Глава 22

Настя

Меня поражает страх людей перед тем, что может случиться в темноте. И при этом они ничуть не заботятся о своей безопасности днем, словно солнце способно в полной мере защитить их от всего зла в мире. Но это не так. Солнце лишь ласково нашептывает, убаюкивает своим теплом, а потом грубо швыряет в грязь лицом. Дневной свет вас не защитит. Плохое происходит в любое время суток, и ему вовсе не обязательно дожидаться темноты.

* * *

Я ни разу не бывала у Джоша днем. Дом в это время выглядит иначе. Я бы не оказалась здесь, если бы после школы у меня в машине внезапно не сдох аккумулятор. Живу я не очень далеко, и можно было бы дойти пешком, но днем я никуда не хожу. По утрам еще ничего, а вот после обеда, в определенный период времени, просто ненавижу бывать на улице. Даже по ночам я не испытываю тревоги. Темнота не вызывает во мне такого страха, как светлое время суток. Послеполуденное солнце будто бы преследует меня, обжигая спину воспоминаниями. Вечером Джош всегда предлагает подвезти меня до дома. Он думает, что мне неуютно бегать одной в темноте. Так оно и есть. Я не настолько глупа, чтобы полагать, будто могу чувствовать себя в безопасности на улице – в любом месте, в любое время суток. Просто днем мне особенно неспокойно.

И вот я здесь: в три пятнадцать дня сижу на диване у Джоша Беннетта и смотрю «Главный госпиталь». Во время рекламной паузы, которая длилась три с половиной минуты, Джош терпеливо рассказывал мне сюжет всех серий за последние десять лет, пока я поглощала жевательные конфеты «Твизлерс». Как только реклама закончилась, он резко оборвал рассказ и сообщил, что остальное я узнаю в следующем рекламном блоке. Большую часть времени я смотрела не в телевизор. В основном наблюдала за Джошем, пытаясь разгадать, кто он такой. У меня родилось предположение, что у Джоша есть двойник и их, на самом деле, двое, потому что с каждым днем я все больше убеждаюсь: он постоянно разный. Как в фильме с Кристианом Бейлом, где два брата-близнеца живут одной жизнью на двоих, и ты никогда не знаешь, кто перед тобой сейчас. То же самое я испытываю рядом с ним.

Я сминаю пустую обертку из-под конфеты и иду на кухню.

– Где у тебя мусорное ведро? – Несмотря на то что у Джоша я провожу много времени, в сам дом почти не захожу. Мы практически обитаем в гараже.

– Под раковиной, – откликается он, не отрываясь от телевизора. – Ты вообще ешь что-нибудь еще, кроме сахара?

Я мысленно подсчитываю, что съела за сегодняшний день: два протеиновых батончика, два пакетика «Эм-энд-Эмс» с арахисом (но они настолько маленькие, что сойдут за один) и недавно – «Твизлерс».

– Иногда, – отвечаю я. Честно говоря, я бы даже не стала прибегать к протеиновым батончикам, если бы мне не требовались силы после тренировок. Когда я жила еще с родителями, мы всей семьей собирались за столом и ели настоящий, полноценный ужин, как дома у Дрю по воскресеньям. Но тут Марго не готовит, да и мы всегда едим рано, чтобы она успевала на работу, а у меня в это время обычно нет настроения на еду. Может, лет в восемьдесят я и полюблю ужинать в четыре часа дня, но точно не сейчас.

Я возвращаюсь к Джошу на диван, и мы вместе досматриваем сериал. К четырем часам дня я уже знаю о Куотермейнах и Спенсерах больше, чем когда-либо стремилась узнать. Но кого я обманываю? Я и сама, пока долгие месяцы выздоравливала, смотрела дрянные мыльные оперы. А еще дрянные телеигры. И такие же дрянные ток-шоу. Я была настоящим знатоком того, что показывают днем по телевизору. Только не смотрела «Главный госпиталь». Хотя после сегодняшнего могу смело делать вид, будто я его видела.

По окончании фильма мы с Джошем залезаем в его грузовик и едем покупать новый аккумулятор для моей машины. По дороге заезжаем на школьную парковку: пусть я и знаю марку и модель своего автомобиля, но на этом мои познания заканчиваются. Этой информации точно не хватит, чтобы понять, какой аккумулятор мне нужен.

Джош осматривает мою машину, что-то записывает себе, потом забирает у меня ключи и открывает капот. У меня в руках по-прежнему рюкзак с учебниками. Дабы не носить его с собой, я собираюсь закинуть его в свою машину. Но как только вылезаю из грузовика, тут же жалею о своей лени, потому что в нашу сторону по парковке идет Тирни Лоуэлл. И не только она одна. Из здания школы вываливается толпа учеников, и тут я соображаю: время пятый час, многие кружки и заседания клубов уже заканчиваются. Однако я замечаю только Тирни, ибо она по какой-то причине ненавидит меня. Ладно, многие девчонки питают ко мне неприязнь, ведь я для них легкая мишень из-за внешнего вида. Это можно еще понять. Но она пронзает меня убийственным взглядом, словно только что застала за тем, как я кормлю ее собаку шоколадом. Обычно меня это не сильно заботит, я совершенно не обращаю внимания на подобное и без труда избегаю с ней встреч. Вот только сейчас я выбираюсь из грузовика Джоша, сам он стоит рядом с моей машиной, и через минуту мы уедем вместе – такой акт эксгибиционизма я пока не планировала выставлять напоказ.

Мы оба тотчас же запрыгиваем обратно в пикап с одинаковым молчаливым желанием поскорее убраться отсюда. Как только мы отъезжаем, я выглядываю в окно, разглядывая окружающие машины. Несмотря на тонированные окна в грузовике, я все же не хочу рисковать. Убедившись, что за нами никто не наблюдает, я задаю вопрос, который мучает меня с тех пор, как мы выехали из дома.

– Значит, ты смотришь «Главный госпиталь»? – В принципе мне не нужно от него подтверждение. Я и так знаю ответ. Джош не смотрит на меня, но я вижу, как уголки его губ приподнимаются в полуулыбке. Она появляется на его лице всякий раз, когда он чем-то смущен. По сути, это его настоящая улыбка, которую он пытается подавить.

– Да, – говорит он. Ну ладно, на мой вопрос он ответил, однако в действительности мне хочется знать причину, услышать какое-то пояснение, потому что это реально странно. То, что Джош оказался скрытым любителем мыльных опер, само по себе удивительно, но меня больше поражает другое: он не ограничивается простым ответом и пускается в объяснения, о чем я даже не просила. – Его раньше смотрела моя мама. Она была фанаткой. Не пропускала ни одной серии. Мы с папой по этому поводу все время подшучивали над ней. А когда ее не стало, я все надеялся, что она вернется. Считал, что должен рассказать ей все, что произошло в ее отсутствие, чтобы она ничего не пропустила, и поэтому стал смотреть сериал. Каждый день. Через некоторое время понял, что она все-таки не вернется, но уже втянулся сам. И просто не мог бросить. – Он пожимает плечами, словно принимает этот факт. Только непонятно какой: что его мама больше не вернется или что он смотрит «Главный госпиталь». Наверное, он и сам не знает.

– Сколько тебе тогда было?

– Восемь. Достаточно взрослый, на мой взгляд, чтобы все понимать. Просто я не хотел… не знаю… Папа пытался как-то мне это донести, но разве можно объяснить, что человека, которого ты видел каждый день, больше нет? Будто кто-то нажал кнопку «Удалить» – и ее не стало. Я никак не мог понять: только этим утром этот человек смеялся и обнимал тебя, но вот ты возвращаешься домой, а его не существует. Я не мог поверить, что такое возможно. Я не хотел в это верить… так что да, «Главный госпиталь».

Пока Джош все это рассказывал, я не отрывала от него взгляда. Он впервые поведал мне что-то столь личное. Мне становится стыдно от того, что сама я ни разу не сказала ему правды о себе. Даже своего настоящего имени.

Он поворачивается и секунду смотрит на меня, на его лице – почти извиняющееся выражение. Или, может, это смирение? Затем он возвращает взгляд на дорогу, и через минуту мы въезжаем на парковку магазина.

Теперь мне известен один из секретов Джоша Беннетта. Он сам мне его открыл. Жаль, я не могу ответить ему тем же.