Глава 11

Большие радости и неприятности

Сентябрь 2005 – февраль 2006 года

Начало последнего года четырехлетней парламентской каденции, как правило, связано с подготовкой к предвыборной кампании. У меня же получилось так, что события сами собой вывели фигуранта на гребень волны. Фактически кампания в IX сейм началась независимо от меня. Все потому, что я, как обычно, никому не заплатив денег, опять сделался персоной новостных программ и первых полос. Расплата, разумеется, все же осуществлялась – нервными клетками. Ну да к этому уже не привыкать.

«Креатифф жжот»

Летом 2005 года я засел за первую настоящую книгу. Идею мне подал московский коллега – бывший собкорр «Комсомольской правды» в Риге, а тогда президент фонда «Еврорегион Ливония» Сергей Степенков. Он мне напомнил, что приближается 15-летие баррикад, кульминационного пункта Песенной революции.

– А почему бы тебе, Николай, не взять интервью у участников событий? Можно было бы сделать сборник, скажем, «Преданные идеалы Атмоды».

С момента зарождения идеи во время июльской конференции «Ливонии» в рижском отеле Radisson и до выпуска книги «Цена независимости» прошло менее полугода. Можно сказать, ударными темпами велась работа. Изначально в проекте мне должен был помогать рижский направленец фонда «Еврорегион Ливония», уважаемый издатель и бывший журналист газеты Советская молодежь Олег Михалевич. Но его издательство Kontinents уже плотно позиционировалось на рынке коммерческой продукции – преимущественно дамских романов на латышском языке. И выпуск политической книги столь неоднозначного автора начисто разрушил бы белый и пушистый имидж. В результате «Еврорегион Ливония» снабдил меня, образно говоря, сухим пайком и предложил самому взбираться на эту горку. То есть организовать процесс выхода книги с начала и до конца!

Самым простым для меня оказалось написать текст. Я выбрал 20 знаковых персонажей конца 80-х годов. Несмотря на крайне полярные оценки моей персоны в СМИ, они все согласились со мной встретиться и дать интервью, причем беседовали мы исключительно по-русски. Первый премьер-министр восстановленной ЛР Иварс Годманис, первый председатель Народного фронта Дайнис Иванс, первый министр иностранных дел Янис Юрканс, диссидент-сиделец Интс Цалитис, главред Советской молодежи Александр Блинов, руководитель департамента по делам национальностей Владимир Стешенко, депутат Верховного Совета Владлен Дозорцев…

Степень их отношения ко мне варьировалась от настороженности до приязни, но действовал я сугубо корректно: все интервью визировал, посылая на вычитку. В итоге получилось нечто вроде групповой очной ставки или следственного эксперимента, когда одно и то же событие интерпретируется порой с совершенно разных позиций. Надо отметить, что 15 лет спустя происходивших в начале 90-х событий тогдашние сподвижники дошли в ряде случаев до отношений «на одном поле не сяду…». А в «Цене независимости» все оказались – рядышком!

Верстку сделал мой камрад по газете Вести Сегодня Толик Буйлов, он же по моей задумке смастырил обложку: противопоставленные Памятник Свободы и монумент Ленина. По жизни рижский Ильич был существенно ниже Милды, но у нас он оказался ей в уровень. Стильно была выбрана бело-черно-красная гамма. В общем, приятно было держать томик плотной бумаги в твердом переплете матового ламината!

Вышла первая книга «Цена независимости»

Влада Комогорцева и Андрей Яковлев представляют мою книгу

Получилось во всех отношениях авторское издание: все по типу сделай сам. Обложки заказывал в одном месте, листы в другом, а в третьем их брошюровали! Наконец, тыща экземпляров получена. Часть сразу поехала через Михалевича в Москву. Приятно было через несколько месяцев услышать от руководителя соотечественного управления Администрации Президента РФ: «Читали, читали вашу книгу…» Раскупали ее и в рижских магазинах. Много экземпляров просто подарили.

С журналистом и писателем Александром Гарросом

Представил я «Цену независимости» в январе 2006-го в сейме. К тому времени информационный водоворот вокруг меня настолько закрутился, что большинство латышских СМИ предпочитали лишний раз не упоминать о том, что этот зловредный Кabanovs cделал нечто положительное – а именно изучил определенный пласт недавнего прошлого Латвии. Замалчивание стало их тактикой. Потому как нечего, по сути, критиковать – если в книге говорят подлинные свидетели. Достаточным удовлетворением для себя считаю, что книга не раз использовалась авторами, писавшими на ту же тему политической истории. Известным сборщиком и реализатором компромата Лато Лапса, к примеру.

Еще в «Цене независимости» я позволил себе выпустить личное эссе «Разочарование», посвященное все тому же периоду конца 80-х – началу 90-х годов. Некоторые читатели особенно хвалили его – за искренность. Было приятно вспомнить неформальщину Атмоды, юношеские иллюзии и их неизбежное крушение.

Тайна личной жизни

Большую помощь в производственном процессе «Цены независимости» – по собственно типографской части – оказала представительница малого предпринимательства Илона, на кухне съемной квартиры которой я тогда спал. В этом параграфе как раз будут рассказаны причины подобного позиционирования в пространстве.

К осени 2005 года я уже семь лет жил на две семьи. И вскоре моя новая семья собиралась стать полноценной – моя многолетняя подруга ждала ребенка. Я объяснился со своей официальной супругой и перебрался с минимальными материальными ресурсами к будущей молодой маме. До этого я уже пару лет снимал ей однокомнатную квартиру.

Сын и книга родились почти одновременно. Несколько месяцев я спал на кухне на раскладушке, потому что только так возможно было урвать хотя бы несколько ночных часов. Как-то произошел потешный случай: в темноте за окном завыла… сирена! Видимо, кто-то поставил на свое авто сигнализацию с таким оригинальным рингтоном. Я дернулся, шведская железка подо мной не выдержала, и, сломавшись, трубчатая зараза еще и процарапала ногу. Вот тебе и европейское качество. Или это знак того, что вес физический стал прямо пропорционален политическому? Надо срочно худеть. Ну, в этом мне вскоре помогли старшие товарищи… Так или иначе, остальное время до переезда в 3-комнатную (тоже съемную, 5-ю по счету) квартиру я баинькал на матрасе, уложенном непосредственно на ламинат. Мерное урчание холодильника действовало успокаивающе.

Антон Кабанов родился!

По части здоровья младенец Антон, тьфу-тьфу, особых треволнений не вызывал. Но его юридический статус оказался очень странным. В течение месяца он отсутствовал как человеко-единица! То есть: вот он, пупс. А гражданина А.Н. Кабанова – нет.

Все потому, что его мама в это время находилась в сколь сладостном, столь и тревожном ожидании гражданства Латвийской Республики. Изначально моя спутница жизни, родившись в Риге, как и сотни тысяч русских, являлась постоянно проживающей в Латвии бывшей гражданкой СССР. Потом приняла подданство РФ, с которым поехала покорять московский вуз, но не срослось – и вот десять лет жила с красным паспортом, даже за КПРФ в 1999 году на выборах в Государственную Думу проголосовала. Я, признаюсь, рекомендовал тогда «Яблоко».

Но в 2003 году случилась у нас такая история: решили слетать посреди зимы погреться на Тенерифе, а на обратном пути россиянку задержали в аэропорту Вильнюса. И вот почему: даты вылета с Канар и прилета в Литву не были тождественны, а транзитная виза (Шенгена у нас еще не было) закончилась вчера! В итоге где-то с часа ночи до шести утра я «вынимал» ее из накопителя литовской погранохраны. Дозвонился даже до замминистра внутренних дел Литвы, который стал со мной беседовать, несмотря на Рождество (хотя, может, как раз и поэтому – еще не ложился). Все-таки воистину великая вещь – дипломатический паспорт, привилегия депутата. По-другому общается с его обладателем служивый в зеленой фуражке, на какой бы границе это ни было.

С супругой Галиной

В конце ее, конечно, впустили в Литву, вклеив новую транзитную визу на сутки. Автобус с группой, естественно, нас уже не ждал, и мы за какие-то 100 евро (о времена!) взяли такси от Вильнюса до Риги. Ехали, как литовцы выражаются, с песнями… Выводы были сделаны однозначные: нужно поскорее оформлять нам матримониальные отношения и моей зазнобе принимать латвийское гражданство.

Как и все процессы в нашем любимом государстве, два вышеуказанных не были устланы розами. В результате всех экзаменационно-паспортных проволочек вышло так: сын зарегистрирован через месяц после рождения; спустя месяц после этого я получил развод; спустя еще два месяца состоялось мое второе бракосочетание. Отметили в крайне узком кругу.

С первой женой Еленой и старшим сыном Никитой в Лондоне

С первой своей семьей я сохранил теплые отношения и вполне от души мог писать в анкете: «Женат, двое сыновей». Разница между Никитой и Антоном – 13 лет, они нормально общаются, старший всегда помогает младшему.