Книга:
Скопление неприятностей [litres]
Назад:
Глава 5, в которой Бабарский учит Мерсу интересоваться искусством, Галилей разруливает ситуацию, Помпилио и верзийские дары приходят к взаимопониманию, а Дюкри с бандитами – нет
Дальше:
Глава 7, в которой все игроки перемещаются на планету Круна, Мерса вспоминает старый рецепт, Аристотель изумляется, Арбедалочик рвется к цели, Кира подыскивает нужные слова, а Помпилио дает обещание
Глава 6,
в которой Кира отправляется за покупками, Мерса возвращается домой, у Орнеллы ничего не получается, Арбедалочик нарушает слово, а Помпилио не скрывает своего отношения к терданскому изящному искусству
«За время службы у мессера Помпилио мне довелось пережить арест, агрессивную вербовку в межзвездную шпионскую сеть, участие в нескольких воздушных боях, знакомство с Бедокуром – то еще наказание, смею вас уверить, – и похищение.
Да, меня уже похищали.
Точнее, не меня, а моего доброго друга Павла Гатова, а мы с Бааламестре попали, так сказать, под горячую руку. Но сути дела это не меняет: флер премьеры пропал, теперь я – опытная жертва и знаю, что если меня похитили, значит, я для чего-то нужен и сразу меня не убьют. А значит, в течение первых двух-трех часов бояться нечего. Ну а потом появятся друзья и вытащат меня из передряги.
Как я уже сказал, я был опытной жертвой и потому повел себя не так, как ожидали похитители. Я не кричал, не задавал глупых вопросов, не трясся от страха и послушно исполнял приказы. Чем вроде бы немного их разозлил. Полагаю, похитители мне тоже попались опытные и ожидали, что я закричу, начну умолять меня отпустить, спрашивать «за что?», трястись от страха и сопротивляться. Поэтому, когда я, увидев направленный на меня пистолет, молча направился к двери, они слегка опешили. Велели идти быстрее – я пошел, велели сесть в машину – я сел, велели молчать – промолчал. Они понимали, что-то идет не так, но никак не могли взять в толк – что именно. И чтобы вернуть себе уверенность, они меня избили. Ну, если точнее… дали затрещину, а когда я упал и закрыл голову руками – вяло попинали ногами.
Нет, не в машине – в комнате, в которую меня грубо втолкнули.
Не хочу перехваливать своих похитителей, но действовали они в высшей степени профессионально, сделали все, чтобы напугать меня, не причинив серьезного физического вреда, и не их вина в том, что я не испугался…»
из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.
///
– Ты кто такой?! – еще раз рявкнул Кеннет.
Именно так: рявкнул Кеннет, самый спокойный и сдержанный бандит всего терданского Омута. А возможно – вообще всего Омута. Рявкнул, потому что хлипкий носатый алхимик, в котором губастый алхимик опознал «того самого» алхимика, вывел старшего отпрыска Нуланда из себя.
Взбесил, если называть вещи своими именами.
– Ты кто такой?
– Я – самый обычный… э-э… человек… – в очередной раз попытался объяснить Мерса, и в очередной раз был прерван.
– Можно я его убью?! – прорычал Кайл, и на этот раз Кеннет едва с ним не согласился.
– Нет.
– Но…
– Пока нет, – уточнил старший Нуланд, перехватив заинтересованный взгляд пленника. – Но если он будет так себя вести и дальше…
Носатый поднял скованные наручниками руки, поправил очки и сделал вид, что с нетерпением ждет продолжения. Кайл выругался. Кеннет почесал затылок. Ситуация складывалась дурацкая.
Хотя начиналось все неплохо: налет на доходный дом вдовы Муто удался. Услышав взрывы и сообразив, что у Купера все пошло не по плану, бандиты проникли внутрь через черный ход и почти сразу столкнулись со спускающимся по лестнице мужчиной, хлипким и носатым. Который держал в руках женскую статую и тихонько матерился. Возможно, бравые сыновья Нуланда его бы пропустили, но губастый взвизгнул: «Это он!», носатый выругался, получил по голове, потерял сознание и был перемещен в машину.
Задерживаться у разгромленного дома вдовы Муто уголовники не стали, отвезли пленника в «Клячу», надеясь выбить из него необходимую информацию, но просчитались, поскольку хлипкий оказался… не готовым к сотрудничеству.
Мягко говоря.
То есть он вроде бы на вопросы отвечал и выглядел при этом растерянным, но у бандитов все равно создавалось впечатление, что хлипкий над ними издевается.
– Что в статуе? – грубо поинтересовался Кайл, трогая пальцем выпуклую грудь «Мечтающей Аннабель».
– Гипс, полагаю, – отозвался носатый.
– Что?!
– А что может оказаться… э-э… внутри гипсовой статуи?
Кайл посмотрел на брата, Кеннет развел руками и отвернулся, пряча улыбку.
– Зачем тебе статуя?
– Люблю искусство.
– Это ты называешь искусством? – брезгливо поинтересовался не чуждый прекрасному Кеннет.
– Нормальная статуя, – отозвался Мерса. – Вон как твой приятель ее лапает…
– Что?! – взревел Кайл. – Да я тебе руку отрежу!
– Не сейчас! – Кеннет вытолкал брата за дверь и тряхнул, заставляя успокоиться.
Получилось не сразу.
– Он над нами издевается!
– Да.
– Да? – опешил Кайл.
– Да, – повторил старший сын Нуланда.
– И ты ему это спустишь?
– Нет, не спущу, – нарочито медленно ответил Кеннет, заставляя брата прислушиваться. – Но сейчас мы его трогать не будем.
– Почему?
– Потому что не знаем, что будет дальше.
– Какое нам дело до того, что будет дальше? – пожал плечами Кайл. – Ты ведь понимаешь, что жемчуг спрятан в статуе?
– Понимаю, – кивнул Кеннет.
– Тогда давай убьем носатого и заберем жемчуг, – предложил младший отпрыск Нуланда. – Когда все успокоится – продадим и останемся в большом плюсе.
– Это хорошая идея…
– Пойду отрежу носатому голову.
– …но мы можем заработать больше, – закончил Кеннет.
– Каким образом?
– Продадим носатого галаниту, – ответил старший брат. – Во-первых, спишем долг, во-вторых, галанит наверняка подбросит нам денег. Он кажется понимающим парнем.
Несколько мгновений Кайл обдумывал предложение, после чего прищурился:
– А жемчуг?
– Галанит сказал, что ему нужны грабители, а не их добыча, так что жемчуг останется у нас.
– А если он захочет и добычу?
– Тогда нам придется уменьшить поголовье галанитов на одну штуку, – криво ухмыльнулся Кеннет. – Но сделать это нужно будет так, чтобы к нам не возникло никаких претензий.
– Сделаем, – пообещал Кайл. – Твой план мне нравится больше, брат, давай и в самом деле продадим носатого.
///
– Итак, вы потеряли Мерсу, – произнес Помпилио, жестко разглядывая собравшихся в комнате подчиненных. – Какие будут идеи по его возвращению?
Подчиненные с ответом не нашлись.
Пока не нашлись, поскольку до сих пор не могли прийти в себя, увидев дер Даген Тура в новом, неожиданном и весьма необычном образе. Во-первых, мессер изменил месвару с костюмом, пусть и с элегантным, модным и превосходно пошитым, но все-таки костюмом, к которым до сих пор относился весьма пренебрежительно. Во-вторых, мессер явился на Тердан с пышными усами. В-третьих, с бородкой. В-четвертых, с пышной, аккуратно уложенной каштановой шевелюрой. И последнее обстоятельство окончательно добило офицеров, поскольку до сих пор Помпилио ни разу не прибегал к столь радикальной маскировке.
Свита растерялась.
– Я слушаю.
Офицеры продолжили молчать.
– Бабарский? – почти раздраженно бросил дер Даген Тур, обратившись к самому болтливому члену экипажа «Пытливого амуша». Все знали, что Бабарский за словом в карман не полезет, и Бабарский не подвел:
– Мессер, клянусь подтяжками Доброго Маркуса – вас точно никто не узнает, – искренне произнес ИХ.
И офицеры дружно закивали головами.
А сидящий в углу Галилей шумно выдохнул и добавил:
– Это все подобно Знаку Пустоты.
– Разве я спрашивал об этом? – изумился Помпилио. Причем изумился настолько громко и многообещающе, что молниеносно привел суперкарго и остальных офицеров в чувство. Ну, наверное, всех, кроме Квадриги.
– Э-э… виноват, – бодро отозвался Бабарский.
Они встретились в семейной гостинице, находящейся в противоположном от Карусели конце Виллемгофа, в спокойном районе для среднего класса. Предусмотрительный ИХ на всякий случай снял в ней несколько номеров, чтобы при необходимости было где отсидеться, но он никак не ожидал, что до отеля доедут не все. Впрочем, этого никто не ожидал.
– Вы потеряли Мерсу, – повторил дер Даген Тур.
– Энди не вышел на улицу, как должен был, – доложил Крачин. – Я вернулся в дом, но ни в холле, ни на лестнице, ни в комнате его не нашел. Статуя тоже пропала.
– Какая статуя? – не понял Помпилио.
– Мы поручили Энди приглядывать за скульптурой, которую приобрели… гм… в качестве сувенира, – вклинился в разговор Бабарский.
И удостоился выразительного взгляда.
– Она ужасна, мессер, – доложил Галилей и принялся рыться в карманах.
– Гвардейцы его точно не могли забрать, – добавил Дюкри. – Когда мы с ними разбирались, Мерса был наверху.
– Точно? – жестко спросил Помпилио.
– Я стоял на лестнице, – доложил ИХ. – Поверьте, мессер, Энди не смог бы проскользнуть мимо меня незамеченным.
– А по черной лестнице?
– А зачем ему туда идти?
– А зачем кому-то хватать Мерсу?
И это был главный вопрос вечера: зачем кому-то хватать не принимавшего участия ни в переговорах, ни в сражении Энди.
– Э-э… – Бабарский резко повернулся к Урану. – Тебя не могли опознать?
– Как кого? – уточнил Дюкри.
– Как человека, вломившегося в алхимическую лабораторию.
– Уран? – поднял брови дер Даген Тур. – Ты вламывался в алхимическую лабораторию?
– Пришлось, мессер, – признался Дюкри. – Нам потребовались кое-какие припасы для ограбления Терданского музея.
В чью голову могла прийти светлая мысль ограбить главное хранилище планеты, можно было не уточнять.
– Бабарский? – грозно осведомился Помпилио.
– Мессер, почему вы решили, что Терданский музей ограбил я?
– Не ты?
– Технически – нет, – поведал ИХ, не услышавший в голосе дер Даген Тура настоящего раздражения. – Нужно было покопаться в архиве президента Академии Наук, а музей оказался рядом.
– Узнал что-нибудь интересное?
– К сожалению, нет, – вздохнул суперкарго.
– Аксель?
– Идея показалась неплохой, но себя не оправдала, – размеренно ответил Крачин. – Что же касается Урана, опознать его действительно могли, и в этом случае Мерса находится в «Кляче».
– «Кляча» – это штаб-квартира самого большого клана местного Омута, – уточнил ИХ.
– Избавь меня от подробностей, – махнул рукой Помпилио и поправил парик.
Жест никто не прокомментировал.
– Почему в «Кляче», а не в полиции?
– Полицейские приехали позже, – сообщил Аксель. – Я все проверил и гарантирую, что Мерса исчез до их появления.
– Но бандиты могут передать Мерсу полиции, – добавил Бабарский. – У них тут процветает нежная дружба.
– Тогда решаем так… – протянул Помпилио. – Уран, бери Галилея и отправляйся в сферопорт. Будешь сидеть в цеппеле до самого отбытия.
– Слушаюсь, мессер.
– Бабарский!
– Да, мессер.
– Ты, я и Аксель едем в «Клячу», – дер Даген Тур перевел взгляд на Крачина. – Нужно выручать Мерсу.
///
Отправив супруга улаживать возникшие проблемы, Кира засобиралась за покупками. Правда, путь ее лежал не в Старый город, который славился обилием дорогих магазинов, ювелирных лавок и прочих, милых сердцу любой женщины мест, в которых так легко увлечься и оставить небольшое состояние, а на окраину Виллемгофа, в знаменитый Моторплац, на котором терданы проводили промышленные выставки, по праздникам устраивали парады и шествия, по выходным – состязания гонщиков, а по будним дням Моторплац являл собой самый большой на планете рынок всевозможной техники. Здесь можно было приобрести или заказать все что угодно, от мотоциклета до цеппеля, как местного, так и инопланетного производства, и выставленные машины могли свести с ума, даже того, кто в принципе равнодушен ко всему железному.
А Кира равнодушной никогда не была и с удовольствием изучила и мотоциклеты, и двухместные спортивные авто, и большие, солидные лимузины с мягкими рессорами и неспешным ходом – такие обязательно понравятся Помпилио, и боевые машины, и катера, но спешила все-таки к аэропланам, в дальний конец Моторплаца, полностью отданный тем, кто по уши влюблен в небо. Там стояли ряды разнообразных самолетов: от небольших, почти игрушечных, до тяжелых четырехмоторных монстров, которые только-только появились на рынке, пассажирские и почтовые, истребители и разведчики, другими словами: все существующие.
– Симпатичные, правда? – спросила Кира, ощущая себя в индивидуальном раю профессионального пилота.
– Как вы знаете, адира, я являюсь убежденным сторонником цеппелей, – вежливо отозвался Валентин, сопровождающий рыжую по приказу Помпилио.
– Ты не должен называть меня адирой, – напомнила Кира.
– Совершенно верно, – слегка смутился слуга.
– Синьора.
– Совершенно верно, синьора.
– Как тебе этот аэроплан? – рыжая указала на машину, которая с самого первого взгляда привлекла ее внимание.
– Черно-оранжевый? – уточнил Валентин.
– Да.
– Кажется вычурным.
– Теодор, меня интересует не его внешность, а его характеристики, – мягко ответила Кира, медленно обходя понравившийся самолет. – Что же касается цвета, то черный делает его спокойным.
– И слишком ярким на фоне неба, синьора.
– Даже если он будет голубеньким, его все равно заметят.
– Совершенно с вами согласен, синьора, однако пулеметчикам сложнее целиться в серебристый или голубой, – остался при своем мнении слуга.
Несколько секунд Кира смотрела на аэроплан, затем перевела взгляд на Валентина и кивнула:
– Я согласна, Теодор, но мне нравится сочетание черного и оранжевого. Оно не вычурное, а стильное.
– Как вам будет угодно, синьора, – Валентин чуть поклонился. – Но не смущает ли вас тот факт, что у данной машины всего одно крыло?
– Конструкция действительно интересная, – кивнула Кира.
– Не просто интересная, а перспективная! – с энтузиазмом заявил подошедший продавец. – Позвольте представиться: Иннокентий Шартанбау, и, если вам нужен самолет – вы пришли по адресу, добрая синьора…
Он поднял брови.
– Кира, – кивнула рыжая.
– …добрая синьора Кира.
Валентин поморщился, но сдержался.
– Перед вами новейшая терданская разработка, – с законной гордостью сообщил продавец. – И пусть самолет выглядит несколько странно, его характеристики таковы, что скоро все производители Герметикона перейдут на схему с одним крылом. Вы уж мне поверьте.
– Потому что он стал быстрее?
– Потому что он стал лучше по всем параметрам, – уверенно ответил Иннокентий.
Кира еще раз обошла самолет, после чего остановилась напротив кабины и прочитала название:
– «Блинкер 1000».
– Добрая синьора выбирает подарок супругу? – поинтересовался продавец.
– Не совсем, – протянула рыжая. – Но для супруга самолет станет сюрпризом.
– Вы решили его приобрести?
– Только после того, как лично опробую.
– Безусловно, но не уверен, что вам будет удобно… – продавец выразительно посмотрел на платье Киры.
– Мне будет удобно, – уверенно ответила рыжая и перевела взгляд на слугу. – Теодор?
– Я захватил с собой все необходимое, включая чистый комбинезон и пару подходящей обуви, – отозвался Валентин и сообщил продавцу: – Нам нужна комната, в которой а… синьора сможет переодеться.
///
– Орнелла!
Появление Абедалофа в ее скромной гостинице стало для Григ полной неожиданностью. Орнелла решила, что возвращение беглого Фелди заставит директора-наблюдателя успокоиться, перестать отвлекаться на адигенов и вернуться к поиску Лаборатории, но не учла деятельного характера Арбедалочика. Узнав, что к ограблению Терданского музея, а в действительности – Академии Наук, причастны люди Помпилио, Абедалоф приложил максимум усилий, чтобы отыскать их, а получив результат, немедленно подключил к работе Орнеллу.
– Что случилось? – спросила Григ, открыв дверь и посторонившись, чтобы Арбедалочик смог пройти в комнату.
– Я получил сведения о тех, кто ограбил музей, – отрывисто сообщил он, оставшись на пороге и с любопытством оглядывая простенький одноместный номер. – Детишки Нуланда захватили одного из преступников, и я очень хочу с ним пообщаться.
Орнелла поняла, что отвертеться не получится, подавила вздох и кивнула:
– Буду готова через пять минут.
– Поторопись, – продолжил Абедалоф, переводя взгляд на Григ. – Бандиты очень боятся прокурорскую гвардию и, если к ним заглянет агент – обязательно отдадут пленника. – Он выдержал многозначительную паузу. – В этом случае я буду очень раздосадован.
– Не будешь, – пообещала Орнелла и подняла брови: – Мне нужно переодеться.
– Конечно, – Арбедалочик улыбнулся и вышел из комнаты.
///
– В «Кляче» шесть этажей, я думаю, что Мерсу держат на одном из верхних…
– Почему не в подвале? – быстро спросил Помпилио. – Это было бы логично.
– Возможно, в подвале, – не стал отрицать Бабарский. – Но, насколько мне известно, мессер, сыновья Нуланда весьма активно используют подвал в качестве склада, и там нет специальных помещений для пленных. Они и пленных-то не берут… Поэтому Мерсу, скорее всего, запрут в каком-нибудь номере, покажут покупателю и продадут.
– Что значит «продадут»? – не понял Аксель.
– Поскольку Мерса инопланетник, скорее всего, его отдадут полиции в рамках какой-нибудь договоренности, – объяснил ИХ. – Детективы быстро арестуют преступника, который устроил скандальное ограбление, и закроют дело. Их похвалят. Местные уголовники могут рассчитывать на ответную любезность. Все довольны.
– Так и говори.
– Я так и сказал.
– Не будем тратить время, – негромко произнес Помпилио, и офицеры мгновенно замолчали.
Последнее перед атакой совещание они проводили на противоположной стороне площади Мае-Дан, изредка бросая быстрые взгляды на «Клячу». Помпилио и Бабарский приехали в большом черном автомобиле, Аксель – на мотоциклете, в последнее время он стал большим поклонником быстрых двухколесных машин.
– Бабарский, какой у нас план?
– С вашего позволения, мессер, я отправлюсь в «Клячу» первым: нужно убедиться, что Кайл и Кеннет на месте.
– Мы пришли за Мерсой, – напомнил Крачин.
– Если Мерсы тут нет, придется задать Кайлу или Кеннету несколько вопросов, – тут же ответил ИХ, продолжая смотреть на Помпилио. – Мне нужно десять минут.
После которых в дело вступят Крачин, вооруженный двумя «Сталлерами», и дер Даген Тур, накинувший поверх костюма легкий плащ, прекрасно скрывающий «Хриплого Чарли».
– У тебя есть десять минут, – кивнул Помпилио. – Аксель, мы с тобой заедем в переулок и там оставим машины. Возможно, нам придется покидать здание через черный ход.
– Да, мессер.
///
«Вот, к примеру, ИХ Бабарский, наш суперкарго и большой специалист по скользким вопросам. Бабарский любит называть меня недотепой и постоянно подшучивает. Впрочем, надо мной все периодически подшучивают, однако, в отличие от Олли, я их не виню и не обижаюсь: я понимаю, что действительно идеальный объект для дружеских шуток и умею правильно на них реагировать. Однако я уже давно не такой недотепа, каким был, впервые поднявшись на борт «Амуша»: общение с этой бандой в высшей степени достойных членов общества, коим мессер Помпилио по странной адигенской прихоти выдал офицерские патенты, сделало меня человеком энергичным, циничным и бесстрашным.
В общем, я, конечно, по-прежнему несколько стеснителен, но научился быть готовым к любым неожиданностям…»
из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.
///
После того как непохожие друг на друга братья вышли из комнаты, алхимик некоторое время продолжил сидеть неподвижно, внимательно прислушиваясь к происходящему в коридоре. И лишь убедившись, что возвращаться сыновья Нуланда не собираются, а оставшийся у двери охранник не планирует заходить внутрь, Мерса осторожно вытащил из-под ремня тоненькую заколку для волос и с ее помощью открыл замок наручников – этому трюку алхимика научил Бабарский. Вернул заколку на место, аккуратно, стараясь не повредить ткань, оторвал от сюртука четыре большие пуговицы, вскрыл их и смешал находящиеся внутри порошки в портсигаре, из которого предварительно выложил сигареты. Мерса не курил, а герметично закрывающийся портсигар таскал с собой для того, чтобы в нужный момент получить оболочку для бомбы.
Закончив, алхимик осторожно вернул портсигар в карман, выглянул в окно и поморщился: пятый этаж. Может, шестой. Пожарной лестницы поблизости нет, но вдоль этажа тянется узкий, с ладонь, отделочный карниз: по какой-то странной прихоти строители дома решили сделать его красивым, видимо, не знали, что в нем разместится самый большой публичный дом Карусели. Тем не менее карниз показался достаточно крепким, чтобы по нему можно было пройти. Медленно, плотно прижимаясь к стене и молясь, чтобы не налетел сильный ветер, но можно.
«Но можно и навернуться…»
Однако главной причиной, по которой Энди никак не мог покинуть комнату, воспользовавшись карнизом, был не страх высоты или узость карниза, а «Мечтающая Аннабель», которую алхимик не собирался оставлять уголовникам. Он отошел от окна, уныло посмотрел на стоящую на столе скульптуру и тяжело вздохнул.
///
– Есть с собой оружие? – грубо поинтересовался охраняющий «Клячу» вышибала и осекся, поскольку ответом стала издевательская улыбка. – Что не так?
– Разумеется, у меня есть оружие, – холодно отозвалась Орнелла. – Мы ведь в Карусели, здесь у всех оружие.
– Только не в «Кляче», – резанул вышибала. Мозгов у него было не очень много, однако заложенные в них приказы здоровяк исполнял четко. – Оружие сдать на хранение, будешь уходить – заберешь.
– Размечтался.
– Значит, внутрь не войдешь, – вышибала преградил Орнелле дорогу, а его напарник встал рядом.
И по всему выходило, что случится скандал, возможно, стрельба, но на шум ко входу подошел Молчун, который увидел незнакомых, но весьма уверенных в себе женщин, облаченных в брючные дорожные костюмы черного цвета, и мгновенно разобрался в ситуации:
– Вы приехали за посылкой? – спросил он, внимательно разглядывая Григ и Колотушку.
– Да.
– Проходите, – Молчун жестом велел вышибалам раздвинуться и примирительно произнес: – На ребят не обижайтесь, у них приказ.
– Я все понимаю, – сухо улыбнулась Орнелла, направляясь к главной лестнице, которая начиналась у противоположной стены зала. – С посылкой все в порядке?
– Насколько я знаю – да.
– Она еще может говорить?
– Она в целости и сохранности.
– Я хочу видеть ее немедленно.
– Кайл и Кеннет сказали, что лично передадут посылку, – твердо произнес Молчун. И повторил: – Только лично.
– В таком случае я хочу немедленно видеть Кайла и Кеннета, – пожала плечами Григ.
– Через десять минут, сейчас у них важная встреча, – Молчун сделал приглашающий жест рукой. – Подождите в баре, заведение угощает.
Орнелла поняла, что на этот раз спорить бесполезно, кивнула, показывая, что принимает приглашение, и обернулась, услышав, что скандальный вышибала вновь с кем-то ругается.
– Сегодня на удивление шумные посетители, – рассмеялся Молчун.
– Ага… – Григ хотела пошутить, но, увидев, кто собирается пройти в «Клячу», громко выругалась.
///
– Ты понимаешь, чего просишь? – тихо спросил Кеннет, глядя низенькому собеседнику в глаза. Старший сын Нуланда ожидал, что под его взглядом толстячок «поплывет» и станет податлив, но низенький оказался сделан из круто замешанного теста и взгляд уголовника выдержал.
И ответил спокойным, очень твердым голосом:
– Прекрасно понимаю.
Чем ошарашил бандитов. Кеннет посмотрел на Кайла, давая понять, что нужно надавить, но не очень сильно, поэтому младший произнес фразу с неожиданным для себя спокойствием:
– Алоиз, если бы за тебя не сказали очень серьезные ребята из верзийского Омута, ты уже был бы мертв. Мы должны были тебя убить только за то, что ты об этом заговорил.
Однако не убили, поскольку низенького толстяка хранил предъявленный клочок бумажки с алхимической подписью Пикадора и Урагана – двух виднейших заправил Жерна, и обладателей таких бумажек трогать не рекомендовалось.
– Люди, которых я представляю, знают правила, но все равно велели явиться к вам и сделать предложение, – грустно поведал Бабарский. – Я не могу их ослушаться… и вам не советую.
– Это угроза?! – взвился Кайл.
Они разговаривали без свидетелей, заперевшись в маленькой комнате на шестом этаже, которую дети Нуланда в шутку называли «переговорной», и только поэтому Кайл не врезал низенькому по морде – как должен был после этих слов.
– Это угроза?
Кеннет взглядом заставил младшего замолчать, но, повернувшись к ИХ, вопрос повторил:
– Это угроза?
– Я не дурак, чтобы угрожать вам в вашем доме, это был совет, – покачал головой Бабарский. И почти дружески продолжил: – Поверьте, триста цехинов за парня – очень хорошие деньги. Что же касается произведения искусства…
– Ты говоришь о страшненькой скульптуре, которую мы нашли у парня?
– …произведение искусства можете оставить себе, – закончил ИХ.
– Ого! – не удержался от восклицания Кеннет, который догадывался, что спрятано внутри «Мечтающей Аннабель». Однако следующую фразу он сумел произнести с иронией: – Ты настолько щедр…
Кайл рассмеялся.
– Не я, – с прежним спокойствием и никак не отреагировав на шутку, ответил ИХ. – А те люди, которые отправили меня на переговоры.
– Чем этот парень так важен? – резко спросил старший отпрыск Нуланда.
– Он член семьи, – так же резко ответил Бабарский.
– Он недотепа.
– Поэтому я и приехал договариваться. Будь он смышленым – давно бы от вас сбежал.
– Типа своих не бросаете? – скривился Кайл.
– Никогда, – подтвердил ИХ. – Пятьсот цехинов.
– Это большие деньги, – очень тихо проронил Кеннет.
В произведении искусства прячутся еще большие, – ответил Бабарский. – Примите предложение, и все останутся довольны.
Бандиты переглянулись.
Бесстрашный толстяк предлагал очень хорошую сделку, на которую имело смысл соглашаться, если бы… не галанит. В идеальном случае между ними можно было бы устроить аукцион, отдав носатого алхимика тому, кто больше предложит, но услуга, которую Кеннет задолжал серьезным людям с Галаны, не давала ему покоя, и старший сын Нуланда твердо решил избавиться от старого долга.
– Я не смогу отказать тем, с кем уже договорился, – медленно произнес он.
– Кому? – тихо спросил Бабарский.
– Галанитам.
– Понимаю…
А в следующий миг в главном зале «Клячи» загрохотали выстрелы.
///
– Есть с собой оружие? – грубо поинтересовался охраняющий «Клячу» вышибала и тихо выругался, поскольку ответом ему стала издевательская улыбка. – Опять?
– Что «опять»? – холодно осведомился Аксель, поскольку Помпилио заранее предупредил помощника, что не собирается общаться с местными уголовниками. – Мы в Карусели, здесь у всех оружие.
– Только не в «Кляче», – резанул вышибала. Но резанул без особой уверенности, поскольку его не покидало ощущение, что все происходящее с ним уже происходило. – Оружие сдать на хранение, будете уходить – заберете.
– Нет, – спокойно ответил Крачин.
– Значит, просто уходите…
И неизвестно, как долго продолжался бы их спор и чем завершился, если бы Помпилио не разглядел у главной лестницы бандита и двух женщин, одна из которых…
– Проклятье! – выдохнул дер Даген Тур, выхватывая из-под легкого плаща «Хриплого Чарли».
///
В отличие от вышибал и охранников, которые в этот момент находились на первом этаже «Клячи», Орнелла знала, что в заведение явился бамбадао. В компании с бамбадиром. А значит, итог перестрелки очевиден, невзирая на количество бойцов, которых способны выставить детишки Нуланда.
«Помпилио пришел за своим, и Помпилио свое заберет».
Поэтому Григ не стала даже пытаться оказать сопротивление, а стремительно бросилась за барную стойку, успев схватить не столь расторопную Колотушку за руку и утащить в безопасное место за мгновение до того, как первый этаж «Клячи» наполнился гулким грохотом выстрелов.
Потому что, как только дер Даген Тур и Крачин поняли, что раскрыты, проникновение превратилось в прорыв, а «Хриплый Чарли» кашлял и громко, и страшно.
///
– Что происходит?! – рявкнул Кайл, бешено глядя на Бабарского.
– Понятия не имею, – честно ответил тот, отшатываясь назад.
– Ты нас предал?
– Я приехал заключить сделку!
Было видно, что младший сын Нуланда готов растерзать таинственного, но весьма подозрительного Алоиза, однако сохранивший остатки здравомыслия Кеннет громко предложил:
– Давай разберемся, что за стрельба внизу.
И Кайл подчинился. Но кивком указал на ИХ:
– А с ним что делать?
– Ты знаешь правила: если он нас предал – голову снесем! Но не раньше, – Кеннет пинком раскрыл дверь и вылетел в коридор, где уже толпились встревоженные бойцы.
– Готовься, – хихикнул Кайл в сторону Бабарского и последовал за братом.
На последнем этаже «Клячи» размещались кабинеты «для своих», в которых отобранные девочки трудились бесплатно, и именно здесь всегда торчало больше всего бандитов.
– Кремень, метнись вниз, посмотри, что происходит!
– Да, босс, – без энтузиазма отозвался вызванный уголовник и нехотя направился к лестнице.
– Где пленник?
– Сидит у себя, – доложил стоящий у темницы Мерсы громила.
– Открой, – распорядился Кеннет, после чего вошел в комнату, остановился, выразительно посмотрел на распахнутое окно, затем – на расстегнутые наручники, а затем – на побледневшего громилу.
– Ты говорил сторожить снаружи, – пролепетал тот.
– По карнизу ушел, – предположил выглянувший в окно Кайл.
– Найти! – рявкнул старший ребенок Нуланда.
– Сейчас! – громила бросился проверять соседние комнаты.
– Вот тебе и недотепа! – заметил младший брат.
– Никуда он не денется, – махнул рукой Кеннет. И распорядился: – Кайл, возьми троих парней и того придурка, который шарится по номерам, и отыщи недотепу. Обыщите шестой этаж, чердак и крышу. Больше он никуда уйти не мог.
Поскольку пожарную лестницу уголовники демонтировали.
– Сделаю, – пообещал младший брат. – Из-под земли достану.
– Остальные – за мной! – рявкнул Кеннет. – Посмотрим, кто осмелился шуметь в моем заведении!
///
После того как толпа сыновей Нуланда покатилась по лестнице вниз, а руководимые Кайлом счастливчики разбрелись по шестому этажу, в комнату, где держали Мерсу, незаметно проскользнул Бабарский. Прикрыл за собой дверь, огляделся и тихо спросил:
– Ты где? Под кроватью?
– В шкафу, – так же шепотом отозвался алхимик, приоткрывая створку. – Под кровать я с ней не поместился бы.
И взглядом указал на «Мечтающую Аннабель».
– Не ожидал, что ты решишь спасать нашу добычу, – с чувством произнес суперкарго. – В такие минуты люди бросают товар и думают только о своей шкуре.
– Я не спасал, я с ней только что очнулся, – объяснил Олли, выбираясь на свободу.
– Где очнулся? – не понял Бабарский.
– В шкафу.
– Ах да, ты говорил, – ИХ тихонько рассмеялся. – Хорошо, что Энди хватило мозгов не вылезать на карниз.
– Куда не вылезать?
– Потом расскажу, – пообещал суперкарго, увлекая алхимика в коридор. – Сейчас нам следует поторопиться.
– Кстати, у меня есть бомба, – сообщил Олли. – Давай что-нибудь взорвем?
– Бомба? – ИХ остановился. – Я когда-нибудь говорил, что ты мне нравишься куда больше Энди?
– И не один раз.
А в следующий миг в коридоре появился Кайл. Увидев беглецов, он широко улыбнулся и вытащил из кобуры пистолет.
///
Бум!
В барабане «Хриплого Чарли» было всего четыре каморы, но, во-первых, бандиты об этом не знали, во-вторых, каждый выстрел, больше напоминающий пушечный залп, приводил их в полнейшее смятение. А те, кого не приводил, не могли воспользоваться моментом перезарядки, поскольку в эти секунды дер Даген Тура прикрывал Крачин.
Бум!
«Хриплый Чарли» не относился к числу изящных бамбад, это была не совершенная рапира, а совершенная дубина, предназначенная для грубых, размашистых ударов, но в бою нужны и такие, а со своей ролью «Чарли» справлялся превосходно.
Бум!
Сейчас Помпилио не убивал, а разрушал «Клячу» и приводил ее в ужас, заставляя разбегаться посетителей, сотрудников и благоразумных уголовников. А неблагоразумных отстреливал Аксель. В итоге, примерно через полторы минуты после начала сражения, опустевший первый этаж выглядел так, словно через него в бодром темпе промчался дивизион легких бронетягов: столики перевернуты, барная стойка разнесена в клочья, в стенах дыры, двери сорваны с петель.
– Чисто! – крикнул Крачин.
На несколько секунд бамбальеро замерли, внимательно прислушиваясь к происходящему, после чего Помпилио негромко бросил:
– Их нет.
Подразумевая, что, услышав перестрелку, ИХ и Мерса должны были приложить все силы, чтобы оказаться на первом этаже.
– Пойдем наверх?
– Обязательно… Но на главной лестнице нас ждут.
Тонкий слух бамбадао позволял определять присутствие врагов даже по едва слышному дыханию, и осторожное приближение уголовников Кеннета не осталось незамеченным.
– Я знаю, где черная лестница, – доложил Крачин.
– Веди.
Они прошли через разнесенную заднюю дверь и стали медленно подниматься по пролетам не очень широкой лестницы.
– Идем на самый верх?
– Да, – коротко подтвердил Помпилио.
– А там?
– Будем действовать по обстановке…
Но договорить дер Даген Тур не успел: обстановка изменилась. Наверху гулко громыхнул взрыв, раздался истошный вопль: «Пожар!», и на черную лестницу посыпались полуодетые сотрудницы самого большого терданского борделя.
///
– Отлично придумано! – с воодушевлением выкрикнул Бабарский. – Не ожидал, что ты сможешь так быстро найти выход из положения.
– Выход мы еще не нашли, – отозвался Олли.
– Мы к нему приближаемся.
– Хотелось бы верить.
– Мы оба знаем, что он где-то внизу.
Появление бандита не заставило беглецов изменить план, поскольку особого плана у Бабарского и не было. Зато заставило поторопиться. И понервничать. Особенно в тот момент, когда уголовник вытащил пистолет и заорал, призывая приятелей. Однако нервничал ИХ недолго, потому что Олли выхватил из кармана портсигар, с силой швырнул его в стену и с необычайным проворством – несмотря на тяжкий груз в виде «Мечтающей Аннабель» – бросился на черную лестницу. Бабарский, которого никто и никогда не называл тугодумом, мгновенно оказался рядом с алхимиком, а в коридоре шестого этажа прозвучал мощный взрыв, который отшвырнул не вовремя явившегося Кайла прочь, а заодно обрушил стену.
– Пожар! – завопил ИХ, когда гул рассеялся.
Заорал по наитию, ибо понимал, что кто-то должен устроить панику, и получилось удачно – вопль Бабарского заставил «Клячу» прийти в движение. К перестрелкам в заведении сыновей Нуланда привыкли: и свои иногда безобразничали, и чужие не раз и не два пробовали братьев на крепость, но грохот бомбы и последовавший крик заставили сотрудниц побросать дела и искать спасения на улице.
На черной лестнице началось столпотворение. Которое привело суперкарго в необъяснимый восторг.
– Синьора, вы прелестны, – сообщил ИХ полуодетой девице. Ближайшей полуодетой девице.
– Это я еще не накрашена, – кокетливо ответила та.
– Берете серебром?
– Хотите сделать это прямо на лестнице?
– Уточняю на будущее.
– Когда все успокоится, спросите Милли.
– Принимаете каждый день?
– Да.
– Идиот, – проворчал Олли, крепко прижимая к себе «Аннабель».
– У моего друга проблемы с подружкой: она окаменела.
Девица прыснула, Мерса выругался, сверху кто-то невнятно заорал, а далеко внизу, примерно на уровне второго этажа, Бабарский разглядел Крачина, перегнулся через перила и замахал рукой:
– Аксель!
Крачин поднял голову, улыбнулся… точнее – начал растягивать губы в улыбке, но затем его лицо стало холодным, он вскинул зажатый в левой руке пистолет и выстрелил. Бабарский услышал предсмертный хрип с площадки пятого этажа, затем сверху полетели ответные выстрелы, а в следующий миг на черной лестнице завизжали женщины. Одновременно и отчаянно. Перестрелка, бомба, пожар, эвакуация и снова перестрелка, на этот раз – в непосредственной близости, сорвали последние тормоза, и в «Кляче» началась настоящая паника. Кто-то закричал, кто-то упал, кто-то бросился вниз, кто-то – вверх. Появились бандиты: на первом и втором этажах. Громыхнули выстрелы, Мерсу толкнули в спину, он выронил «Аннабель», а поднять не успел: Бабарский рывком потащил алхимика вниз, заставил пробежать несколько пролетов, пока это еще было возможно, и остановился лишь на площадке третьего этажа, нос к носу столкнувшись со спасательной экспедицией.
– Мессер, я его нашел!
– Я сам себя нашел, – огрызнулся алхимик. – Я…
Вновь прозвучали выстрелы – и сверху, и снизу, – услышав которые Помпилио хладнокровно осведомился:
– Мы сможем выйти через этот этаж?
– Спрыгнем на пристройку, а с нее – в переулок, – мгновенно сориентировался ИХ. – Как раз к нашим машинам.
– Но я… – Олли ткнул пальцем в лестницу, пытаясь рассказать, что потерял статую, но его вновь не услышали.
Бабарский указал дорогу, Аксель высадил окно, они, как предложил ИХ, сначала спрыгнули на крышу одноэтажной пристройки, затем – в переулок и покинули негостеприимную «Клячу».
///
– Давненько мы не переживали такого нападения, – пробормотал Кеннет, оглядывая то, во что превратился первый этаж заведения. – Интересно, сколько их было?
– Двое, – мрачно ответила выбравшаяся из-за барной стойки Орнелла.
– Двое? – удивился старший Нуланд.
– Двое, – подтвердила Григ.
– Двое, – добавила Колотушка, стряхивая с себя осколки стекла.
Девушки не стали проявлять никому не нужный героизм и покинули безопасное место, лишь убедившись, что дер Даген Тур и Крачин ушли. Но на лестницу за ними не последовали, не дуры, остались в разгромленном зале и теперь приняли живейшее участие в обсуждении происходящего.
– Бамбальеро? – догадался Кеннет.
– Да.
– Кто?! – громко переспросил Кайл.
Взрывом его слегка контузило, в ушах младшего отпрыска звенело, но ему было интересно принимать участие в разговоре, и он не стеснялся переспрашивать ответы.
– Да!
– Что «да»?
– Бамбальеро!
Кайл посмотрел на Григ:
– Теперь понятно, почему ты не стала с ними связываться.
– У меня имеются планы на дальнейшую жизнь.
– Почему нас не предупредила? – хмуро осведомился Кеннет.
– Во-первых, потому что не успела, – честно ответила Григ. – Во-вторых, не ожидала их здесь увидеть.
– Кто это был?
– Я не имею права отвечать на этот вопрос.
– Что?! – переспросил младший.
– Не хочет говорить!
– Слушай, ты… – начал было Кайл, но остановился, упершись в два недружелюбных взгляда: брата и Григ, сделал вид, что подчинился брату и… И вдруг понял, что имел в виду пухленький коротышка с солидными рекомендациями от верзийского Омута. И ляпнул: – Из-за какого-то тухлого недотепы…
– Какого недотепы? – спросила Орнелла. – Из-за моей посылки?
– Да…
– Кто это был?
– Он не назвался, – буркнул Кеннет.
– Алхимик, – вновь не сдержался Кайл.
– Носатый?
– Хлипкий и носатый.
– Мерса… – Григ и Эбби переглянулись, после чего Орнелла негромко произнесла: – Вам, ребята, крупно повезло, что он удовлетворился только тем, что забрал своего человека. Поверьте: то, вы получили, – самое легкое наказание из всех возможных. Он мог бы перестрелять вас всех и сжечь этот гадючник дотла.
– Видимо, торопился, – предположила Колотушка.
– Нужно было взять деньги, – вздохнул Кеннет.
– Видимо, да, – согласилась Орнелла. Затем перевела взгляд на «Мечтающую Аннабель», которая прибыла на первый этаж вместе с младшим Нуландом, и закончила: – Мы забираем статую и уходим.
– Статую? – притворно удивился Кайл.
– Я не могу явиться к боссу с пустыми руками, – объяснила Орнелла. И перевела взгляд на Кеннета.
– Пусть уходит, – угрюмо проронил старший сын Нуланда, не глядя на Григ. – Нам достаточно проблем.
Вдалеке послышался вой полицейских машин: столь серьезная перестрелка не могла остаться незамеченной даже в Карусели.
///
– «Карусель» – это особая подача блюд в нашем ресторане, – сообщил официант, почтительно склонив голову. – В центре стола водружается оригинальная круглая конструкция, на которой установлены тарелки с закусками и соусами. Конструкция подвижная, можно приблизить к себе выбранное блюдо и с легкостью переложить закуску в тарелку. Гостям очень нравится.
Ресторан «Вкусная башня» располагался в Малом Старом городе и считался одним из лучших на Тердане. И при этом – прогрессивным, поскольку владельцы постоянно экспериментировали и с подачей, и с рецептами, и обо всех нововведениях официанты докладывали гостям. Иногда – не задумываясь, нужно ли им об этом знать.
– Вряд ли «Карусель» подойдет для одного человека, – улыбнулась Кира.
– Совершено с вами согласен, синьора, – официант порозовел. – Извините.
– Бокал белого намурского и зеленый салат.
– Вино в ледяной бокал?
– Разумеется.
Официант удалился, рыжая развернула газету, собираясь просмотреть местные новости, как вдруг услышала:
– Кира?
Подняла голову, несколько мгновений пристально смотрела на подошедшего галанита, после чего ледяным, как бокал, в котором должны подать вино, тоном поинтересовалась:
– Как ты меня нашел?
– Отправил людей в Моторплац, – легко ответил Абедалоф, ничуть не удивленный холодным приемом. – Они увидели тебя и проследили.
– Как ты узнал, что я на планете?
– У меня есть источники информации, – Арбедалочик улыбнулся. – Позволишь присесть?
– Для чего?
– Хочу поговорить.
– В прошлый раз ты не был столь вежлив.
– В прошлый раз были иные обстоятельства, которые заставили меня… вести себя глупо.
И к своему глубочайшему удивлению, Кира поняла, что галанит действительно смущен. Ему неприятно вспоминать о прошлой встрече и даже, возможно, ему стыдно о ней вспоминать. Стыдно несмотря на то, что весь Герметикон был убежден в отсутствии у галанитов этого чувства.
Ответив, Арбедалочик замолчал, но продолжил стоять, хотя давно должен был присесть за столик – о напористом характере самого молодого из директоров-наблюдателей Компании слагали легенды. И его неожиданное поведение заставило рыжую взглядом указать на стул.
Абедалоф уселся, бросил подоспевшему официанту: «То же самое, что даме» – и следующей фразой продолжил удивлять:
– Кира, мне действительно очень жаль, и я действительно прошу прощения за… свое поведение при нашей прошлой встрече. Я был… взвинчен…
– Чувствовал себя в полной безопасности, – едко уточнила рыжая. У которой до сих пор иногда вставал перед глазами тот эпизод: сильный, чудовищно сильный галанит, рыча от вожделения, разрывает на ней одежду, собирается унизить, чтобы выказать презрение ее отцу и… И отлетает в сторону, пропустив мощнейший удар от разъяренного Помпилио. От Помпилио, которого сама Судьба раз за разом посылала Кире в самые жуткие моменты жизни. Посылала, чтобы спасти.
– Я чувствовал себя победителем, – не стал скрывать Арбедалочик. Но фразу произнес с грустью.
– Признаться, я в шоке от того, как вы, галаниты, празднуете победы.
– Победитель получает все, – пожал плечами директор-наблюдатель. – Но, кажется, ты достаточно со мной расплатилась. Разве нет?
Кира склонила голову, одновременно обозначив легкую улыбку, помолчала, дожидаясь, когда официант выставит холодные, только из ледника, бокалы с белым вином, а когда он ушел, подняла свой:
– Как ты выжил после двух пуль в грудь? – и пригубила намурского.
– К счастью, стреляла ты, а не твой супруг… – галанит, в отличие от адигены, отсалютовал перед тем, как сделать глоток. А затем небрежно осведомился: – Как у него дела?
– Превосходно.
– Хочу отметить, что замужество пошло тебе на пользу: ты потрясающе выглядишь, – произнес Абедалоф, глядя на рыжую в упор.
Однако смутить ее не сумел.
– Ты не первый, кто говорит мне об этом, – улыбнулась Кира.
– Как получилось, что ты вышла за Помпилио?
– Он постоянно оказывался рядом в трудные минуты.
– Решила поощрить рыцаря без страха и упрека?
– В нем есть кое-что для тебя непонятное: благородство.
– Имеешь в виду титул?
– Я ведь сказала: «для тебя непонятное».
Галанит покачал головой, сделал еще один глоток вина и серьезным тоном спросил:
– Вы обсуждали смерть твоего отца?
Кира ожидала вопрос и подготовила ответ заранее:
– Ты поэтому искал встречи со мной?
– Я прибыл на Тердан по делам, – спокойно ответил Арбедалочик. – Но, узнав, что ты здесь, решил воспользоваться ситуацией.
– Это и называется «искать встречи», – объяснила Кира.
– Ты пытаешься уйти от ответа, – заметил галанит. – Почему?
– Потому что это не твое дело, – пожала плечами рыжая, разглядывая принесенный салат. Однако аппетит пропал, и блюдо останется нетронутым. – Но коль настаиваешь, изволь: мы с Помпилио обсуждали смерть моего отца. В прошлый раз мы говорили об отце вскоре после того, как мой супруг окончательно уладил свои разногласия с Огнеделом.
– Он долго к этому шел, – обронил Абедалоф.
– Некоторым его врагам кажется, что «долго» то же самое, что «вечно», однако это принципиально разные определения. Мой супруг – очень упорный человек.
– И что же он сказал о смерти твоего отца?
– Мы говорили по очереди, поскольку то был не монолог, – отчеканила Кира, глядя галаниту в глаза. – И когда разговор закончился, мы поняли, что никто и никогда не сможет использовать имя моего отца, чтобы вбить между нами клин.
А вот этого Арбедалочик точно не ожидал. Он помолчал, не находясь с ответом, но довольно быстро собрался:
– Как ты можешь жить, зная, что…
– Что мой супруг меня очень любит? – плавно перебила его Кира. – Я счастлива.
– А ты его любишь? – резко спросил галанит.
– Я его обожаю.
Абедалоф осекся, рука, в которой он держал бокал, дрогнула, но чтобы заметить это, нужно было быть по-настоящему наблюдательным человеком.
– Почему ты не сказала, что ваши отношения – не мое дело? – криво улыбнулся он.
– Потому что ты пришел спросить об этом.
– Но…
– Я знаю все, что должна знать о смерти моего отца, и даже то, о чем ты можешь только догадываться. А ты теперь знаешь, как я отношусь к моему возлюбленному супругу. И это не изменится.
Он поставил бокал на стол и глухо произнес:
– Ты стала настоящей адигеной.
– Ты не первый, кто говорит мне об этом.
– Сожгла прошлое?
– Не все, – жестко ответила Кира. – Я никогда не забуду, что ты хотел меня изнасиловать.
– Да, все так… хотел… – Абедалоф скомкал салфетку, резко поднялся и, не прощаясь, направился к двери.
///
– Элки, что происходит? – осведомился Аристотель, едва Зорман вошел в его большой, «парадный» кабинет.
– Пытаюсь разрулить возникшие проблемы.
– Что значит «пытаюсь»? – тон не оставлял сомнений в том, что маршал Сената раздражен до крайности. – Где Купер? Я хотел видеть вас обоих.
– Это и есть главная проблема, – вздохнул Зорман.
– Купер – проблема? Что с ним? Он жив?
– Он жив, здоров, прекрасно себя чувствует, но… – Элки качнул головой. – Но он не помнит события прошлой ночи.
– Как это? – Аристотель сбавил тон, жестом предложил Зорману присесть и взял в руки карандаш, который всегда вертел во время серьезных разговоров. – Что происходит?
Повторять ответ Элки не стал, присел и приступил к неспешному рассказу:
– Насколько я понял, вчера вечером Онисим отправился на встречу с капитаном цеппеля «Счастливый цехин», которую ему организовали уголовники из Карусели. Онисим собирался купить цеппель, но во время встречи принял решение захватить и допросить капитана…
– Почему?
– Возможно, Онисим не поверил услышанному, но точный ответ может дать только он сам, а он…
– Потерял память.
– Именно, – Зорман выдержал короткую паузу. – Онисим отправился в доходный дом, в котором квартировал капитан, но угодил в засаду, что косвенно подтверждает правильность его сомнений. Во время перестрелки погибло несколько гвардейцев, а сам Онисим исчез и был обнаружен под утро – спящим на лавочке в парке Шпиндмау. Врачи сказали, что, скорее всего, Онисим был контужен во время взрыва, некоторое время бродил по городу, после чего уснул.
– Ты веришь? – быстро спросил Аристотель.
– Свидетели говорят, что взрыв действительно был, Онисима выбросило из машины, он ударился о стену дома и потерял сознание. Вроде бы придраться не к чему.
– Ты веришь? – с нажимом повторил маршал.
– Это одно из возможных объяснений, – медленно ответил Элки. – Очень правдоподобное.
– Расскажи о другом возможном объяснении, – попросил Грау, откидываясь на спинку кресла.
– Онисима допрашивала ведьма, – коротко ответил Зорман. – Цеппель был наживкой, его капитан хотел выйти на того, кто знает местонахождение Лаборатории, и подготовил засаду, понимая, что Онисим попытается его похитить.
– Местные спорки не рискнут ссориться с нами.
– Значит, он привез ведьму с собой, – пожал плечами Элки.
– И теперь знает, где находится Лаборатория.
– Да.
Потому что Онисиму это было известно.
– Галаниты? – уточнил Грау после паузы.
– Думаю, да, – ответил Зорман. – Поскольку группа, за которой мы следили, этой ночью избавилась от наблюдения.
– Они скрылись?
– Да.
Аристотель сломал карандаш. Элки даже не вздрогнул. Он знал, что этот раунд вчистую проигран, и был готов к разносу.
– Я отправляюсь на Круну, – решил маршал Грау. – Хочу лично уладить эту проблему. А ты… – он покачал головой. – А ты будь внимательным, чтобы к моему возвращению власть все еще оставалась в наших руках.
Зорман густо покраснел.
///
– То есть ты упустила моего пленника… – медленно повторил Арбедалочик, глядя на Григ. Он ожидал, что Орнелла смутится, но девушка спокойно выдержала взгляд директора-наблюдателя и ответила:
– Не пленника, а офицера «Пытливого амуша», за которым дер Даген Тур явился лично.
Они встретились в маленьком отеле «Капитан Стау», расположенном на окраине Виллемгофа, на полпути к сферопорту. Все остальные члены группы уже разъехались по делам или погрузились на цеппель, Абедалоф же задержался, ожидая Григ. Ради конспирации он переоделся в цапу и штаны карго и ничем не напоминал франта, за которым терданские полицейские следили последние дни.
– Ты уверена, что в «Кляче» был Помпилио?
– Теперь – да.
– Теперь?
– Ты не удивился, – с прежним спокойствием произнесла Григ.
– Рано или поздно он должен был появиться, – пожал плечами Абедалоф. И вновь посмотрел на гипсовую скульптуру, которую Орнелла скромно поставила в углу.
– Увлеклась местным искусством?
– Можно сказать и так, – улыбнулась в ответ девушка.
– Спешу тебя огорчить: сколько бы ты за нее ни выложила – ты переплатила.
– Скульптура называется «Мечтающая Аннабель», и она не так пуста, как кажется, – Орнелла подошла к результату терданских творческих усилий и положила руку на гипсовую голову. – Сыновья Нуланда уверены, что внутри грабители спрятали украденный в музее жемчуг.
– Ах, вот как… – В глазах Арбедалочика вспыхнули веселые огоньки. – Прекрасная новость, Орнелла. Я знаю, куда ты ее отвезешь… И как можно быстрее.
///
Покинув «Клячу», Аксель, Мерса и Бабарский отправились в сферопорт, где их поджидал Галилей, – готовиться к отбытию с планеты. Что же касается Помпилио, то он оставил помощников на половине пути, отдал Крачину оружие, пересел в такси и на нем добрался до отеля. И по счастливому совпадению встретил у входа Киру и Валентина: они только что приехали и как раз собирались войти в распахнутые швейцаром двери.
– Дорогая.
– Дорогой.
– Мессер, – поклонился дворецкий.
Услышав столь вопиющее нарушение конспирации, дер Даген Тур вздохнул и напомнил:
– Теодор, мы договаривались, что ты будешь называть меня синьором.
– Э-э… – несчастный слуга поморщился и через силу произнес: – Безусловно… синьор.
– Превосходно, – одобрил Помпилио и светским тоном осведомился: – Как прошел день?
– Мы были заняты покупками, – сообщила Кира.
– Нам придется ждать посыльных?
– Я попросила доставить приобретение в сферопорт.
– Если мне будет позволено уточнить: приобретение адиры будет не просто доставлено в сферопорт, но переправлено на Круну, – сообщил Валентин. – Я оплатил расходы, и, полагаю, груз уже покинул Виллемгоф.
– Прекрасно, – кивнул Помпилио. – Но Теодор, Киру ты должен называть синьорой, а не адирой.
– Мы одни в лифте, мессер, – очень тихо ответил Валентин.
– Мы инкогнито пребываем на недружественной территории и должны строго соблюдать конспирацию, – произнес дер Даген Тур, трогая себя за бородку. – У лифта могут быть уши.
– Да… синьор.
– А как твои дела? – осведомилась Кира.
– Мерса вернулся домой, – скупо ответил Помпилио.
– В Карусели было жарко?
– Мы просто приехали и уехали.
Валентин поднял брови, но промолчал. Тем более лифт как раз остановился, слуга открыл дверцу и замер, увидев у дверей номера двух мужчин в дешевых костюмах и четверых полицейских в форме. Еще два блюстителя порядка стояли у лифта и не позволили бы закрыть дверцу, реши слуга так поступить.
– Синьор Папкин?
– Кто спрашивает? – холодно осведомился шагнувший вперед Валентин.
– Теодор! – Помпилио помолчал, убедился, что слуга услышал и остановился, и неохотно произнес: – Я с ними поговорю.
В обычных случаях дер Даген Тур не снисходил до общения с первыми встречными, и поэтому его заявление вызвало у Валентина легкую оторопь. Затем он вспомнил, что мессер находится на Тердане инкогнито, изображает богатого купца, а купцы, даже богатые, редко проявляют высокомерие по отношению к стражам порядка, сделал шаг в сторону и отвесил поклон:
– Как будет угодно… синьору.
К счастью, полицейские не поняли смысл короткого диалога. Тот из них, кто был одет в черный костюм, шмыгнул носом и представился:
– Инспектор Дреннестау, полицейское управление Виллемгофа.
– Инспектор Аббернау, полицейское управление Виллемгофа, – добавил серый костюм.
Четыре синие формы промолчали.
Помпилио тоже не стал баловать нежданных гостей излишней словоохотливостью и поднял брови, показывая, что ему интересно, однако пока ничего непонятно и требуется продолжение.
Некоторое время в коридоре царила тишина, после чего черный костюм спросил:
– Мы можем пройти в ваш номер?
– Зачем? – осведомился Помпилио.
– У нас есть ордер на обыск.
– В чем обвиняют мой номер?
– Подозревают, – уточнил серый костюм.
– В чем?
– Пока – в контрабанде.
Помпилио отвернулся и громко произнес:
– Теодор!
– Мы решительно отвергаем любые обвинения, – не менее громко произнес Валентин.
– Нет, Теодор, дверь.
– Извините… синьор.
Валентин мило улыбнулся опешившим полицейским, достал ключ и распахнул дверь в номер:
– Прошу.
Костюмы уверенно шагнули внутрь, дер Даген Тур, Кира и Теодор последовали за ними, а замкнули процессию четыре униформы. Две другие оставили в покое лифт и заняли позицию у входа.
– Так я и думал! – заявил прошедший в гостиную черный костюм, указывая пальцем на «Аннабель». Гипсовая девушка мечтала на столе между вазой с лилиями и корзиной с фруктами.
– Именно та статуя, – поддержал напарника серый костюм и испытующе посмотрел на Киру.
Кира посмотрела на мужа:
– Дорогой?
Дер Даген Тур посмотрел на слугу:
– Теодор, кто внес в жилище этот кич?
Валентин вновь поклонился:
– Прошу прощения, м-м-м… синьор, я могу уточнить у коридорного, но мне кажется, что это… м-м-м… обязанность полиции.
– Ты прав.
Помпилио и Кира перевели взгляды на блюстителей порядка.
– Хотите сказать, что это не ваше? – поднял брови черный костюм.
– Можете забрать это немедленно, – произнес дер Даген Тур, бросая на стол шляпу и глядя на нее с отвращением. Правда, не с таким ярким, с каким смотрел на «Аннабель».
– Но статую обнаружили в вашем номере, – жестко произнес серый костюм. – И у нас есть серьезные основания считать, что она принимала участие в ограблении музея.
– Действительно? – ахнул Помпилио, после чего все лингийцы изумленно посмотрели на гипсовую девушку.
– Возможно, в тот момент она еще не была ненастоящей, – кашлянув, предположил Валентин.
Кира прыснула и отвернулась.
– В смысле, что статуя связана с ограблением музея, – пришел на помощь напарнику черный костюм.
Но пришел не очень удачно.
– Она разработала план? – кисло осведомился Помпилио, вновь принимаясь разглядывать шляпу.
– Мы считаем, что внутри нее находится украденный жемчуг, – с нажимом продолжил черный костюм. – А поскольку статуя обнаружена в вашем номере, вы все арестованы. Пока – для дачи показаний, – и приказал: – В наручники их.
Униформа дружно сделала шаг вперед. Кира вопросительно посмотрела на мужа. Помпилио потрогал пальцем шляпу и спросил:
– Может, мы все-таки изучим содержимое этого… гм… предмета? Прежде чем вы потащите нас в околоток, на радость самому дорогому адвокату этой…
– Тердан, – подсказал Валентин.
– …этой планеты Тердан, – закончил дер Даген Тур.
– В участке изучим, – отрезал серый костюм.
– Теодор!
И, прежде чем полицейские поняли, что он собирается сделать, Валентин резко наклонился, схватил стоящую у камина кочергу и с силой ударил «Мечтающую Аннабель», разрубив напополам.
– Это лучшее, что могло с ней случиться, – пробормотал эпитафию Помпилио.
– Безусловно… м-м-м… синьор, – подтвердил Валентин, возвращая кочергу на место.
Выхватившая оружие униформа посмотрела на костюмы, костюмы распорядились оружие убрать.
– Теодор, ты меня напугал, – сообщила Кира.
– Прошу прощения, а… синьора.
– Давайте рассмотрим жемчуг, – предложил дер Даген Тур, придав лицу любопытствующее выражение.
Костюмы присели на корточки, несколько минут тщательно изучали обломки статуи, даже разбили несколько кусков, но тщетно: внутри «Мечтающей Аннабель» оказался исключительно гипс. Когда они это поняли, с пола послышалось негромкое ругательство, из чего Помпилио сделал соответствующий вывод:
– Вы закончили расследование?
– Полагаю, да, – нехотя ответил черный костюм.
– В таком случае примите мое заявление, – распорядился дер Даген Тур и отправился в спальню.
– А заявление? – растерялся серый костюм.
– Записывайте, – произнес Валентин. – Синьор Папкин хочет подать в суд на тех, кто оскорбил его художественный вкус, внеся в номер этот предмет. Синьор Папкин рассчитывает, что терданское правосудие отыщет злоумышленника и показательно его накажет. Синьор Папкин хочет надеяться, что судья запретит автору этой работы заниматься скульптурой.
Кира не сдержалась и рассмеялась в голос.
⁂
– Скучно, – вздохнул Ефим Горшок, бросив взгляд на часы на запястье левой руки. В третий раз за последние десять минут. – Нет ничего хуже, чем сидеть в засаде.
– Тут я с тобой соглашусь, – кивнул Фелди.
– Доводилось? – уточнил Ефим.
– Э-э… нет, – признался Патрик. – Но стоять в охранении тоже скука смертная, особенно в «собачью вахту».
– Пожалуй, – после короткой паузы согласился Горшок. И широко зевнул.
Несколько часов назад они с Фелди заняли позицию на невысоком холме, расположенном примерно в двух лигах от военной базы «Абергоф», за пределами зоны, которую военные называли «запретной». Приехали в небольшом, потрепанного вида фургоне, достали мощные бинокли и принялись по очереди следить за посадочным полем, ожидая взлета нужного цеппеля. Место здесь было достаточно глухим, ездили по грунтовой дороге не часто, к тому же остановились наемники не на обочине, а углубившись в лес, и потому остались незамеченными.
– Ты уверен, что сможешь опознать нужный цеппель? – в очередной раз спросил Горшок.
В той или иной форме этот вопрос Фелди успели задать бессчетное количество раз, и он давно перестал раздражаться.
– У нас, на Тердане, крейсеры строят не так, как в остальных мирах Герметикона, наши военные – сторонники огневой мощи и делают все, чтобы ее повысить. Поэтому на наших крейсерах нет места для размещения дополнительных подразделений и грузов, а для переброски войск используются вооруженные суда, которые внешне ничем не отличаются от крейсеров.
– Как же ты их узнаешь?
– У них особые регистрационные номера.
– А что будет, если с базы одновременно взлетят несколько таких цеппелей и направятся в разные стороны? – продолжил въедливый Горшок.
– Будем надеяться, что этого не произойдет, – пожал плечами Фелди.
– То есть ты не знаешь, какое именно судно идет в Лабораторию?
– Я и не говорил, что знаю, – напомнил тердан. – Я сказал, что сегодня одно вооруженное судно с базы «Абергоф» абсолютно точно туда отправится.
И вновь поднес к глазам бинокль.
После перезаключения сделки Фелди пребывал в великолепном настроении, которое не могли испортить ни постоянные расспросы, ни скука засады в компании с грубоватым Горшком. Фелди поверил. Ему пообещали жизнь и огромные деньги! Ему дали слово! Он наконец-то сорвал куш и сможет начать новую жизнь.
О том, сколько чужих жизней будет стоить его новая жизнь, Патрик старался не думать.
Предатели никогда об этом не думают.
///
– Боялся опоздать, если честно, – усмехнулся Абедалоф, поднимаясь на мостик.
– Не могу представить, чтобы мы улетели без вас, – произнесла Орнелла, отворачиваясь от лобового окна. Едва Арбедалочик взошел на борт «Медузы Ло», капитан подтвердил диспетчеру готовность к отбытию, получил разрешение и принялся медленно набирать высоту. Григ любила этот момент – неспешного, неторопливого старта – и с неохотой оторвалась от созерцания удаляющегося порта.
– Горшок на связь выходил?
– Один раз, – отрапортовал капитан. – Доложил, что прибыл на место и приступил к наблюдению.
– Значит, действуем по плану.
– Слушаюсь, господин директор.
Они собирались отойти от Виллемгофа на десять-пятнадцать лиг и лечь в дрейф в районе с минимальным воздушным движением, дожидаясь сообщения от Горшка и Фелди. После чего следовать за указанным ими цеппелем.
Абедалоф кивнул капитану, убедился, что тот отдал нужные распоряжения, и только после этого посмотрел на Орнеллу.
– Как дела?
– Сделала все, как вы приказывали, – доложила Григ. Поскольку на мостике они были не одни, Орнелла обращалась к Абедалофу с положенным почтением. – Мы оставили статую в номере Помпилио, анонимно вызвали полицию и дождались их приезда.
– Прекрасно… – сам Арбедалочик потратил два последних часа на встречу с директором-наблюдателем Бравурчиком, выкладывая последние новости и определяя дальнейшие действия, выпал из текущих событий и теперь наверстывал упущенное. – Они арестованы?
– Нет, – негромко ответила Григ.
– Нет? – удивился Абедалоф.
– Жемчуга в статуе не оказалось.
Несколько секунд директор-наблюдатель пристально смотрел Орнелле в глаза, а затем очень тихо произнес:
– Помнится, ты говорила обратное.
– Я не могла проверить это утверждение, – пожала плечами Григ. – Для этого мне пришлось бы разбить статую.
Орнелла понимала, что Арбедалочик будет недоволен известием, долго думала, как вести себя во время разговора, и решила не оправдываться.
– Но ты была уверена, что жемчуг в ней.
– Я ориентировалась на слова бандитов. Они забрали статую у алхимика, который принимал участие в ограблении музея. Во всяком случае, в подготовке к ограблению.
– После которого грабители купили статую и выставили ее на видном месте, чтобы все решили, что жемчуг именно в ней… – протянул Абедалоф. – А в действительности он наверняка уже покинул планету… Умно.
Григ промолчала, наблюдая за тем, как здание вокзала превращается в точку. За время их разговора «Медуза» не только поднялась, но и отлетела от сферопорта на пару лиг, и домики перестали казаться игрушечными, теперь они стали едва различимы.
– Орнелла, ты знаешь, как я к тебе отношусь, как я уважаю твой опыт и твои навыки, но меня смущает, что ты постоянно проигрываешь Помпилио, – вздохнул Арбедалочик.
– Поэтому вы лично возглавили операцию, – ровным голосом произнесла Григ.
И угодила в точку, заставив директора-наблюдателя вздрогнуть. Потому что его личное противостояние с дер Даген Туром тоже пока складывалось без особых достижений.
– Не забывайся, – буркнул Абедалоф.
– Я знаю свое место, – прохладно отозвалась Орнелла.
– Вот и хорошо. – Арбедалочик посмотрел на капитана, убедился, что ни он, ни рулевой не слышат их разговор, и продолжил: – Сейчас ты проиграла не Помпилио, а его офицерам, и я… Я не могу этого понять.
– Почему?
– Потому что его команда – сброд. Половине из них давно приготовлено место в психиатрической лечебнице, остальных нельзя было из нее выпускать, но, несмотря на это, они раз за разом обыгрывают лучшего делопроизводителя Компании. И я не льщу тебе, Орнелла, я действительно считаю тебя лучшей.
– Каждый член команды «Амуша» – уникальный инструмент, – с прежним спокойствием возразила Григ. – Каждый по отдельности достаточно слаб, имеет уязвимые места, но Помпилио обладает даром связывать их в правильные группы. Алхимик, насколько я знаю, застенчив и легко теряется, но когда рядом появляется Крачин, способный защитить Мерсу от кого угодно, алхимик успокаивается, перестает отвлекаться и создает поразительные вещи. Сам Крачин дуболом, способен снести половину города, но ничего не добиться, но когда рядом с ним шмыгает изворотливый Бабарский, действия Крачина превращаются в элегантные интриги. Вы правы: у многих офицеров «Амуша» в голове творится нечто невообразимое, но на службе они великолепны, потому что к каждому из них Помпилио подобрал нужный ключ.
– Что же нам делать? Перебить их всех?
– Вы не пытались? – удивилась Орнелла.
– Всерьез – нет, – ответил Абедалоф. – Но, видимо, придется заняться этим вопросом.
– Вы настолько их опасаетесь?
– Не опасаюсь, это неправильное определение… – Арбедалочик помолчал. – Помпилио уже дважды нарушил мои планы. А я не люблю оставаться в дураках.
///
– Это он! – воскликнул Фелди, указывая пальцем на поднимающийся в воздух цеппель. – Он!
– Точно? – спросил Горшок, поднося к глазам бинокль.
На его взгляд, корабль был обыкновенным доминатором, классическим тяжелым крейсером, пусть и с несколько своеобразным, терданским силуэтом. Цеппель абсолютно не походил на десантный корабль, однако Фелди уверенно подтвердил:
– Точно! – и добавил: – Нам повезло: мое подразделение перебрасывали в Лабораторию именно на этом судне. Оно называется «Кракория», это область на западе континента, и внутри весьма грязное.
– Понятно, – Горшок убрал бинокль в футляр, забрался в фургон, запустил стоящую в нем рацию, посидел, дожидаясь, пока нагреются лампы, а затем взялся за микрофон: – Доктор! Доктор! Говорит почтальон.
– Мы слушаем, почтальон, – отозвался радист «Медузы Ло».
Поскольку разговор могли перехватить, галаниты пользовались простейшим шифром: не называли вещи своими именами и заменяли курс на прямо противоположный.
– Большая посылка летит на северо-запад.
– Принято, почтальон, большая посылка из Кракории летит на северо-запад, – радист помолчал. – Хорошая работа.
– Спасибо.
– Что они сказали? – поинтересовался Фелди, тоже намереваясь влезть в фургон.
– Просили передать тебе привет, – ответил Ефим, незаметно, левой рукой, вынимая из кобуры пистолет.
– Правда?
– Правда, – ответил Горшок и выстрелил предателю в грудь. А потом, когда Фелди распластался на земле, выпрыгнул из фургона и выстрелил еще раз – в голову. Убедился, что Патрик мертв, спихнул тело в канаву, выключил рацию, закрыл фургон, сел за руль и уехал.
///
– Это было обязательно? – тихо спросила Орнелла, после того как в эфире прозвучал первый выстрел.
– Вот уж не думал, что ты об этом спросишь, – честно ответил Абедалоф. Дождался второго выстрела, контрольного в голову, и чуть повысил голос: – Что не так?
– Вы дали ему слово.
– Это не первое слово, которое я нарушил, – пожал плечами директор-наблюдатель. – И впредь я собираюсь поступать так же.
– Если пройдет слух, что нам нельзя доверять, станет намного сложнее находить контрагентов.
– Все знают, что галанитам нельзя верить, – развел руками Арбедалочик. – Такими уж мы уродились.
– Вы не совсем правы, – не согласилась Орнелла. – Сейчас Герметикон знает, что с нами нужно держать ухо востро. Все думают, что если грамотно составить контракт или подстраховаться иным способом, то сделка с галанитом может оказаться и взаимовыгодной, и безопасной. Но если мы убедим инопланетников, что любая сделка закончится для них потерями, рано или поздно с нами перестанут иметь дело.
– Существует закон больших чисел: дураков много, и сколько ни тверди, что с галанитами нельзя иметь дело, обязательно найдутся те, кто рискнет.
– Я говорила не только о торговле, – качнула головой Григ. – Дураков действительно много, их количество не поддается учету, и мы всегда найдем тех, чья жадность превзойдет доводы рассудка. Но что мы будем делать, когда потребуется завербовать умного?
– Запугаем его.
– Вы не хуже меня знаете, что запугивание не всегда срабатывает, – серьезно ответила Орнелла. – Покупать надежнее. Но для этого они должны нам верить.
Некоторое время Абедалоф молчал, задумчиво разглядывая проплывающие мимо облака, после чего медленно произнес:
– Ты права: мы не должны забывать о репутации. Я знаю, что подонки и дураки, которые являются главными помощниками в продвижении наших интересов, иногда неспособны дать то, что нам требуется, и приходится вести переговоры с умниками, и, если все умники Герметикона осознают, что мы обманываем их в ста случаях из ста, у нас возникнут проблемы. Но конкретно Фелди должен был умереть. Во-первых, он от нас сбежал и нарушил наши планы, во-вторых, из-за него мне пришлось убить сотрудника. Я не сожалею об Эрсийце, он был идиотом, но я никому не позволю навязывать мне решения.
– Это правильно, – тихо согласилась Григ.
Она хотела покинуть мостик, но Абедалоф задержал девушку, взяв за предплечье, заставил повернуться и посмотрел ей в глаза:
– Мне очень понравилось, что ты затеяла со мной спор, Орнелла. Жизнь на самом верху имеет не только плюсы, но и минусы, один из которых заключается в том, что я слышу от окружающих только то, что, как они думают, я хочу слышать. Немногие рискуют возражать и уж тем более спорить. Ты – одна из них. Возможно, ты когда-нибудь доиграешься и дерзость принесет тебе неприятности, но я готов слушать твои возражения, Орнелла. И я никогда не забуду то, что сейчас тебе сказал.
– Я всегда буду с вами честна, – твердо ответила Григ. – Что бы ни случилось, вы сможете на меня рассчитывать. Всегда и во всем.
⁂
Официально цеппель «Мария Марк» считался вооруженным торговым судном, имел законную лицензию на установку артиллерийских орудий и был предназначен для проведения торговых операций на пограничных планетах. То есть там, где вероятность столкнуться с пиратами, грабителями и нечистыми на руку военными была не просто высока, а стремилась к единице. Власти центральных планет, а особенно власти Ожерелья, к вооруженным торговым судам относились с подозрением, разумно предполагая, что на диких просторах Пограничья опытные, хорошо вооруженные ребята и сами не побрезгуют ограбить зазевавшегося купца или плохо охраняемое поселение. И в общем-то власти в своих подозрениях были правы. И при этом власти всех развитых миров имели в своем распоряжении подобные цеппели, для проведения рискованных, а то и вовсе незаконных операций. И следили за тем, чтобы в бою эти суда могли поспорить с обычными, военными. «Мария Марк», к примеру, несла два восьмидесятимиллиметровых орудия, две сорокапятимиллиметровые зенитные пушки и семь шестиствольных «Гаттасов» и могла превратить в дуршлаг любой непонравившийся импакто.
Ее портом приписки значился хансейский Куегард, весьма дружелюбный к адигенским планетам мир, однако собственно хансейцев в команде «Марии Марк» не было ни одного, а состояла она из опытных цепарей лингийских воздушных сил дарства Кахлес и отборных егерей полка личной охраны дара Антонио, о которых говорили, что «половина из них бамбальеро, а с остальными лучше не связываться». Что же касается капитана, то он…
– Базза, рад вас видеть, – произнес Помпилио, заметив своего офицера.
– Мессер, – капитан прикоснулся двумя пальцами к фуражке, после чего повернулся к Кире, поскольку смотреть на бородатого дер Даген Тура и не улыбаться было выше его сил. – Адира.
– Базза, здравствуйте.
Дорофеев встретил главных пассажиров «Марии Марк» на летном поле, дождался, когда шофер и Валентин откроют дверцы и помогут мессеру с супругой покинуть салон лимузина и теперь сопровождал на борт, делясь по дороге последними новостями:
– Ваша каюта готова, мессер, все офицеры, включая старшего помощника Крачина и алхимика Мерсу, на борту. Разрешение диспетчера получено, мы можем вылетать немедленно.
– Прекрасно, – одобрил Помпилио. – Как далеко до точки перехода на Круну?
– Четыре часа на крейсерской скорости, мессер, – ответил Базза. – Сама точка откроется приблизительно через шесть часов, но волноваться не следует: суперкарго доставил на борт достаточно провизии, включая ваш любимый кордоболонский паштет, и шеф-повар уже занялся приготовлением обеда.
– Дорогой, ты ведь говорил, что Бабарский ездил с вами, – припомнила удивленная Кира.
– Если ты спрашиваешь, как ИХ все успевает, мой ответ будет таким: не знаю, – улыбнулся Помпилио, поднимаясь на борт. – Базза, мы готовы лететь на Круну.
– Да, мессер.
Назад:
Глава 5, в которой Бабарский учит Мерсу интересоваться искусством, Галилей разруливает ситуацию, Помпилио и верзийские дары приходят к взаимопониманию, а Дюкри с бандитами – нет
Дальше:
Глава 7, в которой все игроки перемещаются на планету Круна, Мерса вспоминает старый рецепт, Аристотель изумляется, Арбедалочик рвется к цели, Кира подыскивает нужные слова, а Помпилио дает обещание
