

— Да не шуми ты! — шикнул я на него, заметив, как насторожились оба мага. — Месьор Рангвальд не имел в виду, что тебя распнут, а после кровь по капле сцедят во время ритуала. Он в переносном смысле выразился.

— Да кто знает? — возразил мне снежный маг. — От этих красавцев чего угодно можно ждать.

— Ну вот! — заперебирал ногами Жакоб. — А ты говоришь — в переносном!

— Не пугайте мне его, — попросил я Рангвальда. — Жакоб крайне мнителен! И вообще — тихо. Вон, наш наниматель идет.

— Готовы? — подошел к нам Эйванн. — Хорошо. Значит, будет так. Вы беспрекословно подчиняетесь моим приказам и честно сражаетесь тогда, когда это понадобится. При этом никакие ваши возражения и предложения мной не только не принимаются, но и не выслушиваются. Все решаю только я один.

— А если вы погибнете? — простодушно поинтересовался Жакоб. — Тогда как?

Эйванн запнулся, а после непонимающе посмотрел на него. Судя по всему, такой вариант не приходил ему в голову. А еще со стороны магов мне послышался смешок. Судя по всему, их статус позволял посмеяться над этим напыщенным и, несомненно, мстительным господином. Повезло им. А нам — нет. Чую, хлебнем мы по дороге горячего…

— Я не погибну, — заверил он моего соученика. — Но если даже такое случится, то это точно не твоя забота. И сразу — никаких вопросов более с вашей стороны звучать не должно. Ваше дело — выполнять то, что сказано, остальное вас не касается.

— А если вопрос не по делу? — снова влез Жакоб — Ну, простой какой-то? Вроде: «что сегодня на ужин»?

— Он не издевается, — дернув друга за штаны, перебил его я, заметив, как в лазоревых глазах эльфа загорелся огонек гнева. — Поверьте, это на самом деле так. Просто он очень исполнителен, а потому инструкции должны быть максимально точными и понятными.

— Называй все своими словами, человек, — усмехнулся Эйванн, успокаиваясь. — Твой приятель просто глуп. Это я могу понять. Итак — в случае, если вы будете следовать ранее изложенным правилам и проявите достойное рвение, то вам ничего не угрожает ни с моей стороны, ни со стороны моих подчиненных. Когда же мы выполним то, что должно, то вы вернетесь под командование госпожи Белой Ведьмы, к тому же получите недурственную награду от меня лично.

Жакоб дернулся было, но Рангвальд ловко залепил ему рот своей ладонью.

— Я понял, что ты хочешь спросить. — Эйванн снова ухмыльнулся. — Если не выполним — и ваши, и мои тела станут пищей для животных и птиц. То же ждет вас в том случае, если вы нарушите мой приказ или струсите. И если будете чрезмерно докучать.

Более он нам ничего не сказал, направившись к своим воинам и отдавая на ходу приказы.

— Может, он принца Георга задумал прикончить? — задумчиво произнес Рангвальд. — Или патриарха Ордена Истины? А что? Я таких, как этот красавец, не раз видел, они считают, что если сотворят то, что остальные считают невозможным, то тем самым докажут свою исключительность в глазах венценосца. Причем не всегда задуманное приносит пользу, иногда это вовсе полный бред, который нормальному человеку в голову не придет.

— Он не человек, — сообщил магу Жакоб. — Он — эльф.

— Я знаю, — без малейшей издевки ответил ему Рангвальд. — Но сути дела это не меняет.

— Если все так, то наше дело плохо, — шепнул ему я. — Попасть под командование честолюбивого идиота — верх невезения. На погибель едем.

— Он кто угодно, только не идиот, — возразил мне снежный маг. — Уж поверь, я в этом разбираюсь. Что до погибели — поглядим еще. Хотя вон та парочка, конечно, все карты нам спутать может. Я их в деле видел, знаю, на что способны.

— В путь! — крикнул Эйванн, первым запрыгивая в седло породистого жеребца. — Время!

— Ох, не нравится мне все это, — вздохнул Рангвальд. — Ой не нравится!

Но при этом, против ожиданий, никаких особых сюрпризов первые дни нашего похода не принесли, если не считать короткой стычки с небольшим отрядом асторгцев, которые грабили убогую деревеньку. Ну как грабили? Все серьезное, что там можно было забрать, давным-давно из нее вынесли те, кто наткнулся на нее раньше, так что отважным соплеменникам моей Рози достались даже не объедки, а крохи. Нет, там еще имелась кое-какая живность, непонятно как уцелевшая, и несколько относительно молодых девок, которых можно насиловать. И вот, пока первые готовились на огне, вторые развлекали солдат, пусть даже и против своей воли.

Вообще-то мы могли просто проехать мимо, но Эйванн то ли решил дать возможность эльфам поразвлечься, то ли по причине личной въедливости решил наказать тех, кто бесчинствовал на землях, фактически принадлежащих его племяннику. Кстати — я угадал, он и впрямь приходился Меллобару дядей, после чего я даже пожалел короля Медона. Врагу такого родича не пожелаешь. Редким педантом оказался наш новый предводитель, невероятным просто. Все у него по полочкам было разложено, все должно исполняться так, как положено законами, предписаниями, уложениями и приказами. Вплоть до ширины стремян и количества крупы для каши, что варилась на привалах. Чтобы ни горсточкой больше!

Ей-ей, вот так бы и удушил. Не только потому, что он везет нас невесть куда и невесть зачем, а потому что зануда невозможная!

Так вот — он даже мародеров из Асторга не просто так перерезал. Нет, какое-то количество пало в коротком бою, но несколько попалось ему в лапы. Казалось бы — просто перережь им глотки, да и поехали дальше.

Нет!

Он им зачитал приговор, на вынесение которого он имел право, как особа, относящаяся к королевскому роду (что было особо подчеркнуто), а после торжественно их повесил. Ну и девок изнасилованных тоже — за «неоказание достаточного сопротивления врагам Короны Листвы, чем та была опорочена».

И это все с каждым днем меня печалило все сильнее и сильнее. Война — это планирование и стратегия, спора нет, но без гибкости, без умения оперировать сложившейся ситуацией, быстро реагируя на ее изменения, победить невозможно.

Эйванн же следовал четко намеченному плану, не желая отклоняться от него ни на шаг, и это могло сослужить ему не очень хорошую службу.

А самое паршивое то, что за всю дорогу — и до этого злосчастного поселения, и после него — никто из нас троих так ни на шаг и не приблизился к ответу на самый главный вопрос. Мы не понимали, куда и зачем едем.

Ясности не добавилось даже тогда, когда наш отряд остановился на опушке небольшого леска, с которой открывался хороший вид на широкую дорогу, лежащую чуть поодаль, и Эйванн произнес:

— Прибыли. Огонь не разжигать, себя никак не обнаруживать. Линнос, отправь два патруля в дальние дозоры, пусть следят за дорогой и перекрестком, что находится вон в той стороне, и в случае появления цели заранее нас упредят. Перекресток — под особый контроль.

Командир «стражи листвы» кивнул и отправился выполнять приказ, нам же только оставалось гадать — что за цель у них такая? Что или кто?