Глава 46. Валерия

Такого счастья я никогда в жизни не испытывала. Будто попала в сказку, в самый прекрасный сон! Я ничуть не жалела о том, что решилась принять у курьера платье и сесть в заказанную незнакомым преследователем карету. Лишь переживала, как чувствует себя подруга. В принципе я и согласилась поехать на Венский бал лишь только затем, чтобы не переживать об Агне. Она запретила приезжать, а я бы извелась дома.

И сейчас, глядя в изумрудные глаза Джинова, понимала, что подруга была во всем права, и от осознания этого темнело в глазах, а сердце обливалось кровью.

Как же я была слепа! Не видела, что Костя повторял все то, что я делала, когда была влюблена в Джинова в школе. И голуби, и записки, и фотографии, сделанные тайком… Пирожные и печенья ручной работы.

– Ты узнал меня?

Вопрос вырвался, хотя я не думала его задавать.

– Зачем спрашивать то, что и так известно? – приподнял он бровь.

Мы сидели на скамейке тенистого парка рядом с распахнутыми дверями одного из танцевальных залов. Доносилась музыка, звенел смех и бокалы. Иногда в парк кто-то выходил подышать, но, увидев нас, с улыбкой возвращались или же проходили дальше.

– Просто, – смутилась я, – Не думала, что когда-нибудь узнаешь.

– Ты не сильно изменилась, – неожиданно признался он. – Такая же смелая и с отчаянной верой в людей, как и тогда. Это я был слеп. Прости меня, Лампова.

– Я не сержусь, – шепнула я и тайком смахнула слезу. – Я и сама была не права. Ненавидела тебя все это время, и так обрадовалась возможности отомстить… Но лишь осознала, что ничего не изменилось за эти годы. Ты прав, я не сильно изменилась. Такая же влюбленная дурочка, без лица и фигуры…

– Бред, – перебил он и наградил меня тяжелым взглядом. – Та девчонка, которую я нес до медпункта, была очень миленькой и фигуристой. И мне нравилось получать печенья и записки, я лишь делал вид, что это бесит. Пойми, я же был пацаном! Хотел выглядеть крутым. А на самом деле хвастался тем, что ты в меня так сильно влюбилась. Ну и доигрался. Слухи дошли до отца, и он приказал Глебу объяснить мне, чем может обернуться связь с несовершеннолетней.

Он отвернулся и хрипло признался:

– Я повел себя, как трус. Сделал тебе больно, да и для себя ничего хорошего не оставил. Мне не хватало твоей искренней привязанности. Только ты дарила мне любовь, не требуя ничего взамен. Как же не хватало этого потом! После окончания школы я встретил девушку, у которой был такой же невинный взгляд, как у той девочки. У тебя. Но это была лишь маска, девица оказалась пираньей.

Он обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Ты единственная в мире Лампова. Таких больше не делают. Ты изменила мою жизнь дважды. Дважды заставила поверить. Первый раз оказался болезненным, потому что я поверил той пиранье. Но второй расставил все по местам. Потому что теперь я поверил в себя.

У меня перехватило дыхание, и я отвернулась, часто заморгав. Вот еще зареветь не хватало! С одной стороны, я ощущала крылья за спиной лишь от присутствия Джинова, но с другой понимала, что Костя догадался, кто я и что между нами было в школе. Только поэтому он приехал, желая отплатить мне за тот случай, реабилитироваться.

– Это… – с трудом произнесла я. – …Мило.

Джинов, казалось, удивился, и я продолжила:

– Ты проделал такой путь, чтобы попросить прощения. Приложил столько усилий. Задействовал многих людей. Мне приятно. Но не стоило. Я не злюсь на тебя, потому что давно уже…

Джинов неожиданно дернулся и закрыл мне ладонью рот. Мое «простила» не прозвучало.

– Не надо, – деревянным голосом попросил он. – Сначала я расскажу тебе о втором своем желании, а потом ты скажешь это. Если захочешь, конечно.

Я отвела его руку и уточнила:

– Второе желание? И что же это?

– Хочешь знать? – Джинов улыбнулся так знакомо, прищур его глаз так и искрился хитростью. – Действительно хочешь?

– Ты сбежал от своего строгого отца, чтобы сообщить о нем, – кивнула я. – Конечно, я хочу знать.

– Я не сбегал, – признался он и посмотрел на меня со странным выражением. – Он сам подал мне эту идею. Сам бы я еще…

Он замолчал и, поджав губы, протянул руку:

– Хочешь знать? Тогда идем!

– Издеваешься?! – возмутилась я. – Кто меня танцевать на каблуках вытащил? Я даже ступить боюсь! – протянула руки: – Иди ко мне, мой костыль!

– Лампова, ты нарываешься! – почти прорычал он.

– На что? – хитро уточнила я.

– Так и скажи, что снова хочешь ощутить это, – надвинулся на меня Костя.

У меня сердце замерло на миг и понеслось вскачь. Я не могла оторвать взгляда от губ Джинова. Даже если это в последний раз, я хочу почувствовать его! Голос мой прозвучал немного хрипло:

– Ощутить что?

– Это!

Он подхватил меня на руки так легко, будто я была перышком, и понес по парковой дорожке. Я обвила руками шею Кости. Да, это не поцелуй, но все равно приятно! Как тогда, в школе, я смотрела на парня, как на божество, и считала самым красивым и мужественным в мире.

– Ну наконец-то!

Услышав голос, показавшийся знакомым, я вздрогнула и посмотрела вперед. Рядом с подстриженным в форме медведя кустом стоял накрытый столик, рядом стояло два стула, на один из которых и усадил меня Джинов. А к нам уже спешил…

– Веня?! – донельзя удивилась я и окинула парня моей бывшей подруги изумленным взглядом. – Почему на тебе одежда официанта? Почему ты здесь?!

– Шампанского? – вместо ответа предложил он и наполнил сверкающие в свете свечей бокалы.

Джинов уселся напротив меня и, подняв бокал, предложил:

– За здоровье Катерины?

– Ч-что?!

Чтобы Костя, который терпеть Лежневу не может, пожелал девушке здоровья? Ощущение сюрреализма усиливалось.

– Это наш стандартный тост, – пояснил Веня и грустно улыбнулся: – Оказалось, что Катя неизлечимо больна. Врачи ей пророчили максимум год, но сейчас уже все изменилось. Джинов помогает заработать на лечение и Геров тоже. Кстати, я совершаю турне по Европе, чтобы собрать Катюхе денег.

Оглушенная новостью, я залпом выпила содержимое бокала, не ощутив вкуса.

– Поэтому мы сейчас в Вене, – продолжил Шелестов. – Ты же не знаешь! Я создал свою группу, и мы весьма популярны…

– Веня, лучше выпей, – протянул ему свой бокал Джинов. – А то болтаешь много, а делаешь мало. Ты здесь не для этого.

– Точно! – встрепенулся парень и щелкнул пальцами.

Из-за куста выскочили парни в кожаных брюках и безрукавках. В руках одного я заметила микрофон, у другого на шее висел огромный барабан, третий держал электрогитару. Миг, и грянула самая ужасная музыка, которую я когда-либо слышала. Но хуже стало, когда солист раскрыл рот. Я вообще не поняла ни слова из полухрипа-полурычания, которое он издавал.

– Понравилось? – спросил Веня, когда пытка закончилась.

Я пыталась подобрать слова, которыми общаются цивилизованные люди, но Джинов опередил меня:

– Хотелось вызвать врача. Мне казалось, тот парень чем-то подавился и все время пытался избавиться от этого. Но вроде счастливчик выжил. А я больше не буду верить ни единому твоему слову. Хорошо поет? Издеваешься?! А ну брысь с моих глаз! Дальше я обойдусь без музыкального сопровождения.

– И это унести? – ехидно уточнил Веня и покрутил в пальцах черную бархатную коробочку, от вида которой у меня сердце бухнулось в ребра.

Нет-нет! Я не должна даже мечтать о таком! Но при виде того, как Костя, отобрав ее у Вени, опускается на одно колено, дыхание перехватило.

– Так вот, – совершенно будничным тоном продолжил Джинов, будто мы только что обсуждали погоду, – Насчет третьего моего желания.

Он раскрыл коробочку, и я увидела два сверкающих бриллиантами кольца.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Я моргнула и, подняв взгляд, спросила немеющими губами:

– Но… почему?!

– Потому, – спокойно ответил он, – что я постоянно думаю о тебе. Заглядываю в приложение по десять раз на дню, чтобы посмотреть, как ты. Гуляю по местам, где мы ходили вдвоем. Кормлю зажравшихся крокодилов. Забочусь о твоей врагине. Изобретаю мобильные приложения, ведь ты заявила, что я в этом гений. Отпустил тебя в гребанную Австрию, хотя желал, чтобы ты никогда не уезжала от меня. Потому что я люблю тебя, зараза ты моя хвостатая!

Слезы душили, мешали видеть, катились по щекам, падали на кружевной лиф. Я хотела ответить сразу, но не смогла выдавить ни слова. Ни звука. Кусала губы и, вытирая мокрые щеки, смотрела на своего Джинна и не могла поверить в реальность происходящего.

– Лампова, – выдергивая меня из эйфории, наклонился над столом Веня. – Язык от счастья проглотила? Забыла родную речь? Отвечай на немецком. Да хоть на ненецком, только прямо сейчас. Смотри, как Джинов побелел, сейчас от страха получить отказ в обморок брякнется!

– Не брякнется, – рассмеявшись, возразила я. – Пока не увидит крови, не…

– Костя!

Шелестов, вскрикнув, бросился ловить завалившегося на бок Джинова. Я же, чертыхнувшись, кинулась помогать Вениамину.

– Вот же, – проворчала себе под нос. – И чего меня дернуло про кровь сказать?

Константин слабо простонал:

– Это твой ответ?

Ресницы его дрогнули, веки смежились, и я закричала:

– Нет, конечно!

– Лампова! – изумленно посмотрел на меня Веня. – Отказываешь Джинну? Спятила?

– То есть, – тут же поправилась я. – Да, конечно!

– Девушка, вы определитесь, – посоветовала пожилая женщина, которая прогуливалась по парку под руку с неприлично молодым кавалером. – Да или нет?

– Тьфу, – в сердцах махнула я. – «Нет, конечно», – это не ответ! Джинову я не отказывала.

– Значит?..

Веня радостно хлопнул в ладоши, отпустив при этом Константина. Тот, ударившись головой, глухо ругнулся. Прижав ладонь к затылку, поднялся и мрачно посмотрел на Шелестова:

– По твоей милости у меня снова шишка!

Приподнялся и, отняв руку, почти посмотрел на свои окровавленные пальцы, но, прежде, чем это произошло, я подалась вперед и прижалась губами к его рту. Костя застыл, не двигаясь, затем медленно отстранился и уточнил:

– Так вот каков твой ответ?

Я счастливо кивнула:

– Слушаюсь и повинуюсь, мистер Джинн!

Веня махнул указательным пальцем в направлении головы друга:

– Это… У тебя же кровь!

– Да плевать, – выдохнул Костя и, дернув меня на себя, впился в губы сладким длительным умопомрачительным поцелуем.