Глава 28. Городской сад

На следующий день ребятишки снова атаковали дом. Они входили в хижину один за другим, как овечки в пещеру людоеда. Им было очень страшно, ведь слухи о капитане становились все кровавее и кровавее. Но зачарованные историей, они не могли не узнать, чем закончились странствия. Увидев улыбающегося Чоки, они значительно осмелели.

Рассевшись, детки приготовились слушать.

«Лиид шла по закатной аллее. Мой друг Рийто взорвал канализацию, и пока шло разбирательство, многие стражи убежали, привлеченные звуками взрыва. Сама она рассказывала нам: «Путь мой лежал к горе. Пиремолох плелся рядом. С момента нашего отбытия из утреннего города он становился все несчастнее и несчастнее. И вот теперь он едва переставлял ноги. Мне было до того жаль беднягу, что я решила с ним заговорить. «Пири,» – начала я, – «Ты скучаешь по дому?» «Нет», – был неожиданный ответ.

– У тебя есть семья?

– Только Экатолон.

– Тогда почему…

– Послушай. Давай ты не будешь задавать мне таких вопросов.

Я была немного разочарованна и смущена. Мне сделалось очень неприятно и тут же захотелось остаться одной, избавиться от общества парриса. Но он продолжал следовать за мной. У меня возникло мерзкое чувство, что ему не хочется и не нравится делать то, за чем мы шли. Как будто я его принуждала.

За время, проведенное в одиночестве, я привыкла быть одна. Мне достаточно было и одного собеседника раз в неделю, чтобы полностью удовлетворить потребность в общении. Поэтому я очень прямолинейно обратилась к Пиремолоху.

– Пири, тебе не обязательно со мной идти. Если тебе это не нужно.

– Мне нужно? К чертям мне это надо было!

– Тогда зачем ты тащишься за мной?! – я резко остановилась. В оранжево-золотом огне среди залитой закатным солнцем листвы висели желтые плоды. Слышался стрекот цикад. Мы совершали восхождение по горе-матери паррисов. Подножие было все увито лианами, которые ползли по коричневой почве, похожей на деревянную стружку.

– Потому, – спокойно ответил Пири, – что это единственное стоящее дело, которое я затевал в своей жизни. Наши миры на пороге войны. У меня есть шанс стать героем. Увековечить свое имя. Стать не хуже Экатолона.

– Так в этом все дело. Ты хочешь быть лучше Экатолона? Но почему? Ты же такой великолепный ВИБовщик?

– Неа, я лишь норовый паук. Сижу, трясусь за свой зад.

– Это не правда. Ты нам очень помог. В зале суда я слышала, что это ты открыл дверь в усыпальницу.

– Пустяки, – отмахнулся выдр.

– Нет, не пустяки. Ты нам спас жизни. Еще несколько секунд и мы бы утонули. Ты-истинный герой, который обязательно войдет в хроники Парриснувассы!

Пиремолох многозначительно молчал.

Мы шли дальше. Теперь мой спутник шел тверже и увереннее. Погони за нами, кажется, не было. Истома, терзавшая природу, золотыми ручьями стекала по земле. По каменным мостам, построенным для удобства гулявших в заповеднике, по территории которого мы теперь двигались, застывали маленькие странные существа, напоминавшие наших ящериц. Только у них были крылья. И при нашем приближении они смешно подлетали, тревожным криком сопровождая свой полет на ветки деревьев. Тенистые рощи фиолетового цвета пахли влажной землей. Они были наполнены стрекочущими звуками неизвестных насекомых, спрятанных в зелени.

Парк был диковинкой для местных жителей, поэтому в сезон, когда город стоял, пришвартованный к скале, здесь очень хорошо убирали. Ни лишних веток, ни даже павшей листвы. Мы шли и тихонько рассуждали, может ли здесь, где все исследовано вдоль и поперек учеными, быть спрятано столь сокровенное место. Внезапно я что-то почувствовала. Мы побежали вдоль реки. У меня снова возникло чувство, что останавливаться нельзя. Я как одержимая, бежала вдоль реки, пока легкие не стали взрываться от долгого бега, отдаваясь сильнейшей болью. Бедный Пиремолох едва поспевал за мной. Толстяк свалился в полсотне шагов от меня. Я мотнула головой, свисавшей с плеч где-то на уровне колен – мне пришлось наклониться, чтобы восстановить дыхание. Так двигаться было слишком медленно. Выход был только один – плыть.

Я бросилась в воду прям в одежде. Пиремолох плыл рядом. И делал он это на удивление хорошо. Вода была бодрящей. После сухого пустынного ветра, постоянно блуждавшего в городе, это было облегчением.

Спуск по течению был приятен, но вскоре нахождение в холодной воде стало сказываться на состоянии организма. Пришлось выбраться на сушу. Я чувствовала, что место это недалеко.

Мы шли вдоль линии деревьев, когда внезапно связь исчезла. Я потеряла след. Это могло обозначать только одно. Мы в зоне десяти метров.

Что было делать дальше, стало неясным. Мы ходили, как дураки, вокруг пустынного места, и не видели ничего похожего на храм. Может, его давно уже не существует? Или он найден и перенесен в другое место? В голове роились мысли. Если в храме есть ключи от второй половины города, то как он сам может находиться не в каркасе колоссальной постройки? Как я была глупа, полагаясь на собственный неизвестно откуда взявшийся дар провидения! Но тут голос сопровождавшего меня парриса, вернул меня к действительности. «Лиид, смотри!». Я встрепенулась. Из того места, у которого стоял Пиремолох, земля, казалось, едва приподнималась. Оказалось, это крыша лифта. Мы почти обнимались от радости. Но когда крыша была, наконец очищена, радость сменилась недоумением. Кабина, казалось, вросла в землю. Лифт, вероятно, заклинило.

Мы раскопали небольшой проход, который был достаточен для Пири, чтобы пролезть, и он, ругаясь, весь извалявшись в земле, наконец протиснулся внутрь. Через некоторое время там зажегся свет. «Есть еще здесь энергия!» – послышалось из кабины. – «Но придется его откапывать. А то он тут весь корнями пророс – не сдвинуть».

Несколько часов мы провели за обрыванием корней. Ни ножей, ни каких-либо острых предметов у нас, естественно, не было с собой. Поэтому через некоторое время пришлось признать, что нам одним не управиться. Надо было возвращаться за инструментами, да и за остальными.

Путь назад был долгим – против течения плыть казалось неразумным. Но и по земле, сильно заросшей кустарниками, перемещаться было крайне неудобно. Наконец, махнув на это все рукой, мы просто шли босиком по отмели. Мои чудесные босоножки остались в городской норе со старыми вещами. Я бы охотно сейчас променяла все наряды мира на свою старую удобную одежду. Но увы. я шла в прекрасном платье со шлейфом из черного шелка с золотыми узорами, которое мне выдали по прибытии в честь праздника дня рождения Вварайи, и тащила громоздкие башмаки в руках, шлепая по холодной воде. Грязная, мокрая, с растрепанными волосами…тоже мне, прекрасная Дэвона Лиид. Пеструшка мокрая.

К счастью, здесь никогда не темнело. Иначе бы нам пришлось идти всю ночь. Наконец, совершенно вымотанные, мы уселись под раскидистым красным деревом. Над нами шмыгали маленькие звери с золотистой белесой шерстью, обеспокоенные приближающейся непогодой. В грозовом мареве плыли пунцовые облака, застревающие где-то в бесконечной вершине горы. Собирался дождь.

Я ошибалась, думая, что здесь вечный вечер. Теперь казалось, что наступает ночь. В кронах тревожно запел ветер, поднимая тоску в моем сердце. Мы поднялись и пошли дальше. Лоб горел, но я старалась не обращать на это внимания.

К моменту, когда мы дошли до ворот парка, дождь обильно вымочил одежду, и изрядно выпачкал ноги. Привычная пыль, стоявшая над городом, теперь осела. Потоками текла грязь с горы по проторенным ложбинкам. В воздухе стоял аромат, напоминавший эвкалиптовую стружку, которую продавали на рынке в городе. Как застывший мрамор были теперь эти воспоминания. Мое сердце становилось каменным. Оно лежало как большой тяжелый валун в груди, не давая дышать. Ноги сковывало одиночество. Изоляция. Вот чего я желала больше всего сейчас. Просто сесть в одиночную камеру и исчезнуть в своем сознании в те неведомые дали, в которые я уходила в своих снах.

Но реальность вернула меня обратно. В городе стоял запах нечистот. Даже ком в желудке, появившийся от голода, резко исчез, а с ним ушел и аппетит.

Рийто и Экатолон отыскались недалеко от места, где нас поселили. Они дежурили метрах в ста у соседнего здания. Мы быстро зашли за угол. Я чувствовала себя ужасно глупо, по-детски заговорчески. В зеленых кустах лежала припасенная для нас сухая одежда и обувь. И еще остывшая еда.

«Мы ждали вас раньше», – промолвил Рийто. Он подал нам мешки с одеждой. Это были рабочие костюмы инженеров. Комбинезон пришелся мне в пору. Но обувь, сделанная для нашего здоровяка, была просто как две барки.

Пройдя несколько шагов, я была вынуждена переобуться обратно. Рийто заботливо сложил башмаки снова в мешок и закинул его за плечо».

«Ну, пригодится, зачем выбрасывать добро! Я месяц целый ждал, пока их мастер сделает!»

«Ладно, друг, не оправдывайся!”

Мы двинулись вниз по улице, поедая припасенную еду. За нами шла слежка, но мне было решительно наплевать. Я поглощала тушенные фрукты, политые древесным соком. Вскоре усталость дала о себе знать. Было ясно, что нельзя задерживаться ни на минуту. Но лихорадка заставила всех остановиться. Я плохо помню, что происходило, пусть Рийто расскажет».

Несколько раз прочистив горло, ругнувшись, рыжий воин продолжил: «Ну. пошли мы, а я смотрю, Дили-то с ног валится. Да и этот Пиремолох тоже. Ну, с начала думал, это они от усталости. Но не. Так уставшие не падают. Похоже, что заболели они. Потрогал девчурку, а она как кипяток. Ну, про второго ничего сказать не мог, он вроде как держался, опирался на брата и ногами двигал. В общем, взвалил я Дили на плечо, и пошел. Признаться, надеялся, что в храме ей полегчает.».

«Я ведь в канализации работал. Инструменты у меня с собой были. Да и ходы я выучил многие. Решили мы до парка под землей пройти. Вход недалеко от центра был. Там много таких как мы, асинизаторов в униформе сновало. Девочка с трудом пришла в себя, так, что идти смогла. Вот мы и шмыгнули во вход. Там теперь никто не проверял, только рады-радехоньки были, что еще подмога идет. Пройдя через толпу инженеров, мы обернулись – след для ищеек был успешно потерян. Мы вроде как все были, в капюшонах и не различишь, только по росту. Запутались они наверно – мы-то разделились и как вода просочились через толпу.

Юркнули, значит, в один из тоннелей, забиравших вправо, и там затаились в маленькой технической комнате. Надо было передохнуть. Двери закрыли – Пиремолох заклинил их. Сидели мы часа два наверно там. Надо было двигаться дальше. А выйти не можем. У наших умников ничего не получается. Потом – бум! Бум!..Бум, бум! Стук непонятный начался. Ну, я и спросил: «Кто там?» А мне оттуда: «Рийто! Это ты там что ли?» – свои, вроде, как там. А я им и говорю: «Меня тут заклинило с ребятами». Ну, кинулись они открывать. В общем, провозились они нехило, Пири с этой стороны, они с той, но все-таки открыли – у меня умная бригада была. Стали они спрашивать. Что, мол, такое произошло. Я знаю – ребята надежные, все своими тайнами делись, в курсе ситуации с городами в целом – за то и отправлены на работу грязную, далекую от политики. Как слишком знающие. Только вот ум-то никуда не деть. То там слухи, то здесь. Все в единую картинку складывалось в их головах. Вошли они, ага… значит, в нашу ситуацию. Взялись помочь. Сговорились мы, если что, вроде как хотим дальние проверить каналы – там засор. От него все возможно и взорвалось.

Но когда мы, наконец, дошли до северного тоннеля, который, по нашим подсчетам, должен был соединяться с каналом под горой, дорогу нам перекрыл кордон. Отряд волосатых, командовал которыми человек. Назад идти мы не могли – было бы слишком подозрительно: подошли и убежали.

Я подошел сразу к человеку, поскольку мне было необходимо продемонстрировать лояльность к существу своего вида. Хотя, конечно, морально мне было проще общаться с волосатыми, чем с ублюдками Вварайии. Но я уверенно, но вежливо обратился к амбалу:

– Здравствуйте. Мы идем по поручению нашего главного на дальний рубеж проверять канализацию на наличие засоров.

– Документы.

– Какие документы, там все в дерьме! – такой аргумент явно смутил парня.

– Я не могу пропустить без документов. Это закрытая, особо охраняемая территория хозяина.

– Понятно. Пойду доложу, что не могу устранить засор, пусть и дальше умываются своими испражнениями. Хозяин, я кстати, слышал, будет недоволен, что его резиденция оказалась прям в эпицентре зловония. Но долг есть долг. Молодец, сынок. Хорошо служишь.

С этими словами я хлопнул его по плечу, развернулся, дал знак бригаде, и мы пошли обратно. Здесь пройти не получится. Надо было искать другой путь. Ребята знали, что где-то неподалеку был вход в канализацию.

Поиск и спуск в клоаку заняли вместе около получаса. И теперь мы двигались вверх по течению без био-защиты по нечистотам, текшим ленивым потоком.

Через некоторое время по стенам пошла вибрация… «Ракетные двигатели!» – осенило меня. Удушливые сероводород с метаном, стоявшие невообразимым запахом фекалий, начали вызывать головокружение. Мне было трудно определить, это стены вибрируют или голова кружится. Пиремолоха вырвало несколько раз. Ребятам моим тоже было плохо. У всех были явно симптомы отравления. Через некоторое время нос прекратил чуять зловонье, что означало лишь одно – он уже атрофировался. Надо было выбираться. По пояс в дерьме, мы прошли около полукилометра, прежде чем увидели подъем. Лестница длиной метров в сто пятьдесят наверно.

Я очень надеялся попасть в ангар с парой летательных аппаратов трупоеда, чтобы добраться до храма на них. И вы не поверите, когда, несколько раз почти сорвавшись, наша компания поднялась, готов поклясться, мы были недалеко от летательных аппаратов.

И тут…сработала сирена. Конечно! У это проклятого Вварайи по всюду свои индикаторы чужаков. «Бегите к выходу, разделяемся! Встречаемся у реки в парке. Кого схватят, молчите о том, куда шли! Мы вернемся за вами. Твердите, что вы просто инженеры. До встречи. Удачи, ребята!»

Мы кинулись к выходу. Что есть силы, бросились в четыре разных коридора. Трое из бригады в северный, двое в южный. Братья Пири и Экатолон свернули в восточный. Я схватил Дили, и мы ринулись в западный.

По пути попалась застава из подоспевших выдр. Я на полном ходу снес несколько волосатых, протаскивая через них задыхавшуюся Дили. Раздались выстрелы. Я со всей дури врезался в стену на крутом повороте. Здесь было темно. Но в конце темноты виднелся свет. Я почти волок девочку, боялся остановиться. Чувствую – пуля в спине. Лиид досталось в правое предплечье. Казалось, путь бесконечен. Мы бежали, оставляя кровавые следы по коридору. И вот дверь. Я, не задумываясь, влетел в нее. Дверь была заперта. Но я не хотел сдаваться. Подоспели охранники. Особей пять или шесть. Они направили на нас токовые и огнестрельные ружья. Я понял. Это финал. Теперь нас отведут к трупоеду. Который непременно будет пытать, пока не узнает всю правду. А узнав, что мы твои, Дагон, друзья, он сам знаешь, что сделал бы с нами. Ладно со мной. Но все знают, что он был неравнодушен к девочкам-подросткам. И тут меня обуяла такая злость. Я не помню, что происходило. Но, кажется, я вырубил почти всех. И тела как из продырявленной коробки текла кровь. Но мне было плевать. Схватив одного из раненых, я долго орал на него, чтоб он открыл дверь. Но он, казалось, от шока не понимал, что от него надо. Потом откуда-то издалека я услышал голос Дили. Она держалась за мое плечо: «Рийто! Рийто! Ты говоришь по-человечески!» После этого дело пошло быстрее. Выбрались в следующий коридор. Я шел, прикрываясь солдатом. Так мы прошли почти насквозь, пока не вышли на поверхность. Там, сняв с солдата его серую куртку, я кинул ее Дили. Мои раны перетянули лоскутьями рубаки. Потом перевязали его поломанную руку. Из сломанного носа волосатого сочилась кровь на шерсть. Жить будет. Я приказал ему спуститься вниз и бежать прочь отсюда. После чего мы двинулись к горе.

Вода была прохладной, успокаивающей. Кровь от холода потекла медленнее. Я начал засыпать. В небе высоко над головой вилась фиолетовая змея. Преломления океана изгибались сиреневым цветом. Мое тело двигалось навстречу фантомному храму. Что будет дальше? Этого не знал никто. Оставалось лишь верить.

Наши тела пристали к берегу. Дили, доплыв, потеряла сознание. Я вытащил ее. Попробовал разбудить. Она была холодной, как труп почти. Надо было срочно что-то придумать. Натаскав веток и листьев, я соорудил нечто похожее на кровать. Потом разжег костер как можно ближе. Одежда наша, несмотря на долгое пребывание в воде, так и не потеряла запаха. Но теперь, конечно, смердела гораздо меньше.

Я жег ветки одну за другой, чтобы согреть девчурку. Ветки, правда, больше дымили, чем горели. Наконец, нашлась подходящая ветка, которая хорошо разгорелась. Она приятно пахла хвоей. У Дили пуля прошла навылет. Пока она была в отключке, я раны прижег. Это остановило кровь. Потом я тоже вырубился, положив голову на подстилку.

Сны летали в моей голове, как роятся пчелы над медуницей. Но потом что-то произошло. Я проснулся и резко сел. Огонь перекинулся на подстилку, – видимо от ветра. Пришлось вытаскивать Дили прям из огня. Как же я себя ругал! Чуть не сжег ребенка!

Костер разгорелся красным столбом. Черный дым валил вверх. Этот сигнал не могли не заметить в городе. Если нас искали, с воздуха, значит, они скоро будут здесь. Старый дурак! Я натаскал в крупных листьях воды и потушил огонь.

Надо было убираться. Помню, ломился через заросли с Дили на плече. Раны открылись, вскоре все повязки снова были в крови. Благо они с Пиримолохом следов понаоставляли.

Наконец, дошел. Когда увидел лифт своими глазами, отлегло от сердца как-то. Нож, прихваченный специально для него, покоился у меня в ножнах в кармане. Я даже не успел ни разу вынуть его в бою – не привык ножом сражаться. И вот теперь он, нетронутый, в черной материи, лежал передо мной.

Работа помогала отвлечься от плохих мыслей. Пехотинский нож с пилой. Аскатан. Вот он. Неубиваемая вещь. Когда поняли, что я-не Вварайя, и даже не его брат, меня обыскали. Аскатан забрали. Но я его выкупил у охранников склада за ремонт слива в их казарме.

Одним словом, распилил я все корни. Взял девочку, протащил ее в лифт, и стал как дурак, ждать «у моря погоды». Тут вроде тепло было. Только грязно. Ни кнопок – ничего. Понимаете? Глупая ситуация…Но тут кабину стало трясти. Сперва нежно так, кокетливо, а потом тряска усилилась. И мы ушли под землю. Зажглось питание.

Я не знал, куда именно приедет лифт и как скоро, поэтому прилег на пол и заснул. Когда очнулся, Дили сидела рядом со мной, обхватив колени. Я так обрадовался, а потом вижу – лежу в крови, плохо дело. Ну тут она мне что-то рассказала».

«Все посмотрели на девочку» – тут Дагон вскинул глаза на детей. «Вот такими же глазами, как вы сейчас на меня смотрите. Только там сидели взрослые дядьки. Ну вот, она и продолжила:

«Очнулась я в темной комнате. Каким-то образом, я знала, что на это место было наложено программой что-то вроде заклятья. Но только это было искусственное заклятие, осуществляемое при помощи древнейших ментальных технологий. Я подошла к дверям. И они распахнулись».

«Передо мной ярким золотом вспыхнуло небо. Четыре каменные статуи паррисов, увитые ползучими растениями. Оранжево-зеленые кустарники, в которых сновали маленькие птицы. Слышалось журчание воды. Я двигалась по мосту, возвышавшемуся над землей. Природа захватила здесь каждый камень, оставив ласковые зеленые и бордовые отпечатки.

Вот и пещера. Здесь стояли еще две статуи, обращенные ко входящим лицами в шлемах. Воинствующие стражи веками смотрели вперед, дожидаясь одного-единственного парриса, способного разбудить пещеру. Эта мысль давала мне ощущение, что я делаю что-то неверно. Я была существом другого вида, и тайны этого места мне не принадлежали. Но что-то все равно гнало вперед.

Вход был занавешен растениями. Ноги шагнули внутрь. Темная прохлада опустилась на плечи. Здесь не было сыро, стоял приятный запах сухой плодородной земли. По стенам, полу и потолку гуляло эхо. Казалось, это голоса паррисов призывают меня вглубь. Я старалась к ним прислушаться, но никак не понимала, что они хотели сказать.

Наконец, коридор пещеры закончился. Пришлось остановиться. Длительное время исследуя стены на наличие проходов, я поняла, что это – не тот путь, который приведет меня к внутреннему храму. Любой ход оканчивался тупиком либо петлей, ведшей в начало.

Сев поудобнее, я постаралась сконцентрироваться. Это помещение задумывалась не только как память о месте, но и как защита. Следовательно, здесь должны были быть подсказки для разумного существа, увидеть которые можно было только при ясной голове, ничем не затуманенной. И тут взгляд упал на стены. На уровне глаз располагалось множество рисунков – вот почему их было не видно, пока я ходила – они нарисованы на уровне сидящего существа! Рисунки светились мягким радужным светом, изображая сцены из древнего города в небесах.

Вокруг снова гуляли голоса. Только теперь я слышала их гораздо отчетливее, и понимала, что они говорят. А говорили они вот что: «Ты, в пещере. Мы тебя ждем. Так не бойся же! Спускайся на нижние уровни, мы ждем тебя здесь!» Потом ужасный рев перекрыл их голоса. Возможно, они не успели сказать мне самого главного – где дверь.

Но тут я увидела свое тело. Оно сидело, опершись на свод. Моя душа прошла мимо, и дошла до тупика. Теперь я знала, о какой двери шла речь. Посмотрев вниз, я стала проходить один уровень за другим, мельком видя коридоры, уводившие к кельям служителей. Их тени бродили по извилистым слепкам памяти места.

Наконец, я добралась до самого сердца храма. Большая зала со светящимся устройством посередине гостеприимно манила желтым светом. Навстречу мне вышла девушка-паррис. Около нее вилась змея. Причем если девушка больше походила на проекцию в моей голове, то парящая змея казалась вполне реальной. Она как будто бы не видела нас, от чего она перелетала то в одну часть залы, то в другую.

Девушка заговорила со мной: «Приветствую тебя, Лидия, пришедшая за правдой! Я-Дэвона Лиид».

Трудно было совершать какие-либо манипуляции с моим почти не существующим телом. Казалось, что я должна говорить сразу и быстро, пока возникшая между нами связь не исчезла. «Дэвона, я ищу своего брата Деника. Я пришла сюда за этим. Как мне его отыскать?»

Дэвона улыбнулась, и я почувствовала, как ее улыбка обожгла мою сущность ярким светом. «Ты пришла за ответами, которые можешь найти и без меня. Загляни вглубь…» С ее словами моя сущность словно обрушилась с головы до ног, полетев в бездонную неизведанную даль, перемешавшуюся с воображением, грозным вихрем просверливая пространство и энергию на пути к маяку. Мимо летели цветные пятна, воспоминания – мои и чужие – о местах и событиях ведомых и неведомых. Белые вены миров, уходящие в космос к другим планетам. Огромная система Божественного происхождения с мириадами связей, лежащая за недостигаемыми границами понимания. Наконец, я увидела мальчика, сидевшего в абрикосовом закате, почти как абрис, склонившегося над мешками фасоли. Постепенно он проступал ярче и четче, пока не приобрел ясные очертания. «Деник!» – я звала его. Я кричала ему прямо в ухо. Он смотрел на далекие хрустальные мосты. «Деник, не забывай меня!». Душа рыдала без слез. Я так хотела, чтобы он меня услышал! Я приказывала и молила: «Услышь!». Но все без толку. Наконец, меня потащило обратно, и я снова оказалась перед Дэвоной.

«Путь перехода в другой мир к маяку – желаемому объекту – для телесных существ открыт через фантомную энергию. Энергию, существующую во многих мирах. Но используется она лишь здесь, где есть корабли, которые движутся на этой энергии, и в мире, что под темным океаном. Здесь научить тебя некому. Только духи шаманов темной горы, где поет свои песни мертвый койот, могут дать тебе знания». Призрак Дэвоны улыбнулся, и меня снова обдало волной света. Змея опустилась на пол и невидящими глазами смотрела на меня.

«Могу я найти реактор в этой пещере? Твой народ нуждается в защите от очень сильного противника. Надо запустить флот. Без него паррисам не выиграть сражение. Ваш мир падет под игом. И если честно, мне тоже нужен корабль, чтобы улететь наверх, к друзьям».

Дэвона кивнула в сторону светящейся змеи: «Эти удивительные существа знают путь. Они – светлые небесные звери. Живут в этом храме тысячи лет. Для духов они не опасны. Мертвых они не видят. Но берегись. Живого они чувствуют, и могут обжечь ядом, пытаясь защитить храм. Их всех привлекает энергия реактора. Она вводит небесных зверей в состояние транса. У нужного места они будут неопасны. Этот храм был построен так, что ментальные записи древних, когда они еще были живы, остались эхом, которое как ключ должно было ввести тебя внутрь. Когда ты запустишь реактор, ключ будет больше не нужен. Грохот реактора уничтожит голоса навсегда. До того времени слушай эхо. Оно здесь только для тебя.

 

В час нужды протяни свои руки

И вернусь я за тысячи верст

Если мир мой в крови и в разрухе

Дам надежду я в храме у звезд»

 

«Благодарю тебя, светлая хранительница храма!» – я поклонилась ей всей душей. Она же в ответ продолжила: «Так устроено, что я смогла позвать твой разум, а назад тебе придется возвращаться самой. Здесь много коридоров. Можно заблудиться. Но я знаю, как тебе помочь».

Сквозь нее выплыла темная медуза. Дэвона поцеловала медузу, и та загорелась ярким светом. Встрепенувшись, небесная змея подняла морду. Но медуза наплыла на другую, находившуюся неподалеку. Из нее посыпался светлый порошок, после чего вторая медуза загорелась и двинулась дальше. Первая погасла, а вторая плавно унеслась прочь. Я видела, как в коридоре за моей спиной длинной цепочкой загорались и гасли медузы. Каждый огонек загорался все дальше и дальше от нас.

«У нас мало времени. Я знаю, что твой друг умирает, так же как умирает твое тело. Спасти их можно, облучив энергией из фантомного реактора. Это самая светлая энергия из всех. Получить ее можно на небесах или молитвами. О, блуждающая по мирам. Прими в дар знания, которые ждали тебя тысячи лет. Треть возьми себе. Треть раздай моему народу. А треть передай братьям. С их помощью они смогут излечить свои души и тела, облученные энергией разрушения. Так же, изучив устройство реактора, они смогут воспроизводить эту энергию, сила и источник которой – в ментальных силах каждого живого разумного существа. Теперь паррисы готовы, чтобы вернуться к чистой колыбели».

Я почувствовала, как мои губы читают молитвы. Громче и громче. Вдруг горячий, ласковый, исцеляющий поцелуй коснулся губ. Невероятным усилием сознания я задала последний вопрос: «Что будет с вами, когда грохотом горы уничтожатся ключи?» Издалека я услышала мысли Дэвоны: «Мы все исчезнем. Но не тревожься. Мы выполнили свою светлую миссию. Спасли и передали древние знания. Все страдания были не напрасны. Теперь мы счастливы. Но торопись, покуда эхо еще сильно».

Я открыла глаза и увидела перед собой гаснущую медузу. Это был не сон. Поцелуй Дэвоны нашел адресата. Медузы проводили разум в тело.

Пришла пора вставать и идти. Сквозная рана в плече почти не кровоточила. Мне надо было вернуть Рийто. Я понимала, что ему нужно к источнику – реактору фантомной энергии. Что он истечет кровью, пока я буду искать корабль.

Вернувшись в лифт, я стала звать его. Он все не просыпался. Видимо, так действовало заклятие места. Мне снова пришлось войти в транс, чтобы открыть его перекрытый ментальный поток. Теперь управлять сознанием мне стало гораздо легче. Многое в голове прояснилось. Я как будто получила знания природы, понимание Вселенной. Это как разом прочесть тысячи правильных книг».