Глава 14. Итолоки и ариилы

«Прошел первый месяц моего пребывания. Изменений никаких не было. Прогулки по тоннелям превратились в привычную рутину, оставляя неприятное послевкусие сырых подземелий, кишащих опасными пауками. Бесчисленные витки ходов наводили на мысль о безысходности существования. Признаться честно, после всех моих чудесных спасений, в голове стали появляться мысли о провидении. О том, что я делаю то, что угодно высшим силам. Значит, стремительная череда событий, происходящих со мной должна идти по-прежнему интенсивно, быстро приведя меня к конечной цели моих поисков – Денику. Но эта нелепая надежда быстро угасла. Долгий месяц взаперти заставил меня погасить гордыню. Это было глупо и самонадеянно думать, что ты выбран кем-то для чего-то высшего. С моей головы как будто сошла невидимая тень защиты, а вместе с ней медленно угасала и надежда. Я одна была во всем виновата. И мне одной предстояло это все исправить. Единственное, что хоть как-то заставляло рваться душу вперед в это время застоя, были сны. Мне снился брат, живой и здоровый в каком-то непонятном месте. И эти сны повторялись, с каждым разом уточняя какие-то детали места. Но оно было слишком далеко отсюда, и было непонятно, что это значит».

«Как-то раз, спустя почти месяц, я шла привычным маршрутом по самой большой и густо населенной пещере. Будучи шумной, она часто привлекала хищников – гигантских зловонных пауков, обитавших в системе природных пещер. Эти ариилы, как называли их местные, передвигались на шестнадцати лохматых лапах, присоединенных к грудине».

Лиид показала нам рисунок, сделанный в блокноте. Зрелище даже в маленькую величину было не из приятных. Расчлененный паук был изображен боком, но так, что все было видно. Просома была снабжена одним большим зеркальным глазом, и шестью парами маленьких. Большой глаз был обрамлен тремя чувствительными ресничками, выполнявшими так же роль усиков, как у наших насекомых. Брюшная часть, подобно гусеничному, состояла из четырех сегментов. Сверху она была покрыта панцирем, а на конце располагались паутинные придатки. Я с трудом мог представить, как гигантские хелицеры вонзаются в добычу.

«А питались они» – продолжила девочка, – «местным населением. Правда, это была не единственная их пища. В пещере водились черви и, как я уже упоминала, огромные кузнечики, «итолоки». По строению они тоже напоминали пауков, только они были неядовитыми. Ног было всего 2, но кроме них было с дюжину мелких. Большими ногами итолок мог атаковать, но для этого ему приходилось поворачиваться спиной к врагу, что в узких проходах было весьма затруднительно. Поэтому, кузнечики пользовались сильными ногами для того, чтобы стремительно вылетать из узких мест, выманивая противника в более просторные помещения, где преимущество было на их стороне. Мелкие лапки использовались для того чтобы обонять, осязать и неспешно ползти. Питались итолоки пауками. Два смертельных врага делили пещеры этого края, становясь истинными владыками подземного мира».

«Но разумные существа, имеющие физиологию, похожую на выдр и кротов, были гораздо ближе к человеку в отличие от наших животных. Хоть их тела и покрывала густая шерсть, а носы были вытянуты, органы слуха располагались выше, а ноги были короткими, они оказались очень похожими на людей. Гуляя по тоннелям, я наталкивалась на их захоронения. Черепа были крупными, с большой полостью для мозга. Их клыки были немногим больше человеческих. Строение кистей с отставленным большим пальцем, а так же передвижение на двух ногах наталкивало меня на мысль, что передо мной скорее не выдры, а человекоподобные существа. Хотя в данном случае, такое сравнение было бы, пожалуй, унизительным. Они и были людьми – местным видом. Значительным отличием оставалась гортань, которая была не так опущена по сравнению с нашей, а так же строение скелета, который был более приспособлен к жизни под землей».

«Откуда ты это знаешь? Я имею ввиду, отличия гортани и скелета?» – не удержался я. – «Ты что, их сравнивала?»

«Наглядно нет, но после смерти мамы я часто бегала на гору предков к останкам родных, особенно в начале. Там и запомнила».

«Так вот, будучи интеллектуально развитыми, местный вид выдр (так уж я привыкла их называть с самого начала) научился использовать одного врага против другого. Они выбрали итолоков много тысяч лет назад за то, что те не ели выдр, но конфликтовали за территорию со смертельными врагами – пауками».

«Однажды я возвращалась назад в свою нору, как вдруг увидела свет в одной из боковых пещер. Оттуда доносились разъяренные голоса и непонятный шум.

Подталкиваемая любопытством, я заглянула внутрь, хотя подобного рода вмешательство могли привести к очень серьезным последствиям. Внутри было пять или шесть выдр-мужчин, одетых в набедренные повязки, с факелами в руках. Посреди обрушенной залы, зажатый в каменных тисках, бился кузнечик. Я догадалась, что это было сделано специально. Итолоки не становились ручными как наши лошади, в ходе длительного совместного проживания с человеком. Их приручали, лишив одного из инстинктов, стимулирующих агрессию – продолжения рода. Позже я узнала, что оскопленных особей, нуждающихся теперь лишь в пище и отдыхе, забирали к себе стражники. Через несколько дней бедные существа становились абсолютно покорными и помогали стражам охранять территорию от пауков».

«Впечатленная увиденной жестокостью, я, забыв об осторожности, рванулась прочь от места пыток. Толком не поняв почему, ноги мои стали бежать все быстрее, спасаясь от неведомого наказания, хотя за мной никто не гнался. Как провинившийся ребенок, убегала я прочь, движимая лишь желанием спрятаться. Я чувствовала себя преступницей, меня сильно трясло.

Путь мой в пещерном тоннеле продолжался до тех пор, пока легкие окончательно не воспламенились, заставив меня остановиться. В горле пересохло, остался лишь солоноватый привкус минералов, который заставлял меня судорожно кашлять. Этот кашель теперь часто сопровождал меня под землей. Приступы накатывали в основном после бега, но иногда и ночью, совершенно без причины, словно лишая возможности выдыхать.

Когда кашель отступил, я позволила себе присесть на корточки и прислониться к стене спиной, о чем сразу пожалела, быстро выпрямившись – свод был раскаленным. Волосы на моей голове встали дыбом. Это были запрещенные пещеры. Здесь было очень опасно из-за обилия паучьих гнезд.

Несмотря на отсутствие иллюминации, в пещеру словно проникал слабый красноватый свет, исходивший из маленьких трещин вокруг. Вероятно, это была вулканическая часть подземной экосистемы.

Я подскочила. Ноги словно отекли, внезапно вспотев. Надо было срочно искать оттуда выход. Пауки были ужасом этих мест. Рассказывали, что они захватывали добычу, и потом долго высасывали из нее всю кровь и плоть, начиная с ног, чтобы жертва как можно дольше оставалась свежей и живой. Паррисы были лакомой добычей. Их мясо было нежным, что делало их несравнимо более привлекательными для пауков, чем ползучие насекомые, коими были населены местные пещеры. Выходит, теперь мне действительно грозила опасность.

Я шла сперва очень осторожно, шаг за шагом прислушиваясь и принюхиваясь. Так прошло несколько часов. Я плутала и плутала, совсем запутавшись. И, наконец, решила, несмотря на страх, позвать на помощь. Где-то здесь неподалеку должны были быть шахты. Но все крики были впустую. И тогда я задумалась.

Если меня до сих пор не нашли пауки, которые, согласно предостережениям стражников, бродили за стенами, то, может, в действительности, они и не бродят вокруг? Тогда для чего нужен был страх? Выходит, чтобы держать людей в страхе. Просто прекрасный политический рычаг! Необходимость слаженной обороны была залогом политического успеха диктаторской системы на протяжении многих столетий. Ужас, который испытывали жители, поддерживался рассказами стражей, а так же паническими плакатами, которыми были усеяны стены нор.

Очевидное разделение на бедных и богатых не могло оставить некоторых выдр равнодушными. За последние несколько столетий технический прогресс стал развиваться весьма интенсивно, однако для бедных жителей все словно оставалось на месте. Так, я замечала, что мраморные стены зала правителей были не просто выдолблены, а гладко отшлифованы. Во дворце была вставлена тончайшая слюда, делавшая их окна непроницаемыми для взора с улицы. Сколько бы выдр понадобилось, чтобы добиться совершенства в столь впечатляющих масштабов? Внутрь мне не приходилось попадать, но и этого факта было достаточно. Электроэнергия, получаемого от подземной реки была, пожалуй, единственным общедоступным благом, построенным во времена Розлика XVII, его величества Щедрого.

С этими мыслями я кралась по длинному тоннелю назад. Догадки-догадками, а страшно было все равно. Наконец, когда часы на главной башне дворца правителей отметили очередную смену, я почти вышла к главной пещере. Но тут кто-то схватил меня за шею, и утащил в бескрайнюю темноту».