ГЛАВА 36
– Значит, ты всё теперь знаешь…
Стоя над раскрытой папкой, Сургон перебирал документы, которые до этого смотрел Алекс.
– …Но, может быть, так даже лучше, поскольку разыгрывать комедию дальше нет ни времени, ни смысла.
Алекс, обмякший, сидел на стуле, так, как его застал укол в спину. Способности видеть, слышать и думать Алекс не потерял. Вот только тело… Оно не слушалось своего хозяина, и если бы не спинка стула, Алекс упал бы на пол.
Сургон сложил документы в папку и завязал её на тесёмки. Затем, подхватив бессильного Алекса под мышки, перетащил его на свою кровать. Сходив за мотком верёвки, Сургон отрезал четыре небольших куска и привязал пленника к кровати за руки и за ноги.
– Мне нужен день рождения твоей бабки… – сказал Сургон.
Алекс не знал, может ли после укола Сургона разговаривать, но и не пытался ничего ответить.
– …И если ты мне его не сообщишь, то познакомишься с ветеринаром Гызатом и его великолепного качества инструментами. Ты ведь желал знакомства с Гызатом, не так ли?
Алекс молчал.
– Пока твой речевой аппарат парализован, но вскоре он восстановится, и ты сможешь говорить, – продолжал Сургон. – До прихода из города Гызата у тебя есть пара часов. Хотя, разумеется, я готов тебя выслушать и раньше. Мой совет – не упрямиться, поскольку, если за дело возьмётся ветеринар Гызат, мне будет трудно его сдерживать.
Забрав папку и ноутбук, Сургон ушёл, плотно закрыв за собой дверь. Алекс остался лежать распластанным на кровати, не чувствуя привязанного к ней тела. Он пытался оценить своё положение, и оно представлялось ему по-настоящему пугающим. То, что Алекс находится в Ильменских горах в заброшенной лесной лаборатории, не знал никто из его знакомых и близких. Мало того, никто из них не представлял даже, в какую сторону от Екатеринбурга он уехал! Алекс совершил большую ошибку, не сообщив отцу и Вильяму свой новый маршрут. А позже, отдав телефон Сургону, уже не имел возможности этого сделать.
И вот теперь Алекс оказался захвачен преступниками. Успев немного узнать этих людей, он не сомневался, что в стремлении заполучить спрятанное Борисом Холвишевым золото они не остановятся ни перед чем. И как же тогда можно было вырваться из их рук? Сообщить ключ к местонахождению клада – день рождения бабушки Веры? Алекс, конечно бы, сообщил. Но не был уверен, что после этого его отпустят живым. Скорее, был уверен в обратном.
В тяжёлых размышлениях прошёл час, или около того, прежде чем в комнату постучали. В приоткрывшуюся дверь заглянула Тая.
– Тая! – выдохнул Алекс.
Оказывается, говорить он уже мог, хотя и с трудом ворочал языком, словно после анестезии в кабинете стоматолога. Тая, ожидавшая увидеть в комнате дядю, с изумлением глядела на привязанного к кровати Алекса.
– Я думал, ты в городе, – выговорил Алекс.
– Я только что вернулась. А почему ты здесь лежишь?.. В таком положении?
– Тише, пожалуйста, тише, иначе услышит Сургон. Войди.
Тая, войдя, прикрыла дверь.
– Что происходит? И у тебя какая-то странная речь.
– Надеюсь, она восстановится. Но, пожалуйста, слушай и отнесись к моим словам серьёзно. Твой дядя – преступник. Если только он тебе дядя. Что, скорее всего, не так.
– О чём ты говоришь, Алекс?
– Это правда.
Алекс прислушался, не раздаются ли где-то шаги Сургона, и продолжил:
– Сургон всё знал про моего деда, про его тайник в стене. Раньше знал, давно. И давно вытащил оттуда записку, а мне подбросил только её часть. Я тебе показывал, давал читать.
– Я помню.
– Записку целиком я увидел на столе в бумагах Сургона. Случайно зашёл и увидел. И ещё – фотографию, где обозначен тайник.
Тая робко глянула на письменный стол.
– Папку с бумагами Сургон уже унёс, – сказал Алекс.
– И что говорилось в записке?
Слова Алекса пугали Таю всё больше.
– Говорилось, что дед оставил своим потомкам – мне, Вильяму, нашим детям – какие-то ценности. Может быть, большие. Оставил здесь, в России. Сделал клад, понимаешь?
– Понимаю. Но при чём здесь дядя?
– Сургону стало известно про ценности. Я думаю, ему попалась фотография с обозначенным тайником – такая же фотография, как у меня дома, в Америке. По ней Сургон нашёл тайник, вытащил записку, но клад найти не может! Потому что для этого нужно знать день рождения моей бабушки, Веры.
– Ты его знаешь?
– Знаю, двенадцатое июня тысяча девятьсот двадцать второго года. Но Сургону не говорил. Он давно просит меня сказать ему, но я молчал, как будто что-то чувствовал. Он и сюда меня привёз, чтобы узнать про её день рождения, и историю про исседонов выдумал.
– Исседоны не выдумка, – возразила Тая.
– Исседоны, может, не выдумка, – сказал Алекс, – а то, что мы с тобой к ним принадлежим, как и сам Сургон – это выдумка, фикция. Вспомни: раньше, до смерти родителей, ты слышала про исседонов?
Тая побледнела, как мел.
– Не слышала, – проговорила она.
– Тебе сказал об этом Сургон, верно? Чтобы ты держала язык за зубами. Это такой хороший способ – сохранять всё в тайне. Неизвестно, вообще, как он добыл сведения о тебе и какие имеет насчёт тебя планы.
– Я не могу этому верить, – произнесла Тая.
– Но это так! Сургон сказал, что если я не сообщу ему день рождения Веры, они с ветеринаром Гызатом будут меня пытать.
– Что? Пытать?!
– Да. Сургон вколол мне какое-то вещество и привязал к кровати. Ты должна меня развязать. Тая! – позвал Алекс девушку, впавшую в оцепенение. – Ты должна меня развязать.
– Конечно, конечно, – очнулась та.
Поспешив к кровати, она попробовала развязать верёвки, стягивающие руки и ноги Алекса, но не смогла.
– Сходи на кухню, – сказал Алекс, – принеси нож.
Тая направилась было к выходу.
– А если я встречу сейчас дядю… Сургона? – остановилась она, испугавшись этой мысли.
И тут же, перебарывая страх, юркнула за дверь.
Ожидание показалось Алексу нескончаемым, хотя Тая вернулась очень быстро. Приставив нож к верёвкам, она перепилила те, что стягивали руки, а от остальных Алекс освободился сам. Способность двигаться к нему вернулась – значит, парализующее вещество, вколотое Сургоном, имело относительно кратковременное действие. Но слабость в теле пока ощущалась.
– Что теперь? – спросила Тая, всё более доверяясь Алексу.
– Нужно побыстрее уйти отсюда, – сказал он. – В дороге мы обсудим, куда. Заявлять на меня в полицию они не станут, испугаются. Нужно просто уйти. Быстро собирай вещи, а я захвачу свои. Если что – кричи меня.
Тая поспешила в сторону кухни, а Алекс – к себе. Распахнув дверь, он застыл как вкопанный: на его кровати лицом к стене спал Сургон. Отступив назад, Алекс помчался к Тае.
– Тая! – вломился он к ней, перепугав едва не до смерти. – Пойдём, мне нужна твоя помощь.
На обратном пути он заскочил в кабинет Сургона и от мотка верёвки, остававшейся на полу, отрезал несколько кусков.
– За мной!
Едва ступая, Алекс и Тая вошли в комнату, где спал Сургон. Встав у изголовья, Алекс накинул на шею спящему одну из верёвок и затянул – с силой, но так, чтобы не задушить совсем. Проснувшийся Сургон захрипел и забился, как пойманная рыба. Он попытался освободиться от удавки, но Алекс затянул её сильнее, и Сургон, синея лицом, бессильно вытянулся на кровати, демонстрируя полное повиновение.
– Вяжи ему ноги! – крикнул Алекс.
Стоя у порога, Тая рыдала.
– Тая! Ты должна связать ему ноги. Пожалуйста.
Закивав, Тая взяла отрезок верёвки и стала опутывать ноги Сургона.
– Крепче!
Тая изо всех сил затягивала узлы.
– Лицом вниз, руки назад! – скомандовал Алекс Сургону, когда она закончила.
Сургон выполнил требуемое.
– Тая! Теперь руки.
Когда Сургон оказался связан по рукам и ногам, Алекс отпустил удавку и лично затянул сделанные Таей узлы.
– Так хорошо, – сказал он. – Тая, в доме есть место, куда никто не заходит?
– Старая кладовка, – сказала она, утирая слёзы.
– Покажи, где это.
Тая пошла по коридору, а Алекс потащил за ней под мышки оживающего после удушения Сургона, как совсем недавно Сургон перетаскивал самого Алекса. В грязной и пыльной кладовке, где давно не ступала нога человека и была набросана какая-то рухлядь, Алекс привязал пленника к торчащей из стены трубе, заткнув ему рот его же майкой, порванной пополам.
– Он здесь останется один? – с беспокойством спросила Тая.
– Не волнуйся, его найдут или ветеринар Гызат, или кособокий «правитель». Главное, чтобы нашли не сегодня. А нам надо уходить.
Спешно собрав вещи, они покинули заброшенную лабораторию. Чтобы в лесу не натолкнуться на ветеринара Гызата, Алекс повёл Таю обходным путём. Встречи с одичавшими собаками Алекс тоже опасался, но старался о них не думать.
– Что мы будем делать в городе? – спросила Тая, поспевая за провожатым, который при этом нёс её сумку и волок по кустам свой дорожный чемодан.
– Прежде всего нужно побеспокоиться о твоей безопасности. У тебя есть кто-то, о ком Сургон не знает? У кого можно укрыться и пожить первое время?
Тая подумала.
– Разве что тётя в Калуге, – сказал она. – Дальняя тётя, двоюродная сестра моего папы. Правда, я её никогда не видела.
– Ты знаешь адрес?
– Да, родители иногда писали ей, а я относила письма на почту.
– Отлично! Тогда план такой. Мы берём такси и едем в Екатеринбург. Там я отправляю тебя в Калугу, а сам стараюсь улететь в Соединённые Штаты. Как только я оказываюсь дома, то сразу делаю тебе вызов. Ты поедешь в США?
– Но что я буду там делать? Кому я нужна?
– Мне! – остановился Алекс. – Ты нужна мне. Я без тебя не могу… Скажи, ты приедешь ко мне?
Тая смотрела в его взволнованное лицо.
– Приеду, – сказала она.
Бросив вещи, Алекс жарко её поцеловал. Дальше они шли взволнованные и уже как бы не отдельно друг от друга, а вместе, словно между ними совершилась помолвка.
– Только как ты отнесёшься к одной моей просьбе? – спросил Алекс, когда значительная часть пути осталась позади.
– К какой?
Теперь Алекс напряжённо о чём-то размышлял. Казалось, он забыл, что шагает по лесу и продирался с багажом прямо сквозь заросли.
– Сегодня день равноденствия, о котором говорится в записке Бориса. Видишь ли, я долго пытался узнать о судьбе своего деда. Я думал об этом все последние годы. И если уеду из России просто так, то буду всегда жалеть. А другого шанса вернуться у меня уже не будет.
– Ты хочешь поехать на остров Веры? – изумилась Тая, идя вслед за Алексом и увёртываясь от летящих за ним веток.
– Да, на том же такси, которое увезёт нас потом в Екатеринбург. Ведь мне теперь всё известно: и про остров, и про пещеру, где должен пройти луч, и про то, в каком направлении вести поиски. Ценности, если они там есть, мне сейчас не забрать – если только ты возьмёшь часть. И может быть, потом сюда приедет мой брат Вильям. Но я верю, что вместе с кладом найду ответ на загадку Бориса Холвишева. Я должен найти. Мне это нужно.
– Если нужно, то едем, – сказала Тая.
