Неэффективные менеджеры. Армия Колчака как пример неудачного ведения бизнеса
Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня — наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Иосиф Бродский
В сети в нескольких вариантах гуляет текст: «Как угробить любую компанию». Он описывает стандартные действия топ-менеджмента, которые приводят процветающую фирму к краху. Правила эти, в сущности, универсальны и применимы не только к компаниям, но и к кампаниям, в том числе военным. К примеру, к решившей исход Гражданской войны кампании 1919 года. Представим, что белая армия Колчака — крупная корпорация, в идеале — с государственным капиталом. Что нужно сделать, чтобы угробить ее в считаные месяцы?
Новый гендиректор
На этот пост нужен человек известный и при этом максимально далекий от специализации фирмы. Адмирал Колчак — идеальная кандидатура. Во-первых, он моряк и ничего не понимает ни в госстроительстве, ни в сухопутных операциях. А следовательно, вынужден во всем полагаться на помощников и штаб.
Во-вторых, он… моряк. Как писал генерал Будберг, когда-то бывший военным министром Колчака, «привычка старого морского начальника, поставленного нашим морским уставом в какое-то полубожественное положение», быстро привела к тому, что адмирал «отвык слушать неприятные вещи».
Новый топ-менеджмент
Человеку, который не любит слушать неприятные вещи, комфортнее работать с теми, кто говорит приятные. Недостатка в таких сотрудниках, как правило, не бывает. К примеру, генерал Сахаров, менее чем за год из начальника учебно-инструкторской школы превратившийся в главнокомандующего армиями Восточного фронта (это высший военный пост в колчаковской иерархии).
Этой феерической карьере Сахаров был обязан умению говорить именно то, чего от него ждут. Он и главкомом стал, когда пообещал Колчаку отстоять его столицу Омск, тогда как прежний главнокомандующий генерал Дитерихс настаивал на эвакуации города. Омск Сахаров в итоге благополучно сдал красным, но и это его репутацию в глазах Колчака не испортило. Человек же старался… Не то что Дитерихс.
Раздутые штаты
Тут важно «соблюсти баланс». Головной офис должен быть избыточно многолюден и при этом ему необходимо заграбастать все бонусы. Людей «в поле» — минимум, и держать их следует в черном теле. И с этой задачей справились.
В Омске к лету 1919-го насчитывалось 160 различных штабов и учреждений, как губка впитавших кадровых офицеров. Доходило до анекдотов: в некой столичной батарее не было ни одного орудия, зато наличествовало 17 офицерских должностей. Был штаб корпуса с 24 офицерами, командовавший 36 нижними чинами. 200 офицеров служило в отделе цензуры.
На фронте в это время в полках было по два-три кадровых офицера, а водили роты и батальоны в бой прапорщики военного времени. Одной из дивизий командовал штабс-капитан, о полках нечего и говорить, — тут уж было не до количества звездочек на погонах.
Нереальный план/бюджет
Задача нового топ-менеджмента — показать, как мудро поступили акционеры, наняв именно их. Нужен большой, нет, лучше сногсшибательный успех! Для этого вниз спускается фантастический план по бюджету/продажам / цифрам роста, выполнить который нужно даже не завтра, а немедленно.
У Колчака это было так. Наступление белых на Восточном фронте началось в марте 1919 года с достижимой целью выхода на удобные оборонительные рубежи. Но после первых успехов начальство в Омске решило, что пора и себя показать. Войскам поставили задачу выйти к Волге, потом форсировать ее — и в августе въехать в Москву.
Возражения командующих армиями безапелляционно отметались: выполняйте приказ! Но оказалось, что приказывать можно только людям, а у природы свои планы. В апреле (сюрприз!) грянула весна, дороги развезло, реки разлились. Если красные отступали к собственным базам, где могли быстро оправиться, то белые, рванувшие к Волге в надежде опередить распутицу, застряли в грязи без всякой связи с тылом — то есть без продовольствия, одежды, боеприпасов.
В условиях Гражданской войны такое торможение наступления сродни остановке роста котировок акций в разгар спекулятивной игры — жди обвала. И точно, красные нанесли контрудар, и армии Колчака попятились.
Процедуры и дисциплина
До поры до времени ситуацию спасал профессионализм среднего звена менеджмента: командиров дивизий и корпусов. Но и на них нашлась управа. Процедуры вводят либо для стандартизации процессов, либо чтобы показать, кто тут главный. Наш случай — второй. Представьте отставного полковника, назначенного руководить IT-отделом крупной компании и начавшего «наводить порядок»: прически всем укоротить, на работу приходить минута в минуту, форма одежды корпоративная — темный пиджак и галстук.
Нечто подобное случилось в Западной армии — главной ударной силе Колчака. Ее штаб обвинили в срыве гениальных планов Ставки и разогнали. Новым командующим стал вышеупомянутый Сахаров.
Надо сказать, к тому времени генералы Западной армии воевали с красными уже год. Летом 1918-го они возглавили повстанческие отряды, которые в итоге выросли в дивизии и корпуса. Это были яркие харизматичные лидеры, ибо в начальный период Гражданской войны другие просто не смогли бы повести за собой людей на смертельный бой. И дисциплина в таких частях держалась не на букве устава, а на авторитете командира, чувстве товарищества и причастности к общему делу. Меньше всего эти генералы годились на то, чтобы есть начальство глазами и чеканить «так точно!». А между тем…
«Новый командующий армией, его начальник штаба не были раньше участниками Гражданской войны и стали не только руководить, но и учить, понукать и даже внушать, — вспоминал генерал Петров. — К этому надо прибавить особую требовательность ко всем, чтобы все “делалось отчетливо”, то есть подчеркнуто по-солдатски, чтобы армия была “регулярной”».
Лучшие командиры (Войцеховский, Голицын) в итоге стали уходить из армии. Другие, махнув на все рукой, гнали наверх откровенную чушь. «Штаб Гривина [командир одного из корпусов], отступая впереди всех и находясь верстах в 70 от своих войск, фабрикует донесения об упорных боях и наносимых красным потерях», — сетовал Будберг. Осведарм (осведомительное агентство), совмещавший при Ставке функции политуправления и контрразведки, попробовал завести в армейских частях агентов для «освещения» деятельности командиров. Теплоты в отношения между Омском и фронтом это не добавило.
Режем косты, снижаем мотивацию
Для низового звена предусмотрели свои «пряники», ибо какой же эффективный менеджмент без режима экономии? К примеру, почему бы в офисе не печатать на бумаге с двух сторон? В Западной армии летчикам в разгар весеннего наступления приказали приберечь керосин «для авиаработы при форсировании Волги». И конечно, армия, оставшаяся в итоге еще и без воздушной разведки, ни до какой Волги не дошла.
А если бы дошла, тамошние обыватели приняли бы ее скорее за монгольскую орду, чем за белых рыцарей. Это в фильме «Чапаев» колчаковцы наступают в красивых черных мундирах. В реальности они выглядели примерно так: «Большинство в рваных полушубках, иногда надетых прямо чуть ли не на голое тело; на ногах дырявые валенки, которые при весенней распутице и грязи были только лишней обузой… Полное отсутствие белья», — писал Сахаров после осмотра одного из полков.
Кстати, в психические атаки колчаковцы действительно ходили. В боях под Уфой батальон прапорщика Ложкина из 1-го Ижевского полка закинул винтовки за плечи, вынул ножи и пошел на позиции красных. Но вовсе не из «форсу бандитского», просто бойцам перед началом операции выдали всего по две обоймы в одни руки. В отличие от кино, их атака обратила красных в бегство, но и потери при этом составили 100 человек — пятую часть батальона.
Так что без патронов много не навоюешь даже психическими атаками. Как и без хлеба, сапог, шинелей. Все это имелось в тылу: англичане снабдили Колчака двумя миллионами пар обуви и полным обмундированием на 360 000 человек. На пике боеспособности в боевых частях насчитывалось 140 000 — и почти все ходили раздетыми-разутыми.
Есть масса причин, по которым Омск провалил снабжение войск, но назову одну. К осени 1919 года против Колчака у красных воевали один штаб армии, три-четыре дивизии и две-три конные бригады. У белых при равной численности штыков имелись: Ставка, пять армейских штабов, 11 штабов корпусов, 55 штабов дивизий и отдельных бригад. Штаб дивизии для размещения и обслуживания требует целого эшелона, корпусной штаб — двух. Если сократить штабы, высвободятся эшелоны для снабжения войск. Но кто же покусится на святое?
Покусились на другое — «левые» заработки. «Весной 1919 года были аннулированы в Сибири советские денежные знаки в 40 и 20 рублей — “керенки”, — пишет Петров. — Неоднократно от начальства я слышал потом, что это отразилось на стремлении идти вперед, так как люди лишались наживы. Ведь у некоторых пленных отбирались десятки тысяч, а сибирское жалованье было слабое и иногда выплачивалось неисправно».
В итоге солдаты из колчаковских армий дезертировали, переходя на сторону красных целыми ротами, батальонами, а то и полками. У тех и кормили не в пример лучше.
Проводим ребрендинг
Когда приближение катастрофы видно невооруженным глазом, а все виновные нижестоящие сотрудники уже наказаны, у топ-менеджмента остается последний козырь: хороший ребрендинг.
И вот в дивизиях бывшей Западной армии, откатившейся к реке Тобол, с удивлением узнают, что теперь они называются «Московской группой армий», а генерал Сахаров подписывается «Комгруппарм Московской». Если он хотел напугать таким образом красных и вдохновить своих, то ошибся. Ничего кроме смеха по обе стороны фронта это не вызвало.
И закрываемся
Бои на Тоболе стали лебединой песней колчаковского фронта. Отсюда началось беспрерывное отступление через всю Сибирь — и целью было уже не задержать красных, а спастись.
В 1938 году в СССР вышла монография комдива (и бывшего царского генерала) Огородникова «Удар по Колчаку весной 1919 г.». Тут важно, что Сталин не имел отношения к Восточному фронту, более того, за красных там воевали многие неприятные ему деятели вроде расстрелянного Тухачевского. Поэтому автор получил редкую в советской историографии возможность сказать все, что думает. Колчаковцы, по его словам, не столько проиграли красным на поле боя, сколько развалились сами — изнутри.
Очень многие, воевавшие на стороне белых, были согласны с этим выводом. Но, разумеется, не те, кто принимал у Колчака ключевые решения. У Сахарова в мемуарах виноваты все, кроме него. Представляю, как скрипели зубами ветераны Западной армии, читая их и повторяя булгаковскую фразу из «Белой гвардии»: «Штабная сволочь. Отлично понимаю большевиков».
И почти никто из них не вспоминал, как в ноябре 1918-го офицерство приветствовало переворот в Омске, приведший к власти Колчака. Он был той желанной твердой рукой, которая разогнала ералаш, созданный компромиссной Директорией. Кто ж тогда знал, что беспорядок и твердая рука — вещи не только совместимые, но часто и взаимообусловленные.
Опубликовано: Republic, 24 мая 2019 г.
