Глава 7,
в которой все игроки перемещаются на планету Круна, Мерса вспоминает старый рецепт, Аристотель изумляется, Арбедалочик рвется к цели, Кира подыскивает нужные слова, а Помпилио дает обещание
Цеппель вздрогнул, получив положенный «пинок Пустоты», но вздрогнул не сильно, едва заметно, мягко и вежливо обозначив окончание межзвездного перехода.
– Я не удивлен тем, что Арбедалочик решил с тобой увидеться, но его слова вызывают изумление, – продолжил Помпилио разговор, начатый еще на Тердане. Во время прыжка они молчали: пришел Знак «под давлением», уши заложило так, что даже докричаться друг до друга не удавалось, поэтому Помпилио и Кира просидели переход молча, держась за руки и глядя друг другу в глаза. А как только появилась возможность, дер Даген Тур вернулся к заинтересовавшей его теме: – Ты сказала, что не сомневаешься в его искренности?
– Да, – подтвердила Кира и посмотрела на почти опустевший бокал.
Помпилио потянулся и добавил в него белого вина.
Супруги разговаривали в кают-компании, расположившись в удобнейших креслах, и разговаривали наедине: рыжая сказала, что хочет обсудить важную тему, и Помпилио запретил кому-либо входить в комнату. Даже Валентину.
– Я абсолютно уверена в его искренности.
– Тогда прошу сказать, какой вывод ты сделала из разговора с ним, – дер Даген Тур поднял бокал.
– Абедалоф в меня влюблен, – спокойно ответила рыжая, тоже пригубливая вино. – Тебя это беспокоит?
– В тебя влюблена половина Герметикона, – улыбнулся Помпилио.
– Почему только половина? – притворно возмутилась Кира.
– Остальные боятся рассказывать о своих чувствах.
– И что ты будешь с этим делать?
– С Герметиконом?
– С тем, что они все в меня влюблены.
– Надуваться спесью.
– А с одним конкретным галанитом?
– Полагаю, рано или поздно мне придется его убить. – Глаза Помпилио похолодели.
– На Круне? – легко осведомилась Кира.
– Возможно и на Круне, учитывая, что нам предстоит сражаться.
Рыжая кивнула, показывая, что принимает ответ, однако ее муж понял, что должен объяснить свою позицию.
– Я знаю, как нахраписто и целенаправленно идут к своей цели галаниты. Я знаю конкретно этого галанита – очень сильного и опасного, который не умеет останавливаться, – дер Даген Тур помолчал. – Возможно, Абедалоф, действительно, в тебя влюблен. Возможно, он считает, что недополучил чего-то на Кардонии, и хочет ублажить свое эго. Возможно, он хочет унизить меня. Я не знаю, что у него в голове и мне это неинтересно. Я знаю, что не позволю ему прикоснуться к тебе.
– Убийство директора-наблюдателя способно привести к полноценной войне, – негромко заметила рыжая.
И, заканчивая фразу, увидела на губах мужа знакомую улыбку, которая означала, что решение принято и не подлежит изменению. Девушка ужаснулась спокойному тону, каким дер Даген Тур приговорил обидчика к смерти, а Герметикон, возможно, к большой войне, но слабость ее продлилась меньше мгновения. А затем адира Кира с достоинством произнесла:
– Значит, так будет.
– Я никому тебя не отдам, – в тон жене произнес Помпилио.
Выделив голосом слово «тебя».
А затем сделал то, чего рыжая хотела больше всего на свете, – словно прочитал ее мысли: поднялся, подошел, наклонился и крепко-крепко поцеловал Киру в губы.
⁂
– Иногда даже адигенам приходят в головы толковые идеи, которые имеет смысл позаимствовать, – рассмеялся Арбедалочик, после того как «Медуза Ло» вышла из Пустоты над Стадимом – сферопортом Круны. И, чуть понизив голос, чтобы не услышали капитан и рулевой, продолжил: – Когда я узнал, что Дорофеев – ямауда, то сразу понял, что иметь такого человека старшим офицером – гениальная мысль. Сам Помпилио до нее додумался или кто подсказал – не важно, важно, что в присутствии ямауды переходы становятся намного спокойнее.
И личным капитаном Абедалоф назначил Габурчика – может, не лучшего профессионала, зато абсолютно невосприимчивого к Знакам Пустоты.
Орнелла молча кивнула, но промолчала. Она знала, что директор-наблюдатель недолюбливает межзвездные прыжки, но еще лучше знала, что, если поддержать в присутствии человека неприятную для него тему, можно серьезно испортить отношения.
– Главное, что этот переход остался позади, – улыбнулась Григ и указала на здание вокзала: – Эта планета не столь развита, как Тердан.
Что было очевидно с первого взгляда.
Круна, конечно, не производила впечатление пограничной планеты, только-только заселенной первой партией колонистов, но и на развитый мир не тянула, хотя и входила в известное и богатое Скопление. Скромный двухэтажный вокзал с центральной диспетчерской башней, не очень большое поле с десятком причальных мачт, город, начинающийся сразу за вокзалом, – власти больших планет старались отодвинуть сферопорт хотя бы на десяток километров, – все перечисленное являлось очевидными признаками колонии. А самым очевидным были длинные ряды складских ангаров, крупный порт неподалеку и большой железнодорожный узел: Стадим работал день и ночь, переваливая гигантское количество грузов.
– Терданы молодцы, – произнес Абедалоф, разглядывая раскинувшийся внизу организм грузового сферопорта. – Они шумно говорят о равноправии миров Скопления, проводят показательные акции, усаживают соседей на лучшие места в Сенате, но в действительности проводят четкую централизованную политику. И Тердан не первый среди равных, а настоящая метрополия.
– Проводят галанитскую политику.
– Толковые идеи имеет смысл заимствовать.
Орнелла не стала говорить, что терданы начали формировать Скопление до установления связи с Галаной, – зачем раздражать начальника? Вместо этого она повернулась к капитану, который вел переговоры с диспетчером, и нахмурилась, услышав жесткое требование приземлиться для прохождения пограничного и таможенного контроля.
– Что не так? – осведомился Абедалоф.
– Военные уходят, – Григ кивнула на «Кракорию», которая прыгнула на несколько минут раньше «Медузы», но приземляться не собиралась и взяла курс на северо-запад. – Мы их потеряем.
– Все предусмотрено, – рассмеялся Арбедалочик, кивком приказывая капитану согласиться с требованиями диспетчера. – Когда я узнал, что Лаборатория находится не на Тердане, то распорядился отправить в каждый сферопорт Скопления наше судно. На тот случай, если «Медузу» задержат на таможне.
– Умно, – пробормотала Орнелла, наблюдая за тем, как неприметный, но явно быстрый «купец», разумеется, не галанитский и не принадлежащий Компании, получив зашифрованный приказ с «Медузы», начал готовиться к отлету.
– Так что мы можем провести в порту столько времени, сколько потребуют местные власти, – закончил Абедалоф.
– Но это не единственный сюрприз, который вы мне приготовили, – задумчиво протянула Орнелла.
– Не тебе, а местным, – самодовольно уточнил Арбедалочик. – Через час сюда явятся два импакто, которые по документам числятся частными исследовательскими рейдерами, ведущими свободный поиск в Северном Бисере. Их огневой мощи и находящихся на борту наемников с лихвой хватит на то, чтобы нанести молниеносный визит в Лабораторию.
– Этого терданы не простят, – очень тихо произнесла Григ.
– Если мы найдем в Лаборатории то, что я рассчитываю найти, терданам придется с нами договариваться, – жестко ответил Абедалоф. – На наших условиях.
⁂
Она терпеть не могла жару, точнее – постоянную жару, когда каждый последующий день становится копией предыдущего и ночи не приносят освежающей прохлады.
Она терпеть не могла морозы, точнее – длительные морозы, когда все вокруг укутывается толстым слоем снега и засыпает, навевая грусть, тоску и вялые в своей депрессивности мысли о бренности всего сущего.
Ей нравилась смена времен года, пусть даже условная, и потому Лабораторию построили в субтропиках, в плодородной долине, лежащей между трех больших хребтов, на берегу широкой реки. Научный комплекс занимал всю южную часть долины, поскольку, помимо пяти больших корпусов, на его территории располагались полтора десятка вспомогательных, жилой поселок, испытательный полигон и поле с тремя причальными мачтами. Плюс «пояс безопасности»: появляться на территории Лаборатории дозволялось только по специальным пропускам. Вся остальная земля принадлежала фермерам, которые обеспечивали ученых львиной долей продуктов питания.
Место для секретного научного комплекса было выбрано вдали от оживленных транспортных путей, что гарантировало не только безопасность, но и тишину и покой. Его построили несколько лет назад: согласно амбициозному плану Аристотеля Грау такие комплексы должны были появиться на каждой планете Скопления, однако запустить как самостоятельный центр не успели: Огнедел совершил побег, и Валерии Цанмау пришлось переселиться на Круну.
– И больше я никуда не поеду, – не терпящим возражений тоном заявила она, глядя в черные глаза Аристотеля. – Вопрос закрыт.
Грау вздохнул, подошел к недовольной женщине и нежно взял ее за руку:
– Валерия…
– Мы не виделись две недели, а ты начинаешь встречу с плохих новостей.
И только сейчас он сообразил, насколько глупо себя повел: Валерия соскучилась, узнав о приближении его доминатора, явилась встречать к причальной мачте, бросилась, когда он вышел из гондолы, а он, дурак, сразу обрушил на любимую ворох проблем.
– Но…
– С детьми все в порядке.
– Я…
– Я тоже рада тебя видеть.
Дальнейший путь до виллы они проделали в молчании, и лишь в гостиной, оставив сопровождавших за ее дверями, Грау перестал сдерживаться, обнял Валерию и крепко поцеловал в губы.
– Я соскучился.
– Ты должен был с этого начать, – тихо ответила женщина, прижимаясь к мужу.
– Что начать?
– Нашу встречу.
– Пожалуйста, извини, просто…
– Просто не смог позабыть о делах.
Аристотель опустил голову. И никто, никто из жителей Скопления или тех инопланетников, которые имели представление о терданских реалиях, никто не узнал бы в этом покорном подкаблучнике резкого и жесткого маршала Сената, железной рукой управляющего жизнью нескольких планет.
– Что случилось? – поинтересовалась Валерия, и по ее тону Аристотель понял, что гроза миновала.
– То, чего мы ждали с момента бегства Огнедела: наш уникальный цеппель…
Она сразу поняла, о чем идет речь:
– Галаниты или адигены?
– Кажется, и те и другие.
– Кажется?
– Сначала были галаниты, – ответил Грау, не выпуская жену из объятий. – Купер держал их под плотным контролем, но им удалось обмануть слежку и скрыться. Полагаю, они летят сюда.
– Каким образом они вычислили местонахождение Лаборатории?
– Понятия не имею.
– Тогда почему ты думаешь, что они летят сюда?
– Решил поставить на худший вариант. И буду рад ошибиться.
Он всегда был предусмотрительным.
– А что с адигенами? – подняла брови Валерия и освободилась на объятий, собираясь предложить мужу бокал холодного чая.
– Я пока не уверен, что вторая группа – это адигены, – честно ответил Грау. – Они были осторожнее галанитов, не попадались на глаза, а потом взяли и ограбили Терданский музей. И разнесли часть Карусели…
– Кажется, я много пропустила, – улыбнулась доктор Цанмау.
– И именно у них был наш цеппель, – закончил маршал.
– Ты уверен?
– Бандиты видели его собственными глазами и подробно описали Куперу, – ответил Грау. – Это наш цеппель.
– И они ищут того, кто его изготовил и оснастил вторым астрингом.
– Именно, – подтвердил Аристотель, с благодарностью принимая бокал. – Дорогая, прошу тебя подумать об эвакуации.
– Нет.
– Почему?
– Потому что они не остановятся, – мягко объяснила Валерия. Себе она напиток не сделала. – Потому что работа с астрелием и создание астрингов – это уникальное знание, доступное исключительно алхимикам Герметикона, и все захотят познакомиться с человеком, разгадавшим их тайну. Они не остановятся: ни адигены, ни галаниты.
– Что же ты предлагаешь?
– Увы, не я, а обстоятельства, – поправила мужа Валерия. – Мы не сумели, а точнее – не успели сделать Скопление по-настоящему сильным, способным стать третьей силой на игровом столе Герметикона. Если мы не отдадим технологию, нас начнут рвать на куски, а значит, пришло время решать, с кем заключать союз: с адигенами или галанитами. – Валерия помолчала. – Адигенов мы не любим…
– А галаниты нас сожрут, – глухо закончил Аристотель.
– Как прошли переговоры с директором-наблюдателем Бравурчиком?
– Мы подписали очень хорошее, действительно взаимовыгодное соглашение, – маршал сделал большой глоток. – Я доволен.
– То есть галаниты? – тихо обронила Цанмау.
– Если к торговому договору добавится политический, мы полностью окажемся в их руках, – вздохнул Аристотель. – Увидев, что нам некуда деваться, они полезут из всех щелей, и через пару лет на Тердане станет не продохнуть, от их банков, компаний и товаров. Они скупят все лучшее, что у нас есть, сломают, разорят или увезут к себе, и еще через десять лет мы превратимся в колонию: без промышленности, без образования, без перспектив. А из наших детей примутся растить солдат для войны с адигенами.
– А чему мы учим их сейчас?
– Сейчас мы их учим любить Тердан, а галаниты будут их учить ненавидеть адигенов, – жестко ответил Аристотель. И поставил опустевший бокал на стол. – Понимаешь разницу?
– Еще как, – вздохнула Валерия. И неожиданно взяла мужа за руку: – Извини, что набросилась на тебя. Я немного обиделась… но была не права. У тебя много проблем, и ты спешил поделиться ими со мной.
– Ты меня прости, – он нежно поцеловал тонкую кисть жены. – Я должен был оставить все заботы за порогом…
– Ты – маршал Сената, заботы будут с тобой всегда.
Аристотель притянул Валерию к себе, поцеловал в губы и тихо сказал:
– Я хочу поздороваться с детьми.
⁂
В Стадиме все прошло без накладок.
После обязательной таможенной проверки Дорофеев предъявил портовым властям лицензию свободного торговца с правом на вооружение судна, указал, что прибыл на Круну для перехода на следующую планету, и получил разрешение продолжить путь.
Однако из сферопорта «Мария Марк» вылетела не сразу, поскольку у некоторых пассажиров цеппеля в Стадиме нашлись дела: Бабарский и Аксель отправились в местный район Омута, а Кира, в сопровождении Валентина – за доставленной с Тердана посылкой. Чем занимались старпом и суперкарго, осталось неизвестным, а рыжая посетила склад терданской торговой компании, тщательно проверила целостность груза и лично проследила за его доставкой к цеппелю. Оформляя заказ, рыжая предусмотрительно добавила в спецификацию грузовую платформу, и потому, увидев, что массивный грузовой паротяг тащит по посадочному полю закрепленный на платформе черно-оранжевый самолет, Дорофеев не стал уточнять «Как мы его повезем?», а хладнокровно поинтересовался:
– Адира, вы уверены, что «Мария Марк» сумеет его поднять?
И получил ответ:
– В крайнем случае оставим в Стадиме что-нибудь ненужное.
Который четко показал, что мессер Помпилио действительно женился на настоящей адигене.
Дорофеев улыбнулся, слегка пожал плечами, уточнил насчет веса груженой платформы и отправился отдавать распоряжения. А пока капитан прикидывал, к каким захватам лучше крепить подвесную платформу, из «Марии» выбрался Помпилио и трижды обошел самолет в сопровождении любопытных офицеров «Амуша». Потрогал крыло, постучал ногой по шасси, не отказался от предложения жены забраться на крыло и осмотреть кабину, после чего резюмировал:
– Вижу, здесь присутствует все необходимое…
– А как же иначе?
– …кроме второго крыла, – закончил дер Даген Тур и небрежно махнул рукой над кабиной.
– Изначально конструкция мне тоже показалась странной… – начал стоящий за спиной Помпилио Валентин, однако был бесцеремонно прерван Бабарским.
– Возможно, мессер, терданы попросту сэкономили, – деловито предположил подошедший суперкарго. – Такое бывает в небогатых мирах, которым не хватает ресурсов для производства полноценных изделий.
– Тердан не произвел впечатление… э-э… нищей планеты, – с сомнением произнес Мерса. И на всякий случай добавил: – Извините.
– Возможно, терданы его облегчили для упрощения перевозки, – выдал свою идею Галилей. – Меньше вес – больше штук можно прицепить к грузовику. А второе крыло забыли доставить.
– Еще предположения будут? – с трудом сдерживая смех, спросила Кира.
– Как показали проведенные адирой испытания, отсутствие второго крыла сделало самолет намного быстрее, – закончил наконец Валентин.
– Намного? – тут же спросил Помпилио.
– Да, – подтвердил слуга.
– Да, – подтвердила рыжая. – Я в восхищении. Эта конструкция и быстрее, и маневреннее. За ней – будущее авиации.
– Самолет не вооружен, – заметил молчавший до сих пор Аксель.
– Уверена, на «Марии Марк» отыщется лишний «Шурхакен», и мы с шифом куда-нибудь его пристроим, – улыбнулась Кира.
– Если он стал быстрее и маневреннее, ты должна пообещать, что всегда будешь надевать в полет парашют, – строго произнес Помпилио. И по его тону рыжая поняла, что это не обсуждается. Впрочем, она и не собиралась публично противоречить мужу.
– Безусловно, дорогой, – очень серьезно ответила Кира. – Даю слово.
– Прекрасно, – дер Даген Тур улыбнулся. – Машина эффектная. Мне понравилась.
– К тому же машина двухместная, – заметила рыжая.
– Я обратил внимание на эту особенность, – не стал скрывать Помпилио. И перевел взгляд на Бабарского.
– Все в порядке, мессер, я обо всем договорился, – сообщил тот, докладывая о результатах визита в Омут.
– Прекрасно, – повторил дер Даген Тур. – Значит, мы можем… – он на мгновение замер, припомнив нечто важное, и вновь обратился к Бабарскому: – Надеюсь, больше я не увижу поблизости от себя произведения терданского искусства?
– Что вы, мессер, – смутился ИХ. – Вы и в прошлый раз не должны были это видеть.
– Кстати, люди, которые ворвались в мой номер, искали в той чудовищной статуе драгоценности.
– Они ошиблись, мессер.
– Правда?
– Вы ведь меня знаете, мессер, разве я мог использовать для перевозки прекрасного жемчуга столь чудовищный контейнер? К тому же в «Мечтающую Аннабель» все равно бы не поместился весь жемчуг…
– Хватит, – оборвал дер Даген Тур своего суперкарго. – Избавь меня от деталей, главное, что этого страшного предмета и его предполагаемого содержимого нет на моем цеппеле. – И, предложив жене руку, повернулся к «Марии Марк». – Теодор, мы в настроении выпить по коктейлю.
– Да, мессер, – поклонился Валентин. – Через пять минут.
– В кают-компании.
– Да, мессер.
– Бабарский!
– Да, мессер?
– Жемчуг нужно вернуть, – не оборачиваясь, приказал Помпилио.
– Да, мессер. Отдам необходимые распоряжения, как только доберемся до Верзи.
– Только инкогнито, Бабарский, у нас секретная операция.
– Я помню, мессер.
Подготовленная трехкомнатная каюта показалась Помпилио слишком темной, в ней он соглашался только спать. На капитанский мостик, где обычно проводил большую часть времени, дер Даген Тур поднялся однажды. Огляделся, поморщился и сбежал, пробурчав: «Это не “Амуш”». И выбрал для пребывания кают-компанию.
Хотя ему отчаянно не хватало лапы хамокской пришпы на длинной стене.
«Мария Марк» покинула Стадим через час. Сначала направилась к указанной пограничникам точке перехода, но, поднявшись выше облаков, поменяла курс и через семь часов и шестьсот лиг прибыла в небольшое, из десятка зданий и трех эллингов, поселение, удачно расположенное между оживленными трассами, но вдали от них.
«Самое тихое местечко, которое можно отыскать на Круне, – отрекомендовал Бабарский. – Отличные механики, вменяемые цены, никаких лишних вопросов. Моя личная просьба: если можно, давайте не будем разрушать поселок? Даю слово, что местные будут вести себя вежливо и никому не донесут о визите: за нас сказали очень авторитетные для них люди».
Помпилио пообещал.
И все действительно прошло хорошо: «Марию Марк» аккуратно притянули к земле – в поселке оказалось несколько причальных мачт, – при этом не менее ловко и аккуратно местные обошлись с платформой, продемонстрировав блестящие навыки обращения с грузами, после чего шифбетрибсмейстер «Марии» занялся вооружением самолета, а Помпилио собрал в кают-компании совещание.
Сразу ответив на вопрос, который мучил его офицеров несколько последних часов.
– Я не хочу никого убивать и ничего разрушать, – твердо произнес он, по очереди разглядывая подчиненных, которым Валентин подал коктейли. – Мне нужны ответы, а не горы трупов и терданская ненависть. Это понятно?
Офицеры дружно закивали головами, однако в первую очередь Помпилио интересовала реакция Акселя и лейтенанта дер Дента, командира выделенного для проведения операции взвода егерей, опытных и превосходно обученных солдат, которых абсолютно не смутил тот факт, что на Круне им предстоит действовать без официального флага. Аксель продемонстрировал, что все понял, а вот дер Дент прищурился, показывая, что у него имеются сомнения, однако, встретившись с Помпилио взглядом, от вопросов уклонился.
И дер Даген Тур продолжил:
– Благодаря обстоятельному разговору с Онисимом Купером мы точно знаем местонахождение Лаборатории, ее план, систему охраны… в общем, все, что необходимо для скрытого проникновения. Но я считаю, что мы не можем обойтись без разведки. На рассвете моя супруга доставит лейтенанта дер Дента и старшего помощника Крачина к долине, чтобы они смогли как следует изучить местность.
– Самолет двухместный, – напомнила Кира.
– Полагаю, нашим офицерам доводилось перемещаться и с большими неудобствами.
– Мы справимся, мессер, – пообещал Аксель.
Лейтенант молча кивнул.
– Вот и хорошо, – Помпилио посмотрел на расстеленную на столе карту. – Если разведка подтвердит имеющуюся у нас информацию, то завтра ночью мы проведем акцию.
– Скрытное проникновение? – осведомился дер Дент.
– Скрытное проникновение в архив, с целью похищения всех научных записей, – уточнил дер Даген Тур. И жестко продолжил: – Но только по моему сигналу.
– Извините, мессер?
– Я искренне надеюсь, что тебе не придется заходить в Лабораторию, – довольно туманно ответил Помпилио. – Почему – объясню позже. Сейчас скажу так: мне интересно не только получить ответы на вопросы, но и сыграть игру. Поскольку я ожидаю других игроков.
– Появятся галаниты, – догадался Аксель.
– Совершенно верно, – подтвердил дер Даген Тур, переведя взгляд на Киру. – Ими руководит человек безумный настолько, что осмелился бросить мне открытый вызов. Я намерен его наказать, что будет сделано следующим образом… – Он жестом пригласил офицеров подойти к столу и склонился над картой. Валентин переставил настольную лампу так, чтобы карта была хорошо освещена. – Основное здание Лаборатории надежно защищено, поэтому галаниты наверняка устроят нечто вроде военной операции и начнут с уничтожения охраны. Я предполагаю, что они атакуют Лабораторию по меньшей мере на двух цеппелях, а раз так, нам необходимо резко усилить огневую мощь «Марии Марк».
– Мессер, я правильно понял, что в своих расчетах вы заранее отводите терданам роль проигравших? – уточнил дер Дент.
– Что тебя удивляет?
– Защитники Лаборатории предполагают вторжение и наверняка примут меры.
– Они примут меры, – согласился дер Даген Тур. – Но недостаточные, поскольку не понимают, с какой наглостью способны действовать галаниты, когда хотят добиться цели. Я больше чем уверен, что защитники ожидают один, максимум – два вооруженных торговых судна, в то время как по моим прогнозам появятся не менее трех цеппелей, из которых два будут крейсерами. Второе: в отличие от галанитов, у терданов нет опыта реальных боевых действий против серьезного противника. Исходя из вышесказанного, они проиграют, – Помпилио чуть помолчал. – За усиление нашей огневой мощи отвечает Мерса, конкретную задачу я поставлю позже, а пока хочу знать, есть ли на «Марии Марк» все необходимое?
Он ни на секунду не усомнился в том, что, оказавшись на борту, Мерса проинспектировал состояние алхимической службы судна. Все офицеры «Амуша» знали, что Помпилио таскает их за собой вовсе не потому, что ему нравится разглядывать их физиономии.
– Все будет зависеть от количества необходимых ракет, мессер, – отозвался Олли, который прекрасно понял, что имел в виду дер Даген Тур под «усилением огневой мощи». – На борту есть запас для пяти-шести изделий, не более…
Алхимик покосился на суперкарго.
– Я все организую, мессер, – пообещал ИХ. – Как я говорил, местные готовы к сотрудничеству и у них прекрасный алхимический склад.
– Хорошо, – теперь дер Даген Тур перевел взгляд на Акселя и егеря. – Дер Дент, ты возглавишь наземную часть операции, старший помощник Крачин станет твоим заместителем.
– Да, мессер.
– Во время разведки найдите подходящее для проникновения место, в котором будете ждать моего сигнала. Две синие ракеты: бьете галанитам в тыл, помогаете терданам отразить атаку, после чего уходите в горы. Две красные ракеты: бьете галанитам в тыл, уничтожаете их, разгоняете или уничтожаете терданов и забираете архив. В этом случае эвакуация проводится непосредственно из Лаборатории. Ракет нет – тихо, не показывая себя, уходите в горы в точку эвакуации. Все понятно?
– Да, мессер.
– В таком случае займемся деталями…
///
– Итак, мои приоритеты выстроены в следующем порядке. Первое: Валерия Цанмау, живая и невредимая, ее арест – ваша основная задача. Второе: архив Лаборатории. Третье: захват опытных образцов техники и оружия, если таковые обнаружатся, – Арбедалочик обвел подчиненных взглядом. – Теперь давайте посмотрим, как мы сможем получить желаемое… Исходя из того, что нас ждут.
– Вы уверены? – быстро спросил Габурчик.
– Абсолютно, – спокойно подтвердил Абедалоф. – «Кракория» забрала смену и ушла. На причальном поле стоит один-единственный импакто, полагаю, обязательный местный сторож, но наши разведчики засекли прячущийся за хребтом доминатор. Подлетное время – менее пятнадцати минут, а вооружены терданские доминаторы отменно. Так что наша единственная ставка – внезапность. – Арбедалочик выдержал паузу. – Я планировал, что с доминатором разберется капитан Дучик.
Командир крейсера «Джеральд Фучик», пришедшего на Круну под видом исследовательского рейдера, коротко кивнул и откашлялся:
– Мы зайдем с юга, где нет терданских постов, и на большой высоте. Артиллерийский огонь открывать не станем, я планирую разбомбить доминатор, а затем добить выживших.
– Добивать необязательно, – поморщился Абедалоф. – Бросьте терданов на землю и присоединяйтесь к нам.
– Слушаюсь.
– Капитан Шичик.
– Да, господин директор? – немедленно отозвался командир второго импакто, «Гарри Тручик».
– Ваша цель – импакто у Лаборатории.
– Подойти к нему скрытно не получится, поскольку на хребтах выставлены посты, – доложил Шичик. – Некоторое время я смогу маскироваться высотой, но нас обнаружат раньше, чем мы выйдем на пригодную для бомбометания позицию. Мне придется открыть огонь из орудий.
– Хорошо, – кивнул Арбедалочик, переводя взгляд на следующего офицера. – Майор Ставчик, вы поведете наземный отряд. Огонь, который откроет капитан Шичик, станет для вас сигналом к атаке. Вы уничтожаете охрану и захватываете главное здание. Ваша цель – архив.
– Принято, – пробормотал Ставчик.
– Я со своей группой займусь жилым поселком. Мы возьмем Валерию, – Абедалоф посмотрел на Орнеллу, Орнелла кивнула. – Вопросы есть?
Вопросов не оказалось.
///
– Интересная машина и действительно быстрая! – прокричал Помпилио, подавшись вперед, чтобы его слова долетели до Киры.
– Спасибо, дорогой! – рассмеялась рыжая. – И не нужно кричать: я прекрасно тебя слышу.
– И мне нравится, что здесь есть колпак – можем нормально общаться.
– Не совсем нормально… – Шум от двигателя был достаточно силен, тем не менее кричать внутри кабины действительно не требовалось.
– Да, хуже, чем в цеппеле, – согласился Помпилио.
– И хуже, чем в паровинге, – не осталась в долгу рыжая.
Дер Даген Тур улыбнулся.
Они вылетели незадолго до рассвета, но взяли курс не на Лабораторию, а в горы, облетая долину по широкой дуге. Благодаря Куперу, Помпилио располагал куда более точной информацией, чем Арбедалочик, и знал, где проводит ночи Валерия Цанмау: не в жилом поселке Лаборатории, где квартировали ученые и специалисты, а в отдельном доме, расположенном в трех лигах к северу, где Валерия могла по-настоящему отдохнуть от бесконечных забот руководительницы научного центра. Виллу тоже охраняли, но в силу того, что она считалась хорошо спрятанной, защита была выстроена не так серьезно, как в Лаборатории. Однако рыжую слегка смущал тот факт, что они отправились на виллу вдвоем, полностью отказавшись от какой-либо поддержки.
– Как далеко мы приземлимся? – спросил Помпилио. – Я не в настроении таскаться по горам.
– Если верить карте, к вилле примыкает достаточно ровная площадка с небольшим уклоном к востоку.
– Хорошо.
Но, прежде чем Помпилио откинулся на жесткую спинку кресла, Кира выкрикнула вопрос:
– Мы просто приземлимся рядом с виллой, постучим в дверь и скажем, что хотим поговорить с хозяевами?
– Да, – спокойно ответил дер Даген Тур. – А что?
– Ничего, – ответила рыжая, крепко сжимая штурвал. – Просто спросила.
И подумала, что ей еще привыкать и привыкать к некоторым особенностям поведения мужа.
///
Ни один военный план в истории не был исполнен с точностью до запятой, и даже нехитрый замысел Помпилио пришлось переделывать после проведенной разведки. Потому что за ближайшим к Лаборатории хребтом Кира обнаружила притаившийся в засаде доминатор, к счастью, при этом она осталась незамеченной.
На последовавшем за разведкой совете было решено разделить наземный отряд на две неравные части. Большая, оставшаяся под командованием лейтенанта дер Дента, направилась к Лаборатории – как было решено изначально. А меньшая, состоящая из трех егерей, четырех цепарей и Акселя, взяла курс на доминатор. Добравшись до соседней горы и выбрав неприметное, но удобное для атаки место, бойцы занялись сборкой и установкой металлических направляющих, необходимых для пуска придуманных Мерсой ракет.
///
– Говорит Второй, у меня трюм полный, но могу взять еще пятнадцать тонн на подвесную платформу, – поскольку переговоры могли перехватить, галаниты привычно использовали шифр, и сообщение капитана Дучика означало, что импакто «Джеральд Фучик» выйдет на ударную позицию через пятнадцать минут.
– Третий? – негромко спросил Абедалоф.
– Я смогу взять столько же груза, – отозвался капитан Шичик.
Арбедалочик улыбнулся: оба крейсера приближались к терданам с согласованной скоростью, и удар будет нанесен одновременно.
– В таком случае поделим груз между вами, – ответил директор-наблюдатель условленной фразой, означающей, что через четверть часа начнется бой. После чего отключил микрофон и посмотрел на Орнеллу. – Все идет по плану.
Григ коротко кивнула и чуть отступила в сторону, пропуская в радиорубку Габурчика.
– Как наши дела? – осведомился Абедалоф.
– Движемся согласно расчетам, – ответил капитан, – но…
– Что «но»? – насторожился Арбедалочик, прекрасно знающий, что за подобными «но» обычно следуют неприятные вести. Однако на этот раз они оказались не столь неприятными, сколь странными. Во всяком случае, на первый взгляд.
– Наблюдатели засекли черно-оранжевый самолет терданской конструкции, – доложил капитан «Медузы».
– Чей?
– Без опознавательных знаков.
– Он летел в Лабораторию?
– В горы.
– Заметил нас?
– Нет… Во всяком случае, курс не менял.
– Курс не менял… – повторил Абедалоф, глядя на Орнеллу. – Григ?
– Во время разведки я не видела в долине аэродромов, но там много пригодных для посадки полей, – тут же отозвалась девушка. – В Лаборатории есть два самолета, но они серебристые.
– Он летел не из Лаборатории и не в Лабораторию, – тихо произнес Арбедалочик и резко посмотрел на капитана: – Когда?
Габурчик почувствовал, как по его спине побежала струйка холодного пота:
– Примерно тридцать минут назад.
Он ждал взрыва, однако его не последовало. Абедалоф медленно поднялся, навис над капитаном и очень тихо спросил:
– Почему я узнаю об этом только сейчас?
– Наблюдатель… не понял… решил, что из Лаборатории…
– Думаете, это важно? – спросила Григ. Не потому, что ей было интересно, а чтобы спасти дуракакапитана от неминуемой расправы.
– Важно! – рявкнул Арбедалочик так яростно, что несчастный Габурчик зажмурился от страха. – Черно-оранжевый самолет терданской конструкции… Важно! Чтоб вы все больше не вышли из Пустоты! Важно! Потому что я точно знаю, кому он принадлежит!
///
– Один солдат, – поморщился Помпилио, направляясь к вилле. – Один-единственный солдат! И эти люди ожидают нападения галанитов!
– Два солдата, – поправила мужа Кира. – Второй побежал докладывать о нашем появлении.
И никто не остался охранять оставшийся на поле самолет.
– Не докладывать, а будить, – поправил жену Помпилио.
– Не разговаривать, – буркнул тердан.
– Предполагается, что о вилле никому не известно, – сказала рыжая. – Вот они и расслабились.
– Я сказал: молчать!
Возможно, ограничься солдат только грубым окриком, дер Даген Тур сдержался, но для усиления эффекта тердан попытался толкнуть Киру, и все закончилось предсказуемо: Помпилио перехватил его руку, резко вывернул, заставив согнуться, и ударил солдата ногой в голову, отправив в глубокий нокаут. И продолжил путь к вилле.
Не обращая никакого внимания на распластавшееся позади тело.
– Винтовку возьмешь? – равнодушно осведомилась рыжая.
– Он очнется минут через десять, не раньше, а те, кто нас встретит, увидев у меня его оружие, могут неправильно истолковать происходящее, – дер Даген Тур выдержал короткую паузу. – К тому же его винтовка – барахло.
И через несколько секунд Кира поняла, что Помпилио в очередной раз оказался прав. Выскочившие навстречу терданы сначала насторожились, не увидев охранника, но тут же расслабились, заметив, что гости не вооружены.
– Где наш человек? – грубовато осведомился офицер, преграждая адигену дорогу.
Однако в следующее мгновение мужчина в штатском властно отодвинул военного в сторону и прищурился:
– Вы действительно Помпилио дер Даген Тур?
Помпилио поднял брови.
– Меня зовут Аристотель Грау, маршал Сената, – мужчина явно только что проснулся, но тем не менее успел привести себя в порядок и выглядел намного лучше заспанных военных. Правда, рубашка оказалась заправлена неаккуратно. – Так вы действительно Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур?
– Это краткое имя, но сойдет и так, – Помпилио взял рыжую за руку. – Моя супруга Кира.
– Синьора.
– Адира, – улыбнулась рыжая, давая понять, что этикет необходимо соблюдать, несмотря на походные условия.
– Конечно, – мужчина улыбнулся в ответ. Правда, чуточку рассеянно. – Счастлив познакомиться, адира.
И только после этого Кира протянула ему руку для поцелуя.
Выпрямившись, Аристотель светским тоном осведомился:
– Путешествуете?
– Терпеть не могу сидеть на месте, – подтвердил Помпилио.
– Что привело вас на Круну?
– Заложенная в детстве тяга к научным изысканиям.
Это был не намек, а четкий и прямой ответ, заставивший Грау сбиться. Маршал помолчал, после чего медленно произнес:
– Вы очень смелый человек, а…
– Мессер, – поправила тердана Кира.
– Ах да… – Замечание рыжей заставило Грау стряхнуть с себя растерянность и расправить плечи. Он, наконец, освоился и решил, как поведет дальнейший разговор. – Вы очень смелый человек, мессер…
– Какой я – не важно, – перебил его Помпилио. – Важно то, что я уважаю хозяев этого дома, а те, кто идет за мной, – нет. Нам нужно поговорить, Аристотель, и для разговора у нас очень мало времени.
И его напористый тон вновь заставил маршала сбиться.
– Я не понимаю… Кто идет за вами?
– У нас мало времени, – повторил Помпилио.
И Грау решился:
– Будьте моими гостями, – произнес он, делая приглашающий жест. – Мой дом – ваш дом.
///
– Небольшая усадьба, – доложила Орнелла, не отнимая от глаз бинокль. – Трехэтажная вилла, какие-то постройки… Рядом поле, на котором стоит черно-оранжевый самолет. Вижу солдат… Судя по форме – из того же подразделения, которое охраняет Лабораторию.
– Много?
– Вижу двоих.
– Они нас?
– Скоро заметят.
«Медуза» искусно лавировала между горами: спрятать огромную «сигару» капитан Габурчик не мог, но не выставлял ее напоказ, держался ниже нижнего, и терданские воины его не замечали. Да и смотрели они в другую сторону, видимо, туда, откуда прилетел самолет. Однако долго так продолжаться не могло.
– Сколько там может быть охранников? – спросил Арбедалочик. Он стоял у распахнутой двери мостика, в шаге от радиорубки, чтобы слышать переговоры капитанов Шичика и Дучика, и потому не подошел к лобовому окну, из которого вела наблюдение Григ.
– Не больше десятка, – уверенно ответила Орнелла.
– Значит, рискнем пойти в атаку без разведки, – решил Абедалоф. – Собирай своих, Григ, нужно захватить виллу.
– Будете прыгать или приземлимся? – спросил Габурчик.
– Прыгнем, – ответил Арбедалочик. – Так быстрее.
///
Аристотель приказал солдатам остаться у дверей виллы, но вовсе не для того, чтобы продемонстрировать гостю смелость или воспитание: он не хотел, чтобы военные видели его растерянность, не хотел, чтобы они поняли, что маршал Сената сбит с толку и понятия не имеет, как держаться и о чем говорить с парочкой путешественников высшей адигенской пробы. И для начала решил развить светский разговор.
– Я распорядился построить этот дом…
– Не люблю современную архитектуру, – обрезал Помпилио, уверенно проходя в холл. – Особенно с галанитским влиянием.
– Что вы имеете в виду?
– Прямые линии и плоская крыша… – в этот момент Помпилио заметил в углу статую, отдаленно напоминающую «Аннабель», только из мрамора и, кажется, пробормотал короткое ругательство. И отвернулся.
– Можем пройти в мой кабинет.
– Как скажешь…
А в следующий миг дер Даген Тур резко замолчал, и Кира с изумлением поняла, что умолкнуть мужа заставило появление высокой светловолосой женщины в домашнем платье. Она не произнесла ни слова, но этого не требовалось: по ее лицу, по взгляду, по жестам – по всему стало ясно, что к гостям вышла хозяйка.
– Моя жена, Валерия Цанмау, – представил Аристотель. – Дорогая, познакомься: Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур и его очаровательная супруга Кира.
– Очень приятно, – Валерия протянула руку, которую Помпилио, к некоторому удивлению рыжей, церемонно поцеловал. – Заглянули к нам случайно?
– У путешественников так бывает, – легко ответил Помпилио, беря супругу под руку и подводя к хозяйке дома, чтобы женщины могли обменяться кивками. – Нам с Кирой нравится утреннее небо.
– Солнце еще не взошло, – заметила Валерия.
– Тем лучше.
– Возможно… – доктор Цанмау бросила быстрый взгляд на мужа, поняла, что ее появление помогло ему собраться, и продолжила: – Распорядиться насчет завтрака?
– Горячий кофе был бы уместен.
– Хорошо, – улыбнулась Валерия.
– Мы оставим вас на некоторое время, – извиняющимся тоном произнес Аристотель. – Нужно изучить кое-какие документы в моем кабинете.
– Конечно, дорогой, – Валерия проводила мужчин взглядом, после чего повернулась к гостье: – Присаживайся. – А когда рыжая расположилась на диване, заняла кресло напротив и твердо произнесла: – Я не стану говорить твоему мужу «вы».
– Теперь я на сто процентов уверена, что вы незнакомы, – спокойно парировала Кира.
И поняла, что выбрала абсолютно правильную линию поведения.
– Прекрасно, – одобрила Валерия, отдавая должное острому языку рыжей. – Всегда такой была или отточила мастерство в высшем адигенском свете?
– Не представляю, что можно быть другой.
– Уверена, адигены от тебя в восторге.
– Мы только примеряемся друг к другу.
– Но вряд ли кто-нибудь рискнет по-настоящему бросить тебе вызов.
Кира поняла, что Валерия специально пытается ее разозлить, и дружески предложила:
– Рискни ты.
– Я? – удивилась хозяйка дома.
– Представляю, как ты скучаешь в этой глуши.
– Я счастлива, – мягко ответила Валерия. – Я провожу время с детьми, наблюдая за их взрослением, и занимаюсь любимой наукой. И мне абсолютно плевать на свет.
– Видишь, как мы с тобой похожи, – рассмеялась Кира. – Так почему бы не устроить небольшую пикировку?
– А чем мы сейчас занимаемся?
– Просто болтаем, – развела руками рыжая. – Как подруги.
– Как кто? – изумилась доктор Цанмау.
И адира дер Даген Тур поздравила себя со вторым точным ударом.
– И тот факт, что ты охотно завела со мной разговор, показывает, что ты отчаянно скучаешь по обществу равных, – проникновенно произнесла Кира. – Ты растишь любимых детей, занимаешься любимой наукой, но ты здесь одна. Ты держишь ученых на расстоянии, ибо понимаешь, насколько вы разные. Ты холодна, но только потому, что тебе не с кем откровенничать.
Некоторое время супруга маршала приходила в себя, после чего громко спросила:
– Слышала, ты с Кардонии? – спросила только для того, чтобы остановить монолог рыжей.
– Доводилось бывать? – подняла брови Кира.
– В отличие от твоего мужа, я путешествую много реже, чем хотелось бы.
– Тогда позволь пригласить тебя на Лингу, – неожиданно даже для самой себя произнесла рыжая. – Обещаю, это будет незабываемо.
Несколько мгновений Валерия пристально смотрела Кире в глаза, после чего тихо спросила:
– Разве тебе не рассказывали о терданском отношении к адигенам?
– К анданийцам, – уточнила рыжая.
– Не вижу разницы.
– Видишь и очень отчетливо, – уверенно улыбнулась Кира. – На самом деле ты считаешь, что старинное неприятие анданийцев должно уйти в прошлое, но не уверена, что сможешь перестроить пропаганду, которая ведется уже несколько сотен лет…
– Напомни, сколько минут назад мы познакомились, что ты так много обо мне знаешь?
– Герметикон изменился, появились новые угрозы и вызовы, и нет смысла жить старыми обидами, тем более… – Рыжая сделала легкий жест рукой. – Тер-дан потерял дарство, но приобрел целую планету. А теперь – целое Скопление. Мне кажется, Тердан всем все доказал. И пора стряхнуть с плаща пыль старых обид и похоронить то прошлое, которое мешает будущему.
– Возможно… – пробормотала несколько потерявшаяся Валерия.
– Я действительно знаю тебя всего несколько минут, но люди считают тебя умной, а раз ты умна, то сама понимаешь все то, что я сейчас сказала, и согласна со мной. Только не хочешь об этом говорить, потому что старая обида позволяет тебе держаться со мной отстраненно.
Беседа прервалась: слуга внес поднос с кофейником и чашками, а когда он удалился, Валерия, на правах хозяйки, наполнила чашки и негромко спросила:
– В какое время года Линга особенно красива?
///
– Сюда летит импакто? – прошептал один из егерей, разглядывая стремительно снижающуюся тушу легкого крейсера. – Я думал, придет вооруженное судно.
– Ставки высоки, так что прислали импакто, – ответил Аксель, отметив про себя, что дер Даген Тур в очередной раз не ошибся. – И можете говорить во весь голос – нас не слышат.
– Разумная осторожность еще никому не вредила, – скупо улыбнулся лингиец.
– А терданы даже тревогу не играют, – негромко произнес второй егерь.
– Они его не видят…
Галаниты зашли великолепно: четко сверху, из-за облаков, спускаясь почти вертикально, словно падая на жертву. Ими командовал отличный капитан, который разработал отличный план атаки, предусматривающий практически все… Кроме сидящих в засаде лингийцев.
Первый егерь прищурился, на глаз оценивая расстояние до крейсера, и по-прежнему негромко сказал:
– Сейчас у нас идеальная позиция для атаки, синьор старший помощник: импакто показывает нам правый бок, ударим в «сигару», уничтожим не менее четырех баллонов и швырнем галанитов на камни.
– Но терданский доминатор останется цел, – усмехнулся Крачин, кивнув на тяжелый крейсер, на котором только-только начали играть тревогу.
– Разве они нам не союзники? – после паузы спросил егерь.
– Еще нет, – ответил Аксель. – Насколько я понимаю, мессер как раз улаживает этот вопрос, но чтобы осознанно стать нашими союзниками, у терданов не должно остаться козырей.
– То есть они должны крепко получить по мозгам?
– Именно.
///
– Слухи не лгали: вы действительно невероятно храбры, – произнес Аристотель, закрывая двери кабинета. – Приехать ко мне вдвоем с женой, без сопровождения, это… – Он замер и повернулся к расположившемуся в кресле Помпилио. – Вы показываете, что могли захватить виллу!
Дер Даген Тур ответил выразительным взглядом, после чего забросил ногу на ногу и свел перед собой указательные пальцы. Он был одет в простецкую цапу, обыкновенные штаны-карго и крепкие цепарские ботинки, немного потертые, поскольку носил их давно и часто. Однако держался Помпилио с таким достоинством, что Аристотелю показалось, будто адиген облачен в черный, как взгляд Пустоты, месвар.
– Вы и сейчас можете это сделать, – прищурился Грау. – Вы – бамбадао. Я не знаю, получится у вас захватить виллу или нет, но вы в себе уверены.
– Прими эти соображения к сведению и давай двигаться дальше, – предложил дер Даген Тур. – Я не шутил, когда сказал, что у нас мало времени.
– Трудно принять, – признался Аристотель, он налил себе и гостю коньяк и расположился в кресле напротив. – К тому же я не собираюсь вести переговоры под давлением.
– О каких переговорах ты говоришь?
– Ваше здоровье, – поднял бокал Грау.
Дер Даген Тур кивнул и пригубил напиток.
– Неплохо.
– Терданский, – сказал Аристотель. – У меня есть особые виноградники, весь урожай с которых перерабатывается в коньяк.
Это сообщение адиген оставил без комментариев, чем дал понять, что времени действительно в обрез.
Маршал сделал еще глоток, после чего осведомился:
– Что вам нужно?
– Несколько ответов на несколько вопросов, – неожиданно мягко произнес Помпилио. – Я бы с удовольствием задал их, сидя в твоем кабинете в Виллемгофе, но мои люди, посланные на Тердан, чтобы устроить встречу, доложили о появлении галанитов. И это заставило меня изменить планы.
– То есть?
– Я предполагаю, что галаниты явятся сюда.
– И решили явиться тоже?
– Как друг, – объяснил адиген. – Точнее, пока как хороший знакомый, неравнодушный к тому, как сложится судьба Скопления.
– В самом деле? – не сдержался Грау. – Вас интересует судьба терданского Скопления?
– Разумеется, интересует, – Помпилио, который как раз собирался пригубить коньяк, отставил бокал и посмотрел на Аристотеля, как смотрят на ребенка. – Мне далеко не безразлично, будем мы дружить или воевать.
– А… – маршал понял, что сглупил, и попытался перейти в наступление: – Но в первую очередь вас, конечно же, интересует уникальный цеппель?
– В том числе я собирался обсудить и научные вопросы, – не стал отрицать дер Даген Тур.
– Как вы добрались до цеппеля?
– Вступил в права наследства.
– Убив Огнедела?
– Один из нас должен был умереть.
– Да, я знаю эту историю… – Грау вздохнул. – Огнедел, наверное, стал единственной моей ошибкой… – еще одна пауза. – И самой большой. После нашей встречи, а точнее, после его побега все пошло наперекосяк.
– Зачем ты спрятал Огнедела в научном центре?
– Это было самое секретное и самое защищенное место во всем Скоплении, – развел руками Аристотель. – Я был уверен, что в Лаборатории вы его не достанете и он сможет отсидеться… Но я не ожидал, что он решит бежать.
– Зачем ты вообще с ним связался?
Поскольку любой мало-мальски сообразительный человек прекрасно понимал, для чего высокому государственному мужу может понадобиться опытный террорист, Грау ответил честно:
– Я планировал использовать Огнедела в политической игре: с вами и галанитами. Ведь нет ничего лучше, чем устроить небольшую дестабилизацию перед началом переговоров.
– Грубо, – поморщился адиген.
– Ваши руки тоже в крови, – ответил Аристотель, но тут же поправился: – Я имею в виду не вас лично, мессер, а политиков.
– Мои тоже, и я этого не стыжусь, – спокойно ответил дер Даген Тур. – Но не нужно путать кровь с грязью. Она этого не любит.
– Тут вы правы, – маршал вновь помолчал, после чего негромко спросил: – Что вы сделаете теперь? Узнав, что я прятал Огнедела.
– Огнедела больше нет, а значит, все закончилось, – размеренно проговорил адиген. – Однако тебе он изрядно подгадил.
– Что вы имеете в виду?
– Вот это, – ответил Помпилио, поднимая вверх указательный палец, и тем заставляя Аристотеля собраться.
Впрочем, вряд ли бы маршал не расслышал долетевший в приоткрытое окно грохот.
///
Первый удар галанитов получился жестким. И неожиданным. И сильным.
У них получилось все задуманное.
Импакто «Джеральд Фучик» коршуном обрушился на стоящий в засаде доминатор, и, прежде чем терданы опомнились, галаниты сбросили на тяжелый крейсер шесть бомб: три бронебойные и три зажигательные – весь свой запас. Бомбы ударили в «сигару» сверху и, взорвавшись, уничтожили семь из двенадцати баллонов с гелием, надежно положив доминатор на землю.
Импакто «Гарри Тручик» выполнил свою задачу с той же эффективностью и по той же схеме: пришел сверху, резко и очень быстро снизился, открыл орудийный огонь по рулям, не позволив стоявшему на лабораторном поле крейсеру взлететь, сбросил бомбы, разворотив больше половины баллонов, и принялся беспощадно расстреливать казармы охраны.
Однако пулеметчики и артиллеристы «Гарри Тручика» стреляли осторожно, не трогая основное здание и «южный коридор» – сектор, через который на территорию Лаборатории прорвался отряд Ставчика.
///
– Это ваши фокусы? – спросил Аристотель, услышав разрывы бомб и снарядов.
– Зачем мне тогда приходить к тебе? – удивился адиген.
– Ну… – ответа на этот простой вопрос у маршала не нашлось.
– Продолжай думать, но при этом делай дела, – распорядился Помпилио, уверенно направляясь к двери кабинета и на ходу вынимая из наплечной кобуры «Улыбчивого Ре».
– Откуда у вас револьвер? – изумился Грау.
– Это бамбада.
– Почему ее не отобрали? – Аристотель давно привык, что вооруженных людей к нему не подпускали, и опешил, увидев у опасного гостя револьвер. – Вас не обыскивали?
– Кому бы я позволил к себе прикоснуться? – дер Даген Тур покосился на маршала. – Или к жене?..
– Э-э… но… – Грау не находился с ответом.
– Приготовься отдавать приказы, – велел Помпилио.
– Какие приказы?
– Если галаниты добрались до Лаборатории, вполне возможно, они доберутся и сюда.
– Если галаниты действительно решились напасть на Лабораторию, их ожидает неприятный сюрприз.
– Ты говоришь о доминаторе?
– Вы о нем знаете?
– Уверен, не только я.
Аристотель хотел продолжить расспросы, но они как раз вошли в гостиную, а продолжать разговор при женщинах маршал не стал.
– Я слышала взрывы, – Валерия поднялась с кресла, сделала шаг и посмотрела на мужа. А потом – на Помпилио.
– Галаниты атакуют Лабораторию, – выдохнул Грау.
Дер Даген Тур деликатно промолчал, позволив хозяину дома ввести супругу в курс дела.
– Мы справимся?
– Уже не знаю.
Кира, которая поднялась одновременно с Валерией, вопросительно посмотрела на мужа.
– Судя по звукам, они одновременно атаковали и доминатор, и Лабораторию, – ответил дер Даген Тур, бросив быстрый взгляд на двух вошедших в гостиную солдат. По всей видимости, им было приказано изображать телохранителей. – А значит, галаниты привели не менее трех кораблей.
– Настоящая военная операция, – обронила рыжая как будто просто так.
Но терданы услышали.
– Ты сказал, не менее трех, – нахмурилась Валерия. – Где же третий?
– Полагаю… – в следующий миг совсем рядом загрохотали пулеметы, и Помпилио улыбнулся: – … здесь.
– Проклятье! – Аристотель шагнул к ближайшему окну.
– Прикажи немедленно привести детей, – произнес дер Даген Тур, глядя Валерии в глаза.
– Здесь сплошные окна, – хозяйка нервно кивнула на панорамное остекление.
– Они не станут стрелять по дому ни с земли, ни с воздуха, – спокойно ответил Помпилио.
– Почему?
– Чтобы не задеть тебя.
– Тогда как они до нас доберутся?
– Сбросят десант.
///
«Медуза Ло» открыла огонь одновременно с остальными галанитскими цеппелями, но не столь сокрушительный: пулеметчики вели прицельную стрельбу по солдатам, уничтожили самолет и две стоявшие во дворе машины, после чего перенесли огонь на подсобные строения. Виллу не трогали. Как предсказал Помпилио, Арбедалочик строго-настрого запретил обстреливать дом, опасаясь случайно задеть Валерию или ее родных. И по большому счету пулеметчики «Медузы» не столько уничтожали терданов, сколько прикрывали парашютистов.
Абедалоф, Орнелла, Колотушка, Толстый, Кузнец и десяток цепарей из команды «Медузы» бодро покинули судно, а оказавшись на земле, бросились к дому, желая как можно скорее добраться до Валерии.
///
– Полтора километра, – сообщил егерь, разглядывая показания дальномера. – Тысяча четыреста восемьдесят восемь метров.
– Идеальная дистанция, если верить Мерсе, – пробормотал Аксель, разглядывая борт галанитского импакто. – Прицел?
– Выставлен на дистанцию полтора километра, – доложил второй егерь, который отвечал за ракеты.
– Поджигай.
Придуманное Бедокуром и Мерсой оружие особой сложностью не отличалось, во всяком случае, пока. Оно представляло собой металлические трубы с небольшими треугольными крылышками – их предназначение от понимания Акселя ускользало, – внутри которых помещалось два заряда. Один – чтобы долететь до цели, второй – боевой. При этом первый заряд приводился в действие банальным поджиганием шнура.
Всего у группы было четыре ракеты. Их по очереди поставили на направляющие и запустили в бок импакто. Замерли, ожидая результата, и обменялись понимающими взглядами, увидев четыре алых цветка, не обещавших галанитам ничего хорошего.
///
– Мы горим!
– Спасите!
– Мы горим!
Судя по всему, в радиорубке «Фучика» заперлось несколько человек, которые то ли не могли ее покинуть, то ли боялись, и они не нашли ничего лучшего, чем звать на помощь, наполняя эфир истерическими воплями.
– Мы горим!
– Что?! – взревел капитан Шичик, прибежавший к радисту, едва услышав странные выкрики.
– Мы подбиты!
– Спасите!
– Проклятье! – выругался Шичик. – Как это произошло?
– Нас обстреляли!
– На борту пожар!
– Огонь быстро распространяется… Мы идем на посадку…
– Дверь плавится!
– Нам требуется помощь! Вы слышите?! Мы приземляемся…
Затем раздался хлопок и громкий, полный боли крик.
– «Фучик»! – заорал радист «Тручика». – «Фучик»!
Но связь прервалась.
Несколько секунд в эфире царила тишина, после чего капитан Шичик обратился к Габурчику:
– Ты слышал?
– Да, – мрачно отозвался капитан «Медузы».
– Кто их атаковал? Незамеченный терданский крейсер?
Ответа у Габурчика не было.
– Что мне делать?
Абедалоф покинул «Медузу», и оставшиеся без командующего капитаны растерялись.
– Как дела на земле? – спросил Габурчик.
– У наших все в порядке, – ответил Шичик. – Наземный отряд прорвался в Лабораторию, мы изрядно покрошили терданов…
– Они справятся без твоей поддержки?
– Думаю, да.
– Тогда проверь, что случилось с «Фучиком». Потому что я уйти не могу.
– Хорошо, – ответил Шичик, вернулся на мостик и распорядился: – Берем курс на север…
///
– Занятный диалог, – прокомментировал Валентин, получивший от Дорофеева разрешение подняться на мостик и оставаться там во время боя. В отличие от галанитов, капитан «Марии Марк» приказал радисту вывести динамики на мостик и слушал эфир, оставаясь на боевом посту.
Улыбнулся, когда «Тручик» собрался идти к «Фучику», и негромко произнес:
– Попались на элементарную уловку… Признаться, я слегка разочарован.
– Элементарную уловку? – поднял брови Валентин.
– Галаниты не ожидали нападения, но повели себя грамотно: не растерялись и отправились на помощь своему кораблю, – сказал Базза. – Но все их внимание направлено на север, а мы…
– А мы приближаемся с юга, – догадался Валентин.
– Совершенно верно, – кивнул Дорофеев. – Поэтому я настоял на том, чтобы Аксель ударил первым.
Крачин отвлек внимание галанитов, и появление «Марии Марк» стало для команды «Гарри Тручика» полной неожиданностью.
Дорофеев вывел цеппель из-за хребта в тот самый миг, когда импакто отвернул к северу, услышал доклад сидящего за дальномером цепаря: «Два километра!» – и рявкнул в переговорную трубу:
– Мерса, огонь!
Сидящий на «макушке» алхимик вздрогнул, еще раз проверил направляющие, вздохнул и поджег фитиль. И повторил процедуру еще четыре раза, отправив в галанитский легкий крейсер пять зажигательных ракет…
///
– Добрый Маркус… – пробормотал дер Дент.
– Лучше не поминать сейчас имя Праведника, – тихо произнес стоящий рядом с лейтенантом егерь. – Сейчас ему это не понравится.
– Пожалуй, ты прав… – дер Дент покачал головой. – Я думал, меня уже ничем нельзя удивить, но это… это…
Эта картина была кошмарна в своем величии, и все, абсолютно все, кто мог ее видеть: и на земле, и в воздухе, отложили дела, даже стрелять перестали и молча наблюдали за драматической гибелью «Гарри Тручика».
Пять ракет вонзил в импакто Андреас О. Мерса, и каждая из них расцвела внутри цеппеля маленькой алой звездой… Ну, как маленькой?.. Сравнения с настоящими звездами ракеты не выдерживали, но для крейсера каждая вспышка стала ужасным испытанием, а их серия произвела чудовищную катастрофу.
Алхимик использовал смесь собственной разработки, которую уже опробовал на Фархе, и знал, что она сотворит с цеппелем. Поэтому после того, как последняя ракета врезалась в бок «Тручика», Энди покинул «макушку» «Марии Марк» и принялся неспешно спускаться по длинной лестнице в главный коридор.
А все остальные смотрели на то, как внутри обреченного крейсера набухает желто-оранжевый плод, с которым команда ничего не могла поделать, как плод этот разрывает «сигару», вырываясь наружу языками огня. Как лопаются баллоны. Отваливаются куски обшивки. Как чудовищный жар плавит шпангоуты, и они вылезают наружу, словно вырванные изнутри невидимым великаном. Как взрывается боезапас, разрывая цеппель напополам. И как выпрыгивают цепари, с парашютами и без, пытаясь спастись от охватившего импакто пламени.
А после того как «Тручик» рухнул догорать на землю, дер Дент увидел взлетевшие ракеты – ярко-синие, улыбнулся и приказал:
– К бою, лингийцы! Здесь еще много галанитов, которые сами себя не убьют!
И егеря направились к Лаборатории.
///
– В доме имеется подвал? – спросил Помпилио, когда горничная привела в гостиную двух напуганных, ничего не понимающих мальчиков лет трех-четырех.
– Ты говорил, они не станут стрелять по вилле, – припомнила Валерия.
– Стрелять – нет, но скоро будут здесь, – ответил адиген.
– Дорогая, они высадили десант, – напомнил Аристотель.
И вздрогнул, услышав снаружи выстрелы. Но не пулеметные – винтовочные.
– Подвал, разумеется, есть.
– Охрана долго не продержится, – жестко произнес дер Даген Тур. – Веди женщин вниз.
– А ты? – громко спросила Кира.
– Сделаю то, что должен, – улыбнулся в ответ Помпилио. – Пожалуйста, присмотри за нашими новыми друзьями.
– Конечно, – опомнилась рыжая. И прикоснулась рукой к щеке мужа. – Я буду ждать.
– Я не задержусь, – Помпилио повернулся к двум солдатам, которые до сих пор мялись у дверей. – Вы двое, знаете, где подвал?
– Да.
– Винтовки на изготовку и шагать первыми. Остальным тоже советую вооружиться.
– Солдаты могут остаться с тобой, – сказала Валерия.
– Будут мешать, – отрезал дер Даген Тур.
И направился к террасе.
Спокойной, слегка расслабленной походкой человека, абсолютно точно знающего, что будет делать. Уверенного в том, что будет делать. Человека, который видит не путь, но результат.
Бамбадао.
Ведь в бою важны не столько умения, сколько умение применить умения. В бою побеждает тот, кто останется хладнокровным, не поддается азарту и тревоге, чья выдержка позволяет сохранить руку твердой, а глаз – метким. Для кого бой – это не игра со смертью, а процесс достижения цели. И если бамбини и даже бамбадиры иногда нервничали, то в восприятии бамбадао это понятие отсутствовало напрочь. Они умели абсолютно сосредотачиваться на достижении цели, что делало их… возможно, даже не совсем людьми.
Спокойный, полностью ушедший в себя и видящий все вокруг, Помпилио мягко вышел на террасу, замер, прислушался, убедился, что цеппель с другой стороны дома и не сможет его атаковать, прислушался вновь, на этот раз изучая окрестности, плавным движением вскинул бамбаду и сделал первый выстрел. Сквозь ветви и листья растущих у террасы деревьев, сквозь тонкое оконное стекло флигеля – точно в грудь засевшему в нем галаниту. «Улыбчивый Ре» был ручной бамбадой, бил на сто шагов, не больше, но галаниты подошли к дому вплотную, и это стало для них приговором.
Выстрел.
«Тигриный коготь» – самая тяжелая алхимическая пуля из предназначенных для короткоствольных бамбад – преодолел все преграды на пути к цели, и его энергии хватило на то, чтобы проломить ребра и разбить врагу сердце.
Напарник убитого не понял, что на них началась охота. Увидев, что приятель поймал пулю, второй галанит вскрикнул от неожиданности… С тем же успехом он мог бы во весь голос заорать: «Эй, я здесь!» и следующая пуля из «Улыбчивого Ре» разнесла ему голову.
Помпилио знал, что вокруг дома находится десять галанитов… находилось десять галанитов. И знал, что вторжение прекратится в тот миг, когда они закончатся, а в прекращении вторжения и заключалась его цель. Он ей следовал.
Третий и четвертый, которые шли к вилле чуть правее первых неудачников, сообразили, что в доме засел стрелок. Но не поняли, что за стрелок, поскольку предусмотрительный Арбедалочик не стал рассказывать бойцам, что их встретит бамбадао. Галаниты решили, что защищать доктора Цанмау явился удачливый снайпер, и, воспользовавшись гибелью соратников, успели добраться до террасы. Но едва первый из них выглянул из-за толстой мраморной балясины, как получил пулю в глаз и отлетел на газон.
Затем прозвучал следующий выстрел…
///
– Вы слышите? – тихо спросила Орнелла. Выстрелы из ручной бамбады следовали не часто и резко отличались от винтовочных. – Он убивает наших.
– Для того мы их и взяли, – хладнокровно отозвался Абедалоф. – Кто-то должен развлекать бамбадао, пока мы…
Не договорил.
Все и так было ясно.
Десяток приготовленных в жертву цепарей ломились в дом с запада, Арбедалочик приказал им войти через открытую террасу, и теперь они умирали, «развлекая» засевшего в доме бамбадао. А сам Абедалоф, Орнелла и наемники обошли виллу, чтобы ворваться через подземный гараж. И именно с этой стороны – с востока – над зданием нависала «Медуза Ло», с которой уже сбросили, но пока не довели до земли «корзину грешника» – для эвакуации группы.
– Скорее!
Они пробежали через распахнутые ворота подземного гаража, и мчавшийся первым Толстый завопил:
– Стой!
И начались крики:
– Стоять!
– Не двигаться!
– Назад!
– Тихо!
– Стоять!
– Руки вверх!
Как всегда бывает, когда возникает неожиданный и смертельно опасный сумбур.
Кричали все, кто оказался в тот момент в гараже, но, к счастью, стрелять никто не начал, а покричав, замерли: Толстый, направивший короткий карабин на Аристотеля, Аристотель, у которого оказался карманный пистолет, и его ствол смотрел на Кузнеца, Кузнец и Колотушка, следящие за солдатами, солдаты, следящие за Кузнецом и Колотушкой, Орнелла, держащая на прицеле Киру, Кира, держащая на мушке Абедалофа… Который остался самым спокойным из присутствующих. Он выставил перед собой руки ладонями вперед, показывая, что не вооружен, и, глядя Аристотелю в глаза, громко произнес:
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
– Тогда уходи, – предложила Кира.
– Только вместе с госпожой Валерией, – галанит отвесил доктору Цанмау легкий поклон.
– И не думай! – рявкнул Аристотель.
– Не будь дураком, – чуть жестче произнес Абедалоф. – Здесь твои дети, Грау, не нужно ими рисковать.
– Это ты ими рискуешь!
– Но рыдать будешь ты!
И на несколько секунд в гараже повисла тишина: все просчитывали варианты. Детей двое, дети маленькие, дети – плохая мишень, во всех смыслах плохая, и сейчас они тихо скулят за спиной матери. Все это просчитывают, и все понимают, что, если начнется стрельба, дети наверняка пострадают. Потому что кто-то из галанитов будет в них целиться. Обязательно будет.
– У меня мало времени.
Валерия скривилась:
– Тебе нужна я?
– Даю слово, что мы сразу уйдем и никого не тронем, – громко ответил Арбедалочик. – Я и так совершил множество глупостей.
Доктор Цанмау повернулась к мужу:
– Дорогой…
– Нет, – мотнул головой Аристотель. – Нет.
– У нас нет выбора, – твердо сказала Валерия, и в это мгновение Кира поняла, почему Помпилио замер при ее появлении. – Я должна отправиться в плен, потому что мы не можем рисковать детьми.
Валерия просчитала варианты лучше всех и согласилась на жертву. Не потому, что муж не мог ее защитить, а потому, что его защита могла обойтись слишком дорого. И все это поняли, а главное – Аристотель. Он не опустил оружие, но в его глазах Кира разглядела то, чего никогда не видела, и знала, что никогда не увидит в глазах Помпилио, – покорность судьбе. Аристотель отказался сражаться. И, глядя на него, Кира почему-то вспомнила Розарио, единственного Кахлеса, выжившего в войне с Эдуардом Инезиром, и сказала себе, что есть мгновения, когда нельзя просчитывать вероятности – а нужно сражаться. Сражаться, позабыв обо всем.
А затем Орнелла прошептала:
– Он перестал стрелять.
И в тишине гаража ее шепот прозвучал громом.
И рыжая улыбнулась.
///
В каморах «Улыбчивого Ре» помещалось шесть патронов, и сегодня все они были одинаковыми: мощные «тигриные когти», способные пробить даже толстый деревянный брус, и не просто пробить, а прикончить стоящего за ним человека. «Улыбчивый Ре» бил на сто метров, не больше, но сейчас этого было достаточно.
Избавив планету от десятого галанита, который надеялся спастись бегством, Помпилио добавил в каморы патроны, одновременно прислушиваясь к происходящему в доме, и бросился к ведущей в подвал лестнице. Но бросился так, как умеют бамбадао: быстро, но бесшумно, чтобы его появление стало сюрпризом.
При этом Помпилио не ругал себя за то, что попался на обман, не корил за то, что не отправился вместе с Кирой и терданами. Сейчас он вообще ни о чем не думал. Он достиг одной цели и бесшумно, но очень быстро двигался к другой.
Но не успел.
Потому что стрелять в гараже начали в тот самый миг, когда улыбнулась рыжая. Потому что в тишине шепот Григ прозвучал громом, и все прекрасно поняли, что он означает. Для терданов – спасение, для галанитов – смерть. И потому огонь открыл Кузнец.
А когда стрельба начинается, остановить ее невозможно.
Кузнец уложил одного из солдат. Колотушка – второго. Кира без колебаний выстрелила в Арбедалочика, ловя себя на мысли, что не в первый раз, но нажимая на спусковой крючок, поняла, что промахнулась: Абедалоф дернулся. Но не потому, что хотел спрятаться – нет. Абедалоф ушел вправо и толкнул Орнеллу, которая как раз стреляла в Киру. Ушел не случайно, а увидев, что Григ стреляет именно в Киру, и толкнул уверенно, не колеблясь. Толкнул так, что предназначенная рыжей пуля полетела в Валерию и должна была пробить ей горло, но не пробила. Потому что Толстый, так же как рыжая, промахнулся. Толстый хотел убить Аристотеля, но маршал Грау успел уйти…
Он так и не выстрелил из своего маленького карманного пистолета, не принял участия в перестрелке, но не потому, что растерялся. Просто, когда Кузнец открыл огонь, Аристотель позабыл, что вооружен, и бросился к жене и детям. Бросился спасать. Бросился за мгновение до того, как Абедалоф толкнул Орнеллу, и принял пулю – в висок.
И замер перед окаменевшей Валерией.
А в следующий миг появившийся на лестнице Помпилио прострелил голову целящейся в Киру Колотушке, и Толстому, который хотел убить Валерию, и Кузнецу, который почему-то решил, что ему угрожают дети, и захотел прикончить маленьких терданов. В первую очередь Помпилио стрелял в тех, кто нес непосредственную угрозу, и нескольких секунд, которые он потерял, хватило Абедалофу на спасение. Он резко дернул опешившую Орнеллу за руку и выбежал из ворот, торопясь к «корзине грешника».
– Он уходит! – крикнула Кира.
Но, заканчивая фразу, поняла, что темная тень, проскользнувшая мимо нее так быстро, что ей показалось, будто она лишний раз моргнула, была ее мужем.
Помпилио выскочил из гаража… но тут же вернулся внутрь, спасаясь от пулеметных очередей, которыми галаниты прикрыли отступление директора-наблюдателя.
– Ядреная пришпа! – Проигрывать дер Даген Тур не умел, но знал, когда нужно остановиться. Поняв, что галаниту удалось уйти, он вернул бамбаду в кобуру и подошел к жене.
– Со мной все в порядке…
Помпилио не поверил: быстро осмотрел, убедился, что ран нет, притянул к себе, обнял и поцеловал. Только после этого отправился к сидящей возле мужа Валерии. А когда она подняла заплаканные глаза, коротко пообещал:
– Он заплатит.
Потому что любые другие слова прозвучали бы сейчас ложью.
