— Ты куда? — Кристина Блэкло с удивлением смотрела, как Джон Райленд надевает толстый свитер и джинсы вместо того, чтобы раздеться и лечь к ней в постель. А еще она была разочарована.

— Собираюсь сделать быстрый осмотр. Хочу узнать, что задумал тот парень, Брайант.

— Зачем? Он охотник на чудовищ, как и все остальные кретины, захламляющие это место последнюю пару недель. Что в нем такого особенного?

— В нем ничего особенного, только сейчас полнолуние и… он может попасть в неприятности… например, забрести в Кранларичскую топь, как я.

— Или встретиться с крабами.

— Возможно.

— Если ты пойдешь, я тоже пойду.

— Не глупи. Я просто проверю его и сразу вернусь. Он уехал в сторону поместья.

Кристина встала с кровати и грациозно двинулась к одежде, наброшенной на стул. Ее голые груди вызывающе покачивались, но на этот раз они утратили для Райленда свою привлекательность.

— Послушай, лучше бы ты осталась здесь. — Его протест звучал неубедительно: он знал, что, если она приняла решение, ее уже не остановить.

— Если ты пойдешь, я тоже пойду.

— Хорошо. — Райленд не видел смысла спорить дальше. — Не думаю, что мы увидим что-нибудь интересное. Я пройду только до отеля у дороги. Именно туда и поехал тот парень, Брайант. Никакой он

не наблюдатель за птицами, готов поставить на это сто фунтов. Хотя он такой скрытный, будто что-то знает.

Кристина застегнула молнию на джинсах и пригладила волосы.

— Я готова, если ты готов.

Спустившись вниз, они покинули отель через задний ход, где был припаркован «вольво» Райленда. Двигатель с урчанием ожил, и они выехали на дорогу.

Брюс Маккечни медленно пробирался через залитое лунным светом болото, следуя по протоптанной овечьей тропе, еще не заросшей вереском, несмотря на отсутствие в этом году пасущихся стад. Лодыжка все еще болела, и он следил, чтобы не наступить в одну из многочисленных кроличьих нор.

Помещик был одет в высокопрочное пальто с подкладкой из овчины, капюшон натянут на голову. Фонарик оставался в кармане. Лунного света было достаточно, чтобы видеть тропу, и Маккечни старался не выдавать своего присутствия. Не то чтобы его перемещения кого-то волновали, но вокруг все еще было слишком много любопытных туристов, что ему очень не нравилось. Этим утром главный инспектор снова его навестил. Они по-прежнему пытались отследить Джока Рауза. Удачи им. Невероятно, но никто так и не видел гигантских крабов. Даже батисфера потерпела неудачу в поисках на озере. Помещик гадал: может, эти твари прячутся в самом туннеле и появляются лишь во время полнолуния? Сегодня они могли быть где-то рядом. Что ж, динамит не сработал, но они не устоят перед тем, что он припас для них на этот раз. Господи, почему он не додумался до этого раньше? Это же так просто. Эффективно и смертоносно.

По всему было видно, что дом егеря подвергся методичному полицейскому обыску. Зайдя в гостиную, Маккечни посветил вокруг фонариком. Предметы были расположены так, будто составлялась опись. Возможно, полицейские пытались определить, почему те или иные вещи были оставлены, в надежде, что это даст зацепку насчет местонахождения пропавшего. Сапоги в углу могли означать, что егерь не пошел туда, где сыро или грязно. Все оставшееся принадлежало Джо Кинлету. Имущество Рауза находилось глубоко в Кранларичской топи.

Маккечни надел перчатки по двум причинам. Во-первых, нельзя оставлять отпечатки, на тот случай если криминалисты возобновят проверку. Во-вторых, вещество, которое он искал, было крайне опасно. Конечно, полиция могла уже найти его и забрать с собой. Если они поняли, что это такое. Пластмассовая пятигаллонная бочка без маркировки, с мелким белым порошком внутри, — именно то, что искал помещик. Ее нашел Джок Рауз в прошлом году, когда они спугнули банду ловцов лосося на арендованном поместьем берегу реки возле Аннана. Бочку необходимо было передать полиции, но по распоряжению помещика это сделано не было.

Через несколько минут он нашел ее нетронутой в каморке под лестницей, среди запасов моющих средств. Бочка была тяжелой. Маккечни вытащил ее на улицу и подошел к сараю в другом конце поляны. Там было множество пустых контейнеров разных размеров. Он выбрал один, вынес его наружу и принялся пересыпать в него из бочки белый порошок. Закончив, закрутил крышку, вернул бочку на прежнее место и двинулся в направлении озера Лох-Мерс.

— Цианид. — Слово мягко скатилось с его языка, когда он озвучил свое удовлетворение. — Ничто не спасется от него. Даже крабы. Они тихо подохнут, и никто ничего не узнает.

Помещик остановился и прислушался. Ему показалось, что он услышал вдали шум машины, но в тихой ночи звуки разносились на большое расстояние, и этот мог исходить из самой деревни. Перед Маккечни замаячили руины отеля, словно напоминание о силе и коварстве его врагов. Им удалось за час разрушить здание, которое простояло несколько веков. Они смогли выжить после динамита. Но цианид — это совсем другое дело.

Под ним мерцало озеро. Все было спокойно. Именно это ему и было нужно. Маккечни не хотел столкнуться с крабами вплотную. Черт, если бы мысль об отравлении пришла ему в голову раньше, большинства проблем можно было бы избежать. Теперь это была месть с его стороны, последний отчаянный бросок.

Он заторопился. Чем быстрее задача будет выполнена и он снова окажется в безопасной хижине, тем лучше. Необходимо лишь высыпать в воду вещество, и все.

В пятидесяти ярдах от края озера Маккечни остановился. Он снова услышал шум машины. На этот раз ошибки быть не могло: она направлялась вверх по дороге, слишком быстро выходя на первый поворот. Кто, черт возьми, это мог быть в столь позднее время? Полиция? Райленд?

Мысль о Райленде разозлила его. Этот парень не сдавался: он продолжал ошиваться в деревне, и помещик уж точно не хотел, чтобы молодой человек узнал о происходящем.

Машина замедлилась. Двигатель снова взревел, дав задний ход. Грохот заставил Маккечни подпрыгнуть. Он стоял там, в лунном свете, с озадаченным выражением на лице. Помещик снова услышал шум, а затем самый страшный на свете звук, идущий с узкой дороги над ним.

Чик-чик-чики-чик.

Он опоздал! Крабы уже вышли из озера и двинулись через окрестности по дороге. Маккечни понял, что они напали из засады на какую-то машину. Грохот продолжался, металл рвался с такой легкостью, будто это была тонкая бумага. У того, кто находился в машине, не осталось ни единого шанса. Наверное, он уже мертв. Возможно, съеден. Еще один кандидат в список пропавших без вести, который составляла полиция. Этих людей больше никто не увидит и не услышит.

Маккечни горячо надеялся, что это Джон Райленд. Крабы делали свою работу очень тщательно. Помещик улыбнулся. Он с удовольствием посмотрел бы, как этот высокомерный ублюдок молит о пощаде. Такая мысль была достойна смакования.

Довольная улыбка сменилась хмурой миной. Цианид нужно было высыпать в озеро раньше. Но это не имело значения. Ракообразные вернутся. Они не смогут оставаться на суше больше пары часов. Ко времени их возвращения озеро Лох-Мерс будет отравлено. Его идея все равно сработает. Это были очень крутые ублюдки. Возможно, они даже выжили в непосредственной близости от подводного ядерного эксперимента, проводившегося Советским Союзом в Арктике.

Щелканье раздалось еще ближе, на этот раз у него за спиной.

Маккечни резко развернулся, и зрелище, представшее перед ним, заставило помещика уронить банку с ядом и недоверчиво выпучить глаза. Краб. Всего один. Между ним и водой, идет на него. С ракообразным что-то было не так. В том, как он двигался — медленно, механически, словно заводная игрушка, у которой кончался завод. И у него была только одна клешня. Тварь наступала рывками, неуклюже.

Краб увидел его и тут же наметил в качестве добычи. Застал на открытом пространстве. Даже от такой твари помещику было не уйти. Маккечни повернулся, чтобы убежать, гадая при этом, как краб оказался здесь один. Деформированный или раненый? Возможно, жертва взрыва. Потерял клешню и теперь жаждет отомстить человеку, сбросившему взрывчатку в озеро.

Помещик бежал в панике, задыхаясь. Черт бы побрал эту лодыжку! Он упал, заставил себя встать. Щиколотку пронзила боль. Маккечни замедлился и перешел на хромающий шаг, приволакивая ногу. Он понимал, что ему не выбраться на возвышенность. Оставался только один вариант — идти параллельно дороге и испытать судьбу на болоте.

Краб настигал его, расстояние между ними неизменно сокращалось, по ярду за раз. Ноги с чавканьем вязли в грязи. Господи! Держись верхнего края, где почва тверже.

Внезапно Маккечни понял, что забрел в трясину. Поврежденная нога погрузилась по икру. У него не было сил ее вытащить. Он попробовал другую — та тоже завязла. Помещик неуклюже упал, застряв в болоте, и вывернул тело в попытке посмотреть, насколько близко его преследователь.

Краб так и не догнал его. Сперва Маккечни не понял: тварь будто барахталась на месте. Почва хлюпала и чавкала. Чудовище шипело, его глаза светились, но не только ненавистью. В них был еще и страх! Краб размахивал в воздухе единственной клешней, в этом отчаянном жесте чувствовалась паника и беспомощность.

И тут помещик понял: как и он сам, гигантский краб завяз в трясине. Непобедимый? Не теперь. Несмотря на свое затруднительное положение, Маккечни громко рассмеялся. Одну вещь не сможешь преодолеть даже ты, мой друг. Кранларичскую топь. Ты слишком тяжелый и утонешь раньше меня.

Человек и краб пристально смотрели друг на друга. Оба знали, что умрут, но даже на эти несколько оставшихся минут жизни они не собирались заключать перемирие. Ракообразное шипело от ненависти. Маккечни проклинал его.

— Ты гребаный урод. Теперь твои дружки не примут цианидовую ванну. Хотя, может, она все равно не помогла бы. Но я открыл для себя одну вещь, которая убьет тебя, теперь, когда уже слишком поздно. Болото. Я должен был заманить вас всех сюда. Даже не подумал об этом. — Маккечни разразился безумным смехом.

Краб напоминал ему тонущий корабль с задранным носом. Единственная клешня поднялась в последнем вызывающем жесте. Шипение стихло. Он смирился со своей судьбой. Трясина жадно чавкнула. Видна была лишь клешня, сперва она подергивалась, затем замерла и исчезла.

Помещик прекратил сопротивление. Грязь доходила ему до горла. Холодно уже не было. Казалось, будто он надел толстое пальто, которое покрывало все части тела. Оно тянуло вниз.

Маккечни погрузился еще на пару дюймов и попытался выплюнуть грязь, но это было невозможно. Он сделал глубокий вдох, цепляясь за жизнь еще несколько секунд. Странные мысли промелькнули у него в голове. Помещик больше не паниковал. Он задавался вопросом о других погибавших в болоте с незапамятных времен. Возможно, они все встретятся там, в мутных глубинах. Черт, он надеялся, что не увидится с пастухом — помещик не мог вспомнить его имя, — с тем, которого столкнул сюда. Это была пугающая мысль. Паника снова проснулась, но лишь на несколько секунд. Даже пузырем не отметив свою кончину, Брюс Маккечни, хозяин Кранларича, отправился в долгое путешествие сквозь черную трясину на встречу со своими предками.

— О боже! — Кристина Блэкло вцепилась Джону Райленду в руку, когда тот остановил «вольво». — Это… это машина Брайанта!

— То, что от нее осталось, — отозвался Райленд, уставившись на груду покореженного металла, что появилась в свете фар.

— Но… но как он сумел так ее разбить? На нее будто упало что-то весом в двадцать тонн. Она же раздавлена в лепешку.

— Я взгляну. Оставайся здесь.

— Нет, я пойду с тобой. — Кристина уже выходила из автомобиля.

Оставив двигатель работающим и фары включенными, молодые люди приблизились к изуродованной «Кортине». Они смотрели на нее с недоверием. От машины мало что осталось, даже измельчитель металлолома не потребуется.

— Есть какие-нибудь мысли, Джон?

— Есть парочка. — Он указал на темные пятна, покрывавшие поцарапанное лакокрасочное покрытие того, что когда-то было оконной рамой. — Если я не ошибаюсь, это кровь.

— Ох! — Кристина сделала шаг назад. Хотя это было логично: любой, кто находился в машине, не смог бы выбраться без кровопотери. — Может, он где-то бродит, контуженный?

— Вряд ли кто-то сможет бродить после такого, — мрачно ответил Джон, — и не думаю, что есть смысл торчать здесь. Нам лучше вернуться в Кранларич и сообщить полиции, что произошел несчастный случай.

Но Кристина не слушала Райленда. Она смотрела куда-то мимо него, в темноту за пределами пятен света от фар. Пыталась что-то сказать — слова, крики застревали у нее в горле. Она подняла руку в указательном жесте.

— Что там такое? — Он оглянулся. — О боже!

Они стояли в центре круга. Круга неподвижных тварей, которые внимательно наблюдали за ними мерцающими красными глазами, присев и не издавая ни звука. Райленд был уверен, что крабы находились там все это время. Его внимание было сосредоточено на разбитой машине. Теперь он знал наверняка, что произошло с Мартином Брайантом и что уготовила им судьба. О господи, почему он уступил и позволил Кристине поехать с ним?

Райленд посмотрел на каждого краба по очереди, считая их. Пятнадцать. Возможно, в подлеске еще больше. Эти твари оказались коварными и очень организованными. Здоровяк слева, несомненно, вожак. Райленд задался вопросом, самец это или самка. Как определить пол у краба? Хотя это уже не важно.

Кристина проследила за его взглядом. Страх сковал ее тело, но мозг продолжал работать. Она была рада, что не позволила Райленду ехать одному: без него все утратило бы смысл. Возможно, существует такая штука, как загробная жизнь. Если это так, они оба будут очень счастливы. Кристина помнила, что читала где-то, будто на небесах браки не заключаются, но, пока они вместе, это не будет иметь особого значения. Ей было жаль лишь их нерожденного ребенка. Она знала, что беременна, хотя никаких явных признаков еще не прослеживалось: было слишком рано.

— Не шевелись. — Джон отчаянно искал пути к спасению.

Он сжал руку Кристины. Говорить она не могла, но своим видом дала знать, что поняла его.

Джон оглянулся на «вольво». Двигатель тихо урчал, работая на холостом ходу. За машиной что-то двигалось. Из-за света фар он ничего не увидел, но безошибочно определил шарканье крабьих ног по сланцу. Один из ублюдков расположился на дороге. Они были полностью окружены.

Джон мысленно перечислил жертв этих бездушных убийц из водных глубин. Джок Рауз. Его брат и Пол Барретт. Фредди Ло, Канверс, Джо Кинлет. Три женщины, что работали в отеле Кранларич. Всего девять. И теперь еще они сами. Будет одиннадцать. Все исчезли без следа. Никто не видел крабов, и никто ничего не расскажет. Замечательно. Будто какая-то странная сила защищала и направляла этих тварей. Раз так, возможно, старого Сэнди Клайна тоже нужно отнести к числу жертв.

Джон Райленд привлек к себе Кристину Блэкло. Это объятие говорило все и от всего защищало. Двое влюбленных в своем собственном мире, в высшей обители, где не было никаких гигантских крабов и ничто не имело значения.

Во всепоглощающей эйфории.