Когда мы с Себастьяном шли к моей комнате, Прайд уже начал просыпаться. Несколько помятых сновидцев вяло шныряли по коридорам, растирая заспанные глаза и отпечатки подушек на лицах. Потребовались неимоверные усилия, чтобы проскочить мимо, не вызвав при этом никаких подозрений, потому что мне то и дело мерещилось, что мы с Себом походим на эталонную парочку заговорщиков. Почуяв аромат кофе из кружки охранника на посту, я облизнулась.

– Кофеин, – простонал Себастьян в унисон моим мыслям. – Душу бы продал за кофеин!

– Соберись! Ты еще должен рассказать мне про свой план, Кали.

– Кали, – сонно повторил Себ, проглатывая зевок. – Себастьян Кали… В шестнадцать лет мне казалось, что у меня крутое имя для порноиндустрии.

– Ой, открою тебе секрет, но в порноиндустрии важно совсем не имя.

– Ты говоришь так, будто имя – это все, чем я могу там отличиться, – оскорбился он, и я хмыкнула.

– Да, именно это я и имею в виду.

После целой ночи бодрствования, проведенной то за починкой света, то радио, я жалела, что не осталась в комнате и не заставила себя спать. Подбадривая себя тем, что на кухне можно будет выпросить целую чашку горячего шоколада, сославшись на очередное донорство, я завернула в жилой коридор и толкнула дверь своей спальни.

– Знаешь, – озадаченно сказал Себастьян, как только мы вошли. – Что-то мне подсказывает, что мы здесь не одни.

И действительно: все кровати-диваны были заняты, а на нас смотрели целых четыре пары глаз – Тото, Флейта, Барби и Грейс.

– Наконец-то! – всплеснула руками Флей.

– Хм, ее все-таки не сожрали банши, – протянул Грейс хмуро. – Я должен Эшу пачку Oreo.

Себастьян оцепенел, и я толкнула его в спину, чтобы пройти. Они с Тото сцепились взглядами буквально с первых же секунд.

– Итак, я слушаю, – произнесла я, сбросив со своего леопардового покрывала обутые ноги Грейса. – Как вы прошли сюда всей толпой и остались незамеченными? И… Что это на тебе сидит?

Я испуганно отскочила, когда у штанов Грейса вдруг выросли два больших желтых глаза. Он почесал пальцем шерстяной комок на своих коленях, и мне потребовалась минута, чтобы распознать в этом комке щенка. Кудрявый калач размером с два моих кулака – пушистая смесь пуделя и колли с висящими ушами. Собака была разноцветной, будто слепленной из заплаток – куски бурого, серого, рыжего и белого. Она перевернулась, подставляя под руку Грейса розовое пузо, и тот умиленно улыбнулся.

– Где ты его нашел?

– Не его, а ее, – поправил меня он. – Вывалилась из вентиляции, когда я вел ребят по служебным коридорам мимо постов. Я решил отдать ей часть своего дневного пайка, и мы подружились. Это была любовь с первого взгляда, правда, Мадам Дурашка?

– Ты назвал собаку Мадам Дурашка?

– Ну да, – хмыкнул Грейс, смутившись, и его лицо, распаленное нежностью к зверю, тут же вернулось в исходный вид. – Тебя же кто-то додумался назвать Джеремия. Чем хуже Мадам Дурашка?

Щенок тявкнул, не открывая глаз, и потянулся к моей руке. Я улыбнулась и тронула пальцами завитушку на ее затылке, Грейс ревниво придвинул Дурашку обратно к себе.

– Здорово, что ты нашел себе сестру по интеллекту, но я все еще не понимаю, что заставило вас навестить меня в шесть чертовых утра! А если бы я спала?

– А ты спала? – саркастично поинтересовалась Флей.

– Я гуляла.

– Надо понимать, со своим новым лучшим другом?

Этот голос принадлежал Тото, и мне он абсолютно не понравился: в нем играл металл и вызов. За такой интонацией легко замаскировать как злость, так и отчаяние.

Флейта, сидящая между Тото и тактично молчащей Барби, затихла.

– Рад знакомству. – Все, что сказал Себ без какого-либо намека на лживость. – Меня зовут Себастьян. Я сын Сары, но, обещаю, это не доставит проблем. Надеюсь, моя помощь будет полезна.

Тото поднялся, и Флейта дернула его за штанину, пытаясь усадить обратно.

– Никто не просил тебя помогать, – процедил он.

Себастьян покачал головой.

– Тот, кто просил, сейчас сидит рядом с тобой и явно хочет, чтобы ты успокоился. А на твоем месте я бы сделал все, чтобы угодить этой женщине.

Грейс почти зааплодировал, но Барби, сделав невесомый выпад рукой, успела отвесить ему подзатыльник. Флейта выглядела как нарисованная – карикатурно блеклая и затравленная. Оленьи глаза казались непропорционально огромными на ее впалом лице.

Только когда между Тото и Себастьяном не осталось и метра, я вдруг поняла, как много в них общего: чернявые волосы (у Себастьяна немного вьющиеся, а у Тото непослушные и торчащие в разные стороны), штормовые глаза (у Тото как отражение хмурого неба, а у Себастьяна же сама ночь), продолговатые тонкие лица. Но находились и отличия: мускулистые руки Себастьяна обвивали татуировки, сложенные из древних баллад и легенд, а телосложение не выглядело массивным, скорее наоборот – легким и атлетичным. Тото же был жилистым, крепким, как платяной шкаф, и заметно моложе. Яркой одежде Себастьяна он предпочитал неброскую и хлопковую пастельных тонов. В контрасте друг с другом они походили на реку и море – и то, и другое вода, но разная глубина и предназначения. Морю не нужно быть буйным, чтобы обтесывать стекло и камни, а реке же подобает становиться извилистой, если что-то перегораживает ей путь. Однако и там, и там легко утонуть, если переоценить свои силы и заплыть слишком далеко.

– Ты не на моем месте, – рявкнул Тото. – И эта женщина точно тебе не принадлежит.

– Она никому не принадлежит, – бесстрастно парировал Себ, глядя ему в лицо. – На то она и женщина, а не вещь.

– Не извращай мои слова! Я имел в виду совсем не это…

– Довольно! – воскликнула Барби, и она, пожалуй, была единственным человеком в этой комнате, который был способен остановить их. – Хотите перебудить всех сновидцев, полудурки?! Без обид, Себастьян, мы толком незнакомы, но… Все мужчины так или иначе идиоты, это ведь факт.

– Твоя правда, – хмыкнул он. – Я больше не хочу быть идиотом. Я и так уже натворил достаточно.

Его взгляд нашел позади Флейту. Только трое из нас знали, о чем идет речь. Его предательство. Его насмешка. Достоин ли он прощения?

Секунда – и Тото уже стоит к Себастьяну вплотную, вытянув указательный палец у него перед носом. Все в комнате напряглись, ожидая худшего.

– Хорошо. Помогай нам.

Я взглянула на Тото, не веря, что это правда сорвалось с его уст. Себастьян натянулся как струна, но тот уже отошел от него и сел на свое место.

– Если и вправду можешь, конечно.

Тото потер пальцами острую коленку Флейты, явно забыв о спрятанных под тканью ссадинах; она поморщилась, но смогла улыбнуться. Барби облегченно вздохнула, как и Себастьян, который был слишком чванлив, чтобы показать, как сильно он волновался. Задаваясь вопросом, что это сейчас было, – хваленая выдержка Тото или какая-то хитрость, – я мысленно помолилась, чтобы этого больше не повторялось.

– В Северном терминале, где они держат спящих, – снова заговорил Тото, – у меня там сестра, Эльмира. Нужно как-то вытащить ее при побеге.

– Уверен, что ей еще не вышибли мозги? – брякнул Грейс и тут же пожалел об этом, потому что взглядами, что устремились на него, можно было накалывать, как на вилы. – Вы же знаете, Сара отбирает «полезных» и «бесполезных», отправляя спецов убивать спящих по всей Аляске…

– Не мели чепухи! – взорвалась Барби, пнув его ботинком. – Сара не трогает родню прайдеров.

– Это так, – холодно признал Тото. – Сегодня моя очередь.

Почти хором возник вопрос:

– Очередь для чего?

Себастьян отпрыгнул от распахнувшейся двери, пропуская внутрь девочку в голубом платье и с шоколадными волосами, забранными ободком. Сейчас она невероятно походила на меня в детстве, как и подобает младшей сестре.

– Джессамина, – выдохнула я, стараясь не прозвучать слишком презрительно, что было невозможно.

Испытывать такое к собственной сестре было неправильно, гадко. Я сама была гадкой, потому что в тот момент мне ничего не хотелось сильнее, чем швырнуть Джесс в снег и оставить замерзать, чтобы она почувствовала это – тупую боль, с которой ты ничего не можешь сделать.

Джесс посмотрела мне в глаза и впервые не стушевалась. Не запомни я ее малолетним чудовищем, лицемерящим и притворяющимся, я бы даже поверила, что сожаление на ее лице искреннее.

– Что это еще значит? – спросила Флейта, разбив ледяную паузу. – Зачем Тото идти с тобой? Куда?

– Наружу, – ответила Джесс. – Каждые три дня Сара отправляет двоих сновидцев прочесать окрестности, чтобы устранить максимум спящих. Она боится, что скоро они проснутся, наводнят Анкоридж и мир вернется к тому, с чего начал. Настал черед Тото идти. Он ведь в охранном блоке, – пояснила Джесс. – Нас поставили в пару.

– Убивать невинных? – ахнула Флейта. – Тото, ты же не…

– Нет, конечно! Я не буду, – ответил он. – Если Джесс нас прикроет.

– Я сделаю все, что смогу, – кивнула она. – Никто не узнает, что мы не стали никого трогать. Отсидимся в каком-нибудь кинотеатре, пока…

– Замолчи, – прошептала я, не выдержав. Притихла даже Мадам Дурашка, перестав сопеть на коленях Грейса. – Как ты смеешь говорить с нами? Почему ты вообще здесь?!

– Потому что я ее привел, – бесшумно проскользнув в спальню, Эшли обнял Джесс за плечи, и от этого его жеста мне сделалось дурно.

– Я ведь сказала, что мы не будем приглашать Джесс участвовать в плане…

– Не разрушай саму себя, Джейми, – нравоучительно сказал Эшли. – Ты помнишь, что за сборник отец подарил тебе на выпускной?

– Это здесь ни при чем!

– Это был Карл Кернер, – продолжил Эш. – «Месть – это слабых душ наследство. В груди достойного ему не место». Джесси не виновата, что Сара внушила ей…

– Ты права, – вдруг произнесла Джесс примирительным тоном. – Я заслуживаю, чтобы меня ненавидели. Сара сказала, что Ларет бросила меня, ушла искать тебя и не вернулась. Я поверила. Думала, вы обе меня оставили, и поэтому даже не сопротивлялась, когда Сара внушила мне отправиться следом и жечь все на своем пути. Прости меня, Джейми, – выдавила она, и слезы, вызывающие у меня отвращение и жалость, звенели в этих словах.

Я сложила руки на груди.

– Значит, ты легко поддаешься внушению, так? Разве это не представляет опасность для нас и нашего плана? Стоит Саре просто коснуться ее и расспросить о том, что мы замышляем…

– Она не поверит, что я тоже осмелюсь уйти после ее наказания.

– Наказания?

– Она наказала меня, когда я вернулась после сожжения МЗВ без тебя и Криса. Когда я не нашла доказательств присутствия Ларет в лагере, то поняла, что Сара солгала мне… – Джесс задрожала, и Эшли сочувственно обнял ее со спины. – Я прокралась к ней в кабинет и нашла те фотографии, устроила истерику. Саре это не понравилось… И тогда она внушила мне, что я не могу есть. Я была такой голодной!.. Но меня рвало каждый раз, стоило попытаться взять в рот хоть крошку. Это длилось шесть дней.

Джесс была такой худой – острые локти, бескровный фарфор вместо кожи. В своем голубом платье, атласном и ажурном, она походила на привидение. Всему этому нашлась причина, и я вдруг подумала о том, что, кажется, мне больше не нужно мстить Джесс – Сара уже отомстила ей за меня с лихвой, «воспитывая».

Моя злость быстро остыла, когда я поняла: она ее не заслуживает. А вот Сара – да.

Эшли перетащил меня к себе за локоть, обрадованный, что я успокоилась, и поцеловал в макушку.

– Так это ты умеешь менять облик? – спросил Себастьян у Джесс, осматривая ее с хозяйственным прищуром. – Я знаю, как мы это используем…

– Постой, – я смутилась, не зная, как лучше завести разговор о Крисе. – Я… Мы…

– Давай резче! – закатил глаза Грейс. – Скоро уже подъем.

Дурашка встрепенулась и согласно залаяла.

– С нами нет Криса, – выпалила я наконец, и со всех сторон раздалось неоднозначное мычание. – Мы не можем оставить его в Прайде.

– Джем, – Себастьян вздохнул. – Ты ведь знаешь, что с ним происходит. Я не видел его с Рождества, но скажу одно: не стоит рассчитывать на его помощь. Будем рассматривать роль Криса в плане, как роль… спящих, например.

– Что, вытащим силком? Такую-то тушу? – саркастично хмыкнул Грейс.

Эшли подошел к письменному столу, стоящему между его диваном и диваном Джесс. Порывшись в ящиках, он выудил оттуда какие-то чертежи и записки, пожелтевшие от разлитого чая, за которым они были написаны.

– Радио.

Я улыбнулась, глядя на старшего брата, когда он обернулся и вскинул над головой карту аэропорта, которую стащил из застекленной рамы в буфете. На этой карте было отмечено все, что нам нужно: выходы, коридоры, магазины, пересечения постов и отсеков.

– Радио, – повторил Эш. – Мы сделаем Флейту нашим козырем. Ты ведь умеешь усыплять музыкой?

– О да, – хихикнул Грейс раньше, чем Флейта поборола стеснение и открыла рот. – Пока я умирал от заражения крови, она играла мне. Это было бесподобно!

Грейс еще ни о ком не отзывался так лестно, но он говорил чистейшую правду – именно Флейта тот трут, что разожжет первые искры.

– Если сможем прошмыгнуть в диспетчерскую, все будет предрешено, – протянул Эшли воодушевленно. – Подключим динамики, и ты, Флейта, начнешь играть колыбельную. Это всех усыпит, верно? Нам даже не придется драться!

– Шон, – вдруг напомнила Джесс. – Я не уверена, что на него это подействует. Его дар – иллюзии, и я сомневаюсь, что он сам восприимчив к ним.

Себастьян отмахнулся.

– Уж его я чем-нибудь да займу. В конце концов зря я, что ли, такой красивый?

От услышанного Тото бросило в тошнотворную зелень.

– А разве наша Мисс-Я-Дружу-Со-Вселенной-И-Делаю-Что-Хочу не может просто подумать о том, как все мы беспрепятственно выходим из аэропорта и исчезаем за горизонтом? – с вызовом поинтересовался Грейс.

Я давно и с ужасом ждала, когда же кто-то упомянет об этом. Перед глазами все еще отчетливо стоял образ Эшли, бессознательно глотающего мою кровь из вены, проколотой канцелярской скрепкой. Я даже не смогла его разбудить. Чем я могу помочь сейчас?

– Итак, вот что мы сделаем, – Себастьян продолжил, будто не услышав Грейса, и я еще никогда не была ему так признательна, как в этот момент. – Все случится после отбоя, в четыре утра. Тото и Джесс, – он взглянул на них, – вы идете на вылазку и делаете все, что Сара вам велит… Ну, или якобы делаете. После пусть Тото попросится в ночную охрану. Нужно, чтобы сегодня винтовка была при нем. Эшли. – Мой брат выпрямился. – Скажи, ты гей?

Он состроил многозначительную гримасу.

– А что, это проблема? Моя голубая аура мешает тебе думать?

– Наоборот. Будет неплохо, если вместо меня ты займешься отвлечением Шона.

Эша будто залихорадило. Он терпеть не мог мои шуточки на этот счет, а обсуждать подобное с посторонними людьми терпеть не мог еще больше.

– Я не…

– Я видел, как ты уходил вместе с ним с вечеринки, – Себ принялся выводить его на чистую воду. – Вы уединились в «Боинге», разве нет?

– К твоему сведению, он меня обломал, – хмыкнул Эшли уязвленно. – Мы просто друзья.

– Это не так. Поверь мне, я знаю Шона. Он был первым, кого мы с Сарой нашли, – поведал Себастьян и наклонился к щенку, чтобы погладить и отвлечься от мрачных дней прошлого. Я с обидой обнаружила, что вот ему Грейс разрешил потискать Дурашку. – За полчаса до отбоя иди к куполу, что в отсеке B, где тюрьма. Там много стеллажей с книгами, а Шон очень любит Джека Лондона. Ты занимался какими-нибудь единоборствами?

– Я пацифист. Мое оружие – это сноуборд.

– Ну, тогда снимешь одну из полок и вырубишь его доской.

Я прыснула со смеху, наблюдая за вытянувшимся лицом Эшли.

– На ночь диспетчерская запирается, но Шон имеет право попросить на посту ключи. Джесс придется притвориться им, – добавил Себастьян.

Я кинула колкий взгляд на сестру, но ее зеленые глаза выглядели упрямо, как в моменты наших худших сестринских перепалок.

– Хорошо.

Себастьян улыбнулся ей так, как умел только он, обольстительный жгучий красавец с милыми морщинками вокруг глаз, эталонный рок-музыкант и отвязный сорвиголова. Джессамине было всего тринадцать, и даже с моей стороны было глупо винить ее в том, что она расцвела от этой улыбки.

– Откроешь для Флейты и Тото диспетчерскую, – Себ взглянул на них обоих, тесно жмущихся друг к другу. – Я нарисую, как включается трансляция.

– Я не смогу играть без перерыва, – заметила Флейта встревоженно. – А как только колыбельная прервется – все проснутся.

– Для этого есть звукозапись. Мы запишем первые пять минут твоей игры и поставим на повтор.

– А что в это время будешь делать ты? – нахмурился Тото.

– Найду твою сестру. Я здесь единственный, кто может выбраться на улицу незамеченным.

– И как же?

– Через форточку в ванной, – криво улыбнулся Себ, и Тото фыркнул.

– В пуховике? Да ты и наполовину туда не протиснешься!

– А кто сказал, что мне нужна одежда?

Тото заколебался, и я начала судорожно вспоминать, что однажды рассказывал мне Себастьян за завтраком на ферме.

– Точно! – Я щелкнула пальцами. – Ты никогда не замерзаешь.

– Бинго, p’tit canard!

– Тогда зачем ты носишь куртку? – хмыкнул Грейс, непрерывно перебирая пальцами струящуюся шерсть щенка.

– А тебе нравится мокнуть под снегом? Когда он западает за шиворот, с'est d'un calvaire! – поежился Себастьян. – Кстати, Грейс, ты ведь прибираешься в кабинете Дмитрия? Сможешь уничтожить все ампулы с кровью Джейми?

Грейс возбужденно закивал.

– Геноцид – это мое любимое! Даже если речь идет о геноциде маленьких пакетиков с кровью.

– Значит, с ролями мы определились…

– Не совсем. – Я откашлялась, подняв руку, как школьница. – А где в твоем плане я?

– Ох, а ты, Джейми, будешь примадонной этого шоу, – ухмыльнулся Себастьян, загадочно скалясь. – Предупреждаю: тебе придется применить все свое женское очарование! – И пока Грейс с Эшли, переглянувшись, не успели расхохотаться, Себ с магическим завыванием произнес: – Тебе надо найти Роуза и не отпускать его от себя ни на шаг, пока Флейта не заиграет. Желательно быть в пределах этой комнаты, чтобы мы вас забрали.

Сердце у меня в груди ухнуло куда-то вниз и там же затерялось. Казалось, я уже приноровилась сбивать с Криса любую спесь. Для этого всего-то нужно было поцеловать его, чуть ниже адамова яблока, а потом… Одна ночь наедине – не самое страшное, что могло произойти, если бы только Крис не был таким, как теперь.

«Ты справишься. Ты его спасаешь».

– Поняла, – глухо выдавила я.

– Барби, а тебя ведь отправили в парник в восточном крыле?

Мне потребовалась неимоверная выдержка, чтобы не удивиться вслух. Лицо Барби осталось непроницаемым, и только на щеках выступил лавандовый румянец. Даже спросонья, сидя нога на ногу, она выглядела ухоженно и аристократично: с прямой осанкой, припудренным лицом и клубнично-платиновым хвостиком на затылке. Всегда статная, ловкая и смертельно сильная, она не вызывала у меня никаких ассоциаций с…

– Парник? – переспросила я.

Барби лишь повела бровью.

– Да, я помогаю выращивать рассаду. У меня нет дара, Джейми, – ответила она раньше, чем у меня бы возникли новые вопросы. – Сара сказала, такое бывает. Мне повезло, что я вообще проснулась. – И она снова пнула Грейса, хотя тот и не собирался ничего говорить. – Что? Мне нравится выращивать овощи и фрукты! Это правда так ужасно?

«Нет, вовсе нет», – забормотали все хором, и гул не стихал еще долго. Очевидно, неловкость почувствовала не одна я.

– Я считаю, мне надо быть рядом с Джейми, – сказала она неожиданно. – Мне уже доводилось тащить Роуза на себе, и тогда нам бы не пришлось ждать ничьей подмоги. К тому же… – Барби не хотела произносить этого вслух, но оно было и необязательно, чтобы все поняли, к чему она клонит: – Джейми не стоит оставаться с ним наедине. Мы не знаем, насколько его связь с Сарой крепка. Кто-то должен ее подстраховывать.

Себастьян кивнул и размял пальцы, потягиваясь. Между его футболкой и штанами появилась полоска голой кожи. Я заметила, как Флейта скользнула по ней взглядом, а затем поспешила уставиться куда-то еще, сглотнув.

– Да, прекрасная мысль! И запомните: найдите то, чем заткнуть уши, – предупредил Себастьян. – Иначе вас вырубит вместе с остальными.

– Это все, конечно, очень увлекательно, – пробормотал Эшли, выйдя вперед. – Но как именно мы покинем Прайд? Точнее, на чем? Всех нас твой снегоход не потянет, а на улице метель уже вторые сутки.

– Она скоро закончится, – прошептал Себастьян, стараясь скрыть волнение. – В любом случае мы пойдем не пешком. Я что-нибудь придумаю. И еще…

Себастьян наклонился к Эшли, ниже его на полголовы, и что-то зашептал на ухо. Понимающе закивав, тот бросился к столу, доставая кипу чистых листов. Пока он что-то писал на них, Флейта объявила кофе-брейк и раздала каждому по шоколадной вафле. Я отказалась от своей и с улыбкой поняла, что поступила верно: мою порцию жадно сгрызла Дурашка, заляпав мокрый нос кремом.

Закончив, Эш свернул листы пополам и растерзал их на ровные части.

– Теперь у каждого есть инструкции, – сказал Себастьян, раздав всем по именному листку. – Здесь пошаговый перечень того, что надо сделать после, как закончится ужин. Точно в такой же последовательности, поняли? И не подсматривайте у других, – пожурил он Барби, вытянувшую шею над свертком Флей. – Только запутаетесь. Если каждый будет следовать своему плану, то все мы сойдемся у центрального входа в одно и то же время.

– У центрального входа? Это где нарядили ель? – уточнил Грейс, и Себ кивнул. – Заметано!

Он поднял Дурашку на руки и вышел из комнаты первым, будто предчувствуя, что в следующую секунду аэропорт разразится оркестровой трелью. Подъем.

Весь Прайд ожил, призванный на верную службу, и остальные выскочили из комнаты следом за Грейсом. Проходя мимо, Флейта похлопала меня по руке, а Эшли по обычаю чмокнул в макушку на прощание. Джесс, увязавшись за братом, взяла его за руку и что-то залепетала в непринужденной манере о самом вкусном рецепте пудинга.

Я взглянула на Себастьяна, который замялся на пороге, поправляя свой шарф. Тот соскользнул, обнажая левую сторону шеи. От самого плеча до уголка челюсти тянулся свежий рисунок, проработанный до малейших деталей и еще воспаленный. Даже и не скажешь, что это на своем теле выбивал сам Себ через отражение в зеркале.

Татуировка золотой флейты со вкраплениями маргариток и виноградных лоз.

– Молчи, – попросил Себастьян, и в его глазах мелькнула искра паники, когда он встретился со мною глазами. – Ничего не говори. Пожалуйста. Я не думал, что вернусь.

Я кивнула и отвела глаза, понимая, как непросто ему говорить все это. Как непросто ему находиться здесь. Ни с чем из этого я не могла помочь. Сердечная наука никогда не была для меня элементарной, а Себастьян и вовсе имел двойное дно – хитросплетение колючей проволоки с цветочными венками. Неизвестно, на что напорешься, сунув в просветы руку, – на душистые тюльпаны или металлические гвозди.

Себастьян вышел, и я невольно проследила за ним, прислонившись к двери. Флейта стояла в конце коридора, без Тото, и чего-то ждала. Завидев Себастьяна, она боязливо оглянулась и юркнула в одну из никем не занятых, пустующих комнат.

Нервно пригладив рукою волосы, Себ просочился следом за ней и закрыл за собою дверь.

Усердно напоминая себе, что это не мое дело, я заставила себя забыть об увиденном и развернула листок.

Не став забегать вперед и дочитывать план до конца, я сложила записку и спрятала в задний карман, попутно набираясь мужества перед тем, как сделать то, что осознанно делать мне еще не доводилось, – соблазнить психопата.